Я вами недоволен, – сказал космический инспектор Кром.
Он не шутил. Он и на самом деле был сердит.
Инспектора можно было понять. К нему заявились две девочки. Светловолосую и голубоглазую он уже встречал. Ее звали Алисой Селезневой, она жила на Земле, училась в седьмом классе и увлекалась биологией. Вторую, кудрявую, смуглую, которую звали Заури, он никогда раньше не видел. С какой она планеты, инспектор не знал. Впрочем, не знала об этом и сама Заури. А возможно, никто во всей Галактике.
Тайна, которую принесли инспектору посетительницы, могла быть разрешена день назад. Но этого не случилось.
Девочки рассказали инспектору, что Заури, сколько помнит себя, была рабыней, лишь два дня назад освобожденной от жестокой власти рабовладельца Панченги Мулити и его родственников. Этим негодяям удалось столько лет обманывать всех вокруг, потому что свое рабское хозяйство они называли приютом для детей, потерянных в космосе. На самом-то деле дети терялись в космосе только потому, что на корабль, где они летели вместе с родителями или друзьями, нападали бандиты. Бандитами командовал младший брат рабовладельца. Взрослых они убивали или выкидывали за борт, а детей свозили на сиенду Панченги, где они трудились с утра до вечера, вспахивая землю, пропалывая картошку и ремонтируя компьютеры. Наиболее талантливых из них Панченги продавали. Окружающим эта продажа не казалась продажей. Допустим, если кто-то из подросших детей имеет музыкальный талант, Панченга Мулити отвозил его в консерваторию и просил принять на обучение, а за это требовал денежек, чтобы кормить сироток, которых он содержит за свой счет на своей прекрасной сиенде. И, конечно же, все платили такому доброму благородному толстяку. "Моим сироткам нужны новые видеофоны", "Мои сиротки так скучают без новых компьютерных игр", "Мои сиротки хотели бы колбаски…" – говорил он всем. Неловко отказывать сироткам – вот все и платили.
А те музыканты, художники, портные, сапожники, математики, лингвисты и другие таланты, что вырывались из сиенды Панченги Мулити, всю жизнь молчали о прошлом. И если их спрашивали, каково жить на сиенде Панченги Мулити, они замолкали, отворачивались и в глазах у них возникал страх. Не хотели они вспоминать о своем сиротском детстве на сиенде толстого Панченги Мулити. К тому же рабовладелец предупреждал каждого, кто покидал сиенду: "Откроешь пасть, мой братишка отыщет тебя и глаза выколет". И все знали, что это не шутка.
Теперь обман Панченги был разоблачен. Но никто из освобожденных детей не помнил, что случилось с их родителями – почти все они попали на сиенду малышами, а у тех, кто был постарше, стерли память.
Корабль, на котором бандитствовали Панченги, еще вчера был в руках Алисиной бабушки Лукреции Ивановны. Но та, бывшая фокусница и член галактического братства магов и волшебников, вместо того, чтобы передать разбойников ближайшему патрульному крейсеру, размахнулась и закинула корабль далеко в небо. И негодяи улетели.
Вот из-за этого и расстраивался инспектор Кром.
– У них на корабле наверняка сохранились какие-нибудь документы, хотя бы судовой журнал. И мы смогли бы узнать, где и когда побывали грабители. Мы смогли бы без труда вычислить, на какие пассажирские космические корабли они нападали. А теперь где их искать? – говорил инспектор.
Инспектор Кром, худой и такой высокий человек, что страшно было, не переломится ли он пополам, поднялся с кресла, подошел к окну своего кабинета в Галактическом центре, и, сложив на груди руки, задумался.
Алиса привела сюда Заури сразу после того, как владелец сиенды сбежал на своем корабле. Они просидели у инспектора больше часа, но так и не придумали пока, что же делать дальше.
Ведь наверняка у Заури были родители, была планета, где она родилась. Может быть, ее отец и мать погибли от руки бандитов, но остались другие родственники – братья, сестры, тети, дяди или дедушка с бабушкой.
– Сложность еще и в том, – сказал инспектор, – что прошло много лет.
Заури смахнула слезу.
– Ну хоть что-нибудь ты должна помнить! – воскликнул тогда инспектор. – Даже маленькие дети что-то сохраняют в памяти.
– Я помню только сиенду, – сказала, всхлипнув, рабыня.
– Тогда я предлагаю для начала, – сказал инспектор, – просветить Заури мозг.
– Ой! – воскликнула, испугавшись, рабыня. – Это больно!
– Ничего подобного. Твой мозг просветят специальными лучами, и если в нем есть спящие воспоминания, мы их постараемся проявить.
– Соглашайся! – сказала Алиса. – Это же интересно.
