Андре Вадаж снял крышку с котелка, вдохнул великолепный аромат, встряхнул содержимое и опустил крышку на место.
– Почти готово, – сказал он. – Надо было мне лучше сделать салат. Компоненты готовы?
Лиза Хейм покраснела.
– Я… боюсь, я не особенно хорошо умею резать огурцы и прочее, ответила она.
– Плевать. – Вадаж вывалил хаотическую кучу зелени в большую чашу. Для курсанта ты справилась нормально… Найди мне еще приправы, идет? Надо быть просто инженером, чтобы управляться с этой чертовой механизированной преисподней под названием "кухня". Бывало, я говорил, когда был маленьким и меня заставляли делать что-то на кухне: "Видно, мне все же хотят присвоить звание повара и мойщика бутылок младшего разряда. Контрольное задание: голова кролика с красными яблоками во рту и полевыми ягодами, желтыми и зелеными, вместо глаз. Все это с капустой и заварным кремом".
Лиза хихикнула, вспорхнула на стол и уселась там, болтая ногами и глядя на Вадажа со смущающей симпатией. У него и в мыслях не было добиваться расположения девушки, он просто пытался составить хорошую компанию дочери своего гостеприимного хозяина, пока тот отсутствовал. Вадаж уделил травам и специям больше внимания, чем это было необходимо.
– Моя мамаша научила меня испанской пословице, – заметил он. – Для приготовления салата нужны четыре человека: мот для масла, философ для приправ, скряга для уксуса и сумасшедший для встряхивания.
Лиза снова хихикнула.
– А вы остроумный.
– Ну, начнем, пожалуй, – Вадаж принялся не спеша перемешивать салат, напевая:
Жил-был в Иерусалиме один богач,
Глория, аллилуйя, хи-ро-де рунг!
Он носил цилиндр, одевался очень элегантно.
Глория, аллилуйя, хи-ро-де рунг!
Скинна-ма-ринки дудлду.
Скинна-ма-ринки дудлду.
Глория, аллилуйя, хи-ро-де рунг!
– Это тоже настоящая старинная песня? – спросила Лиза, когда Вадаж сделал паузу, чтобы передохнуть. Он кивнул. – Я просто обожаю ваши песни, – сказала она.
Однажды у ворот его дома
Уселся один бродяга, – поспешно продолжал Вадаж,
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
На нем был надет котелок,
от которого остался один ободок,
и он болтался у него на шее.
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
Схватив сковородку и ложку, Лиза принялась отбивать ритм, подпевая Вадажу:
Хи-ро-де-рунг! Хи-ро-де-рунг!
Скинна-ма-ринки дудлду,
Скинна-ма-ринки дудлду.
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
И вот бедняк попросил кусочек хлеба
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
Богач сказал: я пошлю за полицией,
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
– Хи-ро-де-рунг! Хи-ро-де-рунг! – присоединился к их дуэту бас, подобный реву быка, и Гуннар Хейм ворвался в кухню.
Скинна-ма-ринки, дудлду,
(Папа! – Гуннар! )
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
Хейм стащил Лизу со стола, подбросил к самому потолку, так что она чуть не пробила его головой, снова поймал и принялся кружить ее по комнате. Вадаж весело скакал вокруг них. Хейм еще раз пропел куплет, не выпуская из рук вконец обессилевшую Лизу, которая теперь пронзительно визжала.
Теперь бедняк умер,
И его душа отправилась на небеса.
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
Теперь его душа в хороводе вместе с ангелами,
Пока часы не пробьют четверть двенадцатого.
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
– О, папа! – Лиза корчилась в приступе смеха.
– Добро пожаловать домой, – сказал Вадаж. – Вы выбрали весьма удачное время для возвращения.
– Однако, что здесь происходит? – осведомился Хейм. – Для чего в прекрасно оборудованной кухне этот походный котелок? Вам что – автоматов мало?
Видите ли, машины – весьма компетентные повара, но стать шеф-поваром ни одна из них никогда не сможет, – ответил Вадаж. – Я обещал вашей дочери гуляш, и притом не ту лишенную вкуса и запаха липкую тушенку, а настоящий, приготовленный вручную гуляш, чтобы раз нюхнешь – и сутки чихаешь в свое удовольствие – столько там всяких специй.
