Алиса с Пашкой оказались в обширном зале с низким каменным потолком.
Под потолком тянулся ряд позеленевших бронзовых светильников. Некоторые горели, некоторые погасли, и оттого часть пещеры была погружена в полумрак.
Старик подошел к стене возле двери в колодец, повернул медный рычаг, и дверь медленно, со скрипом, закрылась.
Что-то в старике удивляло. Но что?
Во-первых, скафандр. Он был непрозрачный, темно-синий, с золотым поясом и золотыми манжетами, на плечах – небольшие крылышки, тоже из золота, одно, правда, обломано. Потом Алиса разглядела и шлем старика, который лежал на широкой каменной тумбе у стены пещеры. Шлем был украшен продольным золотым гребнем, словно шлем древнегреческого воина.
А лицо старика? Странное лицо. Очень бледное, почти голубое, без морщин, с глубоко запавшими темными глазами. Длинные седые волосы были собраны в пучок на затылке. Бороды не было, но жидкие усы, свисающие от углов рта, придавали лицу грустное выражение, какое бывает у голодной собаки.
Старик сказал:
– Можно снять шлемы.
Ребята отстегнули крепления и откинули шлемы на спины.
Потом спросил:
– Следили?
– За кем? – Пашка сделал большие глаза.
– Следили, следили, – проворчал старик. – Ходят тут, следят, подглядывают…
– Мы сначала не следили, – сказала Алиса. – Но потом на нас напал морской змей.
– Какой такой змей? – Старик глядел на них рассеянно, будто думал о другом.
– Морской змей! – сказал Пашка. – Редчайшее животное. Мы уже сто лет его ищем.
– Змей? Эмпидоклюс, что ли? – спросил старик. – Он играл. Молодой еще.
– Он у вас прирученный? – догадался Пашка. – И откликается на имя? А мы испугались, что он на вас напал.
– Значит, вы увидали, побежали, в колодец полезли – меня спасали?
Старик поморгал и глубоко вздохнул.
Какое-то шуршание послышалось неподалеку.
Алиса обернулась – в полутьме, в дальнем конце зала, мелькнула розовая фигура.
Старик тоже обернулся. И сразу сжался, понурился.
– Пошли, – сказал он, – пошли, чего уж там. Я вас не знаю, вы меня не знаете, залезли куда не просили, теперь плохо будет.
И он, волоча ноги, побрел к низкой металлической двери. Дверь была обита золотыми полосками. Старик повернул массивную изогнутую ручку.
Пашка толкнул Алису.
– Сто против одного, – шепнул он, – это самая настоящая Атлантида!
Старик отворил дверь, и они увидели уходящий наклонно вниз узкий коридор. Видно, старик услышал слова Пашки, потому что, не оборачиваясь, проворчал:
– Атлантида! Мы уж забыли, а они ищут. Была Атлантида, да потонула…
Под потолком тянулась цепочка светильников. Теперь Алиса смогла их разглядеть. Каждый светильник представлял собой разинутую пасть змеи, в которую, подобно белому яйцу, была вставлена лампа. Лампы были электрическими, некоторые разбиты или перегорели. Стены коридора выложены камнем, но тщательно обтесанным.
Вдруг Пашка, который шел спереди, ахнул и отшатнулся.
Он больно ударил Алису откинутым на спину шлемом.
– Ты что? – спросила Алиса и тут же увидела, что его испугало.
В неглубокой нише стояла позолоченная человеческая фигура с шестью руками. Страшные тонкие губы были растянуты в улыбке, на шее висело ожерелье из белых черепов.
– Не бойтесь, дети, – раздался голос старика. – Это бог не вредный. Только пугает.
– Ну и боги у вас, – проворчал Пашка, который не любил, чтобы кто-то замечал его слабости.
Старик не ответил.
Коридор расширился. Вдоль стен потянулись длинные низкие скамьи со спинками в виде переплетенных змей. Скамьи были каменными, змеи бронзовыми.
"Что же меня так настораживает?" – думала Алиса.
И поняла: пустота и тишина.
