Глава VI
Проект экспедиции, – Айртон в корале. – Посещение гавани Воздушного Шара.. – Замечания Пенкрофа на борту "Бонавентура". – В кораль посылают телеграмму. – От Айртона нет ответа. Выступление на следующий день. – Почему телеграф не действует. – Выстрел.
Колонисты считали своей важнейшей задачей произвести полное обследование острова, которое теперь имело две цели: во-первых, найти таинственного человека, в существовании которого нельзя было уже сомневаться, и в то же время выяснить, что сталось с пиратами, где они укрылись, какую вели жизнь и чего можно опасаться с их стороны.
Сайрес Смит желал бы выступить немедленно, но так как экспедиция должна была продолжаться несколько дней, то было решено нагрузить на повозку различные предметы лагерного оборудования и посуду – все необходимое для ночевок. Между тем одна из онагг поранила себе ногу, и ее нельзя было запрягать. Животное нуждалось в отдыхе, и колонисты решили отложить отъезд до 20 ноября. Ноябрь в этих широтах соответствует маю Северного полушария. Приближалось лето. Солнце подходило к тропику Козерога, наступали самые длинные дни в году. Время для экспедиции было выбрано наиболее подходящее. Даже если главная цель не будет достигнута, поход колонистов мог привести ко многим открытиям, особенно в отношении естественных богатств: ведь Сайрес Смит намеревался обследовать густой лес Дальнего Запада, тянувшийся до конца Змеиного полуострова.
В течение девяти дней, оставшихся до начала экспедиции, колонисты решили закончить последние работы на плато Дальнего Вида.
Между тем Айртону было необходимо возвратиться в кораль, так как домашние животные нуждались в уходе. Было решено, что Айртон проведет там два дня и вернется в Гранитный Дворец, оставив в стойлах обильный запас корма.
Перед его отправлением Сайрес Смит спросил, не. хочет ли он, чтобы кто-нибудь его проводил. Ведь теперь на острове не так безопасно, как прежде.
Айртон ответил, что это не нужно, что он отлично справится один и ничего не боится. Если в корале или окрестностях произойдет что-нибудь неожиданное, он немедленно сообщит об этом по телеграфу в Гранитный Дворец.
На заре Айртон уехал на повозке, которую везла одна онагга. Два часа спустя телеграф сообщил, что в корале все благополучно.
В ближайшие два дня Сайрес Смит осуществил одно мероприятие; оно должно было окончательно обезопасить Гранитный Дворец от всяких неожиданностей;
Смит хотел сделать совершенно не видимым отверстие бывшего водостока на южной оконечности озера Гранта, ранее, уже заделанное и полуприкрытое растениями и травой. Это было легко осуществить, так как требовалось только повысить на два-три фута уровень воды в озере, которая должна была окончательно затопить отверстие. Для этого достаточно было установить плотины у обоих проливов, питавших Глицериновый ручей и ручей Водопада. Остальные колонисты приняли участие в этой работе и быстро возвели две плотины из хорошо сцементированных камней. Ширина их не превосходила семи-восьми: футов при трех футах высоты. После этого никто не. мог бы предположить, что у оконечности озера существовал подземный проход, в который когда-то изливался избыток воды.
Незачем говорить, что небольшой рукав, через который поступала вода, наполнявшая резервуары Гранитного Дворца и приводившая в движение подъемник, не был затронут, и колонистам не угрожал недостаток воды. Стоило втянуть подъемник наверх, и надежное, удобное убежище колонистов было в полной безопасности от неожиданного нападения.
С этой работой справились быстро, и Пенкроф, Гедеон Спилет и Харберт нашли время посетить гавань Воздушного Шара. Моряку очень хотелось знать, побывали ли пираты в маленькой бухте, где находился "Бонавентур".
– Эти джентльмены, – говорил он, – высадились именно на южном берегу. Я боюсь, что они обнаружили нашу маленькую гавань, и тогда я не дам и полдоллара за наш "Бонавентур".
Опасения Пенкрофа были довольно основательны, и посещение гавани Воздушного Шара казалось вполне уместным.
10 ноября после полудня моряк и его товарищи выступили в путь. Они были хорошо вооружены. Пенкроф демонстративно вложил по две пули в каждый ствол своего ружья и молча покачал головой. Это не предвещало ничего хорошего для того, кто вздумал бы подойти к нему слишком близко, будь это человек или зверь. Гедеон Спилет и Харберт также захватили ружья, и около трех часов маленький отряд покинул Гранитный Дворец.
