Они ехали весь день, но поездка не утомила, так как была весьма комфортабельной. Часто они останавливались для отдыха и еды, полуденного сна и естественных надобностей. Поэтому скорость их путешествия была соответствующей, и в самом деле, это, скорее, была прогулка.
Убенидус чувствовал себя совсем хорошо. В чем-чем, а в лени кочевники Туржана были искушены, и могли позволить это удовольствие и себе и другим. Казалось, они не выполняли никакой тяжелой работы, и многое из их обычаев, одежды, поведения казалось шутовским, словно для того, чтобы пустить пыль в глаза.
Например, в течение первого дня их путешествия, они дюжину раз слышали серебряные крики боевых рогов, после которых мимо повозки пролетал эскадрон бравых молодых воинов со свирепыми взглядами. На воинах были развивающиеся алые и изумрудные плащи, они размахивали саблями, издавая воинственные клики. Полчаса спустя путешественники догоняли молодых воинов, которые сидя на снятых седлах под яркими зонтиками, слушали, как один из них пел, подыгрывая себе на серебряной флейте.
Все это – развивающиеся плащи, сверкающие короткие мечи, дикие, тщательно отрепетированные крики, горящие глаза – должно было произвести впечатление грозных разбойников. На самом деле туржанцы были вялыми вежливыми людьми, привыкшими к удобствам. Возможно, они считали, что кочевники просто обязаны иметь горящие глаза грабителей пустыни, рожденных в священной войне, и старательно пытались подражать им. Это и было причиной их странной раздвоенности между их настоящей жизнью и показным поведением. Убенидусу подумалось, что они наслаждаются, вдохновенно играя такую роль.
Тощий маг наслаждался жизнью впервые после того, как присоединился к могучему человекобогу. Еще во время своего паломничества на юг он рисковал и испытывал массу неудобств. Пролетая же над миром на чудовищно глагоците, он чувствовал себя особенно плохо. Тонкогубый пожилой колдун, привыкший наслаждаться всеми земными благами, был вынужден подвергать свою жизнь опасности в городе Святых Пророков, устраивавших Убенидусу допросы, героически им переносимые.
Через некоторое время со скорбным вздохом тощий маг с нежностью вспомнил небольшую семиугольную башню из зеленого нефрита на берегу Каракерами, реки Летающих Ящеров, среди лесов Адходолина в восточных холмах.
Как лениво, спокойно и удобно он жил в те счастливые дни!
Если бы только он не решился на свое регулярное, раз в пять лет, паломничество в Оромазнианский Конклав! Тогда бы он не был атакован в Лакхудле визгливыми гоблинами, которых убил бронзовый гигант. Или если бы не было этих жутких гоблинов из Северного ада, имеющих немалую силу, но не устоявших под мощными ударами бронзового жезла!
Человекобог спас Убенидуса, и тот попал под необходимый ТЕОС, что вынуждало его сопровождать Амалрика в долгом и опасном путешествии к Юзентису.
Не будь этого паломничества, маг грел бы сейчас тощие голени перед ярким огнем в древнем зале своего волшебного замка рядом с лесной рекой. Как хорошо…
Он подумал о том, что наименее удобно дремать с полуоткрытыми глазами, если ты вынужден путешествовать через Сухие Земли Вадонга, и мало что могло быть хуже.
Чуть повернувшись, он привел в порядок множество маленьких подушек под своей спиной, изогнулся в более удобную позу и, сложив руки на животе, задремал.
Проснулся он под вечер. Небо над караваном напоминало светящийся свод прозрачной синевы, с крапинками кое-где и с тремя маленькими пухлыми облачками, похожими на персик или мандарины, а на западе горел яркий багровый пожар.
Сначала маг не мог понять, что его разбудило. Но тут он снова услышал дикие улюлюкания молодых туржанских воинов. Забарабанили копыта и небольшой отряд отважных всадников со сверкающими глазами пронесся мимо, вздымая пыль и размахивая блестящими как зеркало, кривыми саблями.
Убенидус безмятежно хихикнул с отеческой нежностью и решил вернуться в лежачее положение. Пусть молодые оленята забавляются игрой в свирепость, если это им нравится.
К вечеру караван достиг места назначения. Поля с высокой травой казались миражами среди бесконечной пустыни. Усталые стада животных ободрились при виде зелени и сочных вкусных трав.
Вечером Туржан Сераад развлекал двух уважаемых гостей. Не забывшие урока маг и человекобог ели замечательно разнообразные блюда с должной умеренностью и на этот раз испробовали все. После чая и шербета Сераад объявил гостям, что они будут удостоены чести взглянуть на царскую сокровищницу. Они согласились и по окончании обеда отправились к разноцветной охраняемой палатке. На страже стояли два сильных мускулистых воина с обнаженными мечами. Сераад отвел занавеску в сторону и пропустил гостей внутрь.
На полу путешественники увидели небольшой ковер, на котором было разбросано множество подушек, на которые хозяин предложил им сесть. Кругом стояло множество корзин с крышками, бочонков, мешков, каждый под колпаком из прозрачного шелка.
Сераад скинул покров с одной из корзин и вынул из нее кучу искусно сделанных коробочек величиной с ладонь.
Сераад с драматическими жестами, сверкнув глазами, явил перед их любопытствующими взглядами один из предметов.
– Это знаменитый самострел, известный как Разлучитель из Ентмаса! Говорят, что его изготовили руки мастера Аджидолибаха из Хаджжаромса. Смотрите!