– И не будет больно?
– Даже не будет щекотно, – улыбнулся инспектор. – Мы часто применяем такой метод, когда человек забыл что-то очень важное. Только три дня назад у нас был директор центральной ювелирной фабрики. Он забыл, куда положил ключи от входа.
– И вспомнил?
– Вспомнил, – сказал инспектор. – А заодно вспомнил, что должен был позавчера навестить друга, у которого день рождения.
– Навестил? – спросила Алиса.
– Нет, не навестил, – вздохнул инспектор. – Его друг пять лет назад умер от старости.
Наконец Заури согласилась пройти испытание. Инспектор Кром вызвал доктора, который должен был все подготовить, а Алиса тем временем отправилась на космодром проводить бабушку Лукрецию и сказать ей, что она немного задержится, пока не выяснится загадка Заури.
Бабушка Лукреция вместе с бывшим магом и дрессировщиком носорогов Пуччини-2 ждали ее у голубого фонтана посреди зала ожидания. Алиса увидела их издали, потому что фокусники, как всегда, страшно ссорились Они махали руками, а их воображение все врем" рождало чудовищ, которые вылетали из рукавов и взмывали кверху. К тому времени, когда Алиса подбежала к старым фокусникам, люстра над их головой была обсажена гарпиями, стервятниками, птеродактилями, летающими бегемотиками и неизвестными науке тварями.
Алиса уже знала, в чем причина постоянного спори между старыми друзьями. Весной Пуччини-2 выгнал из циркового училища кентавра Тиберия. Да, да, самого настоящего кентавра – до пояса человека с руками, а дальше – могучего коня. Этот кентавр появился на свет по недоразумению – его выдумала бабушка Лукреция для своих выступлений, а потом материализовала. Ведь она была фокусником высшего магического разряда! Никто не запрещает фокусникам выдумывать и показывать зрителям любых чудовищ или, скажем, единорогов. Но после окончания выступления чудовище должно раствориться, исчезнуть! Ведь оно ненастоящее! Оно только кажется настоящим. Однажды, после представления, бабушка, как и положено, сказала кентавру:
– Исчезни!
А кентавр не исчез.
– Послушай, – сказала бабушка Лукреция. – Это уже никуда не годится. Что обо мне подумают мои коллеги? Что я не могу дематериализовать какое-то привидение?
– Вот это ты зря, – сказал кентавр, который страшно обиделся, что он – привидение. Для доказательства обратного он тут же нагадил на пол. А если бы вы знали, как это делают кентавры, вы бы тут же перестали смеяться.
Бабушка бросилась за ним убирать, жутко расстроилась, а кентавр отправился пастись. В тот вечер они выступали в Аргентине, цирк стоял в парке, и кентавр отлично погулял на воле.
Всю ночь бабушка билась над заклинаниями, но никому о своем позоре не рассказала. А как известно, любую ошибку цирковых волшебников можно исправить в первый день, в десять раз труднее это сделать на второй день и почти невозможно через неделю. Если бы бабушке Лукреции не было стыдно перед коллегами, если бы она в ту же ночь вызвала к себе на помощь Пуччини-2, все бы, может, и обошлось. А она старалась все сделать сама.
Утром бабушка проснулась от призывного ржания кентавра, который желал начинать репетицию. Оказывается, он не только умел говорить, но и обожал выступать и считал себя великим артистом. Из-за этого, как он потом признавался, он и не захотел растворяться в воздухе.
В конце концов бабушке пришлось сделать вид, что этот кентавр всегда работал у нее в аттракционе, назвала его Тиберием в память о коварном и спесивом римском императоре и даже привязалась к нему. Кентавр был, конечно, не гениальным, но вполне сносным артистом. Он умел ходить по натянутой проволоке под куполом цирка, отлично работал на задних ногах, считал до ста, танцевал вальс – немного для кентавра, но все же и такие артисты на земле не валяются.
Когда бабушка Лукреция вернулась домой в Симферополь и вышла на пенсию, Тиберий некоторое время пожил в сарае возле ее зеленого домика в Симеизе, даже занимался порой сельским хозяйством и вытоптал всю редиску. Но вскоре это ему страшно надоело, тем более что у него случился несчастный роман с соседской коровой Зорькой, которая бросила его и предпочла цирковому артисту банального быка Василия. Так что кентавр мучился, переживал и в конце концов взмолился:
– Коллега Лукреция! Хочу овладеть профессией. Хочу работать! Я еще не стар!
– Зачем?
– Хочу выступать в настоящем цирке, хочу побывать на разных планетах, надеюсь, что найду мир, где живут подобные мне существа. Не может же быть, чтобы природа создала меня только один раз и не сделала для меня подругу.
