В то время, как Улу отпраздновал середину лета, с песнями, танцами и жертвоприношениями, желтое солнце обогнало красное. Жара нависла над Валлененом. Свирепствовали засушливые ветра. Вельд горел целыми неделями. Над горами клубился горький дым. Белые облака висели над Стеной Мира, но ни разу дождь не пролился на измученную землю.
Спарлинг пренебрегал всеми неудобствами. Джиль сказала, что ей тоже на это наплевать, и он поверил, так как по опыту знал, что она никогда не врет. Тем более, что почти при нулевой влажности высокую температуру было довольно легко переносить. Их пища была грубой, но в достаточном количестве. Иштарианцы относились к пленникам вполне лояльно, не досаждая им излишними вопросами. Поэтому Джиль и Спарлинг могли без помех заниматься своими делами. А ночью наслаждаться друг другом.
Спарлинг, конечно, никогда не был счастлив так, как теперь. Он, конечно, чувствовал свою вину перед Родой, но в основном корил себя за то, что не может сразу организовать побег. Хотя в глубине души он даже был рад этому.
Они редко разговаривали о своем будущем. Такие разговоры быстро кончались объятиями. Теперь он, как и она, перестал считать дни. Время текло как бы мимо него. Однако потом он как – то подсчитал, что прошло сорок три дня и пожалел, что они не равны земным дням.
Однако кроме любви у них было еще и очень много других дел.
Они сидели среди камней в глухом ущелье. Небо казалось почти белым. На одном из деревьев, уцепившись за ветку сразу всеми четырьмя лапами, висел птеноид. Видимо, жара связала и его.
– О'кей, попробуем еще раз, – сказал Спарлинг и повернул ручку передатчика. Джиль склонилась к нему. Свежий запах ее волос волной окутал его.
– Вызываю Порт Руа, – медленно заговорил он, – пожалуйста, ответьте.
– Милитари Интеледженс отдел икс 13 вызывает Порт Руа, – добавила она. – Срочно и тайно. Нам нужны фальшивые бороды. Эти совсем износились. – Она явно дурачилась.
"Хотел бы я иметь такую способность во всем находить смешное, – подумал Спарлинг. – Может быть поэтому она так хороша в постели? Правда, у меня маловато опыта для таких сравнений".
– Честно говоря, я беспокоюсь, – сказал он. – Ларекка должен был оставить у приемника круглосуточное наблюдение. Либо наша идея не сработала, либо…
Тихий, страшно далекий голос иштарианца ответил:
– Отвечает Порт Руа. Вы пленные люди?
Джиль вскочила на ноги и исполнила военный танец.
– Да, – ответил Спарлинг, когда возбуждение прошло и он смог говорить. – Мы слышим вас прекрасно. Как ваши дела?
– Спокойно. Даже слишком спокойно.
– Ясно. Это продлится недолго. Вызови ко мне коменданта.
– Не могу. Он уехал на инспекцию. Вернется только завтра. Я могу подключить вас к Примавере.
– Нет. Не надо. Нам надо экономить батареи. Вы не знаете, какого большого труда нам стоило связаться с вами.
"К тому же сейчас я не смогу говорить с Родой, – подумал он". – Свяжитесь с ними и передайте им, что с нами обращаются хорошо. Я свяжусь с вами послезавтра около полудня. А пока до свидания.
– Пусть вам сопутствует удача!
Спарлинг отключился.
– Ну вот, – сказал он. – Первый шаг сделан.
– И это сделал ты! – девушка порывисто бросилась к нему на шею.
Они шли под звездами и лунами, пурпурный свет обливал горные пики, где земля сливалась с небом. Воздух был мягок и полон разнообразных ароматов. Спарлингу все напоминало Веронен.
– Разве можно думать, что такая ночь возможна во Время Огня? – сказал он. – Это совсем как у нас: когда все вокруг рушится и сгорает в огне, мы наслаждаемся любовью и не желаем ничего другого.
Она сжала его пальцы.
– Люди всегда таковы. Иначе они не смогли бы многого пережить.
