Со своего пояса я отстегнул яркую штуку и начал раскладывать ее. Пока я это проделывал, она издавала серию щелчков. При этом я размышлял над тем, что делаю наилучший выбор из всех доступных.
Чудовищу потребовалось большее, чем я рассчитывал, время, чтобы пробраться сквозь цветы. Это могло означать только, что ему трудно взять мой след среди такого экзотического окружения. Однако, я рассчитывал и на то, что оно пострадало в стычке с Бармаглотом, в какой-то мере потеряв силу и быстроту.
Но, чтобы там ни было, в конечном итоге заколыхались и были сломаны последние стебли. Зверь Хаоса остановился, наклонившись вперед, и уставился на меня неморгающими глазами. Фракир испугался, и я успокоил его. Это дело было ему не под силу. В запасе у меня осталось заклинание "Фонтан Огня", но я даже не стал утруждать им себя. Я знал, что оно не остановит этой твари и вполне может заставить вести ее непредсказуемо.
– Я могу показать тебе обратную дорогу к Хаосу! – крикнул я. – Если ты тоскуешь по дому!
Он тихо завыл и двинулся на меня. Вот вам и все сантименты.
Подходил он медленно, жидкость сочилась из дюжины ран. Я гадал, способен ли он ринуться, или нынешняя скорость – самая лучшая, какую он мог выдать. Осмотрительность советовала мне предполагать самое худшее, поэтому я попробовал не связываться с ним и приготовился ответить на все, что он попытается сделать.
Однако он не ринулся. Он просто продолжал идти, как маленький танк. Я не знал, где у него расположены жизненно важные точки. Когда я жил дома, анатомия Огненного Ангела не стояла в верхней части списка моих интересов. Однако, пока он приближался, я попытался как можно внимательнее рассмотреть его. К несчастью, внешний вид этой твари заставил меня предположить, что все важное он держит под хорошей защитой. Очень жаль.
Я не хотел нападать даже в случае, если он попытается меня спровоцировать на что-то. Я не знал его боевых приемов и не желал первым раскрываться, чтобы познакомиться с ними. Лучше обороняться и предоставить ему сделать первый ход, но зверь просто продолжал подходить все ближе и ближе. Я знал, что вскоре вынужден буду что-то предпринять, хотя бы это будет простое отступление.
Одна из длинных и многосуставчатых конечностей метнулась ко мне, и я резко увернулся вбок и рубанул. Вз-з! Конечность очутилась на земле, все еще двигаясь. Поэтому я тоже продолжал движение. Вз-з-з-вз-з!
Зверь медленно опрокинулся влево, так как я удалил все конечности с этой стороны его тела.
Затем, преисполнившись излишней уверенности, я проскользнул слишком близко, огибая его голову, чтобы добраться до другой стороны и повторить атаку, пока он еще пребывал в прострации. Оставшиеся конечности метнулись вперед. Но я был слишком близко, и он все падал. Вместо того, чтобы схватить меня, он просто ударил. Удар пришелся по груди и меня сшибло спиной наземь.
Отползая назад и подтягивая ноги для прыжка, я услышал, как Люк пьяно пробормотал:
– Эй, что происходит?
– Позже, – откликнулся я, не оборачиваясь.
Затем он добавил:
– Эй, ты ударил меня!
– Исключительно для твоего же блага, – ответил я. – Это входит в курс лечения, – и, поднявшись на ноги, снова стал двигаться.
– О… – услышал я его отклик.
Тварь лежала теперь на боку и большая конечность несколько раз бесприцельно ударила по мне. Я увернулся от удара и сумел изменить диапазон и угол удара.
Вз-з. Конечность упала на землю, а я приблизился.
Я нанес с размаху три удара, рассекшее ему голову под разными углами, и только потом сумел отрубить ее. Однако, она продолжала издавать щелкающие звуки, а торс при этом сделал попытку приподняться.
Я не считал удары, которые нанес после этого. Я просто продолжал работу, пока эта тварь не оказалась изрубленной в капусту. Люк кричал "о-ля-ля!" при каждом моем верном ударе. К этому времени я изрядно вспотел и заметил, что не то от ярости схватки, не то от чего-то еще, находящиеся в отдалении цветы тревожно заколыхались. Однако, благодаря моей предусмотрительности – прихваченный в баре меч оказался превосходным оружием – я чувствовал уверенность в своих силах. Взмахнул мечом в воздухе, описав дугу над голо вой, что полностью очистило его, а потом принялся складывать обратно в первоначальную компактную форму. Меч был мягкий, словно лепестки цветов, и все еще немного тускло светился…
– Браво! – произнес знакомый голос и я завертел головой, пока не заметил улыбку, а за ней Кота, небрежно хлопающего подушечками лап. Курла-лап! Кур-ла-ла! – добавил он. – Отлично сработано, о светозарный мальчик мой!
