***
Молодой человек ел банан и так спешил, что не успел вынуть его изо рта.
– Доедай, – сказал ему император. – Мы подождем.
Давясь, молодой человек стал поглощать банан, а император обернулся к Коре и сказал:
– Все пользуются моей добротой. Разве вы найдете в Галактике еще одну империю, в которой адъютанты врываются в кабинет монарха, словно в обжорку. Да, именно! Я не побоюсь такого слова – обжорку! В другой империи такого мерзавца давно бы уже выпороли. Да какой там выпороли – ему бы отрезали уши. И голову.
Адъютант Гим от страха не мог доесть банан. У него был полон рот банана – шкурка банана раскинулась по щекам и лбу, словно Гим нюхал большой тропический желтый цветок. Черные глаза адъютанта готовы были вылезти из орбит. Лицо стало красным – точно в цвет бархатного мундира, расшитого золотыми узорами, украшенного серебряными аксельбантами и таким множеством медалей и значков, будто Гим был не молодым адъютантом, а престарелым ветераном шестивойн.
– Такое неуважение к императору означает, что в решающий момент эти подонки будут готовы всадить ему в спину нож, да, именно нож!
Гим тряс головой, пытаясь возразить, но его никто не слушал. Император схватил стоявшую у стола трость с золотым набалдашником и принялся лупить адъютанта. Тот пытался убежать от гнева монарха, банан вылетел изо рта, и адъютант умудрился поскользнуться на кожуре, хлопнуться задом на паркет и проехать через весь кабинет, уткнувшись подошвами бисерных башмаков в Кору. Запрокинув несчастное, все в слезах, лицо, адъютант произнес: – Простите, дама, я не желал вас оскорбить! Император догнал адъютанта и еще разок ударил его палкой.
– Будешь оскорблять своего любимого монарха? – спросил он.
– Никогда в жизни! – ответил Гим. – Я вообще не буду больше есть бананы. Ненавижу бананы!
Император снова занес палку, Гим сжался, закрываясь тонкой рукой, торчащей из кружевной манжеты.
– Ваше величество, перестаньте, прошу вас, – взмолилась Кора.
Император, словно ждал этих слов, сразу опустил палку и отбросил ее в угол.
– Вставай, бездельник, – приказал он адъютанту, – и благодари госпожу Кору Орват, которая тебя защитила.
– Я не смею! – Адъютант поднялся на ноги и поклонился сначала императору, затем его гостье.
– Будешь верным спутником Коре, – сказал император. – Она будет копать, вынюхивать, гадить нашей империи, потому что она прилетела с ненавистной нам с тобой Земли… – Воистину!
– Помолчи. Но ты будешь ей помогать и способствовать. Ясно? – Так точно.
– Сейчас пойдете в башню, где был злодейски убит наш дядя. – О нет! Я боюсь, – вздрогнул адъютант.
– Вызовешь полковника Аудия Реда. Он вас проведет и все объяснит. – -Но он же в больнице! – сказал Гим. – Только не его, – воскликнула Кора. – Ведь он меня, наверное, ненавидит. – Разумеется, ненавидит. А как бы ты отнеслась к человеку, который отстрелил тебе три пальца? – Я отказываюсь! – Кора топнула ножкой. – Значит, проиграла?
Кора поглядела на красную рожу императора и подумала, что сделает все от нее зависящее и даже более того, чтобы не допустить его к своему телу.
– Вызывайте своего полковника, кавалер, – сказала она. – Но чтобы мне не мешать. – Для тебя, моя красавица, не будет закрытых дверей.
Император приблизился к Коре и запечатлел поцелуй на ее обнаженном плече.
– Не спешите, ваше величество, – холодно заявила Кора и, раскачивая бедрами, покинула кабинет императора.
Изысканно вежливый, надушенный и напомаженный адъютант проводил Кору в вестибюль дворца. Сейчас, отставив ножку, он сообщил: если Кора не возражает, они подождут несколько минут, пока прибудет господин полковник Догони-подвинься.
– Но он же ранен! – Кора все еще пыталась придумать повод отделаться от полковника, но адъютант Гим только отмахнулся:
– Господин полковник уже поправляется, – сказал он. – И не надо его жалеть. – Почему?
– Потому что он некрасивый, – сообщил ей адъютант и томно вздохнул. Потом добавил: – Я люблю только красивых мужчин. – И императора? – спросила Кора. – Император обладает внутренней красотой. Нас связывают духовные узы.
– Все ясно, – сказала Кора. – И долго нам ждать некрасивого полковника? – Надеюсь, что недолго, – ответил адъютант. Они спустились по мраморной лестнице, перила которой в знак траура по недавно усопшему императору были перевиты стеблями терновника. С потолка прихожей свисали траурные желтые вымпелы.
Могучие охранники распахнули перед ними двери, и яркое утреннее солнце ударило в лицо. Свежий ветер принес с далеких гор запахи хвои и грибов – на Нью-Гельвеции, к счастью, еще не завершилась промышленная революция. Адъютант остановился на пологой широкой лестнице, которая вела к прямой аллее, обсаженной хвойными деревьями. – Чего мы ждем? – спросила Кора. Адъютант ответил не сразу. Он извлек из кармашка в перевязи флакон с благовониями и начал умасливать себя за ушами.
– Почему вы не отвечаете? – спросила Кора. – Потому что он уже едет, – сказал наконец Гим. У ворот императорского парка показалась карета "скорой помощи", влекомая вороными конями. Неприятное предчувствие кольнуло грудь Коры.
