НАЗАД | INDEX | ВПЕРЕД

8

Полицейский только что ушел. День кончился. Я лежал, мне стало лучше, и, оттого, что мне стало лучше, мне становилось еще веселее. Я лежал и размышлял об опасности жизни в Эмбере. Обоих нас – и Бранда и меня уложили излюбленным семейным оружием. Я не знал, кому из нас пришлось хуже, но, наверное, ему. Нож мог достать до почек Бранда, а он и раньше был в неважном состоянии, бедняга.

До того, как клерк Билла принес бумаги, я дважды прошел, спотыкаясь, туда и обратно по комнате. Это всегда полезно. Поскольку все на мне заживало в несколько раз быстрее, чем у жителей этой Тени, я знал, что, по идее, должен вставать и ходить, через полтора-два дня. Эксперимент показал, что я не ошибался. Правда, рана болела, в первый раз сильно кружилась голова, но во второй – уже слабее. Ну что ж, это уже кое-что. Поэтому я пребывал в хорошем настроении.

Несколько раз я разворачивал Карты веером, раскладывая свои личные пасьянсы, читая по знакомым лицам не вполне ясные судьбы, и каждый раз сдерживая себя, подавляя желание связаться с Рэндомом, рассказать ему о случившемся, узнать о происходящем в Эмбере. Они еще спят, каждый час для них – это два с половиной твоих часа. Каждые два с половиной твоих часов здесь равны семи-восьми для простого здешнего смертного. Жди. Думай. Набирайся сил.

И посему, вскоре после обеда, когда небо снова начало темнеть, я был весь измочален. Я уже рассказал молодому накрахмаленному полисмену все, что считал нужным. Понятия не имею, поверил ли он мне, но он был вежлив, тактичен и скоро ушел. Через несколько минут после его ухода все зашевелилось.

Итак, я лежал, чувствуя себя лучше, и ожидал, что вот-вот зайдет доктор О"Рейли, чтобы проверить, не рехнулся ли я за время его отсутствия. Лежал и оценивал все, что рассказал мне Билл, как сочетаются новые факты с тем, о чем я знал или догадывался, хотя и смутно…

Контакт! Меня опередили. Кто-то в Эмбере любил вставать пораньше.

– Корвин!

Рэндом: он был обеспокоен.

– Корвин! Вставай! Открой дверь! Бранд очнулся и зовет тебя!

– Ты стучал в дверь? Пытался меня разбудить?

– А как же!

– Ты один?

– Да.

– Хорошо. Меня нет в комнате. Ты нашел меня в Тени.

– Ничего не понимаю…

– Я тоже. Я ранен, но неопасно. Потом тебе все расскажу. Так что с Брандом?

– Он только что очнулся с коликами в боку и сказал Жерару, что должен немедленно поговорить с тобой. Жерар позвонил слуге и послал его за тобой. Он не смог разбудить тебя и пришел ко мне. Я только что отослал его к Жерару и передал, что сейчас приведу тебя сам.

– Понятно, – произнес я, медленно потягиваясь и усаживаясь на кровати. – иди куда-нибудь, где тебя никто не увидит. Я перейду к тебе. Мне понадобится халат или что-то в этом роде. Я не совсем одет.

– Тогда я вернусь в свою комнату.

– Хорошо, давай.

– Через минуту встретимся.

Тишина.

Я осторожно свесил ноги, сел на край постели и собрал Карты. Я чувствовал, что в Эмбере не должны знать о моем ранении. Даже в нормальные времена не стоит демонстрировать свою уязвимость.

Я глубоко вздохнул и встал, держась за спинку кровати. Моя тренировка пригодилась. Я задышал нормально и отпустил спинку. Не так уж больно, если двигаться медленно, не утомляться и ограничиваться лишь необходимыми движениями, чтобы они ничего не заметили. Нужно продержаться до тех пор, пока мои силы в самом деле не восстановятся.