Ландшафт заколебался, словно под напором ветра, и небо потемнело. Я услышал, как Люк воскликнул: "Эй!", и когда оглянулся, то увидел, как он поднимается на ноги и движется вперед. Когда я снова повернул голову, то за спиной Кота уже образовывался бар, и уже улавливался блеск бронзовой вешалки. В голове у меня поплыло.
– Обычно, взяв Булатный Меч, дают залог, – говорил Кот. – Но поскольку вы возвращаете его в целости и сохранности…
Люк подошел ко мне. Я снова слышал музыку, и он ей подпевал. Теперь уже поляна с поверженным Огненным Ангелом казалась посторонним элементом, а бар становился все осязаемее, приобретая оттенки цвета и тени.
Но заведение казалось немного уменьшившимся – столики стояли теснее, музыка играла тише. Фреска стала более сжатой, и художник на глаза не попадался. Даже Гусеница со своим грибом переместилась в укромный уголок, и оба казались с"ежившимися, а голубой дым – менее густым. Я воспринял это, как хороший признак, так как если наше присутствие тут вызвано душевным состоянием психики Люка, то, наверное, это галлюциноген терял свою власть над нами.
– Люк?
Он направился к стойке.
– Да? – ответил он.
– Ты знаешь, что путешествуешь по миру грез, не так ли?
– Я не… Я не знаю, что ты имеешь в виду, – сказал он.
– Я думаю, когда Маска держал тебя в плену, он подсунул какой-то наркотик, – сказал я. – Это возможно?
– А кто такой Маска? – спросил он меня.
– Новый босс в замке.
– А, ты имеешь в виду Шару Гаррула, – сказал он. – Помнится, он носил голубую маску.
Я не видел никаких оснований пускаться в объяснения относительно того, почему Маска – это не Шару. Все равно он, вероятно, забыл. Я просто кивнул и сказал:
– Шеф!
– Ну… да, думаю, он мог мне что-то дать, – ответил он. – Ты хочешь сказать, что все это?… – он обвел широким жестом все помещение бара.
Я кивнул.
– Разумеется. Это все реально, – уточнил я. – Но мы можем переправлять себя в галлюцинации. Все они где-то реальны. Это и делает наркотик.
– Будь я проклят, – сказал он.
– Я дал тебе кое-какие снадобья, чтобы ты пришел в себя, – сообщил я ему. – Но процесс может занять некоторое время.
Он провел языком по губам и огляделся.
– Ну, спешить нечего, – решил он. А затем улыбнулся, когда издали донесся пронзительный крик и демоны принялись безобразничать с горящей женщиной на фреске. – Мне даже здесь нравится.
Я положил сложенное оружие на стойку. Люк постучал по стойке рядом с Мечом и потребовал налить по новой. Я отступил, качая головой.
– Я сейчас должен идти, – сказал я ему. – Кто-то по-прежнему охотится на меня. И только что он подошел довольно близко.
– Животные не в счет, – отмахнулся Люк.
– То, которое я только что изрубил – в счет, – ответил я. – Его подослали.
Я посмотрел на сломанные двери, гадая, что может пройти в них в следующий раз. Как известно, Огненные Ангелы охотились парами.
– Но я должен поговорить с тобой, – продолжил я.
– Не сейчас, – отвернулся он.
– Ты же знаешь, что это важно.
– Я не могу здраво мыслить, – ответил он.
Я полагал, что это должно быть правдой, и не имело ни малейшего смысла пытаться увлечь его в Эмбер или куда-нибудь. Он просто растает и снова появится здесь. Прежде, чем мы сможем обсудить с ним наши общие проблемы, необходимо, чтобы мозги его очистились.
– Ты помнишь, что твоя мать – пленница в Эмбере?
– Да.
– Вызови меня, когда в голове у тебя прояснится. Нам надо поговорить.
– Хорошо.
Я повернулся и вышел из дверей в стену тумана. И уже издалека услышал, что Люк вновь принялся петь какую-то скорбную балладу. Туман почти так же плох, как и полная темнота, когда дело доходит до смещения Отражений. Если при движении ты не видишь никаких ориентиров, то никак нельзя воспользоваться способностью, позволяющей тебе ускользнуть. С другой стороны, теперь, когда в голове у меня прояснилось, я просто хотел побыть один и подумать. Если я никого не могу увидеть в этом тумане, то и меня никто не может увидеть. И по мощеной поверхности звучали только мои шаги.