Он посмотрел на небо.
– Интересно, что же это было?
– Ты имеешь в виду кристалл?
– Да. Жаль, что он не позволил более внимательно рассмотреть его. Но полагаю, что это пришелец из космоса. Нечто вроде твердотельного компьютера. Он предназначен для передачи информации, может быть, для обучения… – он вздохнул. – Черт побери, кто может прочесть разум умершего человека, тайну исчезнувшей расы?
– Почему мертвая раса? Они могли куда-нибудь уйти. Если они смогли создать устройство, которое сопротивляется действию времени уже миллионы лет, почему они не могли выжить?
– Если, если, если! – воскликнул он, – взбешенный скудностью своих знаний.
– Я считаю, что "если" – это самое лучшее слово в языке, – сказала Джиль.
– Сейчас для нас самое главное – передать об этом информацию, чтобы она не умерла с нами, если таковое случится.
– Ну что же, мы передадим Ларекке, а он сообщит в Примаверу. Все должны узнать, что Арнанак собирается воспользоваться мифами и суевериями для достижения своих политических целей. Пусть Тассуи поймут, что Даури тоже смертны, что Арнанак вступил в сделку с представителями другой расы и использует их в своих целях. Он наверняка обещал им лучшие земли, когда будет уничтожена цивилизация. Это – удар по морали.
Он покачал головой.
– Нет, дорогая. Я уже думал об этом. Когда тайна Арнанака станет известна всему миру, он сразу поймет, откуда дует ветер. Он ведь сам показывал нам свою хижину, рассказывал о целях, хотя и не говорил о будущей политике, которой он будет придерживаться.
– Да, – сказала она. – Неужели ты думаешь, что он так мстителен?
– Может да, а может и нет. Он может убить нас просто из элементарной предосторожности. Я не хочу рисковать твоей жизнью, любимая.
– Я понимаю. – Она остановилась и заставила остановиться его. Он увидел, как ее нос сморщился. Он притянул ее к себе. Под ними был мох, прародиной которого был Таммуз. На нем было мягко, и он слегка пружинил от их движений, так что они оба испытывали необычайное наслаждение.
Потом он приподнялся и посмотрел на нее, как на живое чудо. Она лежала перед ним, разметав по мху волосы, и влажные чувственные губы ее были приоткрыты.
– Я беру назад свои слова, – промурлыкала она.
– О чем?
– Относительно того, что лучшее слово в языке "если". Оно второе. А лучшее слово то, которое ты произносишь, когда берешь меня, пусть даже оно и неприличное.
Когда они сказали Иннукрат, что собираются отправиться в путешествие на всю ночь, та выделила им дополнительную пищу, сказав, что им предстоит трудный путь, и они должны поддерживать свои силы.
– Ты хорошая, – сказал Спарлинг. Он явно чувствовал угрызения совести.
– Если ты действительно так думаешь, то когда ты снова вернешься в свое селение и снова обретешь свое могущество, не забудь обо мне и моих детях.
Они собрались и покинули селение.
У Спарлинга был карманный компас, который Арнанак разрешил им иметь, так как он видел подобные приборы у легионеров. Джиль взяла с собой бумагу. Арнанак решил, что они пошли на исследования и будут записывать все, что видят.
– Ты сможешь точно выйти на место? – спросила она.
– О, я предпочел бы лазерный компас и электронный шагомер, но мне трудно было бы дать Арнанаку объяснение относительно их назначения.
Таким образом они намеревались определить на карте местонахождение Улу с точностью до нескольких метров.
Когда они возвращались, опускаясь по раскаленному солнцем склону горы, послышался зуммер приемника.
Спарлинг нажал на кнопку.
– В чем дело?
– Техник Аддис, Порт Руа, – ответил далекий голос. – Мы получили из Примаверы сообщение для вас.
Спарлинг выругался. Он моментально раскалился, как и воздух вокруг него.
– Что за идиотство? А может мы находимся среди тех, кто держит нас в плену?
– Кха-аа, – извиняющеся протянул техник.