И именно в этот момент я услышал шаги, и в дверях появилась доброжелательная сестричка, свеженькая, симметричная, крутобедрая и чуть ли не хрустящая. От снежинки она отличалась лишь тем, что была похожа на других сестер, как две капли воды. Между снежинками различий больше.

– Ложитесь в постель, мистер Кори! Вам нельзя вставать!

– Мадам, – поклонился я осторожно, – мне просто необходимо встать. Мне надо пройтись.

– Могли бы позвонить, я принесла бы утку, – прощебетала она, входя в комнату и надвигаясь на меня.

В этот момент я снова почувствовал вызов Рэндома и устало покачал головой. Интересно, как она сообщит об этом? Заметит ли она мое призматическое изображение, после того, как я исчезну? Еще одна страничка в растущей книге легенд, которые я постоянно оставляю после себя.

– Моя дорогая и нежная, – обратился я к ней, – в конце концов, наши отношения с самого начала были чистой физиологией. У тебя были другие… много других… Адью, мой одуванчик!

Я поклонился, послал ей воздушный поцелуй и шагнул в Эмбер, оставив ее хватающейся за радугу. Сам я ухватился за плечо Рэндома и пошатнулся.

– Корвин! Что за чертовщина?

– Если, как говорится, за победу надо платить кровью, то я только что закупил небольшое сражение. Дай мне какую-нибудь одежонку, пожалуйста.

Рэндом набросил мне на плечи длинный тяжелый плащ, и я наощупь застегнул его на шее.

– Полный порядок, – заметил я. – Пошли к Бранду.

Он повел меня через зал к лестнице. Я всем телом наваливался на него на ходу.

– Рана опасная? – спросил Рэндом.

– Нож, – ответил я, прижимая рану рукой. – Кто-то ударил меня прошлой ночью в моей спальне.

– Кто?

– Ну, явно не ты, потому что мы только что расстались. А Жерар находился в библиотеке с Брандом. Вычти нас троих и начинай гадать. Больше мне сказать нечего.

– Джулиан, – предположил Рэндом.

– Да, против него многое. Только вечером Фиона выложила против него кучу улик, да и не секрет, что я не хожу в его любимчиках.

– Корвин, его нет, смылся ночью. Слуга, приходивший ко мне, сообщил, что Джулиан уехал. Ну, каково?

Мы добрались до лестницы. Одной рукой я держался за брата, другой за перила. На первой же площадке пришлось остановиться, чтобы немного передохнуть.

– Не знаю, – ответил я. – Иногда не знаешь, что хуже: использовать презумпцию невиновности слишком часто или вообще отказаться от нее. Но, сдается мне, что если бы он думал, что убрал меня, то он бы остался здесь и разыграл бы изумление при этой новости. На черта ему понадобилось уезжать? Это и в самом деле выглядит подозрительным. Я склонен думать, что Джулиан уехал потому, что опасался Бранда. Того, что он скажет, когда очнется утром.

– Но ты же остался жив, Корвин! Ты ускользнул от убийцы, кто бы им ни был, и он не был уверен, что прикончил тебя. На его месте я был бы уже за тридевять земель.

– Тут ты прав, – признал я, и мы снова зашагали вниз по лестнице. Да, вполне возможно, что так оно и есть. Ладно, пока это несущественно. Но никто не должен знать о моем ранении.

Он кивнул.

– Как скажешь. Будем говорить об этом только в туалете, предварительно спустив воду.

– От твоих шуточек, Рэндом, ноют не только раны. Вот тебе задачка: как этот тип проник в мою комнату?

– Окна?

– Закрываются изнутри. И сейчас закрыты. На двери новый замок с секретом.

– Тогда все ясно. Можно лишь только предполагать, что этот кто-то из нашей семьи.

– Ну-ну, выкладывай.

– Кто-то настолько зол на тебя, что смог заставить себя ради этого пройти Лабиринт. Он спустился вниз, прошел его, перенесся в твою комнату и напал на тебя.

