Портрет художников, пути пересекались, температура падает…
Солнечный полдень и прогулка по небольшому парку после легкого завтрака, мы, продолжительное молчание и односложные ответы на попытки завязать разговор, указывающие, что не все благополучно на другом конце туго натянутой нити, связывающей нас. Потом мы сидим на пляже лицами к цветочным клумбам, и души настигнуты теплом тел, а слова – мыслями.
– Ладно, Мерль, какой твой счет? – спрашивает она.
– Я не знаю, о чем ты говоришь, Джулия.
– Не остри. Мне нужен всего-навсего прямой ответ.
– На какой вопрос?
– То место, куда ты меня отвел, с пляжа, той ночью… Где оно было?
– Это был… ну, такой сон.
– Ерунда! – Она поворачивается лицом прямо ко мне, и я вынужден встретиться со взглядом этих сверкающих глаз и ничего не выдать ни единым движением лица. – Я побывала там несколько раз, отыскивая пройденный нами путь. Там нет никакой пещеры. Там ничего нет! Что тогда случилось? Что произошло?
– Может поднялся прилив, и…
– Мерль! Ты что, принимаешь меня за идиотку? Того пройденного нами пути нет на картах. В здешнем округе никто и никогда не слышал о подобных местах. Они географически невозможны. Время дня и времена года постоянно менялись. Единственное, что способно объяснить это – сверхъестественность или паранормальность – называй, как тебе нравится. Что произошло? Ты обязан ответить мне, и знаешь это. Что произошло? Где мы были?
Я отвожу взгляд, скольжу по носкам туфель, по цветам и дальше.
– Я… не могу сказать.
– Почему?
– Я… – Что я мог сказать? Только не об Отражениях – эта новость поколеблет и уничтожит ее представление о действительности. Проблема заключалась скорее в понимании, что в таком случае потребуется также и рассказать ей, откуда я родом, а, значит, рассказать ей, что я собой представляю, откуда я все это знаю… А я боялся дать ей это знание. Я уверил себя, что, сделав это, я столь же верно положу конец нашим отношениям, как и не рассказывая ничего; а если они все равно должны прекратиться, то я предпочел бы, чтобы мы расстались, без того, чтобы обременять ее такими знаниями. Позже, намного позже, я понял, что мои умозаключения были всего лишь рационализированием; настоящая же причина заключалась в том, что я не мог допустить ее или кого-нибудь еще близко к себе, такому, каков я есть на самом деле. Знай я ее подольше, получше, скажем, еще год, я, может, ответил бы ей. Не знаю. Мы никогда не употребляли слова "любовь", хотя оно, должно быть, иной раз приходило ей на ум, как приходило мне. Полагаю, дело заключалось в том, что я любил ее не настолько, чтобы довериться, а потом было уже слишком поздно. Поэтому я все равно постоянно твердил: "Я не могу тебе сказать".
– Ты обладаешь каким-то могуществом, которым не хочешь делиться.
– Что ж, называй это так.
– Я сделаю все, что ты скажешь, пообещаю все, что ты потребуешь обещать.
– Нет. На то есть причины, Джулия.
Она поднялась на ноги, упершись руками в бока.
– И ты не раскроишь даже их?
Я мотаю головой.
– Должно быть, ты, маг, живешь в одиноком мире, раз туда запрещен вход даже тем, кого ты любишь.
В этот момент мне кажется, что она просто применяет последний прием, чтобы добиться от меня ответа. Я еще сильнее укрепляю свою решимость.
– Я этого не говорил.
– Тебе и не требуется. Об этом говорит твое молчание. А если ты также знаешь дорогу к дьяволу, почему бы тебе туда не отправиться? Счастливого пути!
– Джулия. Не…
Она предпочитает не слышать меня.
Натюрморт с цветами…
Пробуждение. Ночь. Осенний ветер за моим окном. Сны. Живая кровь без тела… коловращение…
Я скинул ноги с постели и сел, потирая глаза и виски. Когда я закончил рассказывать Рэндому свою историю, сияло полуденное солнце, и, по его настоянию я отправился малость вздремнуть. Я испытывал недомогание от пересечения нескольких потоков Отражений и времени, и чувствовал себя в тот момент совершенно разбитым, так как не был уверен, какой теперь, собственно час.
Я потянулся, привел себя в порядок, встал и облачился в свежую одежду. Я знал, что не смогу вернуться ко сну, а также чувствовал себя голодным. Я испытывал желание поскорее отправиться в какой-нибудь ресторан, нежели делать набег на кладовую. Появилось настроение прогуляться. Как мне показалось, я не бывал за пределами дворца и в городе не один год.
Я спустился вниз, потом миновал несколько залов и большой холл, связующий нефасадную сторону с коридором, по которому я мог бы, если бы захотел, пройти всю дорогу до самой лестницы, но тогда бы разминулся с парой гобеленов, с которыми надлежало поздороваться; один с изображением идиллической лесной сцены, с парочкой прогуливающейся после пикника; другой с изображением сцены охоты, людей, преследующих великолепного оленя, у которого, похоже, все-таки есть шанс уйти, если он осмелится на громадный прыжок…
Я прошел через холл и проследовал по коридору к потерне, где скучающего вида часовой по имени Джерми, услышав мое приближение, внезапно постарался казаться внимательным. Я остановился рядом и узнал, что его сменят с дежурства не раньше полуночи, до которой еще оставалось часа два.