– О, прекрасно! Только я, пожалуй, лучше…
– Ерунда. На всех хватит. Венгр, накрывая на стол, всегда умножает количество едоков на два. Если хотите, можете еще добавить к этому немного красного вина. Итак, еще раз, добро пожаловать домой, и рад видеть вас с таком хорошем настроении.
– На то есть причина, – Хейм потер свои огромные ручищи и улыбнулся улыбкой счастливого тигра. – Да, кажется, я действительно счастлив.
– А что случилось, папа? – спросила Лиза.
– Боюсь, я не могу этого сказать. Пока, – заметив первые симптомы мятежа, он взял Лизу за подбородок и сказал:
– Это для твоего блага.
Она топнула ногой.
– Я не ребенок, ты это знаешь!
– А ну-ка, а ну-ка, – вмешался Вадаж. – Давайте не будем портить настроение. Лиза, надеюсь, ты не откажешь в любезности приготовить приборы? Мы будем ужинать по высшему разряду. Гуннар, в вашей солнечной комнате.
– Разумеется, – вздохнула она. – Если вы мне включите общий интерком – и звук, и изображение. Ну, пожалуйста, папа!
Хейм издал короткий смешок, прошел из кухни к центральной контрольной панели и разблокировал систему включения, автоматически задействовав в работу интерком. Теперь Лиза могла видеть и слышать все, что происходит здесь, из любой другой комнаты дома. Вслед ему донесся голос Вадажа:
Богач умер тоже.
Но ему повезло немного меньше.
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
Он не мог попасть на небеса,
А потому отправился в ад.
Глория, аллилуйя…
Вернувшись, Хейм спросил вполголоса, поскольку Лиза, должно быть, была начеку:
– Она не желает даже на секунду расстаться с тобой, а?
Прекрасно вылепленное лицо Вадажа стало печальным.
– Гуннар, я не собирался…
– О, что ты еще городишь! – Хейм хлопнул Вадажа по спине. – Ты представить себе не можешь, как я был бы рад, если б она стала увиваться вокруг тебя, чем вокруг какой-то желторотой дряни. Кажется, фортуна, наконец-то, повернулась ко мне лицом.
Лицо венгра посветлело.
– Надеюсь, – сказал он. – это означает, что вам удалось придумать какой-нибудь особенно предательский способ вырвать наших друзей из лап алеронов.
– Шш! – выгнув большой палец, Хейм указал в сторону экрана интеркома. – Давай посмотрим какое вино мне выбрать для твоего коронного блюда.
– Ха-ха, да тут целый список! Вы что содержите отель?
– Нет, сказать по правде, моя жена пыталась сделать из меня знатока по части вин, но продвинулась в этом не слишком далеко. Я всегда не прочь выпить, но не обладаю особым вкусом. Так что если не в компании, я обхожусь пивом и виски.
На экране появилось лицо Лизы, оно смотрело и пело:
Дьявол ему сказал:
Это тебе не отель.
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
Это всего лишь простой и обычны ад,
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
Вадаж нажал большим пальцем на кончик носа, а остальные растопырил и пошевелил ими. Лиза высунула язык. Они оба улыбались, но шире всех улыбался Хейм.
И ужин прошел в атмосфере такого веселья и ощущения домашнего очага, какого Хейм не помнил с тех пор, как мерла Конни. Впоследствии он мог бы сказать, о чем они говорили за столом – большей частью добродушно подтрунивали друг над другом и пели песни.
Лиза собрала приборы в кьюбикл обслуживания и скромно удалилась к себе в спальню. Она даже поцеловала отца на прощание, Хейм и Вадаж спустились по антресоли вниз, в кабинет. Хейм закрыл двери, достал из ящика стола шотландское виски, а из холодильника лед и соду, наполнил бокалы своей и Вадажа.
Вадаж тоже взял бокал и чокнулся с Хеймом.
– И напутственный глас… – произнес тост менестрель. – Кто за Победу? Кто за Свободу? Кто за возвращение домой?
– Я выпью за это, – сказал Хейм и сделал большой глоток. – Откуда эти строчки?
– Они принадлежат некоему Г. К. Честертону, жившему пару веков назад. Вы не слышали о нем? А впрочем, конечно, на Земле больше не интересуются такими наивными вещами. лишь в колониях люди настолько простодушны, что считают, будто победы возможны.
– Быть может, нам удастся и здесь изменить мнение по данному вопросу. – Хейм сел и достал трубку.