– Все было бы очень хорошо, но есть один маленький недостаток в твоих рассуждениях. Все мы разошлись почти одновременно. Покушение произошло не ночью, а сразу же после того, как я вошел в комнату. Ни у кого из нас не было времени спуститься в подземелье, не говоря уже о том, чтобы пройти Лабиринт. Убийца ждал меня. Поэтому, если это был кто-то из нас, то он попал в спальню иным путем.

– Значит, он просто открыл твой замок со всеми его секретами.

– Вполне вероятно. Может, одному из нас отдохнуть, Например, мне, пошутил я. Мы прошли площадку и продолжали спускаться. – Отдохнем на углу, чтобы я смог войти в библиотеку без твоей помощи, братец.

– Ну, конечно.

Так мы и сделали. Я собрался, с ног до головы завернулся в плащ, подошел к двери и постучал.

– Минутку.

Голос Жерара.

Шаги, приближающиеся к двери.

– Кто там?

– Корвин. Со мной Рэндом.

Я услышал, как он спросил: "Рэндом тебе тоже нужен?" И тихий ответ: "Нет".

Дверь отворилась.

– Только ты, Корвин, – сказал Жерар.

Я кивнул в ответ и он пошел обратно. Я вошел в библиотеку.

– Сними плащ, Корвин! – приказал Жерар.

– Это лишнее, – промолвил Бранд. Я взглянул в его сторону и увидел, что он сидит в постели, опираясь на подушки, и улыбается.

– Извини, но я не так доверчив, как Бранд. – возразил Жерар. – И не желаю, чтобы все мои усилия пропали даром. Давай заглянем, нет ли у него чего-нибудь под плащом.

– Я же сказал, это лишнее, – повторил упрямо Бранд. – Это не он пырнул меня.

Жерар быстро повернулся к нему:

– Откуда ты знаешь?

– Все очень просто, Жерар. Я знаю, кто это сделал, не будь ослом. Если бы я опасался Корвина, я не позвал бы его сюда.

– Когда я притащил тебя сюда, ты был без сознания. Ты не мог знать, чья это работа.

– Ты уверен?

– Ну… да почему ты не сказал мне?

– У меня есть для этого достаточно серьезные основания. А теперь я хочу поговорить с Корвином наедине.

Жерар опустил голову.

– Я все-таки надеюсь, что ты не бредишь, – буркнул он, подошел к двери и снова открыл ее. – Я буду неподалеку, – добавил он и вновь закрыл за собой дверь.

Я подошел к Бранду. Он протянул руку и стиснул мою в крепком пожатии.

– Рад, что ты добрался домой, – проговорил он.

– Взаимно, – проронил я и взял кресло Жерара, прилагая все усилия, чтобы не рухнуть в него.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я.

– С одной стороны – препохабно. Но с другой – лучше, чем когда-либо за последние годы. Все относительно.

– Как почти все на свете.

– Но не Эмбер.

Я вздохнул:

– Ну, ладно, не будем углубляться в подробности. Что с тобой случилось, черт возьми?!

Он напряженно вглядывался в меня, словно что-то искал. Что? Наверное, то, что я знал. Вернее, то, чего я не знал. Отрицательные факты оценивать труднее, поэтому его мозг, должно быть, работал на полную мощность с того самого момента, когда он пришел в себя. Я знал Бранда и был уверен в том, что то, чего я не знаю, интересует его гораздо больше, чем известное мне. Добровольно он ничего не расскажет. Теперь ему необходимо знать, какой же свет – как можно более слабый – следует пролить на события, чтобы получить желаемое. Больше он ни ватта тратить не собирается. Таков его характер и, конечно же, ему что-то нужно. Если только… в последние годы я все настойчивее пытался убедить себя, что люди в самом деле меняются, что время не просто подчеркивает то, что уже есть в человеке, что то, что человек делаеТ, видит, думает, чувствует, иногда вызывает в нем качественные изменения. Это дает хоть небольшое утешение во времена, когда все остальное летит ко всем чертям. Не говоря уже о том, как это оживляет мою светскую философию. А Бранд, каковы бы ни были его мотивы, кажется, спас мою жизнь и память. Что ж, прекрасно! Я решил на сей раз придерживаться презумпции невиновности, но не подставлять ему спину. Небольшая уступка, отход от простой психологии нравов, которая обычно управляет дебютами наших игр.

