Принц встретил меня довольным рычанием. Морда у него была перепачкана кровью. Я сморщился.
– Вымойся.
Пока он, встав на задние лапы у железной бочки с водой, передними по-кошачьи тер себе шерсть вокруг пасти, я отпер ворота.
Передо мной оказались Майк и Сюзи. Парочка выглядела более чем забавно: затянутый в десантный буро-пятнистый комбинезон юноша держал в правой руке автомат, в левой – ладошку жмущейся к нему мокрой босоногой девчонки. В свободной руке девчонка держала за шнурки тяжелый военный ботинок. Выбрасывать его вслед за утерянным Сюзи отказалась наотрез.
– Вы что здесь делаете? Я же сказал ждать, пока все не кончится!
Сюзи спряталась за Майка. Парнишка пожал плечами:
– Она заявила, что все уже кончилось, и можно идти. Ну, а еще я подумал… вдруг тебе нужна помощь.
– Драконам помощь не… – я замолчал, отодвинул Майка, поставил Сюзи перед собой. – С чего ты взяла, что все уже кончилось?
– Он сказал… – девчонка приготовилась зареветь.
– Он?
Я проследил ее взгляд. К нам подбегал Принц. И тут до меня дошло, что за весь день пес ни разу не зарычал на девчонку, даже когда она поскользнулась, сходя с плота и, удерживая равновесие, схватилась за его шерсть.
"Принц"?
"?"
"Девчонка".
"!"
От Принца повеяло каким-то смущением. Он даже говорить пытался не картинками, а просто эмоциональными всплесками "согласен", "не согласен", "доволен"…
– Почему тебя не сожрали рыбки в воде? – продолжал я допрос.
– Я корягой притворялась. Зубастики глупые, их обмануть легко…
– Корягой? А меня ты можешь так обмануть?
– Нет, Великий Дракон, как я могу посметь…
– То-то. Знаешь, что я с тобой сделал бы, если бы могла?
– Д-да.
Девчонка вздрогнула. Неужели "увидела"? Я послал ей картинку, словно разговаривал с Принцем, и картинку страшненькую…
– Ладно. Иди. Да иди, не бойся.
Сюзи уговаривать не пришлось. Она метнулась к дому, возле которого уже стояла маленькая молчаливая толпа. Всего их тут жило человек двадцать. Наверное, несколько семей, уже давно породнившихся, слитых в один крепкий клан… Крепкий? Позволили шестерым… Впрочем, в банде был Джереми.
От толпы отделилась нерешительная фигура, приблизилась к нам. Уж на что меня поразил Джереми, но это был совсем дряхлый старик. Левой рукой он придерживал на лице сломанные посередке очки, и я невольно почувствовал к нему расположение. Очкарики в лесу такая редкость, что все они ассоциируются у меня с Бобом-очкариком, хорошим, но невезучим парнем, вечно попадающим в нелепые ситуации. Боба я не видел лет пять… да и слышать про него не доводилось. Наверное, очередная неудача оказалась для Боба последней.
– Великий Дракон… – начал старик. Голос у него был в меру почтительный, хорошо поставленный. Кем он работал раньше? Я невольно сделал знак рукой, останавливая его. Старик вздрогнул, замолчал.
– Чем занимался до Последнего Дня?
– Работал в университете.
Так я и думал. Сразу видно, что привык выступать с речами.
– Кем?
– Программистом.
– Говори.
– Великий Дракон, счастливой охоты в дороге… Мы простираемся ниц, мы замираем в тени твоих крыльев. Мы ждем твоих повелений.
Обычное приветствие. Но прозвучало оно как-то неожиданно. Словно бывший университетский программист действительно ждал моих повелений. Я посмотрел в небо. До вечера еще далеко, а уже наползает темнота… Тучи сгущались на глазах. Надвигался ливень.
– Нагрейте воды, и побольше, – коротко приказал я. – Мы хотим помыться. И приготовьте чистую комнату – мы переночуем у вас.
