Роща Единорога находится в Ардене, на юго-западе от Колвира, вблизи с выступа, с которого начинается спуск в Гарнатскую долину. В последние годы Гарнат был проклят и выжжен в битвах с захватчиками, но земли вокруг него остались нетронутыми. Роща, где отец много веков назад якобы встретил Единорога, и где произошли странные события, в результате которых он объявил это животное покровителем Эмбера и ввел его в свой герб, была, насколько мы знали, в двадцати-тридцати шагах от скалистого гребня, с которого открывался вид на Гарнат через море: неправильной формы прогалина, где из скалы бил небольшой ключ, образуя чистый пруд, вода из которого, переливаясь через край, текла крохотным ручейком в Гарнату и дальше вниз.
Сюда на следующее утро и прискакали мы с Жераром, выехав так рано, что когда солнце зажгло искорки в океане, а потом выплеснуло в небо весь свой запас огня, мы находились уже на полдороге от Колвира. Жерар натянул вожжи, спешился и знаком показал, чтобы я следовал за ним. Я оставил звезду и вьючную лошадь рядом с его огромным пегим жеребцом. Шагов через десять мы спустились в котловину, наполовину заполненную гравием. Жерар остановился, поджидая меня.
– В чем дело? – спросил я.
Жерар повернулся ко мне. Глаза его сузились, челюсти были плотно сжаты. Он расстегнул плащ, сложил его и бросил наземь. Снял портупею и положил ее на плащ.
– Снимай меч и плащ, – проронил Жерар, – они только помешают.
До меня стало доходить, что произойдет, и я решил не упираться. Свернув плащ, я положил Камень Правосудия и вновь повернулся к Жерару, произнеся лишь одно слово:
– Почему?
– Много времени прошло, и ты мог забыть, – ответил он.
Жерар медленно двинулся на меня. Я выставил руки вперед и отступил. Он не пытался ударить меня: я всегда был быстрее. Мы оба пригнулись. Жерар делал левой рукой медленные движения, точно хотел схватить меня. Его правая рука защищала корпус, слегка подергиваясь.
Если бы место для схватки с Жераром выбирал я, нам пришлось бы быть в ином месте. Он, конечно же, знал это. Да и вообще, если уж биться с Жераром, то не голыми руками. Любое оружие, требующее скорости и стратегического мышления, дало бы мне возможность время от времени задевать его, не давая передышки и не подпуская к себе. В конце концов, Жерар устал бы и это дало бы мне возможность наступать все решительнее. Конечно, он понимал и это, поэтому заманил меня в такую ловушку. Но я знал Жерара и понял, что выбора у меня нет.
Я пару раз отбросил его руку в сторону. Жерар двигался быстро, с каждым шагом приближаясь ко мне. Наконец я рискнул, увернулся и ударил. быстрый сильный удар левой, пришедшийся чуть выше пояса, мог бы вдребезги разбить толстую доску. У простого смертного от него порвались бы все кишки, но, к несчастью, время не смягчило Жерара. Что-то буркнув, он сблокировал мою правую и одновременно своей правой рукой он снизу перехватил мою левую руку и захватил сзади мое плечо.
Я быстро подскочил к нему вплотную, не позволяя сделать плечевой захват, из которого нельзя было вырваться, и, повернувшись, рванулся вперед, точно также захватив его левое плечо. Я обвил ногой его правую ногу ниже колена и сбросил его на землю.
Но Жерар не разжал руки и я упал на него. Падая, я отпустил Жерара и, когда мы приземлились, двинул его правым локтем в левый висок. Угол удара был неидеальным и он ухитрился скрепить руки где-то у меня на затылке.
Мне удалось увернуться, но он все еще удерживал мою руку. В какой-то момент у меня появилась возможность беспрепятственно ударить его ногой в пах, но я сдержал себя. Не подумайте, что совесть не позволяла мне бить ниже пояса. Просто я понимал, что ударь я его, Жерар инстинктивно сломает мне плечо. Поэтому, оцарапав предплечье о камешки, я ухитрился просунуть левую руку ему за голову. Одновременно правой рукой я вцепился в левую ляжку Жерара. В тот же миг, я откинулся назад, пытаясь упереться ступнями в землю и сразу же выпрямить ноги. Я хотел оторвать его от земли и снова бросить, для уверенности ударив его плечом в живот.