– Никогда в жизни не происходит так, как нам это кажется, Корвин, начал он. – Сегодня друг, завтра враг и…

– Стоп! – прервал его я. – Карты на стол! Я благодарен Брендону Кори за то, что он сделал для меня. А фокус, которым мы нашли тебя и вернули в Эмбер – моя идея.

Он кивнул.

– Полагаю, что для рецидива братских чувств после столь длительного перерыва имеются веские основания?

– Я также могу предположить, что у тебя были дополнительные, особые причины помочь мне.

Он вновь улыбнулся, поднял правую руку и опустил ее.

– Тогда мы либо в расчете, либо в долгу друг у друга. Смотря, как на это взглянуть. По-видимому, сейчас мы нужны друг другу и будет полезно видеть себя в самом выгодном свете.

– Не виляй, Бранд. Не бери меня на психику. Я весь день стараюсь стать идеалистом, а ты мне портишь все дело. Ты вытащил меня из постели, чтобы что-то сказать. Я тебя слушаю.

– Все тот же старина Корвин, – усмехнулся он и отвел глаза. – Тот же или другой? Как ты сам считаешь, изменила ли тебя жизнь в Тени? Познание того, кто ты? Существование, в котором ты был лишь частицей чего-то другого целого?

– Возможно. Не знаю… А вообще, наверное, да. По крайней мере, семейные интриги выводят меня из себя гораздо быстрее.

– Итак, ты теперь откровенен и честен в речах и делах. Ну, это гораздо скучнее. Зато ново, а это уже кое-что. Все будут выведены из равновесия… А ты сможешь снова стать самим собой в самый неожиданный для остальных момент. Что ж, это может оказаться полезным. И бодрящим. Ну, ладно, ладно! Не паникуй, на сем мое выступление заканчивается. Обмен комплиментами завершен. Я обнажу основы, обуздаю чудовище, чье имя безрассудство, и извлеку из мрака черной тайны прекрасную жемчужину знания. Но для начала дай что-нибудь закурить, если есть. Столько лет прошло, что я бы хотел отпраздновать свое возвращение воскурением какой-нибудь вонючей травки.

Я хотел было сказать, что у меня нет курева. Но я был уверен, что оставил пачку в столе. Мне совершенно не нужно было напрягаться, но я все же сказал:

– Подожди минутку.

Стараясь, чтобы мои движения выглядели естественными, а не напряженными, я встал и пересек комнату. Пытаясь представить дело так, как будто я совершенно естественно кладу руку на крышку стола и роюсь в ящике, я всей тяжестью оперся на нее. Телом и плащом, я старался замаскировать свои движения.

Я нашел рваную пачку и вернулся к дивану, остановившись у очага, чтобы прикурить две сигареты. Бранд не спешил брать свою.

– У тебя дрожат руки. В чем дело?

– Вчера вечером слишком долго веселились, – ответил я, снова усаживаясь в кресло.

– Ах, да, я и не подумал об этом. Да, вчера наверняка была вечеринка! Ну, конечно. Все в одной комнате… Неожиданно удалось отыскать меня и вернуть домой… Продиктованный отчаянием поступок со стороны одной очень нервной и очень виновной личности… Успех лишь частичный: я ранен и нем, но надолго ли. И потом…

– Ты заявил, что знаешь виновного. Это не шутка?

– Нет, не шутка.

– Кто это?