– Я иду в город, – сказал я. – Где можно прилично поесть в такое время?
– А что вам по вкусу?
– Дары моря, – решил я.
– В "Зеленом Фидлеровском", примерно в двух третях пути до Главной Площади – подают очень приличные рыбные блюда. Это модное заведение…
– Меня не интересует модное заведение, – покачал я головой.
– "Невод" все еще считается приличным заведением, оно расположено недалеко от угла улицы Кузнецов. И оно в общем-то не модное.
– Но ты бы туда не пошел?
– Бывало заходил, – ответил он. – Но в последнее время там ошивается множество аристократов и крупных купцов. Нынче я чувствую себя там несколько неуютно. Оно стало похоже на клуб.
– Черт! Мне совсем не нужны разговоры в атмосфере клуба. Я хочу просто вкусной свежей рыбы. Куда бы ты направился за самым лучшим?
– Это долгая прогулка. Если спуститься к самым причалам, с обратной стороны бухты и немного на запад. Но возможно, вам не следует туда ходить. Час довольно поздний, а это не самый лучший район после наступления темноты.
– Это случайно не "Закуток Смерти"?
– Иногда его так называют, потому что время от времени там по утрам находят трупы. Может быть, вам лучше пойти в "Невод", раз вы один.
– Жерар однажды проводил меня по тому району в дневное время. Думается, я прекрасно сумею найти дорогу. Как называется это заведение?
– "Окровавленный Билл".
– Спасибо. Я передам Биллу от тебя привет.
– Невозможно, – покачал головой он. – Заведение переименовали в честь характера его кончины. Теперь им заправляет его двоюродный брат, Энди.
– О… А как же оно называлось раньше?
– "Окровавленный Сэм", – поведал он.
Ну какого черта! Я пожелал ему спокойной ночи и вышел, подготавливая себя к длительной прогулке. Выбрал тропу к короткой лестнице, ведущей вниЗ по склону к дорожке через сад и к боковым воротам, где меня выпустил за ограду другой часовой. Стояла прохладная ночь, и ветер с моря принес запахи осени, оголявшей окружающий меня мир.
Направляясь к Главной Площади, я втягивал эти запахи в легкие, еще и еще, и отдаленный во времени, почти забытый, неспешный цокот копыт по мостовой донесся до меня, выплывая из глубин сна или памяти. Ночь была безлунна, но полна звезд, а площадь внизу окаймлялась установленными на высоких столбах фонарями – шарами с фосфоресцирующей жидкостью, и вокруг них так и мелькали ночные бабочки.
Добравшись до проспекта, я пошел прогулочным шагом. Пока я прогуливался, мимо меня прокатили несколько закрытых экипажей. Один старик, прогуливавший на цепочке зеленого дракончика, прикоснулся к шляпе, когда я проходил мимо, и сказал: "Добрый вечер". Он видел, откуда я иду, хотя я не совсем уверен, что он узнал меня. Мое лицо не так уж хорошо известно в городе. Через некоторое время на душе у меня полегчало, и я почувствовал, как в ногах у меня прибавилось прыти.
Рэндом был рассержен куда меньше, чем я ожидал. Поскольку Колесо-Призрак не заварило никакой каши, он не стал направлять меня к нему с целью снова попытаться его отключить. Он лишь велел мне подумать на эту тему и предложить самый оптимальный для нас план действий. А Флора уже связалась с ним и сообщила, кто такой Люк – отчего у него, кажется, полегчало на душе, так как он теперь узнал, кем является враг. Хотя я и спрашивал, он не сообщил мне относительно своих планов разделаться с ним. Однако, он намекнул на отправку в Кашеру агента с целью сбора определенных малоизвестных сведений. Но больше всего, на самом деле, его, кажется, встревожила возможность, что известный разбойник Далт все еще остается живым.
– В этом есть что-то… – начал Рэндом.
– Что?
– Ну, хотя бы то, что я видел, как Бенедикт проткнул его мечом… Обычно это означает конец карьеры любой личности.
– Крепкий сукин сын, – предположил я. – Или чертовски везучий. Или и то, и другое вместе.
– Если он тот же самый человек, то он сын Осквернительницы. Ты слышал о ней?
– Дила! – вспомнил я. – Так ведь ее звали? Какая-то религиозная фанатичка? Воинствующая проповедница?
Рэндом кивнул.
– Она причинила уйму хлопот на периферии Золотого Круга – по большей части неподалеку от Бегмы. Ты когда-нибудь бывал там?
– Нет.
– Ну, Бегма – самая ближайшая точка на Круге по отношению к Кашере, вот это-то и делает твою историю особенно интересной. Она совершила массу набегов на Бегму, и бегмийцы не смогли сами справиться с ней. Наконец, они напомнили нам про договор о защите, который мы заключили почти со всеми королевствами Золотого Круга – и отец решил лично отправиться туда и преподать ей урок. Слишком уж много она спалила святилищ Единорога. Он взял с собой небольшой отряд, разбил ее войско, захватил ее в плен и рассеял кучу ее молодчиков. Она, однако же, сбежала, и пару лет спустя, когда про нее почти забыли, вернулась со свежими силами и снова принялась за ту же работу. Бегма опять подняла вой, но отец был занят. Он послал Блейза с большим войском. Произошло несколько ничего не решивших стычек у нее были разбойники, а не регулярная армия – и Блейз наконец-то загнал их в угол и стер в порошок. В тот день она и погибла, возглавляя свои войска.
