Кто-то откинул полог маленькой спальной палатки и приглашал его войти.
Медлить было бессмысленно. Ему некуда идти. Если это была ловушка, а скорее всего так оно и было, то так тому и быть. Он нагнулся и пролез внутрь.
Внутри казалось совсем темно, особенно, когда полог опустился. Он открыл рот, чтобы спросить, но голос опередил его:
– Шшшш…
Рука дотронулась до его плеча и пригнула к полу, покрытому какой-то циновкой. Нет, это был спальный мешок – один или несколько.
– Влезай, – прошептала она. Теперь он понял, что это был женский голос. – В этот.
Ничего не оставалось, как повиноваться. Здесь командовала она. Одежду долой, ботинки долой. Он залез в один из мешков.
– Взъерошь волосы и повернись спиной к выходу.
Он считал, что его волосы уже достаточно взъерошены, но еще раз пробежал по ним руками, натянул мешок на шею и повернулся к задней стенке. Она назвала его по имени, но он думал, что каждый колонист на корабле знал, как его зовут, и что большинство из них называли его уменьшительно: Род.
Сплетни распространялись на Новой Аризоне с такой скоростью, что казалось этим занимается еще одна группа колонистов. Обо всех знали буквально все.
Что бы там ни было, он кажется забылся сном. Сочетание незнакомого напитка с избытком физических упражнений и полным расслаблением – все это привело к снятию напряжения и дремоте.
Возможно, это и спасло его. Он смутно вспоминал свет электрического фонаря, жалобный шепот своей спасительницы и, затем, чей-то голос снаружи:
– Кто бы это ни был, он храпит как бревно. Оставим их в покое.
Затем другой голос иронически добавил:
– Извините за беспокойство, гражданка Бергман.
Эти слова полностью разбудили его. Теперь он сказал:
– Они ушли.
– С моей репутацией, – горько сказала Кати.
– Я сожалею.
Она вздохнула.
– Не беспокойтесь. Я думаю, они хотели убить вас. Почему?
Род задумался. Он заложил руки за голову, продолжая лежать в мешке. Сон окончательно покинул его.
– Думаю не меня, а компанию Новая Аризона. Каждый бы захотел этого. Дарлин, Фодор, Зорилла. Любой член правления, кроме Вас и может быть патера Вильяма. Просто они приняли меня за символ компании.
– Да, – сказала она. Она выдержала длинную паузу, прежде чем сказала невзначай:
– Это была бы ирония судьбы, если бы они выместили свое зло на вас.
– Что вы хотите этим сказать?
– Какое ваше настоящее имя, Род?
– О! – Он подумал, прежде чем ответить. – Энгер, – сказал он наконец. – Энгер Кастриота.
Она так долго молчала, что ему показалось, что она уснула. Затем она тихо сказала.
– Что случилось с настоящим Родом Боком?
– Я не знаю. Я попал на его место по счастливой случайности. Откуда вы узнали?
В ее голосе чувствовалось сомнение.
– Точно не знаю. По многим приметам плюс женская интуиция. Помните, я ведь встречала Бока перед стартом, или человека выдающего себя за Бока. Это был распущенный молодой человек, очень неприятный. Я бы забыла его, если бы не досадные несоответствия. Вы, вероятно, не являетесь наследником богатых родителей… Энгер. Вы плохо играете эту роль. Я имею в виду обращение со слугами и все такое. И потом, вы совершенно не разбираетесь в делах компании Новая Аризона. Очевидно, вы не были в курсе переписки и устных разговоров Мэтью Ханта с правлением компании. Хотя вам, конечно, везло. Думаю, что Хант – единственный человек, который знал всех членов правления в лицо. Если бы он полетел с нами, вы были бы раскрыты.
– Да, – сказал Род презрительно. – Я считал, что мне везло.
Во мраке палатки он мог разглядеть, как она, облокотившись на локоть в своем спальном мешке, смотрела в его сторону.