Так чего же я добился? Когда я очнулся от недолгого сна и поддался влиянию через Люка, то был тогда мертвецки усталым после необыкновенных трудов. Меня переправили к нему, так я узнал, что он галлюцинирует, скормил ему нечто, способное, как я думаю, раньше или позже снять его с крючка, порубал Огненного Ангела и оставил Люка там же, где нашел.
Получил я из этого две вещи, – размышлял я, продвигаясь в густом тумане, – поставил Люка в безвыходное положение при всех кознях, которые он по-прежнему мог замышлять против Эмбера. Теперь он знал, что его мать наша пленница, и я не мог себе представить, чтобы он при таких обстоятельствах предпринял какие-то прямые действия против нас. Помимо технических проблем, связанных с транспортировкой Люка и удержанием его на одном месте, это и являлось причиной, по которой я был готов покинуть его так, как только что сделал. Я уверен, что Рэндом предпочел бы держать его без сознания в камере подземелья, но не сомневался, что он удовольствуется тем, что Люк на свободе, но без клыков, особенно потому, что, вполне вероятно, Люк раньше или позже свяжется с ним для переговоров о Ясре. Я был готов разрешить ему прийти в себя, гулять на свободе и явиться к нам, когда он сам того захочет. К тому же, у меня хватало собственных проблем Колесо – Призрак, Маска, Винта… И этого нового, только что получившего номерок и занявшего кресло.
Возможно, это Нора использовала наводящие качества голубых камней для того, чтобы подослать ко мне убийц. У нее для этого хватало и способностей, и мотивов. Хотя, возможно также, что это проделывал Маска, обладавший, насколько я мог судить, нужными способностями и, кажется, имевший мотив, хотя я и не принимал его. Теперь, однако, Ясра с дороги убрана, и хотя я собирался в свое время разобраться с Маской, считал, что сумел защититься от действия голубых камней. А также думал, что уже достаточно припугнул Маску при нашем последнем столкновении в Замке. Что бы там ни было, крайне маловероятно, чтобы Маска или Ясра, какими бы силами они не обладали, получили доступ к обученному Огненному Ангелу. Нет, Огненный Ангел мог появиться только из одного места, а живущие в Отражениях колдуны не входили в список клиентов поставщика.
Порыв ветра раздвинул на миг туман и я мельком увидел темные здания. Хорошо. Я переместился. Туман почти сразу же раздвинулся и это оказались не здания, а темные скалы. Еще одна смена декораций, и в поле зрения появился кусок не то утреннего, не то вечернего неба, и по нему разлилась пена ярких звезд. Вскорости ветер смел туман и я увидел, что иду по каменистой возвышенности, а небеса горят таким ярким звездным светом, что можно читать. Я последовал по темной тропе, ведущей к краю света…
Все же, это дело с Люком, Ясрой, Далтом и Маской было каким-то куском – вполне понятным в одних местах и туманным в других. Найди я малость времени и поработай немного ногами, и все сойдется в единое целое. Люк и Ясра были теперь нейтрализованными. Маска, который оставался загадкой, кажется, имел на меня зуб лично, но, похоже, не представлял никакой особой угрозы Эмберу… С другой стороны, угрозу представлял Далт со своим фантастическим новым оружием, но Рэндом был в курсе этой ситуации, и Бенедикт уже вернулся в город. Поэтому я был уверен, что для противодействия угрозе делалось все возможное.
Я стоял на краю света и смотрел в бездонную пропасть, полную звезд. Гора, на которой я оказался, кажется, не принадлежала к поверхности ни единой планеты. Однако, слева располагался мост, ведущий в темноту к загораживающему звезды силуэту – наверное, к еще одной плавающей в космосе горе. Я подошел к мосту и ступил на него. Проблемы, связанные с атмосферой, гравитацией и температурой ничего не значили здесь, где я мог на ходу выдумать новую реальность. Я направился по мосту и на какой-то миг угол стал таким как надо, поэтому я уловил силуэт другого моста на противоположной стороне темной массы, ведущего куда-то дальше в темноту.
Я остановился посередине, откуда мог обозревать мост по всей длине в любом направлении. Место это казалось безопасным и подходящим. Я вытащил свою колоду карт и перетасовал их, пока не обнаружил ту, которой уже очень долго не пользовался.