– Итак, – произнес Вадаж бесстрастным голосом, но по его тонким чертам прошел легкий трепет, – теперь приступим к делу. Что же все-таки произошло за те несколько дней, что я мучаюсь бездельем?
– Начну с самого начала, – сказал Хейм. Он не чувствовал ни малейшего угрызения совести, рассказывая о своем диалоге с Твайменом, поскольку собеседнику вполне можно было доверять. Его знакомство с Вадажем, хоть и короткое, было тем не менее весьма плодотворным.
Однако, венгр не был удивлен.
– Я знал, что они не намерены возвращать Новую Европу, уж никто не желал меня слушать.
– А мне удалось найти такого парня, который все же пожелал выслушать меня, – сказал Хейм и продолжал свой отчет. По его окончании у Вадажа отвалилась челюсть и, раздавшийся при этом звук был достаточно громким, чтобы даже Хейм смог его расслышать.
– Капр, Гуннар? Вы это серьезно?
– Абсолютно, черт побери. Так же настроен и Кокелин, и еще несколько человек, с которыми мы имели беседу. – Веселье Хейма исчезло. Он глубоко затянулся, выпустил мощные потоки дыма сквозь раздувшиеся ноздри и сказал:
– Ситуация такова. Один торговый пират в районе Финикса может натворить столько разных дел, что это не войдет ни в какое сравнение с его возможностями. Кроме срыва планов и расписаний, он свяжет немалое количество боевых кораблей, которым либо придется охотиться за ним, либо осуществлять конвой своих кораблей. В результате силы алеронов, противостоящие нашим вдоль спорной полосы, уменьшатся, и равновесие нарушится в нашу пользу. Поэтому если тогда Земля проявит твердость, как в космосе, так и за столом переговоров – причем нам не придется быть особенно жестокими, не будет никаких крутых мер по поводу которых могли бы поднять шум торговцы миром – всего лишь один хороший нажим военного флота, пока пират будет дразнить корабль алеронов – и мы сможем заставить их вернуть нам Новую Европу. А также сделать, для разнообразия, несколько уступок нам.
– Возможно, возможно, – Вадаж по-прежнему оставался спокойным. – Но где вы достанете боевое судно?
– Куплю обычный корабль и сделаю его переоснастку, что же касается оружия, то я собираюсь вскоре отправить пару надежных людей на быстроходном судне, принадлежащем компании, к Строну – слышали про такой?
– Приходилось. Ага! – Вадаж щелкнул пальцами. В глазах его загорелись огоньки.
– Да. Там-то и завершится работа по оснастке нашего корабля. А потом – вперед, к системе Авроры.
– Но… не превратитесь ли вы в пирата с точки зрения закона?
– Над этим пока еще работает Кокелин. Он говорит, что считает в принципе возможным придать всему этому легальный характер и в то же время воткнуть клин в задницу Тваймену и всей его дешевой банде. Но это не простая задача. Если корабль " Веселым Роджером", то Кокелин, не без основания будет считать, что Франция имеет право подвергнуть команду суду, признать ее виновной и вынести оправдательный приговор. Конечно, ребятам после этого возможно, придется остаться на французской территории или вообще покинуть Землю и отправиться в какую-нибудь колонию, но они будут миллионерами, и Новая Европа, без сомнения, устроит им триумфальный прием.
– У меня нет времени думать об этом, – продолжал Хейм. – Мне придется просто идти вперед напролом и подвергнуть себя возможному аресту. Поскольку, как ты сам понимаешь, Кокелин и его сторонники во Французском правительстве – или в любом другом, поскольку не все еще нации на Земле заимели заячьи души – короче, согласно Конституции, ни одна страна не имеет права на военные приготовления. И если бы мы все же получили какую-то помощь из официальных источников, это означало бы конец всем надеждам на легализацию операции. Нам даже следует воздержаться от набора экипажа в одной стране, а тем более во Франции.
В общем, все зависит от меня. Мне нужно найти корабль, купить его, провести переоснастку, запасти топливо, набрать экипаж и отправить его в космос – все это в течение двух месяцев, поскольку именно тогда запланировано начало официальных переговоров между Парламентом и делегацией алеронов, – лицо его стало унылым. – Придется забыть о том, что такое сон.
– Экипаж… – Вадаж нахмурился. непростая проблема, сколько человек?