– Но что же вы здесь делаете, Род… я имела ввиду Энгер? Я уже запуталась.
– Можете продолжать называть меня Роджер Бок, – сказал он криво. Кажется я занимаюсь глупостями. Глупостями, протянувшимися на несколько сотен световых лет.
Ее голос был мягким, будто понимающим, хотя она еще толком не знала, что ей понимать.
Наконец, он сказал:
– Я думаю, мне нет смысла скрывать. Я и так уже почти все рассказал. Даже не знаю, как это получилось.
Она ждала, когда он начнет говорить.
Он спросил:
– Вы слыхали когда-нибудь о гьяке?
– Нет.
– Почти никто не знает о нем в наше время. Никто, кроме этимологов или историков южных Балкан, когда-то называемых Албанией или Монтенегро. В нее также входила часть Сербии и Македония, но в основном это Албания.
Он глубоко вздохнул.
– Это было много поколений назад, больше, чем вы можете себе представить. Холодной горной ночью был похищен и вывезен в Грецию грудной ребенок, оказавшийся единственным уцелевшим мужчиной из клана Кастриота. Они пересекли границу в районе Кониспола и прибыли в портовый город Игуменица. Оттуда маленькая лодка доставила беглецов на Корфу. На следующий день три старых девы, проводивших всю операцию по спасению шестимесячного Кастриота, отправились на пароме в Бриндиси, городок в Италии, где было относительно спокойно. Двумя годами позже они переехали в страну, известную тогда как Соединенные Штаты Америки. Тогда и начались его тренировки. Как видите, женщины из клана Кастриота были такими же неустрашимыми, как и мужчины при исполнении гьяка.
Он посмотрел вверх, в темноту палатки.
– Итак, традиции клана были переданы единственному наследнику. – Род глубоко вздохнул.
– У него были дети, но лишь один ребенок был мальчиком. Кастриота никогда не процветали. Я имею ввиду количество. Но всегда был хотя бы один наследник. Каждое поколение с волнением ожидало появления на свет мальчика. Тогда собирались поредевшие ряды старшего поколения и совещались по поводу изменений текстов заветов и клятв. Решался вопрос об обучении наследника искусствам, уже забытым не только в Америке, но и в Албании: профессиональному владению ружьем, ножом и пистолетом. По каждому из искусств мальчик должен был получить аттестат зрелости. Затем, он посвящался в традиции мужества, доблести и гьяк. Каждый мальчик знал, что клан Пешкопи еще жив, что его корни затерялись где-то в верховьях Дрина там, где встречаются черные горы Албании и Монтенегро.
Она с ужасом сказала:
– Но… ведь вы говорите о давно ушедших поколениях.
– Да.
– Ненавидеть людей, которых ты никогда не видел…
Он сказал отрешенным голосом:
– Ненависть можно передать от отца к сыну также легко, как другие семьи передают наследство. – Он презрительно фыркнул. – Учтите, нас воспитывали для этого. Мальчики рождались для исполнения гьяка. Их содержали, как могли, они наследовали все богатства семьи. Он снова фыркнул.
– Закон выживания? Тогда это выживание того, кто сильнее ненавидит.
Она сказала:
– До тех пор пока…
– До тех пор, пока не совершится последний акт возмездия, который откладывался по разным причинам в течение такого длительного времени. На протяжении целых поколений мы то и дело сталкивались с выжившими Пешкопи без их ведома. В конце концов стало очевидным, что гьяк должен быть совершен. В противном случае наши мечты о возмездии останутся бесплодными. Последний Пешкопи направлялся к новым мирам, где он, несомненно, должен был затеряться. По крайней мере для Кастриота.
– Вы хотите сказать, – сказала Кати, задыхаясь, – что последний из… ваших кровных врагов находится на Новой Аризоне?
Он устало ответил:
– Нет. Но меня убедили в этом, и я полетел "зайцем", чтобы найти его. Вчера я окончательно оставил эту затею, просмотрев по другому поводу картотеку Дарлина. Среди колонистов и экипажа нет Пешкопи.