Наб проводил товарищей до излучины реки и, когда они перешли на другой берег, поднял мост. Колонисты условились, что сообщат о своем возвращении выстрелом из ружья. Услышав этот сигнал, Наб должен был восстановить сообщение между обоими берегами реки.
Путники направились прямо по дороге в гавань, к южному берегу острова. Им предстояло пройти всего три с половиной мили, но Гедеон Спилет и его товарищи потратили на это два часа. По пути они обыскали всю опушку леса как в более густой его части, так и со стороны болота Казарок, но не обнаружили никакого следа беглецов. Вероятно, последние, не зная в точности численности колонистов и их средств обороны, укрылись в наименее доступной части острова.
Придя в гавань Воздушного Шара, Пенкроф с величайшим удовлетворением увидел, что "Бонавентур" спокойно стоит на якоре в узкой бухте; впрочем, гавань Воздушного Шара была так хорошо укрыта среди высоких скал, что ее нельзя было обнаружить ни с моря, ни с суши, и только человек, находящийся в самой бухте или над нею, мог догадаться о ее существовании.
– Прекрасно! – сказал Пенкроф. – Эти негодяи еще не побывали здесь. Гады предпочитают прятаться в траве, и мы, очевидно, найдем их в лесу Дальнего Запада.
– Это большое счастье, – добавил Харберт. – Если бы они увидели "Бонавентур", то захватили бы корабль и убежали, а мы не могли бы еще раз побывать на острове Табор.
– Действительно, – ответил журналист, – было бы приятно доставить туда записку с указанием координат острова Линкольна и местонахождения Айртона, на случай, если "Дункан" вернется за ним.
– "Бонавентур" все еще здесь, мистер Спилет, – ответил Пенкроф. – Судно и его команда могут тронуться в путь по первому сигналу.
– Я думаю, Пенкроф, что это придется сделать сейчас же по окончании обследования острова. Возможно, что незнакомец, если нам только удастся его найти, сообщит нам много интересного об острове Линкольна и острове Табор. Вспомните, что он, и никто другой, написал ту записку, и ему, может быть, известно, вернется ли яхта.
– Тысяча чертей! – вскричал Пенкроф. – Кто же это может быть? Этот человек знаком с нами, а мы с ним незнакомы. Если это простой моряк, потерпевший кораблекрушение, то почему же он прячется? Мне кажется, мы порядочные люди, а общество порядочных людей никому не может быть неприятно. По доброй ли воле он сюда попал? Может ли он покинуть остров, если захочет? Здесь ли он еще? Или его уже нет?
Беседуя таким образом, Пенкроф и его товарищи поднялись на корабль и прошли по палубе "Бонавентура". Моряк случайно взглянул на битенг, вокруг которого был обмотан якорный канат, и вскрикнул:
– Черт возьми! Вот это здорово!
– Что такое, Пенкроф? – спросил журналист.
– А то, что этот узел завязан не моей рукой! И Пенкроф указал на веревку, которая привязывала канат к битенгу, чтобы он не размотался.
– Как не вашей рукой? – спросил Гедеон Спилет.
– Готов поклясться, что не моей. Это плоский узел, а я обычно завязываю две удавки (42).
– Может быть, вы ошиблись, Пенкроф?
– Я не ошибся, – настаивал моряк. – Рука делает это незаметно, сама собой, и рука не ошибается.
– Значит, пираты побывали на корабле? – спросил Харберт.
– Не знаю, – ответил Пенкроф. – Несомненно одно, что якорь "Бонавентура" поднимали и потом снова бросили его. Вот еще одно доказательство: канат якоря травили, и гарнитур (43) снят с того места, где канат трется об клюз. Говорю вам, кто-то пользовался нашим судном!
– Но если им пользовались пираты, они разграбили бы его или убежали.
– Убежали бы? Куда это? На остров Табор? – возразил Пенкроф. – Неужели вы думаете, что они отважились бы выйти в океан на судне с таким небольшим водоизмещением ?
– К тому же пришлось бы допустить, что остров Табор им известен, – сказал Гедеон Спилет.
– Как бы то ни было, – продолжал моряк, – не будь я Бонавентур Пенкроф из Вайн-Ярда, если наш "Бонавентур" не поплавал без нас.
Моряк говорил так уверенно, что ни Гедеон Спилет, ни Харберт не решались его оспаривать. Судно, очевидно, не все время стояло на месте с тех пор, как Пенкроф привел его в гавань Воздушного Шара. Моряк нисколько не сомневался, что кто-то поднял якорь и потом снова опустил его на дно. Зачем было бы проделывать это, если корабль не сходил с места?