Карета "скорой помощи" плавно остановилась у дворцовой лестницы, и два санитара, соскочившие с запяток, открыли дверь, откуда они вынесли кресло на колесиках. В кресле, облаченный в больничный оранжевый халат, с торчащей вперед, словно пушка, забинтованной и загипсованной ногой, сидел полковник Аудий Ред и глядел на Кору с такой отчаянной собачьей ненавистью, что она непроизвольно спряталась за спину адъютанта Гима, а тот сказал примирительно:
– Аудий, не сердись! Это приказ самого императора.
– Убью, – прорычал полковник. – А если в самом деле убьет? – спросила Кора у адъютанта.
– Не думаю, – ответил тот, – его величество этого бы не желал. – Так скажите ему об этом! – Честно говоря, я его тоже побаиваюсь, – признался адъютант. – Убить не убьет, но искусать может, а потом будет разбираться.
– Нет, – сказала тогда Кора, выходя вперед, – мы от него убежим.
Санитары стояли сзади коляски. Из-под халатов у них выглядывали армейские сапоги.
Кора решила более не полагаться на мужчин. – Слушай мою команду! – приказала она. – Сейчас мы все вместе отправляемся на место гибели императора Эгуадия. Там мы выслушаем объяснения полковника Аудия Ред а. Господин император Дуагим желает, чтобы я была ознакомлена со всеми обстоятельствами преступления. Адъютант Гим, чего вы стоите как столб? Где наша машина?
– Лучше помру, – сказал на это полковник, – лучше оторвите мне вторую ногу! Но чтобы я подчинялся этой… этой инопланетной девке, – увольте! Нет, ты подойди ко мне поближе, девка, ты подойди! Я тебя придушу! Слава богам, у меня еще руки остались.
– Ах, так? – сказала Кора. – Тогда купите мне немедленно билет на ближайший рейс в Галактический центр. Пусть Организация Объединенных Планет знает, что на Нью-Гельвеции царят беззаконие и бандитизм. Что ее император не может даже управлять собственными полковниками! А ну, пошевеливайся!
– Молчать! – раздался откуда-то сверху голос императора, настолько могучий, что деревья в парке склонились до самой земли, а людям стало трудно дышать. Оказывается, Дуагим опять подслушивал разговор. – Ты, полковник Аудий, больше не полковник, а лейтенант. Ясно?
– Так точно, – прошептал несчастный калека. – А ты, Кора Орват, занимайся своими делами и не устраивай истерик в моем дворце. Никто тебя не тронет, и никто тебя не убьет. Лейтенант Аудий проводит тебя в башню, а адъютант Гим будет защитником и опорой.
– Слушаюсь, – радостно закричал адъютант Гим, словно его произвели в генералы.
И тут же он засуетился, стал покрикивать на санитаров, торопить бывшего полковника, который смотрел на Кору волком и мысленно разрывал ее на части, а Коре было его очень жалко: в конце концов по ее же вине он отстрелил себе пальцы, мучается, будет вынужден уйти в отставку, а теперь вот подчиняется инопланетной девке.
Но тут Кора отбросила мысли о полковнике, потому что вот-вот она увидит это самое замкнутое помещение – мечту всех детективных писателей, от Эдгара По до Хруцкого, от Конан Дойля до Сименона.
Появился шанс вписать свое имя в золотые скрижали детективной элиты…
…Западная башня, в которой погиб предыдущий император, относилась к тому же дворцу, в котором Кора только что побывала, но принадлежала к его отдаленному старому крылу, построенному еще в незапамятные времена средневековья, когда нравы были просты, а постройки крепки.
Так что им не потребовалось ни особых экипажей, ни проводников, чтобы добраться до одной из шести серых, сложенных из каменных глыб высоких круглых башен, вид которых навевал образы рыцарей в кольчугах, с треугольными щитами, сражающихся у этих башен с драконами, защищая прекрасную даму, или просто сшивающихся вокруг в надежде, что дама покажется между зубцов на вершине башни и тогда можно закинуть ей туда ключик от пояса верности.
Санитары следовали впереди, толкая старомодное кресло с бывшим полковником, затем рядышком шли Кора и адъютант. Адъютант старался развлекать гостью, рассказывая примитивные, но жуткие истории, связанные с башней и, разумеется, кровавой борьбой за трон на Нью-Гельвеции.
Затылок полковника, возвышавшийся над спинкой кресла, был враждебен Коре, и она старалась не смотреть на него.
– Подобный случай уже был шесть веков назад, – говорил между тем Гим. – Король Гидеон отправился в поход против горных еретиков, оставив свою прекрасную супругу Гиневьеву сторожить его замок и пасти стада.
– У вас моногамные браки? – спросила Кора. – У нас всякие браки, – поспешил заявить Гим, и Кора поняла, что смысл вопроса до него не дошел. – Значит, он уехал воевать. А Гиневьева осталась пасти… можно сказать, осталась в одиночестве…
– Балбес! – не оборачиваясь, крикнул лейтенант-полковник. – Извольте придерживаться правил! Балладу о Гиневьеве положено докладывать в стихах!
– Но госпожа Орват не любит стихов, – сказал Гим. – Тем хуже для нее.
И Аудий Ред принялся речитативом рассказывать балладу, обращаясь к кружившим над ним попугаям: – Спою о любви, о любви моя речь… – Моя речь! – подхватил Гим. – Король, уезжая, оставил стеречь… – Оставил стеречь или голову с плеч! – хором подхватили санитары в армейских сапогах.