Ее голос стал ледяным.
– Из ваших слов следует, что в то время, когда ваши коллеги, мужчины и женщины, пытаются построить новый мир, жертвуя собой ради будущего, ради своих детей, вы скрываетесь в поисках своей жертвы.
Он недовольно фыркнул.
– Ладно. Я не надеялся, что вы меня поймете. Запомните, я – продукт нескольких поколений, воспитанных на ненависти. Однако все это позади. Я, последний из Кастриота, теперь на далекой планете без средств к существованию. Мои шансы вернуться в молодом возрасте, чтобы продолжить эту охоту незначительны. Более того, я думаю, когда наш славный капитан узнает, что я самозванец, меня приговорят к пожизненной каторге.
Она холодно продолжала:
– Значит вы очень сожалеете, что не совершили акт возмездия.
– Я не знаю, – сказал он тихо. – Скорее сожалею о жизни, проведенной в напрасных тренировках. Он горько усмехнулся. – Иногда мне кажется, что это было причиной того, что мой отец, дед и все предки сохранили такую ненависть и передали ее новым поколениям.
Кати Бергман сказала:
– Вам, наверное, будет приятно услышать, что вы рано успокоились?
Он сел и резко повернулся к ней.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею ввиду детей, не достигших десятилетнего возраста. Они не считаются колонистами и, следовательно, не вносятся в списки. Я лично знаю нескольких детей, которые зарегистрированы под другими именами.
Воздух со свистом вырвался из его легких.
Она сказала с презрением:
– Хотя вам не удалось найти вашего кровного врага среди мужчин, у вас есть шанс найти его среди этих невинных детей. Ведь ради этого убийства вы пересекли галактику, Энгер Кастриота.
Не следовало открываться Кати Бергман. Это была совершенная глупость с его стороны. Теперь о нем знали двое – Зорилла и Кати. Его раскрытие теперь было лишь делом времени. А дальше – неизвестность. Глядя правде в глаза, он не мог рассчитывать на чью-либо дружбу на Новой Аризоне. Может быть за исключением алкоголика Джеффа Фергюсона. Да и тот бросил его в лабиринте Палаточного Города, когда толпа наступала им на пятки.
Но нет, не совсем так. Она уже знала, что он самозванец. Он допустил ошибку лишь теперь, раскрыв себя и цель своего путешествия на борту "Титова".
Обдумав свои слова, он осознал всю их жестокость. Она понятия не имела о гьяке, об историях, о ночных погромах, передаваемых из поколения в поколение. Как Пешкопи окружали их дома в горах, поджигали их, а жильцов расстреливали, включая стариков, женщин и детей, когда те пытались бежать. О пытках и засадах, о сожженных полях, угнанном скоте. Об уменьшении численности клана, некогда насчитывавшего сотни людей.
Нет, она ничего не знала об историях, на которых он был воспитан. Истории, которые даже сейчас вызывали у него ярость. Она не знала и никогда не узнает о гьяке, переданном по наследству.
Он провел остаток ночи в ее палатке, погрузившись в беспокойный сон. Звуки толпы, бегающей вдоль улиц, постепенно затихли, когда подвыпившие колонисты поняли, что упустили свою жертву.
Они больше не говорили. Она лишь объясняла, как ей удалось спасти его. Тент, который она занимала, был выделен ей комитетом колонистов на случай, если она допоздна задержится в городке. Она услышала звуки толпы и, не понимая смысла происходящего, выглянула на улицу. Она дважды видела, как он пробегал мимо, преследуемый толпой. На третий раз она узнала его, поняла в чем дело и позвала. Остальное было очевидно.
Когда наступило утро, он открыто вышел из тента и пошел назад к кораблю.
Те колонисты, которые попадались ему по дороге, отводили глаза в сторону. Вчера в горячке погони они жаждали его крови. Сейчас, средь бела дня было совсем другое дело.