– Полегче, милый, – сказала Джиль. – Ничего не произошло. Это, видимо, кто-то из новеньких, поэтому он и торопится поскорее выполнить приказ.Она наклонилась к браслету.
– Адисса, мы договорились, что на связь будем выходить только мы. Нас вызывать нельзя.
– Прошу прощения, – тихо произнес иштарианец.
– Хорошо, ты получил его. И мы ничего не скажем об этом Ларекке, – пообещала Джиль. – Так что там у тебя за сообщение для нас?
– Сначала скажи, что с легионом? – Спарлинг отыскал рядом маленькую тень и направился туда.
– Оружие все еще в ножнах, но в лесах начались пожары. И Ларекка больше не направляет туда охотничьи отряды. На корабле, который привез и меня, прибыли припасы и несколько воинов. Нам сказали, что мы последние, больше помощи не будет.
Спарлинг и Джиль скорчились в тени. Адисса щелкнул тумблером, и они услышали запись голоса Ханшоу:
"Привет вам обоим. Мне кажется, что вы решили взять отпуск и отдохнуть. Спешу сообщить, что у нас все в порядке. Но ваш поступок всколыхнул Примаверу. Вы стали каким-то символом, не знаю, как это можно назвать еще.
Обычная ситуация. Люди мирно жили и выполняли свою работу. Вдруг началась война, бессмысленная война. И в довершение всего два популярных ценных члена нашего общества оказались в плену у варваров именно в результате этой войны.
Сейчас Примавера охвачена забастовкой, все жители отказались сотрудничать с Джерином. И даже те, кто не прочь был с ним работать, отказываются из-за боязни того, что их обвинят в предательстве.
Можете себе представить, какие у нас начались неприятности из-за этого. Капитан Джерин ежедневно осаждает меня. Он даже произвел несколько арестов, но ничего этим не добился и был вынужден снять обвинения и освободить всех, кого он арестовал. Вы знаете, он не глуп и не зол. Мне даже иногда жаль его. Он просит, чтобы мы сообщили информацию о вас ему. Однако мы ничего не сказали ему относительно возможной связи с вами.
Между тем я не уверен, что мы поступили правильно. И не знаю, к чему в конце концов может привести наше сопротивление. Может быть, армия отменит свое решение о сооружении базы, а может нам вообще срежут все фонды помощи. Думаю, вы должны быть в курсе того, что у нас происходит, и буду информировать вас об этом. Ситуация напряженная, но пока серьезных причин для опасений нет. А теперь я даю слово Роде".
"Добрый день, милые, – сказал женский голос. Спарлинг стиснул зубы, сжал кулаки. – Джиль, – заговорила Рода по-английски. – Твои родители, сестра, посылают тебе свою любовь. – Неужели в ее голосе слезы? – Прими добрые пожелания и от меня. Живи в мире. Благодарю тебя за то, что ты делаешь. Желаю счастливого возращения. Гуд бай".
Стало тихо.
– Это все, – сказал Адисса.
– О'кей, – ответил Спарлинг. – Мы отключаемся.
Он долго сидел, глядя на утесы.
Джиль обняла его за талию.
– У тебя жена гораздо лучше меня, – сказала она.
– Нет, – проговорил он. – Ты чистая и смелая. И мы ничего не можем поделать. Верно?
"Может, это слова труса? – подумал он".
– Я разделяю сомнения Говарда, – сказал Спарлинг. – Эта забастовка против армии… черт побери, эти люди ведь служат для нас.
– Не нервничай. Хотя…
Когда эхо от ее голоса замерло, он повернулся и посмотрел на ее чистый профиль, вырисовывающийся на фоне скал и раскаленного воздуха.
– Интересно, почему на ленте нет голосов ни отца, ни матери, ни Алисы? Неужели я их так плохо знаю? – сказала она в пустоту.
Затем она выпрямилась.
– Ну, вот теперь и я превратилась в машину для беспокойства. Бог с ними. Идем домой, милый, но сначала поцелуй меня.