Я отложил все другие и держал ее перед собой, изучая голубые глаза и молодые, жесткие, чуть резко заостренные черты лица под копной чисто белых волос. Одет он был во все черное, за исключением кусочка белого воротника и рукава, заметного под блестящей обтягивающей курткой. В руке, обтянутой перчаткой, он держал три темных стальных шарика.
Дотянуться до самого Хаоса иногда трудновато, поэтому я сосредоточился и сфокусировался, тщательно и сильно. Контакт возник почти мгновенно. Он сидел на балконе под безумно полосатым небом, слева от него проплывали Смещающиеся Горы. Сидел он, положив ноги на плавающий столик, и читал книгу. Когда контакт установился, он опустил ее и слегка улыбнулся.
– Мерлин, – тихо произнес он. – Ты выглядишь усталым.
Я кивнул.
– А ты выглядишь отдохнувшим, – заметил я.
– Верно, – ответил он, закрывая книгу и положив ее на столик. А затем спросил: – Беда?
– Беда, Мандор.
Он поднялся на ноги.
– Ты хочешь пройти?
Я покачал головой.
– Если у тебя под рукой есть какие-нибудь Козыри для возвращения, я бы предпочел, чтобы ты прошел ко мне.
Я протянул руку вперед, наши руки стиснули друг друга, он сделал единственный шаг и встал рядом со мной на мосту. Мы на мгновение обнялись, а затем он повернулся и посмотрел сначала по сторонам, а затем в пропасть.
– Здесь есть что-то опасное? – спросил он.
– Нет. Я выбрал это место, потому что оно кажется самым безопасным.
– И к тому же живописным, – отозвался он. – Что с тобой случилось?
– Я долго был всего лишь студентом, а потом проектировщиком определенных специализированных механизмов, – начал я рассказывать. – До довольно недавнего времени моя жизнь оставалась небогатой событиями. А потом начался кромешный ад. Причем, большую часть происходящего я не понимаю, а многое происходит с подачи кого-то, кого я не знаю. Эта часть довольно сложна, и не стоит твоего внимания.
Он положил руку на перила моста.
– А другая часть? – спросил он.
– Вплоть до этого момента я думал, что мои враги происходят из Эмбера. Но вдруг, когда казалось, что большая часть этого дела будет улажена, кто-то пускает по моему следу Огненного Ангела. Я лишь недавно уничтожил его. Я понятия не имею, почему это произошло, и это, конечно же, к Эмберу отношения не имеет.
– Ты, конечно же, прав, – сказал он. – Я понятия не имел, что дело дошло до чего-то, близкого этому, иначе давно бы поговорил с тобой. Но позволь не согласиться по части порядка важности, прежде чем я с удовольствием выскажу определенные предположения относительно тебя. Я хочу услышать твою историю полностью.
– Почему?
– Потому, что ты, братец, иногда потрясающе наивен, и я доверяю твоему суждению насчет того, что истинно важно.
– Я могу умереть с голоду прежде, чем закончу, – отозвался я.
Криво улыбаясь, мой названный брат поднял руки. В то время, как Юрт и Деспил приходились мне сводными братьями, рожденными моей матерью Дарой от принца Савалла, Повелителя Грани, Мандор был сыном Савалла от предыдущего брака, к тому же существенно старше меня, и поэтому напоминал мне многих моих родственников в Эмбере. Я всегда чувствовал себя посторонним среди детей Дары и Савалла. При этом Мандор тоже не являлся частью этой обособленной группки и у нас появилось что-то общее. Но, что бы там ни было, мы с ним поладили и стали сближаться, как я иногда думаю, больше, чем полнородные братья. За минувшие годы он обучил меня многим практическим вещам и мы не раз хорошо проводили с ним время.
Воздух между нами исказило и, когда Мандор опустил руки, между нами беззвучно и внезапно возник обеденный стол, покрытый расшитой белой скатертью, а миг спустя за ним последовали два стула, появившихся друг напротив друга. Стол был накрыт многочисленными блюдами – прекрасный фарфор, хрусталь, серебряные столовые приборы и даже ведерко сверкающего льда с темной бутылкой шампанского.
– Ты произвел на меня впечатление, – констатировал я.
– В последние годы я посвятил немало времени гурманской магии, сказал он. – Нижайше прошу к столу.
Мы поудобнее расположились на мосту между двумя темными громадами. Попробовав яства, я оценивающе причмокнул, и прошла не одна минута, прежде чем я смог начать излагать все события, приведшие меня в это царство звездного света и безмолвия.