– Трусы! – подумал он. Лесли Дарлин оказался прав. Жлобы. Подонки, неудачники и бездарности, не сумевшие ничего добиться у себя дома и отправившиеся на другую планету в поисках легкой жизни.
Пионеры! Первооткрыватели!
Ха!
На полпути он встретил Джеффа Фергюсона, Бена Тен Эйка с отрядом из двадцати человек.
Даже на расстоянии он заметил, что первый инженер негодовал. Подойдя поближе, он понял почему.
Его глаза по-прежнему были красными. Род подозревал, что он расправился с остатком украденного ликера и, очевидно, еще не ложился в постель. Бен Тен Эйк имел жалкий вид, хотя по его выражению было видно, что никакой вины за собой он не чувствовал.
Когда Род приблизился, главный офицер выкрикнул команду и его люди резко остановились, опустив на землю свои ружья. Род с удивлением отметил, что все они не были членами экипажа корабля. Очевидно, Бен Тен Эйк набирал своих головорезов из числа колонистов.
Тен Эйк процедил:
– С вами все в порядке, гражданин Бок?
Джефф сказал, пожимая ему руку:
– Я ждал тебя всю ночь, Род. Когда я понял, что ты заблудился, то побежал к кораблю. А этот сукин сын даже не пошевелился до утра, трус!
Бен Тен Эйк холодно сказал:
– Не забывайте, мистер Фергюсон, что я выше вас по званию.
– Ты дерьмо! – взорвался Джефф, обдавая огнем высокого Эйка. – Мы больше не офицеры "Титова", Тен Эйк. А что касается Новой Аризоны, то ты владеешь пятой частью доли, так же как и я. С чего ты взял, что выше меня по рангу?
Тен Эйк, очевидно кипевший внутри, обратился к Роду Боку.
– Наше появление в городке посреди ночи могло вызвать бунт. Теперь же мы можем призвать к порядку нескольких наиболее недисциплинированных колонистов. К тому же мы не знали где вы. Возможно, вас там и не было.
– Где же ему еще быть? – агрессивно прорычал Джефф.
Тен Эйк игнорировал его.
Род, скорее уставший после этой ночи, чем отдохнувший, кивнул головой и пошел к "Титову." По дороге он слышал, как Тен Эйк выкрикивал команды. Джефф догнал своего вчерашнего собутыльника и засмеялся:
– Как тебе удалось бежать, парень?
Род сказал:
– Одна женщина-колонистка затащила меня в свою палатку. Я провел там ночь.
Инженер посмотрел на него с явным восхищением.
– Что ты говоришь? Во имя дзен, парень, есть ли у нее друзья?
Род мрачно сказал:
– Если даже так, то я не вхожу в их число.
Пока они шли к кораблю, Фергюсон пытался понять смысл его слов. Во всяком случае они молчали.
Род Бок хотел хорошенько освежиться и сменить одежду, но когда он проходил мимо гостиной, раздался возглас.
– Гражданин Бок! Будьте любезны. И вы также Тен Эйк и Фергюсон.
Он вошел и осмотрелся. Здесь проходило какое-то собрание. У стола стоял капитан Глюк. Его глаза, как всегда, светились. В комнате сидели Лесли Дарлин, Зорилла, патер Вильям и два старших офицера корабля: Макдональд и Кайвокату.
Лесли насмешливо посмотрел на него.
– Милости просим к нашему шалашу! – замурлыкал он.
Капитан пробубнил:
– Гражданин Бок, я должен спросить вас. Где вы были?
Фергюсон и Тен Эйк вошли вслед за ним. Тен Эйк сказал:
– Он был в палаточном городке.
Зорилла смотрел вниз на свои огромные руки, сжимая и разжимая их.
Рой Макдональд медленно сказал.
– А кто может это подтвердить?
Фергюсон с негодованием посмотрел на него.