– Но как же мы могли не заметить "Бонавентур", когда он проходил мимо острова? – спросил журналист, которому хотелось выдвинуть все возможные возражения.
– Очень легко, мистер Спилет, – ответил моряк. – Достаточно выйти ночью, при хорошем ветре, и через два часа остров скроется из виду.
– В таком случае, – продолжал журналист, – объясните мне, с какой целью пираты могли воспользоваться "Бонавентуром" и почему, воспользовавшись им, они снова привели корабль в гавань?
– Эх, мистер Спилет, – ответил моряк, – отнесем это к прочим необъяснимым вещам и бросим об этом думать! Важно то, что "Бонавентур" с нами- К несчастью, если пираты возьмут его еще раз, он может не оказаться на месте.
– Может быть, было бы осторожнее отвести "Бонавентур" к Гранитному Дворцу? – сказал Харберт.
– И да и нет, но скорее – нет, – ответил Пенкроф. – Устье реки Благодарности – неподходящее место для корабля, и море там бурное.
– А что, если дотащить его по песку до самых Труб?
– Может быть, это будет правильнее, – сказал Пенкроф, – но раз мы должны покинуть Гранитный Дворец и отправиться в довольно продолжительную экспедицию, то, мне кажется, "Бонавентуру" будет безопаснее здесь. Лучше его оставить в бухте, пока остров не будет очищен от этих негодяев.
– Я тоже так думаю, – сказал журналист. – Здесь он, по крайней мере, не будет так страдать от дурной погоды, как в устье реки Благодарности.
– Ну, а что, если пираты вздумают еще раз посетить его? сказал Харберт.
– Не найдя "Бонавентура" здесь, они быстро разыскали бы корабль в окрестностях Гранитного Дворца и захватили бы его в наше отсутствие, – ответил Пенкроф. – Я согласен с мистером Спилетом, что корабль следует оставить в гавани Воздушного Шара. Но когда мы вернемся, если нам не удастся освободить остров от негодяев, лучше будет отвести "Бонавентур" к Гранитному Дворцу и оставить его там на случай, если придется опасаться каких-либо неприятных посещений.
– Решено! Идем дальше! – сказал журналист.
Вернувшись в Гранитный Дворец, Пенкроф, Харберт и Гедеон Спилет сообщили инженеру о том, что произошло, и Сайрес Смит одобрил их решение. Он даже обещал Пенкрофу изучить участок пролива между островком и побережьем и выяснить, нельзя ли устроить там при помощи запруд искусственную гавань. Если это осуществимо, то "Бонавентур" будет всегда близко, на виду у колонистов, а в случае нужды его можно будет даже запереть.
В тот же вечер Айртону послали телеграмму с просьбой привести из кораля пару коз, которых Наб собирался выпустить на луга, покрывавшие плато. Как это ни странно, Айртон, вопреки своему обычаю, не подтвердил получения депеши. Инженер был очень удивлен. Могло случиться, что Айртона в это время не было в корале, а может быть, он даже возвращался в Гранитный Дворец. Действительно, после его ухода прошло два дня, а 10-го вечером или, самое позднее, 11-го утром он должен был вернуться.
Колонисты ждали, что Айртон покажется на плато Дальнего Вида. Наб с Харбертом даже отправились к мосту, чтобы опустить его, как только появится их друг. Но к десяти часам вечера стало ясно, что Айртон не придет. Колонисты решили послать вторую телеграмму с просьбой немедленно ответить.
Звонок в Гранитном Дворце молчал.
Колонисты сильно встревожились. Что случилось? Значит, Айртона не было в корале, а если он и находился там, то был лишен свободы передвижения? Следовало ли им идти в кораль в эту темную ночь?
Поднялся спор. Одни хотели идти, другие нет.
– Но, может быть, что-нибудь случилось с телеграфом и он не действует? – спросил Харберт.
– Это возможно, – сказал журналист.
– Подождем до завтра, – предложил Сайрес Смит. – Может быть, Айртон действительно не получал нашей телеграммы или его ответ не дошел до нас.
Колонисты ждали с понятным беспокойством.
С первыми лучами зари 11 ноября Сайрес Смит снова пустил электрический ток по проводу, но не получил ответа.
Они повторили свою попытку. Результат был тот же.
– Идем в кораль, – сказал инженер.
– И притом во всеоружии, – добавил Пенкроф.
