Камеринн продолжал сражаться, его передние копыта с глухим стуком сбивали зомби с ног, а удары могучих задних ног крушили скелеты. Ярость битвы овладела единорогом, и он с радостью уничтожал вновь подступавших врагов Богини.
Он начал биться рядом с Робин, но потом понял, что на скаку он сможет сокрушить больше врагов, и помчался вперед, сминая на своем пути десятки оживших мертвецов. Вскоре он оказался довольно-таки далеко от Лунного Источника и решил, что пора возвращаться обратно. И тут его чуткие уши уловили какой-то странный шум.
Камеринн остановился и потряс головой. Густая белая грива облаком окутывала единорога, пока он оглядывался в поисках новых жертв. Земля дрогнула у него под ногами после заклятия священника, однако он легко удержал равновесие, в то время как ожившие мертвецы и друиды спотыкались и падали на землю.
Потом он увидел, как Генна заставила упасть каменные крестовины с арок и проходы к Источнику мгновенно оказались завалены камнями. Единорог легко перепрыгнул через каменный барьер и, оказавшись внутри арок, стал искать новых врагов.
Тут раздался крик Робин. Камеринн увидел, как невидимая сила подхватила Робин и быстро потащила ее прочь. В ярости единорог перескочил через барьер и поскакал за похитителем Робин. Краем глаза он успел заметить, что Ньют, оглушенный, лежит на земле, а над ним хлопочет маленький эльф.
Как молния промчался единорог через рощу, но существо, похитившее Робин, двигалось еще быстрее. Камеринн потерял девушку из виду, но интуитивно бросился в реку на границе рощи. Подняв тучу брызг, он выбрался на южный берег и остановился, раздувая широкие ноздри, пытаясь уловить запах девушки.
Слабый ветерок принес целый букет разных запахов, среди которых он легко различил сладкий аромат Робин. Запах доносился из леса перед ним немного влево. Коротко заржав, Камеринн поскакал в ту сторону.
Робин почувствовала, как руки ее невидимого похитителя слегка расслабились, и снова попыталась вырваться на свободу, но у нее опять ничего не вышло. Вскоре существо резко остановилось, как будто достигло своей цели. Девушка ощутила, как огромное тело смыкается вокруг нее, мощное и непреодолимое, как каменная стена; так они простояли некоторое время посреди небольшой поляны.
Сердце Робин стало биться медленнее, а сама она не переставая раздумывала о существе, пленившем ее. Она не раз слышала истории о таких невидимых слугах: они могли служить и добрым, и злым силам, подчиняясь могущественным волшебникам или священникам разных богов. Молодая друида была уверена, что это существо служило злу.
Вдруг она услыхала топот могучих копыт, и с надеждой повернувшись, увидела в первых лучах восходящего солнца белого единорога.
– Камеринн! – вскричала она.
Единорог повернул к Робин и низко опустил голову. Его белая грива развевалась, как знамя, а копыта с грохотом ударяли о землю. С громким ржанием огромное животное неслось на невидимое существо, продолжавшее крепко держать молодую друиду.
Словно белый вихрь налетел Камеринн на врага, и с размаху всадил свой рог в его невидимое тело. Существо вздрогнуло от страшного удара – и в следующий миг Робин уже была свободна. Упав на землю, она увидела, как, встав на дыбы, единорог еще раз ударил невидимого противника рогом. "Странно, – подумала Робин, – обычно он больше использует передние копыта". Наверное, сейчас Камеринн понял, что только своим волшебным рогом он сможет победить это создание колдовских чар.
Снова и снова атаковал единорог врага; умирающее существо не издавало ни звука, но каким-то образом Робин поняла, что уже наступила агония.
Наконец, единорог встал на все четыре копыта, и тяжело дыша, опустил голову. Невидимого существа больше не было.
Робин с трудом поднялась, медленно подошла к единорогу и прислонилась к его мягкой теплой шкуре, черпая силу от могучего скакуна. Потрепав его шелковистую гриву, девушка обняла Камеринна, безмолвно благодаря за спасение.