– Я могу. Мы были там вместе прошлой ночью. Он перевел негодующий взгляд на Тена Эйка. – Очевидно полиция на этой планете работает только днем. Мы едва успели унести ноги. Роду пришлось прятаться всю ночь.
Капитан пыхтел как паровоз.
– Вернемся к этому позже. Его сверкающие глаза остановились на Роде Боке. – Снова совершен акт саботажа. Этого не могли сделать колонисты. У них нет доступа на корабль. Даже бывшим членам команды запрещено входить на "Титов", за исключением тех, кто пользуется моим доверием.
– Саботаж? – спросил Род, явно недоумевая.
Разъяренный капитан выпалил:
– Сейчас крайне необходимо послать на Землю сообщение с предложениями о концессиях. Либо нам удастся получить капитал для освоения всей планеты, либо вылетим в трубу.
Зорилла беззвучно изучал свои черные ногти.
Капитан продолжал в горячке:
– Только одна сила на Новой Аризоне противостоит этому: эти чертовы йоки, которых мы были вынуждены взять в качестве колонистов.
– Какой саботаж? – спросил Род, не понимая о чем идет речь.
– Гражданин Фодор нашел месторождения нефти, золота, олова. Достаточно было лишь послать спасательный корабль на ближайшую базу Космических Сил. Оттуда мы могли бы связаться с Землей и заключить контракты. Сюда бы прилетели новые корабли, которые бы привезли новый персонал, новое оборудование. Начался бы бум.
– Другими словами, обдирание Новой Аризоны, – мягко сказал Лесли.
Капитан посмотрел в его сторону.
– Разве это не то, что нам нужно? Быстрый оборот капитала, молниеносные состояния и возвращение на Землю.
– Естественно, – протяжно сказал Лесли. – Я не спорю, старина.
Фергюсон спросил:
– Но что же произошло? Какой саботаж?
^главный инженер Кайвокату, не спеша вытянул изо рта трубку, и мрачно сказал:
– Спасательные корабли. Кто-то основательно вывел их из строя. Понадобятся месяцы, чтобы отремонтировать их. Если это вообще возможно.
Джефф проворчал:
– Уберите ваши лапы от кораблей. Я позабочусь об их ремонте.
Капитан ударил кулаком по столу.
– Прекратите болтовню, черт возьми! Сначала радио, теперь спасательные корабли. Напрашивается лишь один ответ. Кто противостоит продаже концессий? Джентльмены, здесь находится подавляющее большинство членов правления. Есть предложение лишить гражданку Бергман ее привилегий.
Патер Вильям мрачно сказал:
– Джентльмены, мы должны умерить свой праведный гнев…
Его прервал Род Бок.
– Это случилось сегодня ночью?
Рой Макдональд сказал:
– Насколько мы понимаем, около полуночи. Это мог сделать лишь член правления. Фодор и второй инженер Мануэль Санчес находятся в поисковой экспедиции.
Род покачал головой.
– Кати также нет.
– Она не может присутствовать, – огрызнулся Тен Эйк. – Она – одна из руководителей колонистов.
Род колебался какое-то мгновение, а затем покачал головой.
– Я провел ночь в одной палатке с гражданкой Бергман, – сказал он. Он начал объяснять обстоятельства, но услышал за спиной холодный голос:
– Спасибо, Роджер Бок. Она вошла в тот момент, когда он говорил последнюю фразу.
Все повернулись, чтобы посмотреть на нее. Рол начал было объяснять, но она яростно прервала его:
– Или мне следует сказать, Энгер Кастриота?
Курро Зорилла заерзал в своем кресле и пожал плечами, тогда как другие продолжали смотреть на девушку. Наконец он сказал:
– Нам придется пережить и это, тем более, что все само всплыло на поверхность. Роджер Бок остался на Земле. В последний момент он…
– Оказался трусом? – не выдержал Джефф Фергюсон. Он уставился на Энгера Кастриота. – Мне следовало бы догадаться. Ночь перед стартом в автобаре. Я тогда говорил о трусах. Ты сказал, что тебя зовут Смит или что-то в этом роде. Я провел тебя на корабль без пропуска. У тебя его не было.