– Всему свое время, дорогой братец. И свое место. Последовательность и порядок, время и акценты – в этом деле они очень важны. Позволь мне насладиться этой драмой на безопасном удалении от нее. Я так и вижу себя, пронзенного кинжалом, и всех вас, собравшихся вокруг. Ах, чего бы я только не дал, чтобы увидеть эту сцену воочию! Ты не мог бы описать выражение каждого лица?

– Боюсь, что в это время лица меня меньше всего беспокоили.

Бранд вздохнул и выпустил облачко дыма.

– Ах, как здорово! Это неважно, лица я и так вижу. Сам знаешь, у меня живое воображение. Шок, страдание, озадаченность – все это постепенно переходит в подозрительность и страх. Потом, сказали мне, все разошлись, а добрый Жерар остался паинькой при раненом братце, – он замолчал, уставившись на дым. На какое-то время насмешливая нотка исчезла из его голоса. – Ты знаешь, он единственный решительный и приличный человек из всех нас.

– Я высокого мнения о нем, – подтвердил я.

– Он хорошо ухаживал за мной. Жерар всегда присматривал за остальными, – внезапно он усмехнулся. – Честно говоря, никак не могу понять, почему его беспокоит наше благополучие. Но, как я полагаю, потом вы все собрались, чтобы обсудить положение. Вот еще одна вечеринка, и как я жалею, что меня там не было! Все эти эмоции, подозрения, лживые слова, отскакивающие друг от друга, и никто не хочет распрощаться первым. Через некоторое время наверняка началась свара. Все ведут себя паиньками, не упуская возможности очернить других. Попытка запугать виновного. Возможно, несколько камешков, брошенных в козлов отпущения. Но, в целом, никаких результатов. Я прав?

Я кивнул, должным образом оценив работу его ума, и понял, что он будет рассказывать все, как ему захочется.

– Сам знаешь, что прав, – проронил я.

Он внимательно взглянул на меня и продолжал:

– Но, наконец, все разошлись, чтобы провести бессонную неспокойную ночь, или встретиться с сообщником и завязать интригу. Ночь была полна скрытого смятения. И приятно сознавать, что вы думали о моем благополучии. Некоторые, естественно, желали мне добра, другие – прямо противоположного. И среди всего этого я собирался с силами – нет, я процветал! – не желая подводить своих сторонников. Жерар долго вводил меня в ход новейшей истории. Когда я счел, что с меня достаточно, я послал за тобой.

– Ты, кажется, не заметил, что я уже здесь. Что ты хотел мне сказать или сообщить?

– Терпение, брат, терпение, подумай о годах, которые ты провел в Тени, даже не вспоминая… всего этого, – он взмахнул рукой с зажатой сигаретой. – Подумай, сколько времени ты ждал, сам того не зная, пока я не нашел тебя и не постарался облегчить твою планиду! Неужели по сравнению с этим столь важны несколько мгновений!

– Мне сказали, что ты разыскивал меня и это несколько удивило меня. Ведь в последний раз мы расстались, будучи не в самых лучших отношениях.

Он кивнул.

– Не могу отрицать этого. Но, в конце концов, я всегда забываю о подобных мелочах.

Я тоже кивнул.

– Я никак не мог решить, что именно рассказать тебе и чему ты поверишь, – продолжал Бранд. – Я сомневался, что ты благосклонно отнесешься к утверждению, что за небольшим исключением мои действия были продиктованы почти чистейшим альтруизмом.

Я фыркнул.