Но Жерар развел ноги и перевернулся через левый бок, перебросив меня через себя. Я отпустил его левую руку и, пролетев через него, освободил левую руку. Затем я поспешно повернулся по часовой стрелке, вытащив правую руку, и попытался найти точку опоры. Но с Жераром такие штучки не проходят. К тому времени он уже оперся на руки. Одним мощным усилием он вырвался и вскочил на ноги. Я тоже выпрямился и отпрыгнул назад. Он тут же бросился на меня, и я понял, что если я и дальше буду цеплять его за руки, он меня так уделает, что чертям станет страшно.
Надо было рисковать.
Наблюдая за его ногами, я улучил момент и нырнул под его вытянутые руки как раз тогда, когда он перенес тяжесть тела на левую ногу, оторвав правую от земли. Мне удалось схватить его за правую лодыжку и завести ее за спину, подняв на четыре фута в воздух. Жерар грохнулся на левый бок лицом вниз.
Он с трудом поднялся, но я ударом в челюсть слева вновь сбил его с ног. Жерар потряс головой, и защищаясь руками, опять встал на ноги. Я хотел звездануть его в живот и отпрыгнуть, но он повернулся и я угодил в бедро. Жерар удержался на ногах и вновь надвинулся на меня.
Я кружил вокруг него, целясь в лицо. Еще два раза я успевал ударить его в живот и отскочить. Жерар улыбался. Он понимал, что я опасаюсь близко подойти к нему. Я еще раз достал его ударом в живот. Он опустил руки, и я ребром ладони ударил его по шее, чуть выше ключицы. Но в этот момент он выбросил руки вперед, обхватив меня за талию. Я ударил его ребром ладони в челюсть, но он еще сильнее сжал меня и поднял в воздух. Массивные руки жеребца под именем Жерар, казалось, раздавили мои почки. Я нащупал большими пальцами рук его сонную артерию и нажал на нее.
Но он поднял меня еще выше над головой. Моя хватка ослабла, руки соскользнули. Он изо всех сил ударил меня спиной оземь, точно крестьянин, бьющий белье о камни.
Из моих глаз посыпались искры, мир стал нереальным, задрожал. Жерар поставил меня на ноги и я увидел его кулак…
Восход был изумительный, но какой-то странный… будто его развернули градусов на девяносто…
Внезапно у меня закружилась голова, да так, что я позабыл о дорожках боли, пробегавших у меня по спине. Большой город, куда они вели, находился где-то в районе моего подбородка.
Я висел высоко в воздухе, слегка повернув голову. Земля была далеко, очень далеко внизу.
Я почувствовал, что мое плечо и бедро зажаты мощными тисками. Повернувшись, чтобы посмотреть на них, я убедился, что это руки. Еще больше вывернув шею, я убедился, что это руки Жерара. Он держал меня над головой на вытянутых руках, стоя на самом краю тропинки. Далеко внизу виднелся Гарнат и конец Черной Дороги. Разожми он руки – часть меня присоединится к птичьему помету, которым был выпачкан утес, а остальное будет напоминать выброшенную на берег медузу, которых я не раз наблюдал в прошлом.
– Да, да, смотри вниз, Корвин, – почувствовав, что я зашевелился, он поднял глаза и встретился со мной взглядом. – Мне стоит лишь разжать руки…
– Слушаю тебя, – тихо ответил я, стараясь придумать способ захватить его с собой, если он решится выполнить то, что задумал.
– Я не больно умен, – произнес он, – но мне пришла в голову одна мысль. Ужасная мысль. надо было что-то сделать, но я ничего другого не придумал. А пришло мне в голову, что тебя не было в Эмбере черт знает сколько времени. Откуда мне знать, что эта история насчет потери времени правда? Ты вернулся, ты ведаешь всем, но ты еще не правишь. Меня обеспокоило убийство слуг Бенедикта, а сейчас меня беспокоит смерть Каина. И Эрик тоже недавно погиб, и Бенедикт искалечен. Вроде бы ты здесь ни причем, но мне пришло в голову, что и это возможно, если ты тайком вступил в союз с нашими врагами с Черной Дороги.
– Ты ошибаешься, – возразил я.
– Для того, о чем я говорю, это не имеет значения. ты слушай дальше. Пусть будет, что будет. Если за свое долгое отсутствие ты подстроил все это и, возможно, даже устранил отца и Бранда, то, по-моему, ты сегодня способен уничтожить всю семью, чтобы узурпировать трон.
– Зачем мне тогда было отдавать себя в лапы Эрика? Специально, чтобы меня ослепили и упекли в подземелье?
