Как я ни крутил, как ни прикладывал фирменные заплаты, ничего не получалось: разрез был слишком велик. Оставалось пройтись вдоль дороги и поискать брошенную дырявую камеру: вряд ли я один, кто пострадал на этой промоине. Похоже, когда делали насыпь, в нее схоронили всякий военный мусор: я, например, напоролся на зазубренный осколок бомбы или крупнокалиберного снаряда. Так, в поисках подножных запчастей, я прошел метров сто пятьдесят – и, наконец, увидел то, что нужно. У жерла дренажной трубы, полуутонувшее в грязи, виднелось колесо от трактора. Я стал спускаться вниз – и тут сзади раздался вой автомобильного мотора.
Это был полноприводной "хейнкель-ягд" ядовито-желтого цвета. Выцарапавшись из промоины, он остановился. Открылись двери, вышли двое, огляделись по сторонам. Один расстегнул штаны и стал мочиться прямо с насыпи, другой сбежал вниз, в кустарник… сейчас увидит мотоцикл… увидел! Все – нет ни того, ни другого, а из машины выбирается третий, и в руках у него какой-то ящик, похожий на старинный радиоприемник, и он поворачивает его из стороны в сторону, заглядывая в него сверху, будто в кастрюлю… и тут мне стало нехорошо, какая-то дурнота, какая-то мятная, тошная слабость возникла повыше желудка, и черт его знает, как было бы дальше, но парень этот поставил свой ящик на капот и взялся за бинокль, и стал смотреть вдаль… Да уж, стоило ему чуть опустить очи долу, и все. Но тут опять раздался рев мотора и гудок: кто-то еще не желал сидеть в чертовой промоине. "Хейнкель" тронулся с места и отрулил на самый край насыпи, пропуская того, кто ехал следом. Это оказался фермерский грузовичок-трактор "тролль". Фермер притормозил возле "хейнкеля", крикнул что-то нелестное водителю, газанул, наполнив салон "хейнкеля" синим перегаром, и покатил вперед. Я же, пользуясь этой заминкой, скатился к трубе, влез в нее и, елозя локтями по жидкой грязи, переполз на другую сторону насыпи. И не зря: здесь кустарник подходил вплотную к дороге, а от трубы тянулась канава, и была эта канава, похоже, достаточно глубока, чтобы меня скрыть… от бинокля – да. А от той чертовой штуки, напоминающий приемник? Ладно, думать будем после…
По кустам я – где согнувшись, где на карачках, где и ползком добрался до перелеска. Теперь я был в метрах в трехстах от машины, сбоку и чуть сзади нее. Фарер сидел за рулем, тип с ящиком стоял рядом, но на ящик свой не смотрел, ящик стоял на капоте. Еще один тип шел вперед по дороге, время от времени останавливаясь и поднося к глазам бинокль. Четвертого видно не было.
Ну, что ж, ребята… смыться от вас без транспорта мне вряд ли удастся… а из оружия у меня одна рогатка… Соваться в нынешнюю кашу с не записанным на тебя пистолетом – нет уж, проще запереться в чулане и отсидеть положенных три года. В дедовой мастерской мы за полчаса соорудили рогатку из титанового прутка и красного резинового шнура чуть потоньше мизинца. В карман я насыпал два десятка шариков от подшипника. С этим арсеналом я и готовился принять бой. Или навязать его.