– И Далт – ее сын?
– Так утверждают, и это имеет некоторый смысл, потому что долгое время он досаждал нам, как только мог. Он чисто и просто стремился отомстить за смерть матери. Наконец он собрал довольно впечатляющие боевые силы и попытался и попытался совершить набег на Эмбер. Забрался немного дальше, чем можно было – подумай, почти на Колвир. Но Бенедикт уже поджидал его, имея за спиной свой любимый полк. Бенедикт изрубил их на куски, и все безусловно выглядело так, словно он смертельно ранил Далта. Несколько молодчиков сумели вынести его с поля боя, поэтому мы так и не увидели тела. Но черт возьми! Кого это волновало?
– И ты думаешь, что это может быть тот самый парень, с которым Люк дружил детские годы и позже?
– Ну, возраст примерно одинаковый, и в общем-то, он устраивает набеги из того же района. Полагаю, тал может быть.
Идя неспешным шагом, я размышлял над услышанным. Ясра, в действительности, если верить словам отшельника, не любила этого парня. Так какую же роль в ее делах сыграл он теперь? Слишком много неизвестного, подумал я Для ответа на этот вопрос требуются скорее знания, чем рассуждения. Так что лучше уж предоставить всему этому двигаться своим чередом, а самому отправиться наслаждаться вкусной едой…
Я продолжал путь по площади. Неподалеку от ее противоположной стороны я услышал смех и заметил, что в уличном кафе несколько столиков все еще занимают самые упорные потребители алкоголя. Одним из них оказался Дроппа, но он меня не заметил, и я прошел мимо. Я не испытывал желания любоваться тем, как меня будут пытаться рассмешить. Затем я свернул на улицу Ткачей, и она привела меня туда, где поднималась, петляя из припортового района, Западная Лоза. Мимо торопливо прошла высокая дама в маске и серебристом плаще, села в поджидающий ее экипаж. Она оглянулась и улыбнулась разок из-под вуали. Я был уверен, что не знаю ее, и обнаружил, что жалею об этом. У нее симпатичная улыбка.
Затем порыв ветра донес до меня запах дыма из чьего-то очага и прошелестел заодно опавшими листьями. Я неожиданно для себя подумал о том, что где-то обретается мой отец.
Потом дальше по улице и налево по Западной Лозе… Здесь потеснее, чем на площади, но все же достаточно просторно; интервалы между фонарями побольше, но освещение достаточное для ночных прохожих. Мимо протокола пара всадников, распевавших незнакомую песню. Чуть позже над головой проплыло что-то большое и темное и устроилось на крыше по другую сторону улицы. С той стороны донеслось несколько царапающих звуков, потом наступила тишина.
Я проследовал дальше и завернул направо, потом налево; здесь, как я знал, дорога сильно петляла. Улица постепенно становилась все круче. В какой-то момент спуска налетел ветерок со стороны порта, принеся первые запахи соленого моря за весь вечер. Вскоре после этого, по моим подсчетам через два поворота, я увидел и само море, далеко внизу – покачивающиеся огоньки на искрящейся вздымающейся глади за черной изогнутой линией из ярких точек – Портовой Дорогой. На краю света и тени появился намек на горизонт. Несколько минут спустя мне подумалось, что я уловил отблеск отдаленного света Кобры, а затем, при новом повороте дороги, он опять пропал.
На улице справа по ходу движения пульсировало облако света, похожее на пролитое молоко, обрисовывая прозрачную решетку булыжников брусчатки на самом дальнем конце вниЗ по склону; возвышающийся над облаком столб мог рекламировать все, что угодно, вплоть до парикмахерской для привидений; треснувший шар на нем все еще слабо фосфоресцировал, напомнив мне об одной игре в череп-на-палке, в которую мы детьми играли при Дворах. От светильника вниз по склону тянулись светящиеся следы, они становились все слабее и слабее, и, наконец, исчезли совсем. Я направился дальше и, пройдя некоторое расстояние, расслышал крики морских птиц. Запахи осени забились запахами океана. Призрачный свет за моим правым плечом поднялся выше над водой, проплывая над сморщенным ликом глубин. Скоро…
Пока я добирался до требуемого места, мой аппетит усилился. Впереди я увидел идущего по другой стороне человека в темном плаще, на отворотах его сапог еще не погасло свечение. Я вспомнил о рыбе, которую скоро буду есть, заторопился, поравнялся с фигурой в плаще и обогнал ее. Кошка в дверях ближайшего парадного перестала вылизывать свою задницу, и, все время пока я проходил мимо, смотрела на меня, держа свою лапу в вертикальном положении. Повстречался еще один всадник, на этот раз он ехал вверх по улице. С верхнего этажа одного из затененных зданий до меня донесся обрывок размолвки между мужчиной и женщиной. Еще один поворот, и в поле зрения появился рог луны, как будто всплывал какой-то великолепный зверь, стряхивая с себя яркие капли неведомых подводных гротов…
Десять минут спустя я добрался до предпортового района и отыскал путь к Портовой Дороге; почти полное отсутствие на ней светящихся шаров возмещалось светом из окон, множеством ведер с горящей смолой и светом взошедшей теперь уже высоко луны. Здесь запахи соли и волн стали сильнее, на дороге попадалось больше мусора, и прохожие отличались более колоритной одеждой и вели себя более шумно, чем на площади, если не брать в расчет Дроппу. Я добрался до противоположного берега бухты, где звуки моря усилились; стремительное, нарастающее приближение волн, затем звук удара о волнолом, более тихие набеги и отступление; скрип кораблей, грохот цепей, удары каких-то малых судов о пирс и причальный кнехт. Я невольно подумал о том, где-то сейчас находится "Звездная вспышка" – моя прежняя яхта.