Мандор, не перебивая, выслушал всю мою повесть, а когда я закончил, кивнул.
– Не хочешь еще десерта?
– Да, – согласился я. – Он очень вкусный.
Когда я несколько минут спустя поднял глаза, то увидел, что он улыбается.
– Что тут смешного? – осведомился я.
– Ты, – ответил он. – Если ты помнишь, я уже говорил тебе ранее, перед тем, как ты отправился туда – будь разборчивее с теми, кому оказываешь доверие.
– Ну? Я никому о себе не рассказывал. Если ты намерен прочесть мне лекцию о вреде дружбы с Люком, не разузнав о нем все досконально, я ее уже слышал.
– А как насчет Джулии?
– Что ты имеешь в виду? Она так и не узнала…
– Именно. А ей ты, похоже, мог бы доверять. Вместо этого ты настроил ее против себя.
– Ладно. Возможно, тут я здорово просчитался.
– Ты спроектировал замечательную машину и тебе ни разу не пришло в голову, что она также может стать мощным оружием. Рэндом увидел это сразу же. Так же, как и Люк. От поражения на этом фронте тебя уберегло только то, что она стала разумной и не желала слушать чьих-то указаний.
– Ты прав. Меня больше заботило решение технических проблем. Я не продумал тщательно все последствия.
Он вздохнул.
– Что мне с тобой делать, Мерлин? Ты идешь на риск, даже когда не знаешь, что идешь на риск.
– Винте я не доверял, – сообщил я, хотя он меня не спрашивал.
– Думается, ты мог бы получить от нее и больше сведений, – сказал он, – если бы не проявил такой прыти для спасения Люка, который уже продемонстрировал, что он опасен; под конец вашего диалога она, кажется, стала действительно откровенной.
– Наверное, мне следовало бы вызвать тебя.
– Если встретишь ее опять, вызови, и я с ней разберусь.
Я уставился на него. Кажется, он говорил это всерьез.
– Ты знаешь, что она такое?
– Я ее разгадаю, – уверенно обронил он, взбалтывая в бокале ярко-оранжевый напиток. – Но у меня есть к тебе одно предложение, элегантное по своей простоте. У меня есть новый загородный дом, совершенно уединенный, со всеми удобствами. Почему бы тебе не вернуться со мной ко Дворам, а не перескакивать из одной опасности в другую? Заляг на пару лет на грунт, наслаждайся жизнью, прочитай книги, которые ты все откладывал до более подходящего случая. Я позабочусь, чтобы ты был хорошо защищен. Пусть все поутихнет, а потом ступай по своим делам при более мирных обстоятельствах.
Я пригубил огненный напиток.
– Нет, – отказался я. – Что произошло с тем, про что ты говорил, что знаешь, а я нет?
– Все ничего не значит, если ты не примешь моего предложения.
– Даже если бы принял, то все равно захотел бы узнать.
– Ерунда, – отозвался он.
– Ты выслушал мой рассказ. Теперь я послушаю твой.
Он пожал плечами и, откинувшись на спинку стула, посмотрел на звезды.
– Савалл умирает, – коротко сообщил он.
– Он занимается этим много лет.
– Верно, но ему стало намного хуже. Некоторые думают, что это связано с предсмертным проклятием Эрика Эмберского. Что бы там ни было, я действительно считаю, что долго ему не протянуть.
– Начинаю понимать…
– Да. Борьба за наследование стала более интенсивной. Народ валится направо и налево – яд, дуэли, убийства, странные несчастные случаи, то сомнительные самоубийства. А также многие отбыли в неизвестном направлении. Или так, во всяком случае, кажется.
– Понимаю. Но не вижу, какое это имеет отношение ко мне.
– Одно время не имело бы никакого.
– Но?
– Да. Я никогда не знал, какие именно у него для этого мотивы. Но ты законный наследник. Ты следуешь за мной, но имеешь преимущество перед Юртом и Деспилом.
– Все равно даже при этом я стою чертовски низко в списке.
– Верно, – медленно произнес он. – По большей части интерес представляют только верхние строчки…
– Ты сказал "по большей части"…
– Всегда есть исключения, – ответил он. – Ты должен понимать, что в такое время представляется прекрасный случай свести старые счеты. Одной смертью больше, одной меньше – никто и бровью не поведет, как было бы в более спокойные времена. Даже в относительно высоких кругах.
Я покачал головой, встретившись с ним взглядом.
– В моем случае это действительно не имеет смысла, – сказал я.
Он продолжал пристально меня разглядывать, пока я не почувствовал себя довольно неуютно.