– Ей богу, это правда! – воскликнул Бранд. – Чтобы твои подозрения улеглись, добавлю, что у меня просто не было выбора. Всегда трудно начинать рассказ: с чего ни начни, что-то было и до этого. Видишь ли, мы подумывали о том, чтобы захватить его. Это было вскоре после его исчезновения. По-моему, оно в какой-то мере дало толчок всему происшедшему. отец подозревал, что Эрик убил тебя, однако, никаких улик не было. Но мы использовали эти подозрения – вовремя брошенное слово, жест… Годы шли, никто и никакими средствами не мог связаться с тобой, и вероятность того, что ты в самом деле мертв, все возрастала. Отцу все меньше и меньше нравился Эрик. И однажды вечером, после спора, начавшегося с сущего пустяка, отец заявил, что даже отцеубийство никому не поможет захватить трон. При этом он смотрел на Эрика. В этот момент за столом были почти все. Эрик вспыхнул, словно вечерняя заря, и долго не мог забыть об этом. Но затем отец пошел куда дальше, чем мы рассчитывали или желали. То ли он просто дал выход своим чувствам, то ли был вполне серьезным. Но он заявил нам, что почти решил сделать тебя своим наследником, и посему принял то, что произошло с тобой, очень близко к сердцу. Если бы он не был уверен, что ты погиб, то никогда бы не сказал этого. Через несколько месяцев мы воздвигли твою гробницу, чтобы придать этому выводу существенную форму, и позаботились, чтобы никто не забыл, как отец относится к Эрику. Мы все считали, что после тебя Эрик – главное препятствие к трону.

– Мы? Кто это "мы"?

– Терпение, Корвин! последовательность и порядок, время и акценты! Ударение, упор… Слушай дальше.

Он взял вторую сигарету, прикурил ее, рассек воздух ее горящим концом.

– На следующей стадии стало необходимым, чтобы отец покинул Эмбер. Это была самая важная и самая опасная часть всего замысла, и тут мы поссорились. Мне не нравилась идея союза с силами, которых я до конца не понимал. Особенно такого союза, который давал им определенную власть позволять им использовать нас. Это всегда неразумно, каковы бы ни были обстоятельства. Я был против этого, но большинство думало по-другому, – он улыбнулся. – Двое против одного. Да, нас было трое. Что ж, решение было принято. Мы начали действовать. Была расставлена ловушка и отец устремился на приманку…

– Он еще жив? – спросил я его.

– Не знаю. Потом все пошло не так, как мы предполагали. После отъезда отца нашим следующим ходом было усиление собственных позиций. Нужно было выждать подобающее время, прежде чем объявить отца мертвым. У меня хватало забот. В идеале, нам нужна была помощь еще одного человека. Каина или Джулиана – безразлично, кого именно. Видишь ли, Блейз уже отправился в Тень и собрал там сильную армию…

– Блейз? Он был одним из вас?

– Совершенно верно. Мы собрались возвести его на трон, конечно, с кое-какими условиями. Фактически, это был бы триумвират. Так вот, он отправился собирать армию. Мы надеялись на бескровный переворот, но на случай, если слов окажется недостаточно для победы, должны были быть наготове. Если бы Джулиан сдал нам наземные дороги или Каин уступил нам море, мы могли бы быстро подвести войска и одержать победу силой оружия, если уж возникнет такая необходимость. К сожалению, я ошибся в выборе. По моему мнению, Каин был более продажен, чем Джулиан. Поэтому я стал деликатно прощупывать его. Сначала он был вроде бы не против, но потом либо передумал, либо с самого начала мастерски обманывал меня. Естественно, я предпочитаю первый вариант. Как бы то ни было, он в какой-то момент пришел к выводу, что ему выгоднее поддерживать другого претендента на трон. То бишь Эрика.