Последовав за изгибом берега, я добрался до западного берега порта. Пара крыс прогнала поперек моего пути черную кошку, в то время когда я заглядывал во все близлежащие переулки в поисках нужного мне. Здесь вонь от человеческих экскрементов смешивалась с другими запахами, и я услышал крики, звуки борьбы где-то поблизости, что привело меня к выводу, что я нахожусь в нужном районе. Где-то вдалеке прозвенел колокол маяка; откуда-то поблизости донеслось несколько почти со скукой брошенных ругательств, предшествовавших появлению из-за ближайшего угла пары матросов, которые ухмыляясь и пошатываясь прошли вразвалку мимо меня. Спустя некоторое время они затянули разухабистую песню, которая постепенно затихла вдали. Я пошел дальше и взглянул на табличку, прикрепленную на углу дома. Она гласила: "ПЕРЕУЛОК БРИЗА".
Вот он-то мне и нужен, переулок, называемый обычно Закоулком Смерти. Я свернул туда. Это была точно такая же улица как и любая другая. Первые пятьдесят шагов не было заметно каких-нибудь трупов или даже валяющихся мертвецки пьяных, хотя один субъект из дверей, мимо которых я проходил, попытался продать мне кинжал, а один коренастый усатый тип предложил организовать для меня что-нибудь молоденькое и свеженькое. Я отклонил и то, и другое, и узнал у последнего, что нахожусь не так уж далеко от "Окровавленного Билла". Затем я пошагал дальше. Бросаемые мною изредка быстрые взгляды по сторонам помогли мне заметить далеко позади три фигуры в темных плащах, которые, как можно было предположить, следовали за мной; я заметил их еще на Портовой Дороге. Но я мог и ошибиться. Мне подумалось, что они просто могли идти в ту же сторону, и я решил не обращать на них внимания. Ничего не происходило. Они держались на почтительном расстоянии, и когда я отыскал, наконец, "Окровавленного Билла" и вошел туда, проследовали дальше, пересекли улицу и завернули в небольшое бистро чуть дальше по переулку.
Я осмотрел "Билла" изнутри. Справа от меня находилась стойка, слева столики, на полу – подозрительного вида пятна. Вывешенный на стене щит предлагал сделать заказ у стойки и сообщить, где я буду сидеть. Ниже значился нацарапанный мелом сегодняшний улов.
Я подошел к стойке и подождал, сосредотачивая на себе взгляды завсегдатаев, пока не подошел грузный мужчина с седыми и изумительно лохматыми бровями. Он поинтересовался, чего бы мне хотелось. Я заказал морского окуня и указал столик в глубине заведения. Он кивнул и сообщил мой заказ в отверстие в стене, а затем спросил, не желаю ли я также бутылку "Мочи Бейля". Я сказал, что надо, он достал бутылку из-под прилавка заодно со стаканом, откупорил и вручил мне. Тут же рассчитавшись, я направился к избранному мною столику и уселся спиной к стене.
По всему заведению были развешены лампы, в которых через закопченные стекла пробивалось пламя. За крайним столиком у входа трое мужчин – двое молодых и один среднего возраста – играли в карты и приканчивали бутылку. Один мужчина постарше сидел без компании за столиком слева от меня и ел. Выше и ниже левого глаза у него тянулся скверный шрам, а на стуле справа от него покоился длинный грозный меч, вынутый из ножен примерно на шесть дюймов. Он тоже сидел спиной к стене. За следующим столиком отдыхали молодцы с музыкальными инструментами – перерыв между номерами, догадался я. Я налил себе стакан желтого вина и пригубил – вкус, отчетливо запоминающийся на долгие годы. Вино вполне годилось для употребления даже бочками. Барону Бейлю принадлежало множество виноградников милях в тридцати на восток. Он являлся официальным поставщиком вин для Двора, и его красные вина заслуживали всяческих похвал. С белыми он, однако, добился меньших успехов, и часто дело заканчивалось тем, что он выбрасывал множество второсортных напитков на местный рынок. На бутылках изображался его герб и рисунок собаки – он любил собак – поэтому такую продукцию иногда называли "Собачья моча", и иногда – "Моча Бейля", в зависимости от того, с кем разговариваешь. Любители собак иногда обижаются на первое название.