– Н-Ньют! Ты жив? – Язиликлик заглядывал в затуманенные глаза дракончика, осторожно поглаживая его чешуйчатую головку.
– Язикилил… Язиликилик… Язиликлик? – заморгал дракончик. – Что случилось? Где Робин?
– Тебя ударили… ударили! – сказал Эльф. – Р-Робин исчезла.
Эльф всхлипнул при мысли об их подруге, которую утащило невидимое существо.
– Ну, так полетим и найдем ее! Я покажу этой глупой штуке, как сражаются драконы! У меня есть одно заклинание, которое…
Волшебный дракончик замолчал, ошеломленный неожиданным появлением бледного света, который начал исходить от Лунного Источника. Парочка сидела на земле у одной из арок. Когда из Источника вырвался Яркий свет, они вскочили на здоровенный камень, который еще совсем недавно покоился наверху одной из арок, и застыли в благоговении. Даже Ньют замолчал, когда пенные воды Лунного Источника фонтаном поднялись вверх и обрушились на друидов, на миг накрыв их белым одеялом. А когда вода схлынула, все друиды превратились в белые статуи. Ожившие мертвецы в страхе пятились назад, судорожно вздрагивая всякий раз, когда капля воды из Лунного Источника попадала на истлевшую плоть или кости.
– Что случилось с Генной… с Генной?
– Я не знаю, – ответил Ньют, которого разбирало любопытство. – Пойдем посмотрим!
Эльф печально посмотрел на друидов и покачал головой.
Вдруг у него возникла идея, как увести Ньюта из этого опасного места.
– П-пойдем искать Робин! П-пойдем скорей! – заторопил дракончик Язиликлик.
Ньют был страшно заинтересован превращением, происшедшим прямо у него на глазах, но делать было нечего.
– Ладно. Куда она пошла? – Язиликлик показал, и два волшебных существа помчались на поиски Робин.
Робин проснулась от вдруг охватившего ее страха. Она отчаянно завертела головой, стараясь быстрее сообразить, где находится. Единорог стоял рядом, охраняя ее сон, а солнце уже поднялось высоко. Она лежала на небольшой, усыпанной цветами поляне, рядом с маленьким озером, в чистой воде которого отражались голубовато-зеленые сосны.
Молодая друида встала и потянулась. Вдруг она вспомнила битву – и существо, утащившее ее сюда.
– Камеринн, мы должны вернуться обратно в рощу!
Она схватила единорога за гриву и уже собралась было запрыгнуть ему на спину, когда услышала взволнованный голос, зовущий ее из леса.
– Робин! Вот ты оказывается где! А мы тебя так давно ищем! – Ньют, а за ним и Язиликлик, полетели навстречу девушке. Волшебный дракончик уселся на свое любимое место – рог Камеринна. – Жаль, что ты не видела! Лунный Источник побелел, запенился и вода окатила Генну и остальных друидов. Они превратились в статуи!
Робин вскрикнула.
– Ты хочешь сказать, что Генна – и все остальные – превратились в камень?
Язиликлик опустился на землю.
– Да, в к-камень. Гладкий и белый. И они не двигаются… не двигаются!
Робин со стоном опустилась на землю. Битва была проиграна! И в самый решительный момент она оказалась так далеко от своих друзей.
– Н-не плачь, – сказал эльф, тихонько поглаживая девушку по руке. Ты ничего не смогла бы сделать – их невозможно было остановить! Тебе удалось спастись. Теперь ты можешь вернуться и все поправить… все поправить!
Робин страшно хотелось заплакать. Никогда еще она не чувствовала себя такой брошенной и одинокой. Ожившие мертвецы захватили Лунный Источник, а Генна и остальные друиды превратились в камень. Она не имела ни малейшего представления о том, что ей делать дальше.
Мягкий шепот ветра привлек ее внимание к маленькому озеру, поверхность которого вдруг покрылась легкой рябью, словно слабый ветерок Ласкал прозрачную воду. А ведь воздух вокруг был совершенно неподвижным. Вода начала бурлить, словно в водовороте, и девушка, как завороженная, смотрела и не могла отвести глаз.