Стада и усадьбы оставил стеречь Свою Гиневьеву!
Последние строчки спели хором, и Гим подталкивал Кору в бок, призывая принять участие в хоровом пении. Но Кора не присоединилась.
Король на войне отрубает врагам Что нужно, ах нужно для вражеских дам! Дает он врагам…
Тут смело вмешался мужской хор:
По рогам, по рогам! Не спи, Гиневьева!
Коляска катилась быстрее, Аудий Ред дирижировал хором, а все, включая Кору, печатали шаг.
– Не спит Гиневьева и слезы не льет, – хрипло завел новый куплет полковник. Гим повел ласковым фальцетом: – Но рано ложится и рано встает. – На стирку и дойку с рассветом встает! – подхватили санитары.
– И помнит о муже! – завершил басом полковник. И тут же повел третий куплет:
А в замке соседнем брюнет и барон Из рода ворон, из далеких сторон…
Увлеченная хоровым пением, процессия во главе с коляской въехала на пологий холм и уткнулась в дверь замшелой старинной башни.
Полковник желал петь далее, но Кора испортила песню, сказав:
– Этот ничтожный ворон из дальних сторон, то есть брюнет, вашу Гиневьеву соблазнил и бросил.
– Как так бросил? – изумился полковник. Он даже повернул голову и попытался приподнять повисшие от позора и унижения усы. – Она сама его бросила!
– Я не спорю! – мягко сказала Кора. – Но мы приехали, и вряд ли имеет смысл петь внутри башни, если мы хотим поглядеть, где и как погиб ваш любимый император.
– Ну уж-- какой он любимый?! – вдруг усомнился чуткий к переменам в политике Гимочка. – Некоторые его уважали, но многие не любили. Не было в нем твердости, а вы как думаете, господин Аудий Ред?
– Я думаю – распустил он вас! Якшался с демократами и либералами. Приблизил к себе секретаря! – Уууу – угрожающе завыли санитары в сапогах. – И эту самую даму Синдику! – Ах, позор! – сказал Гим. – А его связи с предсказателем Парфаном? – заметил один из санитаров.
– А может, и лучше, что его убили? – спросил Гимочка у Коры.
– Вы так думаете? – ответила вопросом Кора. – Это моя теория.
– Я расскажу о ней в ИнтерГполе, – обещала Кора.
– Ну, зачем такие формальности! – почему-то встревожился Гим. – Сообщите господину императору Дуагиму, а он уж сам решит, кому сообщить дальше.
С кресла-каталки зарычало. Полковнику надоело ждать у башни. Может быть, он хотел петь дальше, а может быть, не любил адъютанта Гима. Низкая дверь в башню была приоткрыта. – Пошли? – спросила Кора. Санитары послушались ее и протолкнули внутрь коляску, трижды ударив о косяк гипсовой ногой полковника. Каждый раз полковник издавал львиный рык, Гимочка морщился и зажимал ушки, но Кора терпеливо ждала: лучше хоть какое-нибудь движение в расследовании, чем участие в спевках. Наконец кресло вкатилось внутрь башни. Первый этаж оказался достаточно просторным пустынным помещением. Пол был устлан соломой, напротив двери у стены на соломе сидело несколько солдат. Расстелив одеяло, они играли в кости. При виде гостей солдаты подниматься не стали – только проводили их взглядами до лестницы.
Лестница на второй этаж башни, к опочивальне покойного императора, вилась, прижимаясь к стене башни, она была крутой и, к сожалению, без перил. – Здесь всегда пусто? – спросила Кора. Полковник был вынужден ответить, потому что Гим дотронулся до его плеча.
– Когда покойный император здесь почивали, – сказал полковник, – то внизу целый взвод сидел. – В ту ночь они тоже сидели? – А как же? – И ничего не заметили?
– Император вошел к себе в восемь вечера, – нехотя ответил Аудий Ред. – Затем закрыл за собой дверь на замок и засовы. – Солдаты допрошены?
– Все как положено. Допрошены. – Аудий Ред поморщился. Разговаривал он через силу. Но Кору его чувства не волновали.
– Кто из них слышал что-нибудь подозрительное? – Послушай, дамочка! – У Аудия Реда не выдержали нервы. – Ну если бы кто из них услышал подозрительное, он бы поднял тревогу, и все бы побежали наверх. Ежу и то ясно!
– Спасибо, – сказала Кора. – Теперь давайте осмотрим место преступления.
– Давайте, давайте, – поспешил поддержать Кору Гим, которому допрос полковника не нравился. Будто он боялся, как бы полковник о чем-то не проговорился.
Санитары стояли по обе стороны кресла, ждали команды.
Кора посмотрела наверх – лестница жалась к стене башни, каждая ступенька в полметра высотой, а шириной лестница чуть шире полуметра.
– Придется его на руках нести, – с сомнением сказал один из санитаров.
Полковник тоже смотрел наверх. Хоть у него воображение было бедным, он мог представить, как будет своими боками пересчитывать ступеньки. Полковник побледнел. Глаза стали совсем белыми. Если он и был сейчас похож на ищейку, то перед поркой.
Кора отлично понимала, что, окажись она в положении Аудия Реда, он бы с садистским наслаждением заставил ее взбираться по лестнице. Он не ждал милости от Коры.
Полковник не догадывался, что Коре было выгоднее оказаться наверху без него. Она сама сыщик и увидит все, что ей хочется.
– Чего вы ждете? – строго спросила Кора полковника.
Тот заморгал, но рта не открыл – держал себя в руках.