Пистолет в ближнем бою, конечно, предпочтительнее. Из него можно стрелять стоя, сидя, лежа, на бегу, в прыжке, с одной руки, с двух, выпуская восемь пуль по восьми целям за две с половиной секунды. Из длинноствольного "березина-600" или флотского "парабеллума" я попадаю в поясную мишень с полукилометра. Из рогатки стрелять можно только стоя, причем в одной позе: правым боком к противнику. Скорострельность не более выстрела в секунду. Убойная сила сохраняется метров до пятидесяти. И тем не менее я знаю несколько случаев, когда рогатка одерживала верх над пистолетом – благодаря двум неоспоримым преимуществам: бесшумности, во-первых, а во-вторых, тому, что у противника при виде рогатки не срабатывает приоритетный рефлекс на оружие, ему приходится сначала подумать, а уж потом стрелять, теряя на это бесценные доли секунды…
Итак, три противника были в поле моего зрения – следовательно, начинать надо было с четвертого. Я короткими перебежками направился к промоине, чтобы перейти дорогу за спиной у этих ребят. Вполне могло быть, что четвертый, невидимый, затаился и ждет – или идет мне навстречу. Но нет, до промоины я дошел спокойно, а дальше было непросто – метров пятнадцать совершенно открытого пространства, причем в виду стоящего на горочке "хейнкеля"… повезет – не повезет… не повезло: парень, стоящий у машины, взял свой ящик, что-то там нажал или покрутил – во мне взорвался кусок льда – повернулся кругом и увидел меня. А ведь именно его я собирался сохранить и побеседовать… да, удивиться он успел, а вот испугаться – вряд ли… обхватил руками брызнувший лоб и повалился навзничь. Фарер, как чертик из коробочки, вылетел из машины и дважды выстрелил куда-то влево – что-то он там узрел, в кустах. Ему я попал в висок, он рухнул и покатился с насыпи. Тут я, наконец, завершил начатый маневр – пересечение плеши. Теперь я был опять справа от дороги, в кювете. Машины отсюда видно не было, ее скрывала гора мусора, зато как на ладони была полянка, где я ладил мотоцикл. Шевельнулись кусты, показалась макушка, рука с пистолетом махнула: туда. туда! До "макушки" было метров семьдесят – не достать. Тот, кому он делал знаки, видимо, тоже что-то показал ему, потому что "макушка" высунулся по пояс из кустов, быстро огляделся, а потом рванул напролом, как кабан, взбежал на насыпь и прилег около машины. Они были уверены, что я на той стороне… отлично. Я на полкорпуса высунулся из моего окопа. Где он там? Ага… видны ноги и кусочек задницы. Надо полагать, последний, четвертый, крадется в поисках меня… может быть, даже по моему следу. Нет возражений. Я пошарил вокруг себя и подобрал два булыжника размером в кулак – трудно без артиллерии, господа… Стараясь не шуршать, я подобрался к "макушке" метров на двадцать и навесом, несильно, чтобы не убить, запустил одним и тут же другим булыжником именно в макушку… и промазал – он вскрикнул и дернулся назад, бежать – ну и, естественно покатился вниз. Я подскочил к нему, рубанул по затылочной ямке, отключая, схватил пистолет – новенький элитный "вальтер" – и бросился за деревья. Все – теперь будет работать выдержка… у кого нервы крепче… Интересно, а вдруг поедет мимо кто-нибудь?.. Прошло пять минут, десять… Ага, вот и он! Шевельнулась прошлогодняя крапива возле той дренажной трубы, по которой я полз вначале. Ну, давай, давай… Я вложил в кожанку шарик и легонько, в четверть натяга, выстрелил в насыпь примерно в полусотне метров перед машиной. Посыпались камушки. Он затих. Я ждал, что он постарается оседлать дорогу – нет. Потом я понял, что он ползет по кювету. Ты бы еще окопчик отрыл, подумал я. Пехота. Стрелять из элитного "вальтера" мне еще не приходилось и, хотя я знал, что точность боя у него даже лучше, чем у длинноствольных систем, противника моего следовало, пожалуй, подпустить как можно ближе. Полз он медленно и осмотрительно. Я даже зауважал его за это. Полгода хорошего тренажа – и тебя можно будет брать на акции… Наконец, он поравнялся со мной. Нас разделяло семьдесят метров низкорослого кустарника. Стоя за деревом, я хорошо видел срез кювета. Вот опять шевельнулась трава… Я выпустил шарик в склон насыпи чуть позади ползущего, бросил рогатку и поднял "вальтер". Над срезом кювета мгновенно появились руки с пистолетом. По пистолету-то я и выстрелил.