Когда Робин увидела над поверхностью озера какую-то неясную тень, она разом забыла об отчаянии и усталости. Медленно и величественно из воды поднимался серебряный шлем, и у Робин перехватило дыхание: она увидела молодую прекрасную женщину с шелковистыми светлыми волосами, которые свободно ниспадали на плечи; ее грудь закрывали серебряные доспехи со следами многочисленных ударов. Однако, кожа ее была чистой и гладкой, как слоновая кость, нетронутой временем и страданием.
Казалось, женщина стоит на поверхности озера и хотя она только что появилась из воды, на ней не было ни капли влаги. Ее строгий взгляд был неотрывно устремлен на Робин, и сердце друиды наполнилось благоговением.
– Кто вы? – спросила Робин, вставая и направляясь к кромке воды. Камеринн повернулся и невозмутимо посмотрел на женщину, Ньют продолжал сидеть у него на роге. Язиликлик сразу стал невидимым, как только женщина появилась из-под воды.
– Я забочусь о тебе, о твоем принце и о вашей стране, – ответила женщина с такой тоской в голосе, что у Робин защемило сердце. – Я – дух той, что давно умерла, но надеется, что ее жизнь обретет смысл благодаря вашим деяниям.
– Но…
– Друида Долины, – проговорила женщина. Ее голос был скорбным, но решительным, и Робин поняла, что не сможет ослушаться незнакомки. – Твой принц в опасности. Ему грозит смерть на Алароне, но ты можешь помочь ему.
– Тристан может погибнуть? Что это значит? – задыхаясь от охватившего ее страха, спросила Робин.
– Ты должна отправиться к нему, ты сейчас ему очень нужна.
– Где? Где я найду его?
– Ищи его в Дерналльском лесу, там, где живут люди. Ты должна спешить, если хочешь успеть вовремя! – С этими словами женщина медленно скрылась в водах озера.
– Как же я отыщу его? – воскликнула Робин.
Ответом ей было легкое движение воды, которое вскоре прекратилось, и озеро снова стало похожим на зеркало, брошенное среди луговых цветов.
Громадный Дерналльский лес таил в себе переплетение звериных троп и дорог, и те, кого преследовал Крифон, могли выбрать любую из них. Но колдун доверял собственной интуиции и искусству Разфалло читать следы. Он был совершенно уверен, что принц отправится на север, и решил двигаться в том же направлении.
Кроме всего прочего, Крифон понимал важность своего присутствия в Донкастле. Этот городишко доставлял Синдру и Высокому Королю немало хлопот. Они не раз пытались захватить город, но тот держался благодаря стойкости защитников и помощи какого-то неизвестного волшебника.
Колдун и его спутники ехали очень осторожно, Разфалло и Дорик впереди, внимательно глядя по сторонам, стараясь не потерять следы шести лошадей и мурхаунда. Крифон следовал на некотором расстоянии за ними. Любая засада, в которую могут попасть его спутники, не заметит его самого, ставшего благодаря хитроумному заклинанию невидимым. И тогда он сможет помочь им или, если возникнет такая необходимость, отомстить. Во всяком случае, с ним самим ничего не случится, уж об этом-то он позаботился.
Два дня они пробирались через густой лес на север, и постепенно следы становились все менее ясными; теперь им приходилось полагаться только на интуицию, и Крифона охватило беспокойство: он прекрасно понимал, как разгневается Синдр, если они упустят принца.
Неожиданно из кустов выскочили восемь человек, они тут же окружили Дорик и Разфалло, держа их под прицелом своих луков. "Это сама судьба помогает нам, – подумал Крифон, – который, оставаясь невидимым, с интересом наблюдал за тем, как разворачиваются события".
– Золото! – потребовал один из незнакомцев. – Сами отдадите или нам придется обыскать вас?
– Вы получите все, что хотите, – медленно сказала Дорик и, засунув руки в карманы, сделала вид, что ищет деньги. Она не торопилась, но похоже, что и разбойникам спешить было некуда. С нескрываемым интересом мужчины разглядывали длинные стройные ноги, обнажившиеся, когда Дорик распахнула плащ.