Они шли уже несколько минут, но никого не встретили, ни с кем старик не разговаривал, словно он один жил в этом подводном царстве. Как капитан Немо в "Наутилусе".
Старик открыл еще одну дверь и сказал:
– Здесь будете сидеть. Ждите, пока Госпожа скажет, что с вами делать.
– Какая госпожа? – спросила Алиса.
– Мы люди маленькие, – ответил старик, глядя куда-то мимо Алисы в стену. – Ходим, чиним. Все течет, все капает, все прохудилось. Все кричат: "Где Гермес? Почему капает?" А я вам скажу, – старик перешел на громкий шепот, – потому капает, что сверху вода.
С этими словами старик вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Алиса обернулась и поняла, что изнутри в двери нет ручки.
– Подождите! – крикнула она, бросаясь к двери.
Алиса несколько раз ударила кулаком в дверь.
– Не суетись, Алиска, – сказал Пашка. – Ты мешаешь мне думать.
Алиса обернулась.
Ее друг стоял у длинного низкого стола и разглядывал предметы, лежавшие на нем. Там было множество вещей, сваленных без всякой системы. Банки из-под пива, кучка ржавых гвоздей, карманные старинные часы, обросшие кораллами, кусок доски с надписью "SANTA MARIA", человеческий череп, сабля с обломанным клинком, почти целая фарфоровая тарелка, мятая канистра, медный чайник с отломанным носиком, скелет рыбы…
Пашка извлек из-под расколотого блюда несколько потемневших серебряных монет.
– Талеры, – сказал он. – Им лет пятьсот.
Он стал разглядывать, что написано на талере.
– Как ты думаешь, – спросила Алиса, – куда мы попали? Может, это в самом деле… подводные археологи?
– Археологи? – Пашка фыркнул. Алисины слова рассмешили его. – И сколько же лет они вырубали в базальте свою базу, забыв сообщить об этом в видеогазеты? Неужели тебе все еще непонятно?
– Сейчас ты опять скажешь: Атлантида!
– Этот старик – последний атлант. А пещеры – осколки некогда великой и могучей империи.
– Но ведь Атлантида была в Атлантическом океане, а это Тихий.
– Удивительный народ – скептики, – ответил снисходительно Пашка. – Ты что, веришь старику Платону, который записал туманные слова египетских жрецов. А откуда знали про Атлантиду египетские жрецы? От моряков. А куда плавали египетские моряки? В Индию и Китай. Ну и конечно, в настоящую Атлантиду, которая была расположена на островах.
– А как ты объяснишь, что он разговаривал с нами по-русски?
– Зачем объяснять? – нашелся Пашка. – Скажи, на каком языке разговаривали между собой атланты?
– Не знаю, – растерялась Алиса.
– А я вот читал в старом журнале, что русский язык в античном мире был очень распространен. Кто были этруски?
– Они жили в Италии еще до римлян.
– Вот именно. Этруски – это таинственный народ, язык которого до конца так и не удалось разгадать, даже с помощью самых современных компьютеров. Но кое-что известно. Этруски приплыли в Италию из-за моря в древние времена и построили там много городов, даже Рим. Но потом римляне их победили. И этруски куда-то делись. Один очень образованный человек, кандидат химических наук, еще сто лет назад написал статью, что этруски это предки русских. Слышишь: эт-руски! И говорили они по-русски. Разве исключено, что они спаслись из Атлантиды, когда она утонула? И тогда все становится на свои места: атланты – это этруски, этруски – это русские, и мы с тобой по-своему атланты.
– Трудно поверить, – сказала Алиса.
– К сожалению, даже сто лет назад тому открывателю никто не поверил. И знаешь, почему?
– Почему?
– Из зависти. Каждому хочется сделать великое открытие. А если не удалось, он начинает завидовать тому, кто сделал.
– Мне трудно с тобой согласиться, Пашка, – сказала Алиса, – даже если это атланты, да к тому же этруски, неужели они столько тысяч лет говорят на современном русском языке. А мне даже стихи Ломоносова трудно читать так язык изменился.