Примерно в то же время, как мне принесли заказ, я заметил, что двое молодых людей, торчавших около стойки, не раз поглядывали в моем направлении, обмениваясь неразличимыми словами, часто ухмыляясь и откровенно зубоскаля. Я проигнорировал их поведение и уделил внимание рыбе. Чуть позже человек со шрамом сидевший за соседним столиком, произнес тихо и не нагибаясь в мою сторону, едва шевеля губами:
– Бесплатный совет. По-моему, эти два парня у стойки заметили, что при вас нет меча, и решили, что вы им подходите.
– Спасибо, – поблагодарил я. В общем, я не слишком беспокоился относительно своих способностей разделаться с ними, но, дай мне выбор, я бы вообще предпочел избежать такого события. Если для этого требовался всего-навсего заметный всем меч, то дело легко поправить.
Миг медитации, и передо мной заплясал Логрус. Через него я потянулся в поисках подходящего оружия – не слишком длинного, не слишком тяжелого, с точным балансом и удобной рукоятью, с широким темным поясом и ножнами. Дело заняло около трех минут, частично, думаю, из-за волнения. Но, черт возьми, если осмотрительность требовала иметь меч, то я хотел иметь удобный.
Когда меч очутился у меня в руках, я вздохнул и вытер пот. Поблизости от Эмбера труднее дотянуться до Отражений, чем почти в любом другом месте. Затем я медленно вытащил меч из-под столика вместе с поясом и всем прочим, следуя хорошему примеру, и положил на стул справа от меня. Двое парней у стойки уловили намек, и я улыбнулся им в ответ. Они быстро посовещались, на этот раз без ухмылок. Я налил себе новый стакан вина и осушил его одним глотком. А затем вернулся к рыбе, насчет которой Джордж говорил чистую правду. Готовили здесь отменно.
– Ловко проделано, – одобрил человек за соседним столиком. – Полагаю, такому фокусу нелегко научиться?
– Тяжеловато.
– Оно и понятно. Такие, как и большинству прочих полезных вещей, иначе их проделывал бы всякий. Однако, они все равно могут увязаться за вами, решив, что вы одни. Это зависит от того, сколько они выпьют и насколько станут безрассудными. Вас это беспокоит?
– Нет.
– Я так и думал. Но они сегодня на кого-нибудь да нападут.
– Откуда вы знаете?
Он в первый раз посмотрел на меня и усмехнулся нехорошей усмешкой.
– Все эти типы одинаковы, как заводные игрушки. До свидания.
Он бросил на стол монету, встал, пристегнул пояс с мечом, надел темную шляпу с перьями и направился к двери.
– Будьте осторожней, – бросил он через плечо.
Я кивнул.
– Счастливого пути.
Когда он вышел из дверей, двое парней начали перешептываться, поглядывая на сей раз скорее ему в след, чем на меня. Придя к какому-то решению, они быстро удалились. На какой-то миг у меня возникло искушение последовать за ними, но что-то меня удержало. Чуть позже я услышал доносившийся с улицы шум драки. Прошло не слишком много времени, и в дверях появился человек, покачался с миг на пороге, затем рухнул лицом вперед. Это был один из парней. Ему перерезали глотку.
Энди покачал головой и послал официанта уведомить местную полицию. А затем взял труп за сапоги и выволок наружу, за дверь, чтобы тот не преграждал путь клиентам.
Позже, заказав себе еще рыбы, я спросил у Энди об этом происшествии. Он мрачно улыбнулся.
– Худое дело – связываться с эмиссаром Короны, – сказал он. – Их подбирают из крутых ребят.
– Тот парень, что сидел рядом, работает на Рэндома?
Он изучил мое лицо, затем кивнул.
– Старина Джон работал и на Оберона. Всякий раз, когда он куда-нибудь отъезжает или возвращается обратно, обязательно обедает здесь.
– Интересно, с каким он был послан заданием?
– Кто знает, – пожал плечами хозяин. – Но он заплатил мне кашерскими деньгами, а я знаю, что он не из Кашеры.
Уминая вторую порцию, я размышлял над услышанным. Посланник сейчас на пути ко дворцу. Почти наверняка миссия касалась Люка и Ясры. Я гадал, что бы это могло быть, и какая со всего этого будет выгода.
После довольно продолжительного времени раздумий, я заметил, что шум поутих, даже если учесть, что музыканты снова взялись за инструменты. Может оба парня все время наблюдали за Джоном, а мы оба неправильно истолковали их взгляды? Или они просто решили напасть на первого, кто выйдет один. Поймав себя на этих рассуждениях, я понял, что снова начинаю думать, как эмберит – повсюду отыскивая заговоры – а вернулся-то я совсем недавно. Вероятно, совсем неплохо, что мысли мои вновь вернулись к привычному руслу, так как я ввязался во множество дел, требующих гарантий самосохранения.
Я прикончил стакан вина и оставил бутылку на столе, не допив несколько глотков. Мне пришло в голову, что не стоит и дальше затуманивать мозги, учитывая известные обстоятельства. Я поднялся, пристегнул пояс с мечом.
Когда я проходил мимо стойки, Энди кивнул.
– Если столкнетесь с кем-нибудь из дворца, – тихо попросил он, – то может быть упомянете, что я не ожидал этого происшествия?..
– Вы их знали?
– Да. Матросы. Их корабль прибыл пару дней назад. У них здесь и раньше бывали неприятности. Просвистят в два счета все свое жалование и ищут потом быстрый способ раздобыть еще деньжат.