– Отдайте ключ господину адъютанту, – приказала Кора.
Аудий Ред понял. Он тяжело перевел дух. Санитар произнес:
– Не положено. Ключ останется у нас. – Желающие могут носить кресло вверх и вниз, сколько им заблагорассудится, – сказала Кора. – А мы с Гимом пойдем налегке.
Санитар сдался. Но последнее слово должно было остаться за ним.
– Чтобы там ничего не трогать! – приказал он. – Пускай идут, – остановил его рвение полковник.
– Вот это речь не мальчика, но мужа, – сказала Кора, и Аудий Ред по-собачьи оскалился, чуя в ее словах оскорбление.
Дверь в опочивальню императора была открыта. Кора остановилась на площадке, рассматривая дверь. Дверь была погнута и искорежена взрывами, что еще более подчеркивало ее крепость – видно, ее сооружали в местные средние века в расчете на боевой таран.
Сама комната была меньше размером, чем казалось на экране. Справа от входа находилась лежанка или кровать, на которой погиб император, но ни простыни, ни одеяла на ней не было: испачканные кровью вещи давно уже убрали. Судя по всему, никто в этой комнате больше не ночевал.
На полу мелом был нарисован контур человеческой фигуры. Там было найдено тело императора, который, видно, из последних сил сполз на пол.
Кора поглядела вверх, выискивая взглядом окошко. Вот и оно-- сквозь узкую, забранную решеткой щель шириной сантиметров тридцать скупо пробивался свет. На столике возле лежанки стоял подсвечник. Огарок свечи оплыл и накренился.
Потолок комнаты скрывался в темноте, пол был сложен из каменных плит.
– Пол проверяли? – спросила Кора. Так, на всякий случай.
– Да как вы снизу пробьетесь? Там же солдаты сидят, – удивился Гим.
Но потом все же решил не спорить с женщиной, подошел к открытой двери и крикнул наружу: – Пол и потолок проверяли? – Простукивали, мать твою! – пролаял издали полковник.
– Вот видите, – сказал Гим. И развел руками – такой вот грубый нам попался полицейский.
Больше в комнате делать было нечего. Кора лишь осмотрела засовы и поняла, что закрыть их можно было только изнутри, а открыть – только взрывом, что и было сделано.
Кора подошла к пружинному матрасу, лежащему на козлах, и уселась на край. Ей надо было подумать. Гим только мешал. – Уходите, адъютант, – велела она. – Куда? – не понял красавчик. – Куда угодно. Вниз. К полковнику. Я буду думать. – Ну уж это лишнее, – искренне возразил Гим. – Этим я отличаюсь от вас, адъютант, – надменно сказала Кора. – Покиньте помещение.
Гим пожал плечами и ушел, предварительно окинув взглядом комнату, будто проверяя, не осталось ли здесь ценных вещей, которые Кора может похитить.
Кора откинулась на лежанке, опершись на локти, и попыталась представить себе, что же видел отсюда покойный император. Снизу донесся голос Гима:
– А что возьмешь с идиотки? Она изображает из себя сыщика.
В ответ послышался смех. Допустим, засовы закрыты. Мы верим полиции. Окно забрано решеткой. Печки или камина в комнате нет, так что проникновение через дымоход исключается. Теперь вентиляция? Не видно никакой вентиляции. Значит, остается только пол. Плиты его кажутся достаточно тяжелыми, пыльными и хорошо пригнанными, чтобы можно было проникнуть снизу. К тому же на первом этаже башни были солдаты. Даже если они и спали, то, наверное, услышали бы, как злоумышленники возятся, поднимая плиту… Мысли Коры изменили направление. Почему убийца выбрал такое странное оружие? Надо будет спросить, где лежат эти шампуры. Шашлыки… Может, император готовил себе шашлыки и убийца воспользовался тем, что оказалось под рукой? Нет, в комнате не видно и следа шашлычницы, да и странно, если бы император жарил шашлыки в своей спальне.
Если я убийца, размышляла Кора, то почему из всех возможных и удобных видов оружия я изберу предметы, оружием не являющиеся? Ведь убить человека шампуром трудно – какую силу надо иметь, чтобы вогнать в человека гнущийся стержень! А зачем вгонять два? Это означает, что убийца прокрался с двумя шампурами в руках, как матадор с бандерильями. Да, следует начинать с шампуров, поняла Кора. Она вскочила с лежанки – ей стало зябко. Она вышла на лестничную площадку. – Полковник, – спросила она, – а где орудия убийства?
Полковник сделал вид, что спит. – Гим, помогите полковнику ответить на вопрос, – сказала Кора.
– Господин Аудий Ред, – заявил Гим ядовитым голосом, – с вами разговаривают! Полковник упрямо молчал.
– Я буду вынужден доложить о вашем поведении императору, – сказал Гим.
– Ах, зачем так грубо! – вмешалась в сцену Кора. – Господин полковник такой рассеянный. Он забыл, где лежат шампуры.
– Да провалитесь вы сквозь землю! – зарычал полковник. – Не получишь ты шампуров! Это наше главное вещественное доказательство! – Почему такая секретность? – А потому что они земные! На них написано, что они земные! Да на нашей планете никто бы и не догадался, что это за палки такие, если бы не надпись "Сделано в Махачкале. В мастерской имени Магомаева"!
– Вы хотите сказать, что на вашей планете не знают шашлыков?