Конечно, надежды Эрика на трон в свете отношения к нему отца казались нереальными, но отец исчез и наш замечательный ход предоставил Эрику возможность выступить в роли защитника трона. К несчастью для нас, такое положение по существу оставляло его в одной ступеньке от трона. И тут еще Джулиан последовал за Каином и вместе со всеми войсками принес присягу Эрику, защитнику отечества. Так образовалось второе трио. Эрик всенародно поклялся защищать трон, и распределение сил стало ясным. Я в это время находился в весьма неудобном положении. Вся их враждебность обрушилась на меня, поскольку они не знали, кто были мои союзники. Но они не могли бросить меня в тюрьму или подвергнуть пыткам, потому что с помощью Карт меня немедленно вырвали бы из их лап. И они хорошо понимали, что попытайся они убрать меня, неизвестные им враги нанесут ответный удар. Поэтому на какое-то время все уперлось в тупик. Они знали уже и то, что я не могу открыто выступить против них. Я находился под постоянным наблюдением. Поэтому мы избрали более хитроумный путь. Я опять был против и опять проиграл, два к одному. Мы собрались использовать те же силы, которые помогли нам избавиться от отца, для того, чтобы подорвать престиж Эрика. Если он с такой легкостью взял на себя защиту Эмбера, то нужно было только доказать, что это ему не по силам. Потом на сцену выходит Блейз, быстренько расправляется с врагами, сам занимает место защитника трона при еще большей поддержке народа. После того, как пройдет некоторое время, он взвалит на себя бремя власти, вернее, позволит взвалить. И все для блага Эмбера!

– Вопрос, – прервал его я. – А Бенедикт? Я знаю, что он был в ссоре с остальными и сидел у себя в Авалоне. Но если бы что-то всерьез угрожало Эмберу…

– Ты прав, – сказал Бранд, – и по этой причине частью нашего плана было занять Бенедикта его собственными делами.

Я вспомнил об Авалоне, изнуренном набегами адских дев. Я вспомнил о культе на месте правой руки Бенедикта. Я открыл рот, чтобы кое-что сказать, но Бранд поднял руку.

– Позволь мне закончить, Корвин. Я понимаю ход твоих мыслей. Я чувствую боль у тебя в сердце, и эта боль – близнец моей. Да, я знаю все это и еще многое, – его глаза горели страстным огнем. Он взял еще одну сигарету, и она зажглась сама собой. Он глубоко затянулся и продолжал, выдыхая дым:

– Когда было принято это решение, я порвал с ними. Я видел, что риск настолько велик, что в опасности окажется сам Эмбер. И я порвал с ними…

Несколько секунд Бранд молчал, наблюдая за дымом, затем снова заговорил:

– Но все зашло слишком далеко, и я не мог так просто выйти из игры. Чтобы защитить себя и Эмбер, я должен был стать их противником. Переходить на сторону Эрика было слишком поздно: он не защитил бы меня, даже если бы смог. Кроме того, я был уверен, что Эрик потерпит поражение. И тут я решил применить кое-какие свои новые способности. Меня давно удивляли странные отношения между Эриком и Флорой, которая сидела в этой Тени, Земле, и притворялась, что ей там нравится. У меня было беглое подозрение, что у Эрика есть там кое-какие дела, и что она – его агент. Конечно, я не мог подобраться к Эрику достаточно близко, чтобы удовлетворить свое любопытство, но я был уверен, что будет не так уж и трудно выведать у Флоры, в чем тут дело. Так я и сделал. Внезапно, все понеслось сломя голову. Мою собственную партию заинтересовало мое местонахождение. Затем я нашел тебя и отправил на шокотерапию, чтобы вернуть память. Эрик узнал от Флоры, что на Земле все пошло кувырком. В результате обе стороны вскорости принялись усиленно разыскивать меня. Я решил, что твое возвращение позволит мне пустить по ветру планы всех, а заодно и выбраться из тупика и изменить существующее положение вещей. Право Эрика на трон снова окажется под сомнением, у тебя найдутся собственные союзники, интриги моей партии окажутся бессмысленными. К тому же, я рассчитывал, что ты не забудешь того, что сделал для тебя я. Но ты сбежал из Портеровской больницы и вот тут-то все и началось. Как я потом выяснил, искали тебя все, но по разным причинам. Но у моих бывших союзников было одно очень большое преимущество. Они разузнали, что происходит, нашли тебя и первыми оказались на месте. Само-собой разумеется, существовал очень простой способ сохранить статус-кво, при котором они остались бы в выгодном положении. После выстрелов Блейза ты вместе с машиной угодил в озеро. Блейз почти сразу умчался, думая, что дело сделано. Я вытащил тебя и оказалось, что ты еще жив. Я начал оказывать тебе первую помощь. Вспоминаю, какая неблагодарная это была работа: ведь я не знал, насколько эффективным было лечение, очнешься ли ты Корвином или Карлом Кори. Да и потом это не давало мне покоя, ведь я так и не узнал этого. Когда подоспела помощь, я быстренько смотался. Чуть позже мои союзники нашли меня и упекли в башню, откуда вы меня и вытащили. остальное ты и сам знаешь.