– Вы думаете, они могут быть профессионалами по части устранения людей?
– Вы имеете в виду, что они не знали, кто такой Джон? Нет. Они чересчур часто попадались, главным образом, по собственной глупости. Раньше или позже они обязательно должны были натолкнуться на кого-нибудь, Знающего свое дело, и кончить таким вот образом. Я не знаю никого, кто бы нанял их для чего-нибудь серьезного.
– О, так он и другого типа тоже отправил на тот свет?
– Да. Это произошло дальше по улице. Поэтому можете упомянуть, что они просто оказались в неподходящее время в неподходящем месте.
Я пристально посмотрел на него, и он подмигнул.
– Я видел вас вместе с Жераром несколько лет назад. У меня есть правило никогда не забывать лица, которые, возможно, стоит запомнить.
– Спасибо, – кивнул я. – У вас отлично готовят.
На улице уже стало прохладнее, чем раньше. Луна висела выше, а море шумело громче. В непосредственной близости улица была пустынной. Из одного заведения ближе к Портовой Дороге, изливалась громкая музыка, сопровождаемая взрывами смеха. Проходя мимо, я заглянул туда и увидел, как усталая с виду женщина на маленькой сцене устраивала самой себе гинекологическое обследование. Откуда-то поблизости донесся звон разбитого стекла. Из щели между зданиями вышел, пошатываясь, пьяный, выдвинув руку вперед. Я отправился дальше. Ветер вздыхал среди мачт в порту, и я вдруг обнаружил, что мне хочется, чтобы рядом со мной шел Люк – как в былые дни, до того, как все усложнилось – так хотелось поговорить, с кем-нибудь моего возраста и склада ума. Все мои здешние родственники слишком много веков набирались не то цинизма, не то мудрости, чтобы так же, как я, смотреть на вещи и относиться к ним.
Десять шагов спустя Фракир дико запульсировал у меня на запястье. Хотя в тот миг никого поблизости не было, я даже не стал выхватывать свой меч, а просто бросился наЗемь, а затем покатился под защиту стены вправо. Одновременно с этим я услышал звук _"б_е_м_ц"_ со стороны здания на противоположной стороне улицы. Первый же взгляд, который я бросил в том направлении, показал мне торчащую из стены стрелу на такой высоте и под таким углом, что если бы я не упал вовремя, она могла бы поразить меня. Угол ее наклона показывал также, что я упал в направлении, откуда она была выпущена.
Я достаточно извернулся, чтобы выхватить меч и посмотреть вправо. В ближайшем здании не было никаких открытых окон и дверей; он был затемнен, и его фасад находился теперь всего в шести футах от меня. Но между ним и другими зданиями располагались тупики, и геометрически продолжив стрелу, я выяснил, что она вылетела из одного такого тупика.
Я снова сделал кувырок, поднявшись рядом с низким крытым крыльцом, тянувшимся вдоль всей стены. Прежде, чем полностью подняться на ноги, я забрался н него. Держась поблизости от стены, я двинулся вперед, кляня медлительность, которая компенсировалась бесшумностью. Уже достаточно приблизившись к углу и получив возможность наброситься на любого, выходящего из-за него, мне вдруг в голову закралась мысль, что он может обойти здание кругом и наброситься сразу с тыла, в результате чего я распластался по стене, выставив перед собой меч и бросая попеременно вперед и назад быстрые взгляды. Фракир заполз в левую ладонь и висел наготове.
Если я доберусь до угла, и никто не появится, что мне делать дальше? Ситуация, кажется, требовала привлечения магических сил. Но поскольку заклинания на наготове, то сейчас нет времени уделять им внимание, так как речь идет о жизни и смерти. Я остановился, справился с дыханием, прислушался…
Он двигался осторожно, но я расслышал слабые звуки шагов на крыше. Это не исключало, что за углом скрывается еще один, а может даже и несколько. Я понятия не имел, сколько лиц могло участвовать в этой засаде, но она стала казаться чересчур изощренной для простого ограбления. А это означает, что вряд ли нападающий один. И свои силы они могли рассредоточить как угодно. А пока я стоял соображая. Когда произойдет нападение, оно будет согласованным, в этом я был уверен. Я представил лучника за углом со стрелой на тетиве, ожидающего сигнала. У того, кто на крыше, по всей вероятности меч. Я предположил, что мечи будут и у других.
Меня пока не интересовал вопрос, кто охотится за мной и каким образом они обнаружили меня – если это только в самом деле не наемные убийцы, разыскивающие меня. В данный момент такие соображения ничего не меняли. Если они сумеют переиграть меня, то я все равно стану покойником, кем бы они ни были.
Снова шорох сверху. Кто-то находился прямо надо мной. Теперь надо быть готовым в любую секунду…
С шумом и громким криком убийца спрыгнул с крыши на землю передо мной. Его крик явно служил сигналом и лучнику, так как за углом здания сразу же началось движение, сопровождаемое звуками быстрых шагов.
Не успели еще ноги спрыгнувшего коснуться земли, как я метнул в него Фракира, дав команду убить. И прыгнул на лучника еще до того, как он успел завернуть за угол, с занесенным для удара мечом.