– А на вашей планете знают проколяки? – огрызнулся полковник. Он говорил с Корой, не поворачивая головы и глядя в сторону. Он не скрывал своей ненависти. – И не используют шампуры? – Да мы их первый раз в жизни увидели! – И кто же их привез сюда? – Госпожа Орват, – поспешил вмешаться адъютант Гим, – вы на Земле, очевидно, полагаете нас варварами или людьми, не ведающими законов. На самом деле вы глубоко ошибаетесь. Вас беспокоят обвинения в адрес землян, которых нам пришлось изолировать до конца следствия. Вам обвинения кажутся беспочвенными и даже пустыми. Красавица, все это не так! Никто не намеревался обидеть землян, но обнаружилось, что наш возлюбленный монарх жестоко убит оружием, которого у нас не только никто не употребляет, но никто и не знает. Вы называете это оружие шампурами. Ну, скажите, прекрасная моя Кора, на кого должны были пасть наши подозрения, когда мы увидели тело императора, пронзенное именно шампурами?
Такой поворот дела был полной неожиданностью для Коры. Милодар ее к этому не подготовил, видно, и сам не подозревал.
– Вы выяснили, кто привез сюда шампуры? – спросила Кора.
И тут же замолкла: господи, она же забывает, что играет роль идиотки! Она настолько увлеклась делом, что перестала следить за своим голосом. Кто-нибудь может догадаться, что она не так глупа, как кажется. К счастью, полковник и не смотрел в ее сторону, а Гим не слышал никого, кроме себя. Кора громко засмеялась.
– Я догадалась! – воскликнула она. – Конечно же, догадалась! – Не может быть! – буркнул полицейский.
– Убийца купил шампуры, когда был на Земле. Купил, привез сюда и воткнул! – Кто же тот турист? – спросил Гим. – Наверное, надо искать среди приближенных императора, – посоветовала Кора.
– А мы ищем среди ваших соотечественников, – улыбнулся Гим.
– Они наверняка говорят, что не виноваты! – воскликнула Кора.
– Ваши соотечественники несут чепуху, – сказал полковник. – Они пытаются отрицать очевидные вещи. Они пытаются доказать, что не привозили шампуров и не делали шашлыков. Но все знают, что земляне любят шашлыки. Вот им и крышка!
– Можно подумать, что ваша цель – наказать всю Землю.
– Дайте только добраться, – мрачно сказал полковник, и Кора поняла, что стоит первой в списке кандидатов на наказание.
– Тогда я не представляю, что мне делать дальше, – призналась Кора. – Вроде все ясно, и ничего не ясно.
– Я знаю, что вам делать дальше! – пролаял полковник, и его усы вздрогнули. – Сматывайтесь отсюда как можно скорее, пока мое терпение не лопнуло. – А может быть, вы правы? – Я всегда прав.
Кора сбежала по лестнице, обошла кресло и протянула полковнику узкую кисть.
– Господин Аудий Ред, я пришла поблагодарить вас за неоценимую помощь, которую вы оказали следствию.
– Еще чего не хватало! – испугался полковник. – Я этого не хотел. – Но вы подсказали мне замечательный ход!
И, оставив полковника и Гима в полной растерянности, Кора легко выбежала из башни и подозвала пробегавшего ленивой трусцой рикшу, который тащил разукрашенную двухколесную коляску. – Куда, госпожа? – спросил тот. – Прямо! – приказала Кора. Когда рикша потянул легкую тележку вперед, Кора оглянулась. И не зря. Она увидела, как от башни отделились два велосипедиста в малиновых и белых форменных шляпах заботников, а из-за угла дворцового здания показалась черная карета, окошко в ней было приоткрыто, а из-за занавески поблескивали стекла бинокля. Как Кора и ожидала, император не хотел оставлять ее без присмотра. Что ж, придется отделываться от хвоста. Но так, чтобы это получилось случайно, а то усомнятся в ее глупости.
Из своего универсального ремня, к которому крепилась кобура, полная жвачки, Кора извлекла пудреницу и принялась наводить красоту, поглядывая в зеркальце, чтобы держать велосипедистов в поле зрения.
Дальнейшее требовало тончайшего расчета либо сказочного везения, которое достается на долю лишь крайних идиотов.
В тот момент, когда черная карета настигла у перекрестка велосипедистов, кативших в нескольких шагах позади рикши, Кора неловко повернулась и выронила пудреницу, которая сверкнула золотой крышечкой, осыпала пудрой спину рикши и сгинула под колесами.
Расстроенная потерей, молодая женщина безрассудно кинулась следом за пудреницей, крича: – Держите ее! Это тетин подарок! Подобно молодой пантере, Кора совершила прыжок за пудреницей, да так неловко, что опрокинула коляску рикши и, соответственно, обоих велосипедистов, которые врезались в повозку. Сама же Кора на лету неловко ударилась о бок кареты, карета опрокинулась на проезжавший мимо автобус и рассыпалась на куски, обнаружив в своем чреве двух заботников, которые управляли телескопами наблюдения.
Кора не удержалась на ногах и вперед головой влетела в проходной двор, который выводил вниз, на тихую улочку.
На этой тихой улочке Кора и остановилась, чтобы подсчитать свой ущерб и зализать раны.
Если не считать царапины на ноге, ран, к счастью, не оказалось. Любимый сарафанчик был помят, немного испачкан, но почти цел. Значит, не забыты еще уроки великого каскадера Пуччини-2, который работал в ИнтерГполе инструктором по прыжкам и считал Кору своей лучшей ученицей.
Очевидно, слежка на какое-то время ее потеряла. Но не следует недооценивать их возможностей: преследователи охотятся за ней у себя дома, у них бездонные ресурсы и главное – страх перед императором. Скоро, очень скоро они ее отыщут.