Честно говоря, бабушка Лукреция, которая была добрым человеком, уже несколько раз пыталась создать для Тиберия подругу, но все опытные образцы существовали не больше пяти минут и растворялись в воздухе.
Бабушка Лукреция так и не посмела сознаться своим коллегам, что Тиберий – ее роковая ошибка. Иначе бы они страшно рассердились на нее за нарушение закона магов и, вернее всего, выгнали бы из лиги, а Тиберия наверняка сдали бы в зоопарк.
Поддавшись на уговоры несчастного Тиберия, бабушка попросила своего старого друга Пуччини-2 принять кентавра в цирковое училище, чтобы у него была специальность жонглера или хотя бы канатоходца. Она сказала Пуччини, что встретила Тиберия на одной отдаленной планете. Пуччини-2 никогда ничему не удивлялся. Он взял кентавра к себе и поселил в цирковой конюшне. Кентавру это не понравилось – все ученики и артисты жили в гостинице или по своим домам, а он в конюшне с обыкновенными животными!
Так что нет ничего удивительного, что кентавр на всех обижался, учился плохо, а вскоре обнаружилось, что он вообще не умеет читать и писать – даже подписывается с трудом – ставит два креста. Лекции по эстетике он, конечно, прогуливал, завел роман с одной кобылкой в конюшне, за что был бит другими жеребцами, чуть не затоптал самого Пуччини-2, когда тот поставил ему двойку на экзамене по жонглированию. Кончилось все это тем, что кентавра отчислили из училища и отправили с позором в Симферополь.
Тиберий заявился к Лукреции и такого ей наплел о гонениях, которым его подвергал тиран и угнетатель Пуччини-2, что бабушка Лукреция кинулась в Москву добиться восстановления ее любимчика в училище, а заодно рассказать Пуччини-2, что она о нем думает.
И вот теперь на космодроме Галактического центра в ожидании корабля на Землю Пуччини-2 и его бывшая подруга, а ныне заклятая врагиня Лукреция Ивановна стояли у голубого фонтана и так громко ссорились, что инопланетяне, которых немало было в космопорте, далеко обходили их сторонкой. Воображаемые чудовища взлетали над их головами и усаживались на люстру, а то и вовсе летали под потолком, крича и стрекоча. Разумеется, многие пугались, и как раз тогда, когда в зале появилась Алиса, туда вбежал местный блюститель порядка в синем мундире с шестью дубинами в шести коротких щупальцах.
– Убрать! – закричал он издали. – Дети есть пугаются! Есть обморок.
– Ах! – воскликнула Лукреция Ивановна. – Откуда здесь эта гадость?
– Это мы с тобой натворили, – сказал Пуччини-2. – Давай их ликвидируем.
Алиса стояла и смотрела, как фокусники произносили нужные заклинания и щелкали пальцами, чтобы чудовища исчезли. Последнее чудовище, стервятник ростом с корову, созданный бабушкой Лукрецией, никак не желал дематериализоваться, летал над головами и отвратительно вопил.
– Погоди, – сказал Пуччини-2, – вижу, что ты за годы на пенсии многое подзабыла.
Он щелкнул пальцами, сказал несколько волшебных слов, и птица, хлопнув, как лопнувший воздушный шарик, исчезла. Лишь одно перышко размером с Алису некоторое время еще летало над фонтаном.
Бабушка Лукреция была удручена очередным провалом. Ей совсем не хотелось, чтобы Пуччини-2 заподозрил, что Тиберий не настоящий, а воображаемый кентавр, и потому при виде Алисы она поспешила воскликнуть:
– Алиса, девочка! Почему так долго?
– Бабушка, – сказала Алиса самым нежным из голосов, которыми владела, – миленькая, мне придется на часок задержаться. Я полечу следующим рейсом!
– Этого еще не хватало! – возмутилась бабушка. – А что я скажу твоим родителям?
– Ты ничего не успеешь сказать, как я уже приду домой.
– А что тебя задерживает?
Алиса рассказала фокусникам, как инспектор Кром предложил рабыне Заури проверить, что сохранилось у нее в памяти.
– А она боится оставаться одна.
– Я тоже остаюсь, – сказала бабушка.
– Не надо, – сказала Алиса ласково.
– И в самом деле, – сказал Пуччини-2, – оставь детей в покое. Они без тебя разберутся.
Затем он обернулся к Алисе, подмигнул ей и добавил:
– Смотри, чтобы к ужину не опаздывать!
– На корабле ужин вкуснее, – ответила Алиса.
– Что ты говоришь! – закричала бабушка. – Я тебе сделаю такой ужин, который ни один корабельный кок не осилит.
Но тут Пуччини-2 увел из зала свою подругу, и Алиса осталась одна.