Мой удар рассек ему лук, руку и низ живота. Но удача не во всем сопутствовала мне, и за лучником оказался еще один человек с обнаженным мечом, и еще кто-то бежал ко мне по крыльцу.
Я уперся левой ногой в грудь согнувшегося лучника и с силой толкнул его назад, в объятия товарища. Инерцию отталкивания я использовал для резкого разворота, описав мечом широкую дугу. Человек, подбежавший сзади по крыльцу отпарировал мой скользящий удар. Когда я сделал новый выпад, он, в свою очередь, снова парировал удар. Краем глаза я заметил, что спрыгнувший с крыльца стоит на коленях и пытается освободить горло от Фракира – тот хорошо знал свое дело.
Находившийся в моем тылу убийца, подхвативший раненого товарища, заставлял меня ощущать спину очень уязвимой. Мне необходимо было что-нибудь срочно предпринимать, или его меч через несколько секунд будет во мне. Поэтому…
Вместо того, чтобы ударить в очередной раз, я сделал вид, что споткнулся, а на самом деле, перенес центр тяжести тела, занимая выгодную позицию.
Мой противник напал, ударив сверху вниз. Я отпрыгнул в сторону и сделал выпад, извернувшись всем телом. Если бы он пытался соразмерить свой удар с углом этого выпада, пока я перемещался, то за какие-то ничтожные секунды, это стало бы мне ясно. Опасная игра, но иного выбора я не видел.
Даже когда мой клинок вошел ему в грудь, я не знал, попал ли он в меня. Кажется, в тот момент это представляло для меня чисто риторический вопрос. Либо да, либо нет. Мне пришлось двигаться дальше, пока я сам не остановлюсь, либо пока меня не остановят.
Продолжая движение, я умудрился использовать свой меч, как рычаг, поворачивая его против часовой стрелки вместе с нанизанным телом и надеясь расположить его между собой и тем, четвертым убийцей.
Маневр закончился частичным успехом. Уже было слишком поздно прикрываться проткнутым противником. Но, по крайней мере, не поздно произвести столкновение между нападавшим и трупом. Времени хватало. так как тот, другой, споткнулся, уходя в бок, и ему пришлось спрыгнуть с крыльца. Теперь мне было нужно всего лишь вытащить меч, и тогда бой пойдет на равных.
Я рванул его.
Проклятье, проклятье, проклятье. Эта штука застряла между костей и не желала выходить. А последний противник между тем поднялся на ноги. Я продолжал разворачивать тело, все еще удерживая его между нами и пытаясь, одновременно, высвободить левой рукой зажатый в кулаке трупа меч.
И снова проклятия сорвались с моих губ. Труп стиснул свое оружие мертвой хваткой, его пальцы обхватили рукоять подобно металлическим прутьям.
Поднявшийся мерзко улыбнулся мне, движениями меча изыскивая способ сделать выпад. Именно в этот момент я и заметил сверкание голубого камня на его перстне, и это было ответом на вопрос, действительно ли меня поджидали эти люди здесь.
Не переставая двигаться, я согнул колени и обхватил тело убитого пониже.
Подобные ситуации хорошо западают в память – полное отсутствие сознательных мыслей и огромное количество мгновенных восприятий – вне времени, и все же подвергаемые анализу позже.
С разных концов улицы доносились крики. Из домов и с тротуаров. Я слышал, как к месту схватки бегут люди. Под ногами повсюду хватало крови, и я все время напоминал себе о ней. На мгновение в памяти и перед глазами возник лучник и его лук, оба разрубленные, на земле за противоположной стороной крыльца. Удушенный любитель прогулок по крышам растянулся на земле справа от живого противника, угрожающего мне в данный момент. Подставленное под удары тело вдруг стало мертвым грузом. С огромным облегчением я осознал, что новых нападающих не предвидится. Но, между тем, этот рубака все кружил, высматривая удобную для удара позицию.
Ладно. Пора.
Я изо всех сил толкнул труп на нападающего, не став дожидаться результатов этого поступка. Риск, на который я собирался пойти, не предоставлял мне времени для такого удовольствия.
Сделав кувырок, я перекатился через плечо мимо лежащей фигуры, которую задушил Фракир. В этот же момент послышался глухой звук столкнувшихся тел и невнятный возглас, свидетельствующий, что я хотя бы частично оправдал затраченное усилие. Насколько же действенен был этот шаг, мне еще предстояло выяснить.
Пока я пачкал одежду в грязи, моя правая рука ухватила меч задушенного. Затем я оказался на ногах, развернулся в направлении последнего врага, выставив меч и отпрыгнув назад со скрещенными ногами.
Успел вовремя. Он налетел на меня с бешеным напором, и я быстро отступил, умудрившись парировать удар. Он все еще улыбался, но мой первый ответный выпад замедлил его наступление, а второй остановил его.
На этом я решил остановиться и отстаивать завоеванную позицию. Он был силен, но я понял, что я быстрее. Люди, собравшиеся на шум, теперь приблизились и следили за поединком. До меня донеслось несколько громких бесполезных советов. Я не могу точно сказать, кому из нас они предназначались. Однако, это не имело значения. Он отбивался еще некоторое время, прежде чем я начал атаку, а потом стал медленно отступать, и я преисполнился уверенности, что могу взять его.