Крифон, все еще невидимый, подошел поближе к банде разбойников. "Тут все будет очень просто", – подумал он и достал из кармана горсть песка. Медленно высыпав песок на землю, он тихо произнес несложное заклинание.
– Спите, дети мои, – сказал он насмешливо, и тут случилось сразу несколько вещей: он стал видимым, а семь из восьми бандитов повалились на землю и дружно захрапели. Восьмой же – тот, кто потребовал золота, – с изумлением уставился на Крифона и крепче сжал в руке меч.
– Откуда… откуда вы?..
Крифон улыбнулся.
– Успокойся, друг, – мягко сказал он, проделав руками несколько быстрых движений. – Я не причиню тебе зла.
Заклинание – то же самое, которое он использовал, чтобы подчинить себе Разфалло, – прекрасно сработало и на этот раз. Разбойник опустил меч и робко улыбнулся.
– Извините, просто вы появились так неожиданно.
– Я понимаю, – дружелюбно произнес колдун. – Мы ищем наших… друзей. Нам кажется, они должны были здесь проехать. – Он описал Тристана и его спутников, стараясь говорить спокойно и неторопливо, но сердце его готово было выскочить из груди – с таким нетерпением он ждал ответа. Интересно, знает ли этот человек что-нибудь о принце?
– Карлик, вы говорите? – спросил бандит, когда Крифон описал Полдо. Конечно, еще вчера утром они были в Донкастле.
Крифон с трудом сдержал охватившее его волнение.
– Донкастл? А как туда попасть?
Разбойник весь засветился от удовольствия, что может помочь своему новому другу.
– Ну, это всего в нескольких часах отсюда. Я могу вас проводить.
Крифон любезно улыбнулся в ответ.
Тристана охватило странное чувство, когда он увидел Высокого Короля. Его переполняла жажда мести, но, с другой стороны, перед ним был монарх, которому он присягнул на верность. Но уж больно нелепо выглядел этот человек – и как ужасно был напуган! Тристан понял, что тот, кто называет себя Высоким Королем, не заслуживает ни малейшего уважения.
– Кто… кто вы такие? – дрожащим голосом вопросил Карраталь и с изумлением уставился на вошедших.
– Я Тристан Кендрик, принц Корвелла!
– Почему… э-э… как?
– Это вы приказали убить моего отца? – резко спросил Тристан. Он даже не прикоснулся к оружию, но король в страхе отшатнулся, словно, Тристан собирался его убить.
– Нет! Я… нет! – взвизгнул король и, вскочив на ноги, перевернул поднос с завтраком.
– А почему же тогда у убийц были ваши монеты? – принц шагнул в сторону короля. Он не видел Даруса, но чувствовал его присутствие у себя за спиной – калишит охранял дверь, – и Тристан немного успокоился.
– Не убивай меня! – захныкал король. – Можешь забрать корону, только сохрани мне жизнь!
– Корону Корвелла?
– Нет, Высокого Короля! – Удивление промелькнуло на лице короля. – Ты же за ней пришел?
– Кто вам это сказал? – спросил принц.
– Ну… всем ведь известно, что именно за короной Высокого Короля ты прибыл в Каллидирр! Ты же претендуешь на мой трон, разве не так?
Тристан подскочил к королю и, схватив несчастного человечка за горло, как следует встряхнул.
– Я прибыл сюда, – прорычал он, – чтобы отомстить за смерть моего отца.
Король изо всех сил пытался вырваться, но Тристан держал его очень крепко.
– Если вы тут ни при чем, – рявкнул принц, – тогда скажите мне, кто виновен в смерти моего отца?
– Возможно, вам нужен я, – донесся из дальнего конца комнаты тихий голос. Повернувшись, Дарус и Тристан, увидели человека в темном плаще. Они могли бы поклясться, что минуту назад его в комнате не было.
– Кто вы? – с вызовом спросил принц, по-прежнему крепко держа короля.