Колонисты тут же решили, что Гранитный Дворец не будет покинут всеми и что там останется Наб. Проводив своих товарищей до Глицеринового ручья, он должен был поднять мост и, укрывшись за деревом, ждать их возвращения или возвращения Айртона.
В случае, если появятся пираты и попытаются перейти через пролив, Наб должен был остановить их ружейными выстрелами. В конце концов, он мог спрятаться в Гранитном Дворце и, втащив подъемник, оказаться в полной безопасности.
Сайрес Смит, Гедеон Спилет, Харберт и Пенкроф предполагали направиться прямо в кораль, а если Айртона там не окажется, обыскать ближайший лес.
В шесть часов утра инженер со своими тремя спутниками перешел через Глицериновый ручей, а Наб остался на левом берегу и укрылся за небольшим пригорком, на котором росло несколько высоких драцен.
Колонисты, спустившись с плато Дальнего Вида, направились по дороге, ведшей в кораль. Они держали ружья наперевес и были готовы стрелять при первом появлении врагов. Два карабина и столько же ружей были заряжены пулями.
По обеим сторонам дороги тянулся густой кустарник, где легко могли притаиться злодеи. Они были вооружены и поэтому опасны.
Колонисты шли быстро и молчали. Топ бежал впереди то по дороге, то меж кустов, но тоже молчал, видимо, не чуя ничего необычного. Можно было быть уверенным, что верный пес не позволит захватить себя врасплох и начнет лаять при первых признаках опасности.
Вдоль дороги, по которой шел маленький отряд, тянулся телеграфный провод, соединявший кораль с Гранитным Дворцом. Отойдя около двух миль, колонисты не заметили ни одного обрыва. Столбы стояли крепко, изоляторы были целы, провод натянут правильно. Но дальше, как указал инженер, натяжение проволоки несколько ослабевало, а дойдя до столба No 74, Харберт, который шел впереди, крикнул:
– Провод оборван!
Спутники Харберта ускорили шаги и подошли к тому месту, где стоял юноша.
Столб был опрокинут и лежал поперек дороги. Обрыв провода можно было считать установленным, и телеграммы из Гранитного Дворца в кораль и из кораля в Гранитный Дворец, очевидно, не доходили до места назначения.
– Этот столб опрокинуло не ветром, – заметил Пенкроф.
– Нет, – подтвердил Гедеон Спилет. – Под ним подрыли землю и вырвали его руками.
– Кроме того, провод порван, – сказал Харберт, указывая на два конца проволоки, которая была кем-то разорвана.
– Что, излом свежий? – спросил Сайрес Смит.
– Да, проволока, несомненно, оборвана недавно, – ответил Харберт.
– В кораль! В кораль! – вскричал Пенкроф.
Колонисты находились на полпути между Гранитным Дворцом и коралем. Им оставалось пройти две с половиной мили. Они быстрым шагом двинулись вперед.
Очевидно, в корале произошло какое-то важное событие. Айртон, конечно, мог послать телеграмму, и она не дошла, но не это беспокоило его товарищей, а вот что казалось им не понятным: Айртон обещал вернуться в Гранитный Дворец накануне вечером и не пришел. Наконец, связь между коралем и Гранитным Дворцом была прервана не без причины, а кто, кроме пиратов, был заинтересован в том, чтобы эта связь нарушилась?
Колонисты бежали, задыхаясь от волнения. Они были искренне привязаны к своему новому товарищу. Неужели они найдут его убитым рукой тех самых людей, во главе которых он когда-то стоял?
Вскоре маленький отряд достиг того места, где начинался ручеек, приток Красного ручья, орошавший луга в корале. Они умерили шаги, чтобы не чувствовать себя утомленными в ту минуту, когда, может быть, придется вступить в борьбу. Все взвели курки ружей. Каждый наблюдал за определенным участком леса. Топ издавал глухое рычание, не предвещавшее ничего хорошего.
Наконец между деревьями стал виден дощатый забор. С первого взгляда не было заметно никаких разрушений. Калитка была закрыта, как всегда. В корале царила глубокая тишина. Не слышалось ни блеяния муфлонов, ни голоса Айртона.
– Войдем туда, – сказал Сайрес Смит.
Инженер сделал несколько шагов вперед. Его товарищи стояли настороже в двадцати шагах, готовые стрелять. Сайрес Смит поднял внутреннюю щеколду калитки и хотел ее открыть, когда Топ громко залаял. Над забором прозвучал выстрел, и крик боли раздался ему в ответ.
Харберт, пораженный пулей, упал на землю.