– Так ведь? – спросил наконец я.
– Ну… – протянул он. – Подумай немного об этом.
Я подумал. И как раз когда мне пришла на ум правильная мысль, он кивнул, словно читал мысли.
– Юрт, – сообщил он, – довольно восторженно встретил новые времена. Он постоянно болтал о самых последних смертях и об элегантности и внешней легкости, с которой добивались некоторые из них. И, наконец, его страх и тяга увеличивать собственные способности ко злу достигли момента, когда перекрыли его страх…
– Логрус…
– Да. Он, наконец, попробовал пройти Логрус и сумел выдержать до конца.
– Ему полагалось бы очень радоваться этому. Гордиться. Он ведь хотел это сделать не один год.
– О да, – ответил Мандор. – И я уверен, что он также испытал и великое множество других чувств.
– Ощущение свободы, – предположил я. – Силы, – и, изучив его полунасмешливое выражение лица, вынужден был добавить: – И способность играть в эту игру самому.
– Возможно, ты не безнадежен, – одобрительно сказал он. – А теперь не хотел бы ты довести эту мысль до логического конца?
– Ладно, – отозвался я, думая о левом ухе Юрта, уплывшем после моего рубящего удара, о распространяющемся вокруг него рое бисеринок крови. – Ты думаешь, что Огненного Ангела послал Юрт?
– Скорее всего, – подтвердил он. – Но не хочешь ли ты продолжить эту мысль еще?
Я подумал о сломанной ветке, проткнувшей Юрту глаз, когда мы боролись на поляне.
– Ладно, – сказал я. – Он охотится на меня. Это может быть частью борьбы за наследование, так как я стою впереди него в списке. Или это может быть обыкновенной местью из-за неприязни. Или оба варианта вместе.
– Что именно скрывается за этим, не имеет значения, – сказал Мандор. – Важны результаты. Но я подумал о напавшем на тебя волке-оборотне. У него ведь, к тому же, наличествовал только один глаз…
– Да, – подтвердил я. – Как нынче выглядит Юрт?
– О, он уже отрастил примерно половину уха. Но оно весьма неровное и безобразное на вид. Он всегда прикрывает его волосами. Глаз регенерировал, но еще не способен видеть. Обычно он носит повязку.
– Это может объяснить последние события, – сказал я. – Однако, он выбрал чертовски неподходящее время, учитывая все, что происходит.
– Это одна из причин предложения пропасть из виду и подождать, пока все успокоится. Слишком хлопотное дело. Когда в воздухе столько стрел, вполне возможно, что одна из них угодит в тебя.
– Я способен позаботиться о себе, Мандор.
– Ты мог бы даже обмануть меня.
Я пожал плечами, встал, подошел к перилам и посмотрел вниз, на звезды.
После долгого молчания он окликнул меня:
– У тебя есть идеи получше?
Но я не ответил, потому что именно об этом и думал. Я размышлял о том, что сказал Мандор о моих слабых местах и об отсутствии подготовленности, и как раз готовился сделать вывод, что он прав, что все, случившееся со мной вплоть до этого момента, за исключением, может быть, умыкания Ясры из Замка, является результатом действия разных обстоятельств. Я намного больше подвергался воздействию, чем действовал сам. Признаться, все происходящее слишком быстро развивалось. Но все равно я не включал в свои планы уход в подполье, чтобы там поразмыслить, разузнать о своих врагах и нанести ответный удар. Кажется, было что-то, что я могу сделать…
– Если учитывать обстоятельства, – сказал он, – то ты окажешься в выгодном положении, если будешь играть наверняка.
Вероятно, с позиции рассудка, безопасности и осторожности он был прав. Но он принадлежал исключительно ко Дворам, а у меня имелись дополнительные обязательства, к которым он не имел отношения. Вполне возможно, что я смогу выработать собственный план действий, способный, может быть, даже благодаря моей связи с Люком, помочь усилить безопасность Эмбера. Пока существовал такой шанс, я чувствовал себя обязанным не отступить. И, помимо этого, мое любопытство было слишком возбуждено, чтобы самому отстраниться от ответов на все вопросы.
Обдумывая, как лучше всего объяснить ход моих мыслей, я снова подвергся вызову. Вызов походил на вопрос, скребущийся, словно кошка, в дверь, ощущение усиливалось, отметая в сторону все прочие соображения, и, наконец, я понял, что кто-то, через Козырь, пытается связаться со мной из очень отдаленного места. Я предположил, что запрос может исходить от Рэндома, беспокоящегося и желающего выяснить, что же случилось после моего отправления из гостиницы Эмбера. Поэтому я настроился на прием, приготовившись к контакту.