Вместо ответа незнакомец вынул левой рукой из кармана маленький серый камешек, а в другой руке у него оказалась горстка порошка, похожего на пыль.
– Витсат, дотакс, хисст! – произнес он и бросил пыль на каменный пол. Тристан вдруг почувствовал, что качается, комната завертелась в безумном танце, и он, выпустив короля, попытался прикрыть голову руками, чтоб не удариться при падении. Через мгновение он стукнулся о каменную поверхность; у него почему-то было такое ощущение, что он оказался на потолке. Очень скоро его чувство пространства пришло в норму, и он понял, что и в самом деле висел под потолком, откуда с ужасным грохотом рухнул на пол. Где-то позади раздался шум, и Тристан догадался, что Дарус тоже попал под влияние этого заклинания.
– Стража! – завопил король, отскочив подальше от Тристана. Принц почувствовал, что не может даже пошевелиться, а в голове был какой-то густой ватный туман.
– Корасс, Ситту… – начал произносить новое заклинание колдун, вытаскивая из карманов плаща какие-то предметы.
– Нет! – вскрикнул король, подбегая к Синдру. – Не убивай его… пока!
Тристан не мог разглядеть лица, спрятанного под темным капюшоном, но по тому, как напрягся колдун, он понял, что его рассердили слова короля. Однако он справился с раздражением и спокойно сказал:
– Хорошо.
"Тихий, ласковый голос, – подумал Тристан, – совсем не подходит человеку, обладающему такой колдовской властью".
В этот момент дверь распахнулась, и в комнату ворвались стражники.
– Хватайте их, – приказал король, и нарушителей порядка, которые едва держались на ногах, схватили сразу несколько сильных рук.
– Я сам допрошу их! – грозно сказал король. – Отведите их в темницу!
Железная дверь захлопнулась, и Тристан остался один в непроглядном мраке подземелья. Даруса увели куда-то в другое место – похоже, в этой тюрьме можно было разместить великое множество узников.
Принц, разозлившись, начал дергать цепи, которыми его руки и ноги были надежно прикованы к стене, – цепи громыхали, но не поддавались.
Скоро глаза принца привыкли к темноте, но он вдруг почувствовал, что задыхается от отчаянья: мрак подземелья и тяжелые цепи отнимали у Тристана всякую надежду на спасение. К тому же, на этот раз он был один.
Он закричал и попытался вырвать цепи из стены, но результатом его усилий стали лишь синяки и ссадины.
Он подумал о Робин, жалея, что не может сообщить ей, что попал в беду. Впрочем, неопытная друида против королевского колдуна, который мог вертеть пространством по собственному усмотрению… У нее не было бы ни единого шанса одержать над ним победу. Тристан знал, что Робин, ни секунды не колеблясь, попыталась бы сразиться с колдуном и погибла бы страшной смертью.
Принц понимал, что только вмешательство короля спасло их с Дарусом. Почему король захотел сохранить ему жизнь, после того как сам же послал по его следу убийц и колдунов? Ведь кто бы там ни наложил заклинания на "Везучего Утенка", он явно не рассчитывал на то, что принц останется в живых и его можно будет допросить.
А что сказал колдун, когда неожиданно появился в покоях короля? "Вам, наверное, нужен я", или что-то в этом роде. Может быть. Высокий Король действительно тут ни при чем, а во всем виноват колдун?
– Тристан, – раздался мягкий музыкальный голос.
– Да? – прошептал он, подняв раскалывающуюся от боли голову. Перед принцем стояла белая фигура, озаренная таким ярким светом, что у него заболели глаза. Наконец, когда Тристан пришел в себя, он разглядел светлые волосы, рассыпанные по серебристым доспехам. Его сердце забилось быстрее, когда он узнал свою нежданную гостью.
– Моя королева! – прохрипел он. – Благодарение Богине, вы пришли! Пожалуйста, освободите меня от оков.