– Не все.

– Тогда скажешь, когда хватит. Я и сам все узнал только потом. Эриковы прихвостни пронюхали о катастрофе, разыскали тебя и перевели в частную клинику, чтобы ты был в полной безопасности, и распорядились держать тебя под наркозом.

– Зачем Эрику понадобилась моя безопасность, особенно если учесть, что мое появление спутало ему все карты?

– К этому времени семеро из нас знали, что ты жив. Слишком много. Он просто опоздал. Эрик все еще старался не напоминать остальным слова отца. Случись что с тобой в это время, когда ты находился в его власти, дорога к трону была бы для него закрыта. Если бы Бенедикт когда-нибудь узнал об этом… Или Жерар… Нет, убить тебя он не мог. После коронации – да, но сейчас – ни в коем случае. Когда стало известно, что ты жив, Эрик был вынужден открыть карты. Он назначил дату коронации и решил до нее сделать так, чтобы ты не помешал ему. Крайне поспешное решение, но я не вижу другого выхода из этого положения. Ну, остальное ты все знаешь, поскольку это произошло с тобой.

– Я присоединился к Блейзу как раз тогда, когда он двинулся на Эмбер. Не слишком удачно все вышло.

Бранд пожал плечами.

– Могло выйти и лучше, если бы вы победили, и если бы ты как-нибудь справился с Блейзом. Но на самом деле у тебя не было шансов. Ни единого! С этого времени я перестаю понимать мотивы их поступков, но мне кажется, что этот поход был не более, чем ложной атакой.

– Зачем?

– Я уже сказал, что не знаю. Эрик уже был у них в руках и в ней не было необходимости.

Я покачал головой. Слишком много новостей, слишком мало времени, чтобы осмыслить их. Похоже было, что многие факты – правда, если отбросить пристрастия рассказчика. И все же…

– Не знаю, – начал я.

– Конечно, не знаешь, – перебил он. – Но если ты спросишь, я тебе скажу.

– Кто был третьим в вашей группе?

– Конечно, та персона, что пырнула меня. Попробуй угадай!

– Не буду. Скажи без загадок.

– Фиона. Она все и задумала.

– Почему ты сразу не сказал мне?

– А ты бы высидел до конца рассказа? Да ты бы бросился сажать ее под стражу, обнаружил, что ее нет, переполошил бы всех остальных, начал бы расследование и потерял бы массу бесценного времени. Ты и сейчас можешь проделать все эти штуки, но зато ты слушал меня достаточно долго, чтобы убедиться, что я знаю, о чем говорю. А теперь, я скажу тебе, что важна быстрота, и что ты должен дослушать меня до конца, и как можно скорее, если ты захочешь, чтобы у Эмбера вообще остались хоть какие-то шансы теперь, возможно, ты выслушаешь меня, а не пустишься в погоню за сумасшедшей бабой.

– Гнаться за ней не стоит? – спросил я, привстав с кресла.

– Пока – ну ее к чертям! У тебя есть проблемы посложнее. Ты бы сел.

Я так и сделал, но задал еще один вопрос:

– А может стоит, послать за ней в погоню кого-нибудь другого, хотя бы Жерара?

– Она от нас не уйдет. И вполне возможно, что выслушав меня до конца, ты не станешь гоняться по Теням за собственной сестрой. Не исключен и такой вариант с твоей стороны, мой братец Корвин.

– Ладно, досказывай. Я тебя слушаю.

 

НАЗАД | INDEX | ВПЕРЕД