– Ничего удивительного, – упорствовал Пашка. – Они следили за событиями. Выныривали и подслушивали.
Алиса поняла, что Пашку не переспоришь. Она отстегнула шлем и положила его на круглый табурет. Сиденье табурета было выточено из черного дерева, а ножки – из розового коралла.
Пашка с увлечением разбирал старые монеты. Но Алисе было тревожно. Зачем надо было их запирать? Куда исчез этот старик? Странный атлант говорит по-русски, живет под водой, дрессирует морского змея… Алиса стояла возле стола с трофеями и разглядывала вещи, надеясь отыскать какой-нибудь ключик к этой тайне. И вдруг она увидела бутылку. Пузатую зеленую бутылку.
– Пашка! – сказала она. – Что ты на это скажешь? – Она подняла бутылку и показала ему.
– Точно! – воскликнул Пашка. – Как бы сказал Шерлок Холмс: это последняя точка в цепочке тайн. Преступник найден! Этот старик вызывал нас на помощь! Это он кинул бутылку с запиской. Все ясно!
– Ничего не ясно, – сказала Алиса. – Если кинул, почему не обрадовался, когда мы пришли?
– А что, если кинул не он? – Глаза Пашки загорелись. – А что, если здесь есть тюрьма? И он держит в ней тех, кто потонул после кораблекрушения? Алиса, слушай, когда он придет, о записке ни слова! Мы объединимся с его жертвами и поднимем восстание.
Алиса только вздохнула. Пашка – хороший человек, умеет так увлечься собственной идеей, что начинает верить: это не глупая идея, а единственная и окончательная правда.
Она почувствовала, что устала. Ведь с раннего утра на ногах, подумать только, сколько всего вместилось в этот день – от находки бутылки до подводного плена. А день еще только перевалил за половину.
Пашка закончил изучение монет и занялся детективной работой.
Алиса сидела устало на скамейке и смотрела, как он тщательно простукивает стены и пол.
– Камень, – говорил он деловито и делал шаг дальше. – Камень, повторял он.
Алисе было холодно. И душно. Такое неприятное сочетание – извечный каменный холод и духота. Снять скафандр? Станет еще холоднее. "Глупая, сказала она сама себе, – ведь в скафандре должно быть отопление!" Алиса отыскала кнопку обогрева.
– Перегородка! – торжественно объявил Пашка. – Я же говорил!
В той стороне комнаты, где он выстукивал стену, было полутемно. Поэтому Алиса и не заметила небольшую дверь, покрашенную под камень.
Внезапно эта дверь медленно отворилась.
Пашка от неожиданности отпрыгнул.
В дверях стояла странная фигура.
Это была очень толстая, невысокого роста женщина с длинными, до пояса, черными спутанными волосами. На голове у нее сверкал золотой обруч, в который спереди был вставлен большой красный камень. Женщина была одета в зеленое, до земли, платье, расшитое золотыми рыбами и змеями. На груди в несколько рядов висели ожерелья из драгоценных камней и маленьких раковин.
Алиса не сразу разглядела ее лицо, потому что оно было скрыто волосами. На нее в упор глядели маленькие черные пронзительные глаза, близко посаженные к крючковатому острому носу. Губы были тонкие, голубые.
– Это вас Гермес поймал? – спросила женщина пронзительным голосом.
"Ага, – подумала Алиса, – значит, старик здесь не один. Атлантида населена. И все знают русский язык".
– Здравствуйте, – сказал Пашка. – Скажите, почему нас заперли?
– Потому что к нам нельзя! Это нарушение закона.
– Нам ваши законы неизвестны, – сказал Пашка. – А по нашим – людей запирать нельзя.
– А разве мы вас звали?
– Звали, – сказал Пашка.
– Я не звала. Значит, никто не звал.
– А кто вы такая, что за всех отвечаете?
– Я – наследница Афродита. Скоро Госпожа Гера умрет, и я буду править Атлантидой. Я вам нравлюсь?
– Не очень, – честно признался Пашка.
– Тогда вас придется казнить. Я здесь единственный ребенок. Больше нам детей не нужно. Тем более таких грубых.