– Мерли, что стряслось? – спросил Мандор, но я поднял руку, показывая, что занят. И краем глаза увидел, что он положил салфетку на стол и поднялся на ноги.
Видение постепенно стало четче и я узнал Фиону, строгую на вид. За спиной ее громоздились скалы, над головой было бледно-зеленое небо.
– Мерлин? – обратилась она. – Ты где?
– Далеко, – ответил я. – Это долгая история. Что произошло? Где ты?
Она мрачно улыбнулась.
– Далеко, – ответила она.
– Мы, кажется, выбрали очень живописные места, – отметил я. – Ты подобрала небо в тон к своим волосам.
– Хватит! – отрубила она. – Я вызвала тебя не для обмена впечатлениями о путешествиях.
В этот момент Мандор подошел и встал рядом со мной, положив мне руку на плечо, что едва ли согласуется с его характером, так как считается бестактным поступком, когда вмешиваются в разговор по Козырю – это все равно, что снять трубку параллельного телефона и встрять в чужой разговор. Тем не менее…
– О-го-го! – воскликнул он. – Не будешь ли ты любезен представить меня, Мерлин?
– Кто? – спросила Фиона. – Это кто такой?
– Это мой брат Мандор, – уведомил я ее. – Из Дома Савалла при Дворах Хаоса. Мандор, это моя тетка Фиона, принцесса Эмбера.
Мандор поклонился.
– Я слышал о вас, принцесса, – сказал он. – Мне действительно очень приятно с вами познакомиться.
Глаза ее на миг расширились.
– Я знаю об этом Доме, – ответила она, – но понятия не имела, что Мерлин в родстве с ним. Рада с вами познакомиться.
– Как я понимаю, возникла какая-то проблема, Фи? – спросил я.
– Да, – ответила она, взглянув на Мандора.
– Я удивляюсь, – сказал он. – Для меня было большой честью встретиться с вами, принцесса. Я желал бы, чтобы вы жили немного поближе к Грани.
Она улыбнулась.
– Подождите, – попросила она, – это не связано ни с какими государственными тайнами. Вы проходили Логрус?
– Да.
– …И, как я понимаю, вы сошлись не для того, чтобы подраться?
– Едва ли, – ответил я.
– В таком случае, я буду рада узнать также и его взгляд на проблему. Вы готовы явиться ко мне, Мандор?
Он снова поклонился и я подумал, что он чуточку переигрывает.
– Куда угодно, сударыня, – ответил он.
– Тогда идите, – предложила она и протянула левую руку. Я схватился за нее, а Мандор протянул руку и коснулся ее запястья. Мы шагнули вперед.
Очутились мы на каменистой равнине, было ветрено и немного холодновато. Откуда-то издалека доносился приглушенный рев, как от мотора с глушителем.
– Ты в последнее время связывалась с кем-нибудь из Эмбера? – спросил я ее.
– Нет, – отрезала она.
– Твой отъезд был несколько внезапным.
– На то были причины.
– Ты узнала Люка?
– Ты теперь знаешь, кто он такой? А другие?
– Я сообщил Рэндому, – ответил я. – И Флоре.
– Значит, знают все, – заключила она.
– Я отбыла в спешке и захватила с собой Блейза, потому что следующими в списке Люка должны идти мы. В конце концов, я пыталась убить его отца и это мне почти удалось. Мы с Блейзом приходились Бранду ближайшими родственниками, а повернули против него.
Она обратила проницательный взгляд в сторону Мандора и тот улыбнулся.
– Как я понимаю, – уведомил он ее, – прямо сейчас Люк пьет пиво с Котом, Додо, Гусеницей и Белым Кроликом. Также я понимаю, что раз его мать находится в плену в Эмбере, то против вас он бессилен.
Она снова посмотрела на меня.
– Ты и впрямь не сидел без дела, – заметила она.
– Стараюсь…
– …Так что вам, вероятно, можно вернуться без опаски, – продолжил Мандор.
Она улыбнулась ему, а затем снова взглянула на меня.
– Твой брат, оказывается, хорошо информирован, – заметила она.
– Он тоже член семьи, – сказал я. – И мы всю жизнь имеем привычку присматривать друг за другом.
– Всю его жизнь, или твою? – уточнила она.
– Мою, – ответил я. – Он действительно старше меня.
– Что такое плюс минус несколько веков? – отмахнулся Мандор.