Так что за тот короткий промежуток времени, который ей отпущен судьбой, Кора должна выполнить задуманное.
Кора хорошо знала план города – выучила его еще на Земле. Ей не составило труда за десять минут добраться дворами до земного посольства. Она знала, что посольство тщательно охраняется, а все телефонные разговоры подслушиваются. Казалось бы, самое разумное – кинуть через забор посольства письмо, но человек, которому Кора могла написать письмо, не поверил бы, что письмо от нее. Он решил бы, что вновь стал жертвой имперской провокации. Оставалось лишь личное свидание.
Никакие прыжки Коре бы не помогли – оставалось лишь запрещенное в цивилизованном мире действие – агрессия. Но так как ИнтерГпол никогда не ограничивался лишь цивилизованными действиями Кора, не колеблясь ни секунды, перебежками бросилась от дерева к дереву – вдоль задней стены посольства.
Стена там была высокой, а улица пустынной, потому с задней стороны посольство охранял лишь один часовой. Именно он и стал жертвой Коры.
Она подкралась к нему сзади, оглушила умелым приемом, затем раздела, связала и затащила на дерево, где принайтовала к толстому суку, торчащему под углом над тротуаром.
От этой суетни она устала и вынуждена была прислониться к стене, чтобы перевести дух.
Как только дыхание восстановилось, Кора туго перебинтовала высокую грудь, переоделась в мундир стражника, который был узок в бедрах и коротковат, но Кора надеялась, что в сумерках никто не будет присматриваться к ней внимательно.
Надвинув шляпу с перьями на глаза, она спокойно подошла к небольшой двери в задней стене посольства и нажала на кнопку звонка.
После минуты томительного ожидания глазок в двери приоткрылся и оттуда донесся глухой голос: – Что вам нужно? – Откройте!
– На территорию посольства вам проходить нельзя.
^главное было заставить этого посольского стражника открыть дверь.
– Я не собираюсь проходить! – ответила Кора. – Но тут кто-то сверток потерял, с документами. Может, ваши? Вы только взгляните. Если не ваши, я в службу охраны отнесу.
Наступила пауза. Кора могла себе представить, как разрывается в противоречивых чувствах душа посольского стражника. А если это в самом деле потерянные посольские бумаги? И получить их – значит избавить посольство от каких-то неведомых неприятностей? А что если это провокация – если эти бумаги хотят подкинуть в посольство и за углом уже ждут заботники?
Понимая это, Кора кинула на стол свой главный козырь. Приблизив лицо к двери, она прошипела в щель: – Только не бесплатно! Понял? – Сколько? – произнес стражник с облегчением. Он привык, что в этом мире все продается и покупается, – если предлагают купить, то, вернее всего, это не провокация. – Шестьсот империалов!
– Ты с ума сошел! – ответил стражник. – Шестьсот кредитов империалов! Мы на той неделе триста за всю дипломатическую почту плюс труп дипкурьера вашим разбойникам заплатили. – Не хочешь – не надо. – Сто кредитов. – Пятьсот. – Покажи.
– Еще чего не хватало! Позавчера наши вам на паспорта туристов дали взглянуть, только их и видели. – Сто пятьдесят. – Триста, или я отношу их в охрану. – Мне надо посоветоваться с послом. – И не думай! Через три минуты обход капрала! Решай.
– У меня с собой двести кредитов. – Давай сюда!
Кора подняла сверток с собственной одеждой. Стражник приоткрыл дверь. Кора сделала шаг вперед. Стражник стал закрывать дверь. Он почувствовал неладное.
– Не бойся, – сказала Кора, глядя ему в глаза. – Ты хочешь впустить меня в посольство. Ты хочешь впустить меня, потому что я – потерянный дипкурьер…
Кора собрала все силы, стараясь загипнотизировать стражника.
Гипноз – запрещенное оружие. Недаром уже прошли три или четыре межгалактические конференции по запрету биологического, ядерного и гипнотического оружия. Правда, до сих пор дипломаты не пришли к окончательному решению – хотя бы потому, что гипноз действует избирательно. Есть расы, ему не подверженные, а есть племена, готовые впасть в транс по первому же слову гипнотизера.
Когда Кора вступала в ряды ИнтерГпола, она давала торжественное обещание никогда и никого не гипнотизировать, но в то же время она прошла полный курс гипноза. Так что понимайте, как хотите. Завтра вы узнаете, что Кора может читать мысли, но лучше не верьте этой лживой информации, исходящей от врагов ИнтерГпола. Вот когда вы сами убедитесь в том, что Кора прочла ваши мысли, можете бить тревогу и вызывать психологическую скорую помощь.
– Да, – сказал стражник, оказавшийся при ближайшем рассмотрении милым, невысокого роста молодым человеком в домашнем костюме и шлепанцах, с красивым, но невыразительным, как у старинного фарфорового робота, лицом. – Мы давно вас ждали. Вы пропавший безвести дипкурьер. Одну минутку…
Стражник сделал шаг в сторону, пропуская Кору, но Коре нельзя было выпускать его из виду, потому что тогда исчезнет ее власть и чиновник поднимет ненужную тревогу.
– Веди меня к консулу Нкомо, – сказала Кора, – и скорее. Я должен передать ему важное письмо.
– Сейчас, курьер, – сказал охранник, – я про веду тебя к консулу Нкомо.