– Я с вами не согласна, – сказала Алиса. – Я думаю, что нас лучше отпустить, и вы останетесь одна.
Наследница Афродита задумалась. Она грызла ноготь и сопела.
Наконец она додумалась.
– Нет, – сказала она. – Если вы обещаете, что не будете драться со мной за трон, я вас оставлю здесь. Мне совсем не с кем играть. А у меня есть тысяча кукол. Мне папа дарит.
– Я не играю в куклы, – сказала Алиса.
– Значит, ты хочешь отнять мой трон?
И тут наследница уселась на пол и начала громко рыдать.
В дверь вбежал лысый толстяк в красной тоге. В руке у него был кинжал с хищно загнутым лезвием.
– Убийцы! – закричал он. – Не смейте обижать ребенка!
Он погрозил Пашке кинжалом, но тут же забыл о нем, кинулся к наследнице, присел рядом с ней на каменную скамью и принялся ее утешать.
Алиса не поняла, что он говорит, но по тому, как лысый толстяк гладил длинные спутанные волосы наследницы, было ясно, что он ее очень любит и расстраивается из-за ее несчастий.
Афродита, всхлипывая, опустила голову на грудь толстяку.
Пашка с Алисой молча смотрели на эту сцену, не решаясь что-нибудь сказать.
Через несколько минут наследница стала всхлипывать все тише и тише, а потом вдруг захрапела. Да так громко, что Пашка не выдержал и прыснул от смеха.
Толстяк зашипел на него, как змея. Пашка осекся. Толстяк поднатужился, подхватил наследницу под коленки, обнял другой рукой за плечи, поднял и, покачиваясь от натуги, унес из комнаты.
– Пашка, – сказала Алиса уверенно, – мне тут не нравится.
– А мне, – ответил упрямо Пашка, – даже очень нравится. Таких приключений у меня давно не было.
– Боюсь, – сказала Алиса, – что они только начинаются.
В этот момент большая дверь медленно отворилась и вошел старик, который взял их в плен.
– Скучали? – спросил он.
Старик говорил ровным голосом, будто ему все равно, скучали они или нет, хотят сидеть в каменном мешке или не хотят. Надо говорить – он говорит А может и не говорить.
– Мы не скучали! – ответил Пашка. – У нас были гости.
– Кто? – спросил старик.
Его голова медленно поворачивалась, будто ему легче было поворачивать всю голову, чем двигать глазами. Наконец он заметил открытую дверь в глубине комнаты.
– А я забыл, – сказал он, – что тут есть вторая дверь. Госпожа Гера будет сердиться. Как же ты, Гермес, скажет она, забыл, что там есть вторая дверь? Вот мне и конец придет. Вы ведь сбежать могли.
Алиса и Пашка заметили, что старик переоделся в длинную, до земли, темно-зеленую тогу. На ней была вышита серебряная змея, которая несколько раз обвивала старика, а ее разинутая пасть оказалась у него под подбородком. Казалось, еще секунда – и змея цапнет Гермеса за нос.
Рукав тоги был разорван и кое-как сшит серыми нитками.
Старик пересек комнату, заглянул в маленькую дверь. Там было тихо.
– Эй! – крикнул он в темноту. – На совет, на совет! Госпожа сердится.
– Жалко, что у нас нет оружия, – сказал Пашка. – Не представляю себе, как буду тебя защищать.
Старик обернулся к ним и долго смотрел, словно не узнавал.
– Вы что здесь делаете? – спросил он наконец. – Здесь чужим нельзя.
– Мы сразу уйдем, – сказала Алиса. – Только покажите нам дорогу.
– А! – вспомнил старик. – Вы за Эмпедоклюсом гонялись. Теперь вас судить будем. Наверное, засудим, правда?
– Учтите, – строго сказал Пашка, – нас будут искать. И когда найдут, преступников настигнет заслуженная кара.
Алиса поняла, что Пашка вспомнил какой-то приключенческий роман.
– Настигнет – постигнет, – ответил старик. – А сверху все течет. Скоро протечет совсем, вот нам и крышка. Пошли, что ли?