Глаза Королевы Аллисинн необыкновенно ярко блестели. Она действительно была здесь, в его камере. Тристану ужасно хотелось протянуть руку и коснуться ее, но она не подходила к нему. Свет, ореолом окружавший тело королевы, заставлял ее волосы гореть неземным огнем. Принц посмотрел ей прямо в лицо, и почувствовал, как боль растворяется и отступает под целительным теплом ее взгляда.
– Я не могу освободить тебя, – голос королевы был полон печали. – Мое могущество бессильно перед холодным железом, в которое ты закован.
Тристан простонал и в отчаянии опустил голову.
– Не теряй надежды, мой принц! Ты узнал, чего твой враг боится больше всего, а это уже немало!
– Узнал? – Он усмехнулся. – Я узнал лишь, что я последний дурак! Я не заслуживаю быть простым солдатом в армии Корвелла, не то что королем! Как жалкий юнец, я угодил в западню! – Ярость переполняла его, и королева отшатнулась от Тристана.
– Я не имел права так себя вести. Я не должен был распускаться и жалеть себя.
– Боюсь, ты слишком много говоришь о себе, – сказала она. – В Гвиннете есть девушка, которая очень беспокоится за тебя. Может быть, именно из-за нее ты не должен сдаваться.
Тристан виновато прикусил губу. В присутствии великолепной королевы он совсем забыл о любимой женщине, с которой хотел соединить свою жизнь.
– Но вы…
– Я… я слишком стара для тебя, – улыбнулась королева. – Однако, твои чувства тронули меня. Прошло очень много лет с тех пор, как мужчина смотрел на меня с такой… любовью.
– Я действительно люблю вас, моя королева! – прошептал он. Принц вдруг почувствовал страшное унижение оттого, что закован в кандалы. – Я надеюсь, Богиня даст мне силы доказать это когда-нибудь!
– Думаю, так и будет. Поразмысли над тем, что тебе удалось узнать. А сейчас отдыхай, мой принц.
Она медленно стала исчезать, но Тристан не мог позвать ее – он уже крепко спал.
Проснулся принц, когда дверь с грохотом отворилась. Он вскинул голову, и в свете факела увидел две фигуры, входящие в его мрачную камеру.
Первым был сутулый, ухмыляющийся ключник, который несколько часов назад с явным удовольствием заковывал руки и ноги принца. Вторым в камеру вошел сам Высокий Король.
Ключник, высоко подняв факел, отступил в сторону. Пройдя мимо него, монарх остановился перед Тристаном, но так, чтобы тот не мог до него дотянуться. Теперь он держался более уверенно, чем во время их первой встречи, хотя, по-прежнему, совсем не походил на Высокого Короля, каким его представлял себе Тристан.
На нем была пурпурная мантия с белой каймой. Парик с длинными локонами делал его голову неестественно большой, к тому же король был заметно ниже принца. Крошечные усики топорщились под длинным заостренным носом.
– Ты заинтриговал меня, принц Корвелла, – сказал король, пристально глядя на Тристана.
Принц ничего не ответил.
– Ты сказал, что пришел мстить?
– Да, именно так.
– Значит, ты не собирался претендовать на трон Высокого Короля – мой трон?
– Конечно, нет! Откуда у вас вообще взялась такая мысль?
– Это очень интересно! Я, право, не знаю, могу ли я доверять тебе…
– Ваше Величество? – Неожиданно в дверном проеме возникла еще одна фигура. Король удивленно обернулся и увидел закутанного в темный плащ человека.
– Синдр! Мы потом поговорим! А сейчас оставь меня, – голос короля был уверенным, но чуточку дрожал.
– Боюсь, мое дело не терпит отлагательства, сир! – В мерцающем свете факела Тристан заметил, что руки колдуна сделали несколько неуловимых движений. Король вздрогнул и, сдаваясь, вздохнул.
– Узурпатор? – мягко спросил колдун.
– Он… он… – Казалось, король не может собраться с мыслями.
– Вы хотите сказать, что он представляет серьезную опасность, закончил за него колдун. Тристан ужаснулся, видя, как волшебник манипулирует правителем. В первый раз принц начал всерьез опасаться за свою жизнь.