Однако, теперь, он нужен был мне живым, что несколько осложняло дело. Сверкавшее и отступавшее вместе с ним кольцо с голубым камнем содержало тайну, на которую у него имелся ответ, и мне требовался этот ответ. Следовательно, я должен продолжать давить и изматывать его.
Одновременно я попытался развернуть его, чтобы, отступая, он споткнулся с мертвецом, оказавшегося у него под ногами. И это уже почти получилось.
Когда его левая нога попала на руку задушенного, он перенес вес на другую, чтобы сохранить равновесие. В тот же миг, реализуя вдохновение, при котором надо действовать не задумываясь, он превратил свое движение в выпад. Мой клинок был убран, я готовился к сильному удару сверху, когда он споткнулся. Полагаю, с моей стороны было ошибочно рассчитывать на такое везение.
Он отбил мой меч мне на грудь сильным ударом клинка, убрав при взмахе и собственное оружие и сведя наши тела вплотную друг к другу. Таким образом я предоставил ему великолепную возможность врезать мне левым кулаком по правой почке со всей силой инерции.
Его левая нога тут же подставила мне подножку, и сила удара при нашем столкновении показала мне, что он взял верх. Самое лучшее, что я мог сделать в этом случае – схватить левой рукой край моего плаща, раскрутить его и повлечь назад, запутав оба наши меча, когда мы упали. Одновременно с этим я попытался повернуться при падении так, чтобы свалиться на него. Мне это не удалось. Мы рухнули бок о бок, лицом друг к другу, и гарда чьего-то меча, по-моему, моего, с силой ударила меня по ребрам слева.
Моя правая рука оказалась подо мной, левая еще не успела выпутаться из плаща. Однако, его левая рука была свободна и готова к удару. Он вцепился мне в лицо, и я укусил его за руку, но не мог удержать ее. В то же время я сумел, наконец, вытащить собственную и изловчился ударить его в лицо. Он отвернул голову, попытался двинуть меня коленом, но попал по бедру, а затем ткнул негнущимися пальцами мне в глаза. Я перехватил его запястье и удержал. Так как наши правые руки были прижаты, то силы оказались равными. Поэтому все, что мне требовалось – это сжимать запястье.
Кости его руки хрустнули, и он впервые вскрикнул. Тогда я просто оттолкнул его, перекатился в позицию на коленях и начал подниматься, таща его за собой. Финал. Я победил.
Вдруг он повалился на меня. Я было подумал, что это новая хитрость, но затем увидел, что из спины у него торчит клинок, и рука державшего его человека уже напряглась, чтобы вытащить его.
– Сукин ты сын! – закричал я по английски, и был уверен, что смысл вполне дошел. Я бросил уже бесполезное тело и врезал кулаком по лицу незнакомца, сшиб его наземь; его меч остался в теле. – Он был мне нужен живым!
Затем я схватил своего бывшего противника и посадил его в самое удобное положение.
– Кто тебя подослал? – спросил я его. – Как вы меня нашли?
Он слабо усмехнулся, и из его рта потекла струйка крови.
– Здесь не подают, – выговорил он. – Спроси кого-нибудь другого, – и рухнул вперед, измазав мне кровью рубашку.
Я стащил с его пальца кольцо и добавил его к своей коллекции проклятых голубых камней. Затем я поднялся и отыскал взглядом убившего его человека. Двое прохожих помогали ему встать на ноги.
– За каким дьяволом, ты вмешался в это дело? – спросил я, надвигаясь на него.
– Я спасал тебе жизнь, черт возьми! – проворчал незадачливый спаситель.
– Черта с два! Твой удар, возможно, будет мне ее стоить! Этот тип был нужен мне живым!
Тут заговорил человек, слева от него, и я узнал этот голос. Она чуть коснулась ладонью моей руки, которую, сам того не сознавая, я занес для нового удара.
– Он сделал это по моему приказу, – вступилась она. – Я опасалась за вашу жизнь и не догадалась, что вы хотите взять его в плен.
Я посмотрел на ее бледные гордые черты, полускрытые темным плащом с поднятым капюшоном. Это была Винта Бейль, подруга Каина, которую в последний раз я видел на похоронах. Она к тому же доводилась третьей дочерью барону Бейлю.
Я осознал, что меня одолела внезапная дрожь. Набрав в грудь побольше воздуха, я сумел взять себя в руки.
– Понимаю, – проговорил я. – Спасибо.
– Мне очень жаль, – извинилась она.
– Вы не знали, – покачал я головой. – Что сделано, то сделано. Я благодарен каждому, кто пытается мне помочь.
– Я и далее могу быть полезной вам, – сказала она. – Может в этом случае я и ошиблась, но, по-моему, вы по-прежнему можете подвергаться опасности. Давайте, удалимся отсюда.
– Минуточку, пожалуйста, – кивнул я.
Я отошел и снял Фракира с шеи удушенного. Тот быстро исчез в моем рукаве. Замененный меч кое-как подошел к ножнам, и я загнал его туда и поправил пояс, сбившийся на спину.
– Идемте, – предложил я ей.
Вчетвером мы зашагали обратно к Портовой Дороге. Зеваки быстро убирались с нашего пути. Кто-то, вероятно, уже грабил мертвецов. Черт побери, это же родной дом!