Они быстро поднялись на второй этаж посольского дома. На лестнице им встретился молоденький чиновник с синей папкой в руке. Он с изумлением посмотрел на стражника безопасности, который мирно шагал по посольству рядом с имперским охранником. К счастью, Нкомо еще не покинул своего кабинета. При появлении нежданных гостей он вскочил с кресла и, обойдя стол, шагнул им навстречу.
– Что случилось? – спросил он голосом человека, который сотый день подряд выслушивает лишь неприятности от всех гонцов и курьеров.
– Стойте здесь! – приказала Кора охраннику. – Вы поняли? – Понял. Кора обернулась к консулу. – Вы меня не узнали? – Я не имел чести…
Кора сняла с головы каскетку имперского охранника, и ее золотые волосы рассыпались по плечам. – Госпожа Орват?!
– Вот именно. У меня есть только три минуты времени. Ясно?
– Ничего не ясно, – ответил высокий негр. – Что это еще за авантюра? Понимаете ли вы, что в нашем положении надо взвешивать каждый шаг, каждое слово…
– Прекратите читать мне лекции, – огрызнулась Кора. – Пока что вы еще не сделали ничего для наших земных пленников. А я стараюсь делать. И учтите, что я не такая идиотка, как вам сообщили. – Но вы не имеете права вмешиваться… – Надеюсь, вы говорите это не подумав, – сказала Кора. – И мне грустно, что вы уже потеряли две минуты. Тогда слушайте. Вы должны немедленно послать запрос на Землю. Вот по этому адресу и вот с таким вот текстом. Я не могу зашифровать текст, потому что у меня здесь нет своей гравистанции. Моя единственная надежда заключается в том, что император не читает посольский шифр. – Тем не менее…
– Помолчите, консул! У меня осталось тридцать секунд. Иначе я зря убежала от слежки, обезоружила их сержанта и загипнотизировала вашего охранника. Вот текст телеграммы. Пошлите немедленно. Ответ сообщите мне сегодня же ночью. Если такой возможности не будет, скажите мне по телефону лишь имя, Одно имя. Кора протянула Нкомо листок. Тот прочел вслух:
"Срочно выясните всех покупателей шампуров, сделанных в мастерской имени Магомаева в г. Махачкала за последние годы. Вычислите, кто из покупателей мог доставить шампуры на планету Нью-Гельвеция. Кора".
– Я вас не просила читать телеграмму вслух, – заметила Кора. – Надеюсь, что нас не подслушивают.
Впрочем, это было слабым утешением. Разведчики и полицейские не имеют права рассчитывать на упущения противника.
Оставив консула Нкомо в растерянности, Кора вышла из посольства тем же путем, как и вошла, а на прощание приказала посольскому охраннику начисто забыть о ее визите.
Притороченный к дереву сержант уже пришел в себя и издавал мычащие звуки.
Кора не стала приближаться к нему, чтобы он не увидел ее лица, а бросила под деревом его мундир и снова переоделась в сарафан в белый горошек.
Выбравшись из тихого посольского района, Кора оказалась на шумной торговой улице. Здесь она взяла рикшу и велела ему ехать к императорскому дворцу.
– Эх! – сказал рикша, оглядываясь через плечо. – Не ты ли опасная земная преступница, которую ищет вся полиция?
– Не знаю, – искренне ответила Кора. – Может быть, это я, а может быть, произошла ошибка и ищут совсем другого человека. Но я думаю, что если мы с тобой доедем до дворца, то обо всем узнаем.
– Может быть, я не повезу тебя дальше, моя госпожа? – вежливо спросил рикша. – Кто-нибудь может решить, что я твой сообщник, мне отрежут голову, что было бы очень прискорбно.
Кора вынуждена была согласиться с логикой рикши и сошла с коляски как раз перед последним поворотом ко дворцу. Оставшиеся несколько десятков метров она прошла пешком и была благополучно схвачена заботниками, которые сновали по площади, то и дело заглядывая в спрятанные в ладошках миниатюрные фотографии Коры
Кора не сопротивлялась, и потому ее доставили пред светлые очи императора Дуагима почти неповрежденной. Что не помешало ей стенать и размахивать встрепанными кудрями. жалуясь на грубость местных стервятников.
– А не надо было, – без всякой жалости приветствовал ее император, – не надо было обманывать моих сыщиков, бегать куда ни попадя, таиться по подворотням. Зачем ты все это сделала?
Император был очень строг, даже грозен, принимал он Кору на этот раз не в малом интимном кабинете, а в обычной приемной для просителей, незатейливо украшенной сценами казней и пыток для того, чтобы просители знали, на что могут рассчитывать в случае плохого поведения. Фрески этого зала были старыми, кое-где обсыпались, и ясно было, что по крайней мере несколько поколений местных императоров обучали здесь хорошим манерам своих подданных. – Ну, что же ты молчишь? – спросил Дуагим. – Я даже не знаю, что мне ответить, – сказала Кора. – Ума не приложу.
– Говори правду, это лучшее, что можно придумать, имея дело с императором.
– Значит, так… я выпала из коляски, на меня наехали какие-то глупые велосипедисты, меня задавила какая-то карета, и все потому, что подобного беспорядка я не видела ни на одной планете. У вас вообще не придумали правил уличного движения.
– То есть ты хочешь сказать, что не ты нарочно устроила эту катастрофу?
– Я вообще ничего не устраивала. Я просто задумалась.
– Задумалась? Ты умеешь это делать? – Я вообще часто думаю, – серьезно возразила Кора, глядя на императора в упор своими огромными глазищами. – Но не все об этом знают.