Лесли тихо посмеивался от удивления. Он посмотрел на Кати.
– Ах, дорогая моя. Вы действительно решили уничтожить бедного Рода… то есть Энгера? Вы слишком поздно вошли. Видите ли, шкипер как раз хотел бросить вас на съедение волкам, так как вы были наиболее вероятным исполнителем акта саботажа, приведшего к нашей изоляции. Но смелый пионер Род, он же Энгер, пришел вам на помощь. Конечно, алиби довольно неприятное… но достаточно убедительное.
Ее лицо побледнело. Она повернулась к Энгеру Кастриота.
– Я… я.
Капитан, сдерживающийся до последней минуты, заорал:
– Что же тут происходит, черт возьми! Что происходит!
Удивительным было не то, то его раскрыли, а то, что этот маскарад длился так долго. И закончился по его вине.
Фактически к нему не было никаких претензий. Он все еще контролировал ситуацию.
Собрание правления превратилось в сумасшедший дом. В этой обстановке он с ужасом ожидал своей участи. Но вышло по-другому. Кати, Лесли и даже Зорилла говорили снисходительности. Джефф Фергюсон, размахивая одной пятой голоса, особенно разбушевался. Именно он бросил капитану, что Энгер Кастриота спас ему жизнь. Патер Вильям в своей заключительной речи призвал всех к милосердию, тогда как Эйк и Макдональд проголосовали за обвинительный приговор.
В конце концов ему позволили взять два чемодана с одеждой и обувью Рода Бока. Документы Бока и вещи личного характера капитан взял, чтобы передать их владельцу, если он их потребует.
Энгер Кастриота был ни рыба ни мясо. Ему даже не предложили контракта или положения, занимаемого членами команды. Он стал свободным гражданином Новой Аризоны. На самом деле он чувствовал неопределенность своего положения. Также как и все остальные, включая капитана Глюка.
Взяв два чемодана, он спустился по трапу и, так как идти было некуда, направился к палаточному городку.
Прошлой ночью он был добычей недовольных колонистов, бегавших за ним по улицам их города. Теперь он шел искать у них убежища.
Так как идти было некуда, он направился к административному центру общины, как они его называли. Он бывал здесь раньше по поручению руководства. Временная клиника была сделана основательно, даже при том недостатке материалов, который испытывали три доктора учреждения.
Он стоял у входа в растерянности, и доктор Флоренс Джеймс первой заметила его. Она склонилась над ребенком, распростертым на походной кроватке.
Она выпрямилась, надула губы и резко сказала:
– Что, снова аспирин? Скорее всего это похмелье. Я слышала кошачий концерт, затеянный вами и этим пьяным инженером сегодня ночью.
Ее обвинения в довершение всего, что ему пришлось пережить за последние двенадцать часов, были для него убийственными. Он сел на один из чемоданов и стал смеяться, а потом хохотать. Кажется, никогда в своей жизни он так не смеялся. Из его глаз потекли слезы.
Она дала ему пощечину, чтобы вернуть к реальности.
Она смотрела на него, то и дело поглядывая на его сумки.
– Что ты делаешь с этим багажом?
Он покачал головой и, выйдя из истерического состояния, сказал наконец:
– Очевидно, я теперь persona non grata на "Титове". Вот ищу приюта.
– Приюта! – манерно повторила она. – Вы – член правления! Один из сытых…
Он усмехнулся и встал на ноги, вытирая глаза тыльной стороной ладони.
– Это была инсценировка! – объяснял он. – Фальшивка. Я – никто. Похоже, даже не колонист.
Френсис Кэлли, самый молчаливый из них, подошел к доктору Джеймс. Он смотрел то на Кастриота, то на свою коллегу.