– Думается, я почувствовала определенную зрелость духа, – заметила словно между прочим Фиона. – И я намерена доверить вам больше, чем собиралась.
– Это с вашей стороны вполне разумно, – ответил он, – и я ценю такое проявление доверия…
– …но предпочли бы, чтобы я не перебирала с этим?
– Точно.
– Я не намерена испытывать вашу лояльность к родине и трону, успокоила она его, – при таком коротком знакомстве. Это относится к Эмберу и к Хаосу, и я не вижу в этом деле никакого конфликта.
– Я не сомневаюсь в вашей осмотрительности. Я лишь хотел сделать ясной свою позицию.
Она вновь повернулась ко мне.
– Мерлин, – объявила она, – думаю, ты мне солгал.
Я поймал себя на том, что хмурю лоб, пытаясь вспомнить случай, когда я мог ввести ее в заблуждение, и покачал головой.
– Если я и соврал, – сказал я, – то не помню этого.
– Это произошло несколько лет назад, – пояснила она, – когда я просила тебя попробовать пройти Лабиринт твоего отца.
– О… – сказал я и почувствовал, что краснею и гадаю, заметно ли это при здешнем странном освещении.
– Ты воспользовался тем, что я рассказала тебе о сопротивлении Лабиринта, – продолжала она, – и притворился, что он не дает тебе ступить на него. Но ведь не было никаких видимых признаков сопротивления, вроде тех, что возникли, когда на него попыталась ступить я.
Она посмотрела на меня, словно ожидая подтверждения.
– И? – не выдержал я…
– …и, – продолжала она, – теперь это стало еще важнее, чем тогда, и я должна знать, мухлевал ли ты в тот день.
– Да, – признался я.
– Почему?
– Если бы я ступил на него, – объяснил я, – мне бы пришлось его пройти, хочу я этого или нет. Кто знает, куда он мог завести и что могло за этим последовать? У меня почти закончились каникулы и я спешил вернуться в университет. У меня не было времени на то, что могло бы последовать за прохождением Лабиринта. А сказать тебе, что возникли затруднения, показалось мне самым изящным способом избавиться от поставленной задачи.
– Я думаю, дело тут не только в этом, – сказала она.
– Что ты имеешь в виду?
– Я думаю, что Корвин рассказал тебе о нем нечто такое, чего не знают остальные члены семьи, или, в крайнем случае, что он оставил тебе послание. Я думаю, ты знаешь об этом деле больше, чем признаешься.
Я пожал плечами.
– Извини, Фиона. Я не властен над твоими подозрениями, – сказал я. Мне бы хотелось оказать посильную помощь в этом вопросе.
– Ты можешь оказать ее, – ответила она.
– Скажи мне, как?
– Идем со мной к новому Лабиринту. Я хочу, чтобы ты прошел его.
Я покачал головой.
– У меня есть масса куда более неотложных дел, – возразил я ей, – чем удовлетворять твое любопытство по части того, что сделал мой отец много лет назад.
– Это больше, чем любопытство, – сказала она. – Я уже однажды говорила тебе, что, по-моему, он и является причиной частых межтеневых гроз.
– А я указал тебе на вполне веские доводы в пользу того, что грозы вызваны чем-то иным. Я считаю, что это следствие частичного разрушения и воссоздания старого Лабиринта.
– Иди, пожалуйста, за мной, – сказала она, повернулась и полезла по скалам.
Я взглянул на Мандора, пожал плечами и последовал за ней. Мандор пошел следом.
Мы поднялись к неровной низменной каменной стене. Фиона добралась до нее первой и направилась к косому карнизу, располагавшемуся примерно посередине стены. Она шла по нему до тех пор, пока не добралась до того места, где каменную стену расколола широкая У-образная расселина. Затем она встала спиной к нам, и свет зеленого неба переливался странными оттенками в ее волосах.
Я подошел поближе и посмотрел туда, куда смотрела она. На поверхности долины, откуда мы пришли, немного ниже и влево от стены, крутилась, словно волчок, большая черная воронка. Кажется, воронка и являлась источником слышимого рева. Земля вокруг нее заметно потрескалась. Некоторое время я пристально разглядывал это явление, но воронка не изменила ни формы, ни положения. Наконец я прочистил горло.
– С виду похоже на большой торнадо, – сообщил я – Но он не двигается.
– Вот поэтому-то я и хочу, чтобы ты прошел новый Лабиринт, – сказала она мне. – Я думаю, он доберется до нас, если мы не доберемся до него первыми.