С картинным взмахом Сераад согнул предмет. Натянув тетиву, он ловко закрепил тетиву на крюк и выстрелил. Сильно натянутая тетива щелкнула в пазах, оружие снова было наготове. Тонкий изящный арбалет за триста сорок лет – таков был его возраст по словам Сераада – сохранился в отличном состоянии, лишь жемчужины, некогда украшавшие деревянную рукоятку, были расколоты. Его тонкие стрелы из твердого железа годились и для лука.
Они удивленно рассматривали замечательно сделанную вещь. Сераад обратил их внимание на одиннадцать магических талисманов-символических фигур, вырезанных из дерева и заключавших главное древко арбалета. Кроме того, он был покрыт инкрустациями из янтаря, граната, агата и синего опала.
– Удивительное искусство, – пророкотал Амалрик, осторожно вертя в руках хрупкую драгоценность. – Просто великолепно!
– Вам он понравился? – спросил Сераад. В его голосе слышалась странная нотка нерешительности. Гигант выразительно кивнул.
– В самом деле? Тогда он ваш! – напыщенно произнес Сераад.
Амалрик от удивления открыл рот. Это было гостеприимством, возведенное в энную степень.
– Не уверен, – запротестовал было он, но вождь строгим повелительным жестом заставил его умолкнуть.
– Я чувствую, что вы определенно не хотели оскорбить меня отказом от моего дара, – сказал он серьезно. В его глазах заблистал гнев. Амалрик отошел, что-то бормоча и с сомнением взглянул на мага.
Сераад притворился, что он ничего не слышит, и принялся открывать одну из эбеновых коробочек, украшенную серебряными арабесками из кованой проволоки. Оттуда он извлек шар из чистого янтаря размером с голову десятилетнего ребенка.
– Смотрите, вот Праздничное Зерцало Радости, созданное, по легенде, Зоанном из Нурра, который посвятил сто одиннадцать лет из восьми столетий своей жизни созданию этого чуда.
Она была сверхпрекрасна, эта прозрачная капля мягкого золота, наполненная желтым пламенем. Сераад поднял шар перед собой к свету. Он был похож на молодую девицу, когда рассматривал существ, заключенных в шаре. Все они занимались любовными упражнениями и многие из них были как, но не совсем, люди. Искусная гравировка передавала самые мелкие детали, создавая полную иллюзию, что эти существа не только живые, но и дышат. Звери, кружившие вокруг милующихся, казались наполненными страстью.
Недогадливые путешественники начали расхваливать и этот предмет, сделанный с невероятным искусством. Сераад пригнулся и в его глазах появились злые огоньки, губы дрожали от ярости и напряжения, голос вздрагивал, когда он спросил, в самом ли деле они любуются Зерцалом Радости, или это лишь слова. В ответ они восторженно высказали свое восхищение.
– Примите ж Зерцало в подарок! – вскипел Сераад от избытка эмоций.
Изумившись, они не отважились отказаться от дара и приняли его.
Испарина блестела на смуглой коже Сераада, когда он дрожащими руками развязывал веревки, освобождая от упаковки еще одну диковину.
– Это замечательный плащ, известный, как Выросший в Парадизе, он был соткан шестью сотнями ткачих Серфиэма-Паз, которые работали попеременно целое поколение! Записи о смысле каждого цвета слегка путаны, на каждом квадратном дюйме создано великое множество деталей. Но не смотря ни на что этот покров просуществовал двадцать тысяч лет. Восемьдесят лет он переходил из рук в руки, а потом попал к золотоголовому императору Пхосенису. Вы… э… любуетесь… Выросшим… также сильно?
Ужас светился в глазах Сераада, когда он разворачивал перед ними необыкновенный плащ. Палатку наполнили мерцающие переливы света. Мириады тонких противоположных оттенков огненной рябью покрывали ткань, которая была так тонка, что свет проникал через полупрозрачные складки. У Убенидуса от восторга перехватило дыхание.
– Это самая прекрасная вещь из всех, виданных мной! воскликнул маг.
– Великолепно, великолепно, – вслед за ним нерешительно пророкотал Амалрик.
Пронзительный крик истерической боли внезапно вырвался из горла Сераада, он дрожал с головы до ног.
– Достаточно! – гневно выкрикнул он. – Вы решили выманить все мои сокровища?! Э-эй! стража!
Палатка с хлопаньем распахнулась. Широкие плечи двух стражников с мрачными лицами оттеснили их вглубь. Свет лампы блеснул на их обнаженных кривых саблях.
– Но что… – выдохнул Убенидус.
Сераад отдал приказ и стражники схватили изумленных путешественников. Амалрик предостерегающе крикнул, его рука нащупала жезл, но он был за спиной, вместе с другими вещами. Тогда он рванулся в сторону, пытаясь свалить массивного стражника. Но короткие кривые сабли ударили его плашмя по голове, глаза его наполнились пустотой и он упал на колени.
Трясущимися руками Убенидус нащупал свой кушак с магическим оружием, но разноцветный шелк внезапно испустил в его сторону странный луч, обжегший кожу, и маг мгновенно отскочил в сторону от волшебного плаща…
Обоих путников в полубессознательном состоянии наполовину выволокли, наполовину вынесли под свет лун и быстро отвели в тюремную палатку, стоявшую в стороне от остальных. Стражники распахнули полог и швырнули их внутрь. Пленники упали лицами в подушки. Так они стали заключенными в тюрьме Туржана Сераада.
Убенидус тяжко вздыхая, отполз в сторону, мрачно взирая на своего оглушенного товарища.
Все вышло из-за тех вещей, которые Сераад так гордо выставил на показ чужеземцам.
– Увы!.. У них в обычае дарить гостям вещи и сокровища, которые тем понравились. Один подарок допустим. Но горе тому, кто не понял ситуации!
Со сдавленным стоном маг сел перед лежащим на земле человекобогом и начал думать о том, что их может ожидать.