Не объясняя мотивов своих действий, Энгер рассказал им свою историю. Он был безбилетником. Воспользовавшись счастливым случаем, он представился членом правления. Сегодня утром был разоблачен. У него не было ни убежища, ни еды, ни права посещать столовую.
Кэлли казался безучастным к его судьбе. Он мягко сказал:
– Если у вас хватило смекалки попасть на "Титов", то вы не пропадете. В палаточном городке много работы, – фыркнул он. – На Новой Аризоне многое предстоит сделать. Чем вы занимались раньше, каким бизнесом?
– Никаким. Я был студентом, – ответил Энгер.
– В вашем-то возрасте? – издевательски спросила Флоренс Джеймс.
Он посмотрел на нее.
– Я учился на степень доктора.
– Каких наук? – заинтересовался Кэлли.
– Исторических. Специализировался на примитивном обществе. В конечном счете я готовился стать преподавателем.
Женщина фыркнула:
– Примитивное общество. Почему не химия, медицина или сельское хозяйство. Нет, это не то, что нам нужно.
Кэлли мягко сказал:
– В конечном счете новому обществу нужны будут историки. Ваши знания пригодятся. Он вынул отрывной блокнот для рецептов из кармана своего белого пиджака и что-то написал на обороте. – Передайте это Шеклтону. Он работает в шестой столовой. Скажите, что комитет приказывает ему… нет, рекомендует предоставить вам место в общежитии и питание в столовой.
– Комитет? – едко переспросила его коллега. – С каких это пор ты стал комитетом, Фрэнк Келли?
Он устало посмотрел на нее.
– Неужели ты хочешь собирать комитет по такому поводу, Фло?
– Нет, конечно, – огрызнулась она и снова занялась ребенком. – Нет. Пусть он повиснет у нас на шее.
Тихий Келли вручил Энгеру записку. Он кивнул в сторону Френсис Джеймс и сказал вполне серьезно:
– Я бы хотел сказать, что за этой оболочкой равнодушия бьется доброе сердце, но не могу этого сделать. Всего доброго… гм, как вы сказали, вас зовут?
– Энгер Кастриота.
– Да, да. Итак, добро пожаловать в палаточный городок.
Энгер поблагодарил его, взял чемоданы и направился к шестой столовой. Проводники были не нужны. Кто-то очень предусмотрительно поставил на каждом перекрестке указатели. Жаль, что он не смог разглядеть их прошлой ночью. Они бы помогли ему выбраться из города без помощи Кати Бергман. Тогда он по-прежнему занимал бы удобные апартаменты на "Титове" и положение в колонии.
Но нет, это не могло продолжаться долго. Это бы лишь отсрочило его разоблачение. На самом деле он отделался легким испугом.
В шестой столовой была пересменка. Завтрак был закончен. Накрывали столы к обеду.
Энгер подошел к подростку, раскладывающему приборы, и спросил, где можно найти Шеклтона. Тот ответил кивком головы.
Шеклтон с большим карандашом в руках согнулся над списком, что-то бормоча и проверяя. Энгер подошел к нему сзади и прокашлялся. Тот повернулся, и его узкие свирепые глаза раскрылись от удивления. Лицо его стало внимательным, а затем агрессивным.
Сначала Энгер Кастриота не понял почему, но затем догадался. Шеклтон оказался тем самым колонистом, который прошлой ночью стоял рядом с ним и Фергюсоном в баре. Тем самым, который начал дискуссию, приведшую в конечном счете к драке и погоне. Шеклтон, конечно, считал Энгера членом правления, представляющим власть на Новой Аризоне.
Положение становилось неловким.
Энгер сказал:
– Я только что от доктора Кэлли. Он передал вам записку. Я стал… Думаю, что я стал колонистом. Он попросил вас позаботиться, чтобы мне предоставили место в общежитии и питание в столовой. Я…
– Колонист! – взвыл Шеклтон. – Ты – колонист?
– Именно, – терпеливо сказал Энгер.
– Хорошо, я…
Энгер ничего не сказал. Глаза его собеседника снова сузились.