Майк вдруг вскрикнул, толкнул меня в плечо. Я обернулся и обомлел. На опоясывающей дома стене, с внутренней стороны висел человек. Вытянутые метра на полтора руки цеплялись в гребень стены, медленно поднимая, подтягивая наверх обмякшее, кажущееся безжизненным тело.
– Мой недосмотр, – честно признался я, поднимая автомат. – Это часовой. Следующему мутанту, который мне попадется, я отрежу голову…
Дождь начался лишь к вечеру. Я уже засыпал, блаженствуя в чистой и мягкой постели, когда по крыше простучали первые робкие капли. Через секунду хлынул ливень. В полудреме я видел у окна силуэт Майка, темный и неподвижный, словно примагниченный несущимися за стеклом дождевыми струями.
– Драго… – тихо произнес он. – Не выходите ночью из дома. Это активный дождь.
Выходить я и не собирался. Кто же полезет под дождь без счетчика? Но в голосе Майка слышалась слишком большая уверенность…
– Откуда ты знаешь?
Он звонко шлепнул себя по правому плечу.
– Тут вшит датчик. Когда что-то излучает, он дает электроразряд… Плечо колет…
Я закрыл глаза. Ты еще все мне расскажешь, Майк с базы "Резерв-6". Объяснишь, где тебе дали снаряжение, в каком загадочном госпитале вшили под кожу датчик радиации. И самое главное – почему именно тебя, щенка, мальчишку отправили на верную смерть в лес…
Мы ушли из поселка на рассвете. Дракон должен исчезать бесследно, словно его и не было… Но когда, протискиваясь в узкую щель полуоткрытых ворот, я обернулся, то увидел в одном из окон неясный силуэт. Почему-то я был уверен, что это Сюзи. Фигурка в окне взмахнула рукой, прощаясь.
Взглянув на Принца, я без труда уловил его смущение. Встретив второго в своей жизни человека, способного с ним разговаривать, пес не удержался. Он попрощался с ним, уходя из поселка.
– Ничего, Принц, – тихонько сказал я. – Нам вдвоем совсем неплохо. Верно?
Пес ткнулся мордой в мою ладонь, лизнул пальцы. "Верно, хозяин…"
– Мы сюда еще как-нибудь заглянем, – пообещал я. – Поболтаешь в свое удовольствие.
Пес подпрыгнул на месте. Потом унесся вперед. Я усмехнулся. Мне слишком хорошо знакома немота, чтобы не понять собаку.
– Как они тут живут, а, Драго? – спросил Майк. Он шел впереди, ловко лавируя между ветками. Деревья здесь росли ненормальные – ветви отходили от стволов абсолютно горизонтально, тянулись к соседним деревьям, сплетались между собой. Когда я попробовал разъединить два таких сплетенных, закрученных спиралью сучка, на пальцы мне закапал густой оранжевый сок. Вытерев пальцы, я стал подныривать под ветки. Ломать их почему-то не хотелось. Неприятный лес… словно и не лес вовсе, а что-то полуживое.
– Нормально живут. Хотя я тут жить не рискнул бы, – рассеянно ответил я. Мне чудилось рядом чье-то присутствие. Неужели лес так действует на психику?
– У них же нет ни коров, ни свиней… никакой живности.
– А что яйца вечером лопал, забыл? Курицы у них есть.
– Этого мало.
– Тут повсюду поля дикой пшеницы. Они их обрабатывают потихоньку. Меняют зерно на мясо…
За спиной явственно хрустнула ветка. Я потянул с плеча автомат. И услышал глухой, сдавленный голос:
– Стой, дракон. Не трепещи крылышками.
Майк тоже замер. Мы стояли, не решаясь ни обернуться, ни метнуться в сторону. Я слишком уж хорошо представил нацеленный мне в спину ствол. А Принц? Неужели опять не почуял?