– Пришло время ему умереть, – заключил Синдр все тем же приятным музыкальным голосом.
– Хорошо, – тихо ответил король. На Тристана он уже больше не смотрел.
Оковы Даруса были не менее массивными, чем те, что удерживали принца Корвелла. Однако, у калишита было одно преимущество: на нем были перчатки, которые он прихватил в сокровищнице Кер Аллисинн. Стражники, даже тщательно обыскав его, не смогли их обнаружить, так хорошо перчатки сливались с бронзовой кожей калишита.
Дарус переждал несколько минут после ухода стражников. Он слышал, как они повели Тристана в глубь темницы. Через некоторое время стражники вновь подошли к его камере. Один из них просунул факел сквозь узкую решетку в дверях, осветил камеру и, убедившись, что пленник на месте, пошел со своим напарником дальше.
Дарус осторожно потянул правую руку из плотно прилегающего железного кольца и легко высвободил ее. Так же быстро он вынул левую руку. Затем, достав одну из длинных жестких проволочек, спрятанных в перчатках, калишит присел, чтобы разобраться с ножными кандалами. Его ловкие пальцы быстро нашли замок, и Дарусу потребовалось всего несколько минут, чтобы освободить правую ногу. Оковы с левой ноги он снял еще быстрее.
Стараясь не дышать, Дарус прислушался. В темнице царила тишина. Он осторожно подобрался к дверям камеры и нашел замок, однако справиться с ним оказалось потруднее, чем с кандалами. Он потратил десять минут, чтобы разобраться в сложном механизме, и наконец его настойчивость привела к успеху – негромко щелкнув, замок открылся.
Дарус осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор. В дальнем конце коридора горел факел, а в остальном вокруг было темно. С холодных каменных стен стекала влага, сильно пахло плесенью. Калишит беззвучно выскользнул из камеры.
Дарус знал, что Тристана отвели по коридору дальше и поместили в одну из камер слева. Слабый свет факела мерцал где-то справа, а с другой стороны коридор был погружен в полную темноту. Сообразив, что без света все равно не обойтись, Дарус повернул направо и, пройдя сотню футов, вытащил из углубления в стене факел, а затем направился обратно в глубину темницы.
Вдруг он вспомнил об оружии – в особенности, о мече Симрика Хью. "Они слишком долго владели им, чтобы оставить оружие здесь", – решил калишит. Держа факел перед собой, он направился дальше по коридору, решив осмотреть хотя бы ближайшую комнату стражи.
Дарус осторожно свернул за угол и узнал ступеньки, по которым они спускались в темницу. Комната стражи, где у них забрали оружие, находилась рядом с лестницей. Он быстро взбежал вверх по ступеням, но, оказавшись наверху, остановился, чтобы осмотреться. Увидев закрытую железную решетку, перекрывающую вход, калишит тихо выругался. Сразу же за ней, сидя на стуле, дремал стражник, а у него за спиной на крюке висело их оружие!
Дарус прислонил факел к одной из ступенек, и достал из перчатки отмычку. Изо всех сил стараясь не шуметь, он стал осторожно копаться в замке. Вскоре, с громким щелчком, решетка открылась.
Стражник ошалело поднял голову и начал испуганно озираться по сторонам, а Дарус, распахнув дверь, влетел в комнату. Кулак калишита захлопнул отвалившуюся от удивления челюсть стражника. Тот даже не успел вскрикнуть и, потеряв сознание, осел на стуле.
Дарус повернулся к стене, быстро снял с нее свой ятаган, прицепил его к поясу, схватил остальное оружие и, выскочив из комнаты, запер за собой решетчатую дверь.
Проходя мимо каждой камеры, калишит просовывал факел сквозь железную решетку – как раз на уровне головы – и осматривал темницу, надеясь отыскать своего друга. Однако, первые четыре оказались пустыми.
В пятой кто-то сидел.
Человек был прикован к стене. Голова свешивалась на грудь, так что Дарус не мог разглядеть его лица. Мужчина не походил на Тристана, к тому же казался меньше ростом, – но при тусклом свете калишит не был в этом уверен.