– О чем же? – спросил император, начиная таять под напором взгляда Коры. – О чем же ты думала?
– А я думала, – ответила Кора, – что если императора убили шампурами, то кто-то должен был их купить.
– Какая замечательная идея! Продолжай, мой мыслитель.
– Но купить их можно только в Махачкале, в магазине при мастерской имени Магомаева. Наверное, это не такая большая мастерская. – Откуда ты знаешь? – Полковник Аудий Ред сказал. – Я его убью! – Нет, лучше пускай помучается. Император задумался. Через минуту спросил: – А зачем нам это знать?
– Если мы с вами сыщики и заинтересованы в том, чтобы узнать правду, мы пошлем телеграмму в Махачкалу и спросим: кто покупал у них шампуры? – И ты об этом думала, когда упала на мостовую? – Я не только думала, я еще и пудрилась, но моя пудреница, изготовленная из червонного золота, пропала – наверняка ее утащили ваши охранники.
Небрежным жестом император указал на узкий стол, над которым висела мраморная вывеска "ДЛЯ ЖАЛОБ И ПРОШЕНИЙ". На его покрытой пылью поверхности, давно уже не видавшей ни одной жалобы, поблескивала чуть помятая от копыт лошадей и каблуков стражи пудреница Коры.
– Ах, какое счастье! – воскликнула она, бросаясь к своему сокровищу. – Вы не представляете, император, какую вы доставили мне радость. Можно, я вас поцелую?
– Не здесь и не сейчас! – отрезал император, взглянув на замерших у дверей стражников, обернувшихся на предложение Коры.
– Тогда посылайте телеграмму, – сказала Кора. – Я хочу побыстрее закончить это следствие и улететь, миновав вашу постель.
– Угодишь в нее как миленькая, – возразил император. – Какую телеграмму ты хочешь послать?
– "В магазин хозяйственных товаров города Махачкала. Сообщите, когда и кому вы продавали за последние годы шампуры производства артели имени Магомаева". И подпишитесь. – А кто такой Магомаев? – спросил Дуагим. – По-моему, дрессировщик или ирригатор, – сказала Кора. – Так вы пошлете телеграмму?
– Разумеется, – неискренне ответил импера тор. – А где ты была после того, как вылетела из повозки?
– Я? Я шла сюда. У меня же не было кошелька. а язык ваш я знаю недостаточно. Мне было очень страшно, многие мужчины меня домогались.
– Ах, оставь, кто будет тебя домогаться в моей столице!
Кора не стала отвечать, она лишь оправила сарафан тем жестом, который наиболее выгодно выявлял линии ее бедер и обычно сводил с ума мужчин. Рыжий император зарычал от страсти, и Кора сказала:
– Я вся провоняла потом и пылью – у вас очень нечистый город. Так вы пошлете телеграмму? – Разумеется! Сегодня же!
– Вы позволите мне покинуть вас и привести себя в порядок?
– Иди. Но в восемь тридцать попрошу тебя быть во дворце на балу по случаю месяца со дня моей коронации.
На этом Кора откланялась. Пожалуй, день прошел не зря. Ей удалось сделать то, что она задумала. Во-первых, пробраться в посольство и отправить запрос в Махачкалу о шампурах. Она была уверена, что Милодар из-под земли достанет полный список покупателей. Во-вторых, она с подобной же просьбой смогла обратиться к Дуагиму. Она не верила в то, что Дуагим пошлет второй запрос. Но если пошлет – значит, не имеет отношения к смерти своего предшественника. Если же император не отправит запроса, то это означает, что он или отлично знает, чьими шампурами пронзен император, или знать этого не хочет. И то, и другое полезно для следствия.
А теперь можно отправиться в гостиницу и переодеться к вечернему балу. Бал тоже был нужен Коре: ведь она еще ничего не знала об окружении покойного императора – как будто он жил в вакууме. Коре было известно, что император был вдов и бездетен, но ведь были у него близкие люди! И на балу она попытается что-нибудь о них узнать.
На бал Кора оделась тщательно, опустошив свой большой чемодан. Ей надо было поразить здешнее высшее общество – недаром перед отлетом она проштудировала модные журналы на Нью-Гельвеции и заказала в хозуправлении ИнтерГпола несколько нарядов. Сегодняшний должен перещеголять экстравагантностью любое одеяние на императорском балу.
Гим, привез ее на бал и тут же исчез – умчался что-то улаживать, и Кора имела время осмотреться и показать себя избранному обществу. Удар тишины и последующая волна шума, прокатившаяся по залу, доказывали, что она попала в точку. Глухие удары тел о паркет и тихие крики свидетельствовали о нескольких обмороках, вызванных приступами тяжелой зависти.
Танцевальный зал дворца был высок, этажа в три, и длинен, но с боков стиснут двумя рядами мраморных колонн. На балконе в торце зала размещался оркестр. Зал был освещен электрическими лампами. Ламп было много, но они все время перегорали и лопались, отчего в зале царила новогодняя атмосфера хлопушек и конфетти – осколки лампочек сыпались сверху на высокие прически и обнаженные плечи придворных дам.
Кора пошла вперед по открытому пространству в центре зала – туда не смел ступить ни один из гостей. Кора понимала, что нарушает некие незыблемые правила этикета, но именно к подобным нарушениям она и стремилась.
Вокруг Коры шумели придворные, кривились недовольные женские лица, пахло пудрой, потом и одеколоном, мужчины пожирали глазами украшенные золотыми бабочками обнаженные плечи и бедра прилетной красавицы.