– Наконец-то попался, – продолжал голос. – Союз Святых Сестер давно искал тебя, греховодник…
Я с облегчением отпустил автоматную рукоять. Выдавил:
– Ну, Рокуэлл… Ну, зараза… Ты однажды получишь пулю со своими шуточками…
На Рокуэлле был короткий меховой жилет, под ним – остатки футболки. Волосатые, бугрящиеся мускулами руки крепко прижали меня к пропахшему гарью и потом телу.
– Ну, медведь, – проговорил я, высвобождаясь из его объятий. – Где так закоптился?
– А… Есть еще любители подпалить дракону чешую.
Глаза Рокуэлла забегали, осматривая Майка.
– Это кто?
– Так… – я почему-то смутился. – Кандидат.
Он сразу утратил к Майку всякий интерес.
– Пошли со мной, Драго. Нас ждет сюрприз.
Я вопросительно качнул головой.
– Дже-ре-ми. Джереми! – страшным шепотом повторил Рокуэлл. Представляешь, он вернулся. Я за ним иду вторую неделю. Помнишь, как он нас гонял? Лечь-встать над лужей дерьма? А сколько он кончил ребят… Настоящих драконов, без всякой причины…
– Я его уже встретил, Рокуэлл.
– К-как? Уже… все?
Рокуэлл как-то весь сник.
– Да забудь о нем. Мы же с год не виделись, Рокуэлл! Где ты пропадал?
– Ты его убил? У меня он полдня бы мучился…
– Его смерти тоже не позавидуешь.
Я коротко пересказал Рокуэллу недавние события. На мгновение он оживился.
– Да, шуточка неплохая. В твоем духе. А что за поселок?
– Ничего интересного. Даже девчонок симпатичных нет. Так откуда ты?
– Подымался вверх по Притоку. Миль триста прошел…
– И как там?
Рокуэлл пожал плечами:
– Как везде. Гарнизоны, фермы, монастыри…
– Наших видел?
– Да, больше из новых. Из стариков… Пит в тех краях охотится, но с ним не встречался.
– Пит-колючка, – усмехнулся я.
– Ага. Говорят, еще колючей стал.
– Куда уж дальше…
Разговор не клеился. Майк молчаливой тенью замер в стороне. От него словно веяло холодком. Рокуэлл натянуто улыбался.
– А ты куда собрался?
– Так, в горы. Блажь напала, – соврал я.
– В горы… Это хорошо.
Из зарослей вынырнул Принц. Неспешным шагом подошел ближе. Запах Рокуэлла он знал прекрасно и пороть горячку не собирался.
– О, твоя псина. Вымахал! Чем кормишь?
Принц ткнул мордой в живот Рокуэлла, давая понять, что признал его.
– Сейчас у многих наши собачки… Но такой нет.
– Такой ни у кого нет. Чего ты не заведешь?
– Да никак не соберусь… Значит, в поселок заходить не стоит?
– Ничего интересного, – повторил я. – Ну, что, разобьем лагерь?
Рокуэлл удивленно посмотрел на меня.
– Здесь, в трех милях от монастыря?
Устраивать привал мне сразу расхотелось.
– Что за монастырь?
– "У Врат Господних". Не знал?
– Нет. Не знал, что так близко.
Рокуэлл неопределенно махнул рукой.
– Там есть ущелье. Пробираться лучше по нему, меньше риска.
– Монастырь большой?
– Сотни три монахов.
– Ясно.
Ничего мне не было ясно. И главное – уговаривать ли Рокуэлла идти со мной. Интересно было узнать о его похождения но… Во-первых, это походило на трусость – словно я боюсь в одиночку идти мимо монастыря. Во-вторых… Наш с Майкам поход не из тех, в которые приглашают даже лучших друзей. Спас положение сам Рокуэлл.
– У тебя еще прежнее логово, Драго?
– Да.
– Можно мне поохотится на твоих землях пару месяцев?
– Конечно.
– Я хочу двинуть к морю. Посмотреть, как там. Может, новенькое что-то… Но надо передохнуть.