– Пожалуй, около сотни. Гораздо больше, чем нужно, но единственный способ финансирования данного предприятия – захват трофеев. А это значит, что нам потребуется абордажная команда. к тому же… все может случиться.
– Понятно. Желательно, чтобы эти сто человек были умелыми, надежными астронавтами, предпочтительно с опытом службы в Военном флоте, поскольку это самое рискованное предприятие с тех пор, как Аргилус сопровождал Ведьму Хелену. Где их взять? Хм, хм, возможно, я знаю два-три места, где можно попытать счастья.
– Я тоже. Надеюсь, ты наконец понимаешь, что открыто вербовать людей в команду капера мы не можем. Если наша истинная цель не будет сохранена в тайне вплоть до последней миллисекунды, мы окажемся в кутузке настолько быстро, что призрак Эйнштейна непременно вернется, дабы посетить нас. Но мне кажется, с помощью самых обычных психологических тестов мы сможем проверить отношение интересующих нас людей к известной проблеме и таким образом, узнать, кому можно доверить правду. Этих самых людей мы и найдем.
– Не говори "гоп", пока не перепрыгнешь, – возразил Вадаж. – Я имею в виду, что сначала необходимо найти такого психолога, которому можно будет доверять!
– Угу. Я привлеку к этому делу Вингейта, моего отчима, и попрошу его кооптировать такого человека. Надо сказать, что мой приемный папаша хитрый и умный старый плут, имеющий связи буквально повсюду, и если ты думаешь, что мы с тобой только одни недолюбливаем алеронов, то послушал бы ты его, когда он говорит о своем отношении к ним! – Хейм искоса посмотрел на модель "Звездного Лиса", сверкавшую в противоположном углу комнаты. – Я не думаю, что будет так уж трудно найти обычных астронавтов. После того, как три года назад ассигнования на Военный Флот были урезаны, немало парней оказалось не у дел, и не желая дни напролет ковырять пальцем в носу, на какого-нибудь сухопутного, подавали в отставку. Мы можем задействовать тех, кто вернулся на Землю. А вот подобрать капитана и главного инженера будет потруднее. Люди с такой квалификацией обычно не болтаются без дела.
– Капитана? Что вы имеете в виду, Гуннар? Вы и будете капитаном.
– Нет, – голова Хейма тяжело мотнулась.
От его недавней самонадеянности почти не осталось следа.
– Боюсь, что нет. Я бы хотел – боже, как бы я этого хотел! Но увы, мне приходится быть благоразумным. Космические корабли стоят недешево, так же, как и топливо, а особенно оружие. Мои расчеты говорят о том, что мне придется ликвидировать все имеющиеся в наличии активы и, возможно, заложить остальное, с тем, чтобы снарядить такой корабль. А если я еще брошу дело на попечение кого-нибудь другого, Хеймдаль может разориться. Бог свидетель – у меня достаточно конкурентов, которые сделают все, что в их силах, чтобы фирма потерпела крах. А Хеймдаль… в общем, это нечто, созданное мною и Конни. ее отец немного помогал нам материально, но она работала в конторе, я руководил магазином в течение тех первых трудовых лет, Хеймдаль – единственная собственность, оставшаяся у меня в памяти о Конни, не считая дочери, конечно.
– Я понимаю, – сочувственно сказал Вадаж. – К тому же, у девушки нет матери, и вы не должны подвергать ее риску потерять еще и отца.
Хейм кивнул.
– Однако, вы простите меня, если я полечу, – спросил Вадаж.
– О, да, Андре, я был бы свиньей, если бы стал удерживать тебя. Ты ведь даже имеешь офицерское звание: главный стюард, что, впрочем означает в основном, что ты можешь состоять шеф-поваром. И ты привезешь мне еще несколько песен. Идет?
Вадаж не ответил. Он смотрел на друга, скованного цепями собственности и власти, и в голове у него проносились строчки:
Итак, мораль сей сказки такова:
Богатые не понимают шуток.
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
Мы все отправимся на небеса,
Потому что разбиваем холод и камень в сердцах.
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!
Но ритм мелодии уже проник в его кровь, и, осознав, что сделал Хейм и что все это значит, Вадаж вскочил и принялся прыгать по кабинету, во весь голос распевая свою победную песню, так что она эхом отдавалась от стен:
Хи-ро-де-рунг! Хи-ро-де-рунг!
Скина-ма-ринки, дудлду!
Скина-ма-ринки, дудлду!
Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!