– Тристан! – прошипел он.
Ответа не последовало. Фигура, прикованная к стене, не подавала никаких признаков жизни.
Ругаясь про себя, Дарус прислонил факел к стене и начал возиться с замком. Теперь, когда он уже был знаком с механизмом, дело пошло быстрее, и уже через несколько минут замок открылся. Калишит проскользнул в камеру – узник по-прежнему не шевелился. Держа факел перед собой, Дарус медленно приблизился к стене.
Неожиданно узник поднял голову и посмотрел на калишита с выражением безнадежного страдания. Это был не Тристан: человек выглядел старше и казался гораздо более хрупким. Его лицо скривилось, он попытался что-то сказать, но не смог издать ни звука. Тут Дарус заметил, что руки узника ужасно изуродованы.
Человек часто заморгал, видимо, сообразив, что Дарус не собирается его пытать. Он снова открыл рот, попробовал заговорить, но безрезультатно. Его цепи не издавали ни звука, когда он шевелил ими, и даже его дыхание оставалось неслышным!
– Кто вы… – начал калишит, но не услышал собственного голоса. Колдовство! По его спине пробежал холодок: он понял, что на камеру наложено заклятие, которое глушит любые звуки.
Теперь узник глядел на Даруса без страха, и калишит увидел, что несмотря на перенесенные испытания, перед ним не сломавшийся, мужественный человек. Дарус вспомнил рассказы о честных лордах, брошенных в темницу Высоким Королем.
Сам не понимая до конца, почему он так неразумно тратит время, калишит шагнул вперед и начал открывать замки на оковах узника.
Настроение Хобарта весь день колебалось между совершенным удовлетворением и вспышками ярости. Друиды были разбиты. Армия смерти одержала грандиозную победу! "Армия Баала", – напомнил он себе с благоговейным поклоном, – армия Баала, но под его, Хобарта, руководством.
Но его лишили удовольствия убивать. Заключенные в свои каменные темницы, друиды смеялись над ним – Хобарт был в этом уверен.
Он тщательно изучил каждую статую и убедился, что это действительно камень. Отобрав у зомби тяжелый железный топор, он с размаху ударил им по одной из статуй, рассчитывая отбить поднятую руку – но вместо этого рассыпалось лезвие топора. От удара у священника даже онемели руки.
Однако некоторое удовлетворение Хобарт все же получил: ему было приятно ударить друиду, даже если она и не чувствовала боли.
Вдруг он вспомнил, что давно ничего не ел, и почти с детской радостью решил устроить пир по случаю победы. Столом послужит здоровенный камень, упавший с арки, пищей же будет мясо и вино самого Баала. Хобарт подошел к камню и произнес простое заклинание. Через мгновение на камне появились сочные куски мяса, спелые фрукты и мягкий хлеб. Священник бросил пустую винную фляжку и прошептал другое заклинание. Подняв полную флягу, он долго пил крепкое и терпкое вино.
Приятная теплота разлилась по телу, и Хобарт начал есть. Он съел все – а еды хватило бы и на четверых. Несколько раз он сотворял новое вино, и к тому моменту, когда трапеза была закончена, его голова приятно кружилась.
Хобарт осмотрел поле битвы. Тела мертвецов валялись повсюду, побитые и изуродованные так сильно, что они умерли вторично. Эти тела были для него уже бесполезны. Однако, многие сотни пережили сражение и теперь неподвижно стояли вокруг Лунного Источника и разбитых арок, дожидаясь новых распоряжений своего хозяина.
Несколько друидов погибло во время битвы, и он с интересом смотрел на их тела. Он нашел одно – женское, – которое было разорвано зомби и изуродовано до неузнаваемости.
Священник вынул из кожаного мешочка сердце Казгорота и сжал его в руке, глядя на тело друиды. Сосредоточившись, он призвал на помощь силу Баала. Сначала дернулась одна нога, потом другая. Хобарт напрягся еще сильнее.
Тело Изольды Винтерглен медленно и неуверенно поднялось на ноги.