Рокуэлл достал свой нож, повернул лезвием ко мне. Металл был зазубрен, словно клинком рубили стальные прутья.
– Может, присоединишься ко мне? Прогуляемся к морю?
– Может быть, – я пожал плечами.
– Отлично. Я тебя жду два месяца. Удачи.
Толкнув меня в плечо, Рокуэлл улыбнулся и зашагал прочь.
Пройдя десяток метров, обернулся, сделал неопределенный жест, адресованный то ли Майку, то ли Принцу и обозначающий прощание.
Принц взвизгнул – знак особого расположения, Майк – махнул рукой. Потом я сказал:
– Ценю твое чувство юмора, Принц. Но в следующий раз предупреждай меня о приближении друзей.
Майк кинул на меня быстрый взгляд. Сказал:
– Мне его жалко.
– Ты чего? Совсем одурел? – я взглянул на Майка как на помешанного. Рокуэлл в жалости не нуждается. Он не то, что тебя, он меня посильнее будет.
– Дело не в этом. Он весь безысходный.
– Это ты из-за его вида? Он просто неряха и лентяй. За ним с детства…
– Да нет же! Он не знает, чем себя занять. И эти его походы от бессилия. Похоже, он начал понимать, что весь ваш путь ошибочен…
– Это ты брось, Майк! Быть драконом – это способ выживания. Зло не может быть ошибкой, оно выше случайностей. Оно в основе человека, в его душе. И если признаешь это – то становишься драконом. А для дракона уже нет зла, нет… противоположного понятия. Дракон может поступать как угодно – он не становится ни злым, ни… другим.
– Любопытная философия, – Майк улыбнулся.
– Да ты жизни не знаешь, щенок! При чем тут философия? Либо ты человек – и вынужден поступать в соответствии с моралью, либо дракон – и поступаешь согласно своим желаниям. Но жизнь хитрая штука, она заставляет постоянно менять правила игры. Черное становится белым, а белое – красным. Иначе – смерть. И люди живут по меняющимся правилам, убеждая себя, что так играли всегда. А для нас, драконов, правил нет. Я мог изнасиловать всех женщин в этом поселке, мог вообще его сжечь. А мог и пощадить. Я не связан правилами! И это честнее, чем меняться с каждым зимним дождем!
– Драго, ты не прав! Ты тоже связан правилами…
– Нет, постой! Хочешь, я расскажу тебе про одного… скажем так, мальчишку? Мы вместе воспитывались, был такой человек Элдхауз… Чушь, не о нем речь… Мы звали того пацана Светловолосым. Знаешь, он был не то, чтобы такой яркий блондин, он был именно Светлый. Он ненавидел жестокость. Он не хотел убивать. Он был готов любому помочь. Но ему пришлось становиться драконом. Он метался, пробовал нас переспорить… Не вышло. Тогда он возненавидел тех, кто стал драконами без колебаний. Тех, кто нес в себе, как ему казалось, все зло нашего мира. И он попытался их уничтожить. Их же методами… И стал самым страшным драконом этих лесов. Он придумывал самые жестокие пытки, чтобы уличить других драконов в запретных чувствах. В малейших признаках мягкости и понятия, противоположного злу. А уличив – уничтожить. За то, что они были жестоки! Он попал в замкнутый круг, но не понял этого. Он, в сущности, даже не был драконом – он оставался человеком, знающим зло и… противоположное чувство.
– Он погиб…
– Да, я убил его.
– Я не о том. Он погиб, пытаясь победить драконов силой. Злом. Он погиб, когда принял это решение.
– Это доказывает мою правоту. Правоту драконов. Человек пришел к злу от его отрицания. Зло всегда в основе.
– Нет… – Майк отвернулся, словно понял, что спорить бесполезно. И тихо добавил: – В каждом человеческом сердце живет дракон. И если ты не убьешь дракона, он станет убивать людей вокруг себя. Но вначале… – Майк бросил на меня свой короткий, пронзительный взгляд, – вначале он сожрет твое сердце.