Что было по-настоящему тяжело – так это ломиться сквозь кусты. Я даже почти успел, я еще увидел, как он, скорчившись, что-то пытается сделать в такой же позе на ветру, на холоде закоченевшими пальцами зажигают спичку… и тут же распрямился, дернулся и затих. На губах видны были осколки стекла.
Полчаса у меня ушло на заравнивание следов. Спрятал трупы в дренажную трубу, засыпал пятна крови на дороге, поднял мотоцикл на верхний багажник "хейнкеля"… я был грязный, как не знаю кто, мне надо было срочно смыть эту грязь, я трясся, она сводила меня с ума… Еще не все, еще не все… "Языка", перевязав и связав, я положил в задний багажник, таинственный ящик поставил на переднее сиденье и сел за руль. Почему-то казалось, что ящик на меня смотрит. Дорога сама покатилась мне навстречу, все быстрее и быстрее, а я не мог оторвать взгляда от ящика. Он выглядел непристойно. Потом дорога почему-то кончилась, под колеса летела целина, машину трясло, ящик подбрасывало, наконец, он свалился с сиденья. Я смог посмотреть вперед. Там темнела вода. Это был довольно большой пруд с пологими берегами, поросшими камышом и осокой. На другом берегу его, ближе к плотине, стояло низкое длинное здание с множеством темных окон, а за ним водонапорная башня, похожая на марсианский треножник. Я залез в воду по шею и с остервенением стал сцарапывать с себя грязь. Понемногу становилось легче.
Легче… легче… легче… Уже почти спокойно я отжал одежду, натянул штаны, надел на голое тело куртку – в бою она не участвовала и потому осталась сухой. Вынул из багажника "языка" – он уже пришел в себя и пытался брыкаться. Без глупостей, предупредил я, жалеть мне тебя не за что. Повязка его сползла, волосы склеились. Хорошо, короткие… но все равно опять лезть в воду… Я отмыл его, проверил рану. Рана была маленькая, хотя кровила сильно. Ладно, зарастет… не такое зарастало. Бинт последний – ну, да разживемся, если понадобится…
Тебя как звать, парень? Ва… Вадим. Ты из "Муромца"? Кивок в ответ. Жить хочешь? Замер, съежился. Расслабься, сказал я. Вас хоть предупредили, что дичь кусается? Помотал головой: нет. Ладно, выкладывай, какого черта вы прицепились именно ко мне? Что вам там про меня наврали? Он молчал. Или ты хочешь, чтобы я устроил тебе пытку? Я могу. Ла… ладно. Нам приказали… князь сам приказал… найти человека – вас – и доставить… можно – мертвого… а можно… достать из… из тела… прибор… вот отсюда… А эта штука, значит, пеленгует этот прибор? – я показал на ящик. Д-да. Интересное кино, сказал я. Надеюсь, на аббрутин у тебя аллергии нет? На… что? На аббрутин. Он же кси-диацин. Я не понимаю… Снотворное. А… нет, кажется, нет. Тогда закатай рукав. Да не бойся так, дурашка, убить тебя я могу просто двумя пальцами – я показал, как. Он мгновенно вспотел. Не дрожи. Это чтобы не связывать тебя опять веревкой. Не бойся. Сейчас ты уснешь. Ты уснешь, и тебе захочется посмотреть сны. Ты будешь смотреть сны и рассказывать мне все, что видишь… и тебе приснится райский сад, и ты услышишь пение гурий, но стражи не пустят тебя туда, пока ты не расскажешь все, что знаешь про вашу организацию… Он уже спал, дыхание было ровное. Я откинулся на спинку сиденья, в уютный мягкий угол, обхватил колено руками и приготовился слушать.
14.06.1991. 5 ЧАСОВ УТРА. ЗВЕНИГОРОД.