– Слушай дальше! – повторил он. – Ты вполне мог наделать ошибок и оказаться там не по своей воле. Сейчас это не имеет значения. Может быть, ты ни в чем не виноват, как утверждаешь сам, или по уши увяз в интригах. Посмотри вниз, Корвин, и все. Посмотри вниз на Черную Дорогу. Если это твоих рук дело, то в конце пути – твоя смерть. Я еще раз показал тебе свою силу, чтобы ты не забывал о ней. Я могу убить тебя, Корвин. Даже шпага не спасет, если я хоть раз доберусь до тебя голыми руками. А я доберусь, чтобы сдержать свое обещание. И я обещаю, что если ты виновен, то я убью тебя в тот самый момент, когда узнаю об этом. Знай также, что жизнь моя в безопасности, Корвин. С этого момента она переплетена с твоей.
– Как это понимать?
– Все остальные видят и слышат нас через мою Карту. Ты не сможешь устранить меня потому, что тогда твои намерения станут ясны всей семье. Если я умру, не сдержав своего обещания, его исполнят другие.
– Понятно, – проронил я. – А если тебя убьет кто-нибудь другой? Меня тоже уберут, а на баррикадах останутся только Джулиан, Бенедикт, Рэндом и девочки. Просто замечательно – для врага. Кто же это придумал на самом деле?
– Я! Я один! – крикнул Жерар, и я почувствовал, что его пальцы сжались, руки напряглись и слегка согнулись. – Не пытайся мутить воду! Твои вечные штучки! – простонал он. – Пока ты не вернулся, все шло великолепно! Черт тебя возьми, Корвин, это твоих рук дело?
И он швырнул меня в пропасть.
Я успел только крикнуть:
– Я не виновен, Жерар!
Он поймал меня, чуть не вывихнув мне плечо, и вытащил из бездны на дорогу. Жерар повернулся кругом, поставил меня на ноги, и тут же вернулся на усыпанную гравием площадку, где мы боролись. Я последовал за ним. Мы собрали вещи.
Застегивая свою широкую портупею, Жерар взглянул на меня и отвел глаза:
– Не будем об этом больше говорить.
– Ладно, – не возражал я.
Я повернулся и направился к коням. М ы вскочили в седла и поехали дальше по тропинке.
Роща была наполнена тихой весенней музыкой. Поднявшееся выше солнце натянуло между деревьями гирлянды света. На земле еще лежала роса, и дерн, которым я прикрыл могилу Каина, был влажен.
Я взял лопату, привезенную с собой, и отрыл могилу. Не произнося ни слова, Жерар помог уложить тело на кусок парусины. Мы завернули труп и зашили сверток большими и свободными стежками.
– Корвин! Смотри!
Прошептав эти слова, Жерар сжал мой локоть.
Я проследил за его взглядом и замер на месте. Не шевелясь, мы разглядывали видение. Мягкая, сияющая белизна окутывала его, словно вместо шерсти и гривы Единорог был покрыт пухом. Крошечные раздвоенные копыта и тонкий витой рог на узкой голове отливали золотом. Он стоял на скале, пощипывая лишайник, которым она поросла. Единорог поднял голову и посмотрел на нас. Его глаза были ярко-изумрудно-зелеными. Несколько мгновений мы стояли неподвижно. Потом он сделал быстрое, нервное движение передними ногами, словно захватывал воздух, трижды ударил копытами по камню и, затуманившись, бесшумно, точно снежинка, исчез. Может быть, ушел в лес, растущий справа от нас.
Я поднялся и подошел к камню. Жерар последовал за мной. Тут, во мху, я обнаружил крошечные следы от копыт.
– Выходит, нам не привиделось, – прошептал Жерар.
Я кивнул.
– Мы и вправду что-то видели. Он раньше тебе не попадался?
– Нет. А тебе?
Я отрицательно покачал головой.
– Джулиан говорил, что как-то видел его издали, – сообщил Жерар. – Он утверждает, что его псы не погнались за ним.
– какой красавец… Хвост длинный, шелковистый, копыта сияют…
– Да. Недаром отец всегда считал появление Единорога доброй приметой.
– В странное время он появился. Столько лет прошло.
Я снова кивнул.
– Может, есть какой-нибудь обычай? Он же наш покровитель и все такое… вероятно, мы должны что-то сделать?
– Отец об этом ничего не говорил. Может, и есть, – промолвил я и похлопал по скале, на которой стояло животное. – Если ты предвещаешь изменение наших судеб, если ты благосклонен к нам, то спасибо тебе, Единорог. И даже если нет – спасибо тебе за свет, который ты внес нам в темные времена.
Затем мы напились из родника, положили нашу зловещую ношу на третью лошадь и вели за собой наших коней до тех пор, пока не вышли из рощи. В ней было очень тихо, лишь журчала вода.