– А ты не сумасшедший?
– Нет, – покорно сказал Энгер. – Рассудок мой ясен!
– Чего? Избавь меня от своих хитроумных словечек, хлюпик. Здесь командую я, понял?
Пока они говорили, Энгер Кастриота поставил чемоданы на пол. Его руки осторожно, но с ослепительной быстротой рванулись к нему. Обхватив его голову, он захлопал руками по его ушам. Удары были асинхронными с интервалами в доли секунды – он не хотел причинить вред этому человеку.
Лицо Шеклтона стало серым и на мгновение утратило смысл. Он хрюкнул и отшатнулся назад. Взявшись руками за голову, он начал мотать ею из стороны в сторону. Его глаза приняли идиотское выражение. Он споткнулся и осел на скамью. Растянувшись на ней, он застонал.
Энгер бесстрастно наблюдал за ним.
– Извините, – сказал он наконец. – Меня раздражает, когда меня называют разными именами. Это плохая привычка.
Через какое-то время тот уставился на него. Его взгляд был осуждающим, но к удивлению, в нем не было враждебности.
– Что это ты сделал со мной?
– Когда-нибудь покажу.
Шеклтон снова покачал головой и поднялся на ноги. Он долго смотрел на Кастриота.
– Как тебе удалось бежать прошлой ночью? – спросил он.
– Не знаю, – сказал рассудительный Энгер. – Просто бегал туда-сюда, пока не нашел места, чтобы переждать до утра.
Тот недоверчиво проворчал что-то в ответ.
– А ты можешь работать?
Энгер не понял.
Шеклтон начал нетерпеливо объяснять:
– В колонии более двух тысяч человек. Большая часть из них считает, что они что-то могут. Но на самом деле нет, понял? Они дилетанты. Думают лишь о том, как бы ничего не делать. Пройдет еще десяток лет, а они останутся такими же. К тому времени только те, кто действительно работает, смогут чего-нибудь добиться. Немного подумав, он добавил:
– Не знаю, сможем ли мы когда-нибудь избавиться от опеки компании.
Энгер сказал:
– Я работаю. Не знаю, что я буду делать, но работать буду.
Хозяин столовой насмешливо посмотрел на него.
– Теперь я вижу, что можешь, – признался он. – Как насчет того, чтобы помогать мне в столовой?
Энгер Кастриота засомневался. Он понимал, что работающие на кухне питаются лучше других. Но он знал и другое. Как следовало из ревизии интендантских запасов, проведенной Лесли Дарлином, в ближайшем будущем вопрос питания станет главным. Охотники и рыболовы не были в состоянии компенсировать и малой доли припасов, привезенных "Титовым".
Он сказал:
– Мне надо подумать. Как ваше имя?
– Тед. Еще раз, как вас зовут?
– Энгер Кастриота. Дайте мне время, Тед. Мне надо собраться и немного осмотреться.
– О'кей. Как хотите. Это неплохая работа для того, кто хочет работать. В личное время, после работы, мы с ребятами немного стряпаем в одном ночном клубе. Там будет лучшая кухня и выпивка в Новой Аризоне.
Энгер с недоверием посмотрел на него.
Тед Шеклтон сказал:
– Через пару месяцев, когда начнут плодоносить наши сады и мы получим больше дичи и рыбы.
Пока он говорил, над их головами промелькнула тень, а затем раздался оглушительный треск, сопровождавший ураганный поток воздуха.
Шеклтон пригнулся и побежал к центральному входу. Там он посмотрел вверх и крикнул Энгеру:
– Это большой вездеход. Какого черта они так низко летают над городом? Когда-нибудь они сдуют наши тенты, сукины дети!
Энгер Кастриота посмотрел вверх и вдруг ощутил что-то на рукаве. В замешательстве он увидел крупную красную каплю.
– Кровь! – вскрикнул он. – Скорее!
Он побежал к временной взлетной площадке, находившейся на полпути к "Титову". Рокот двигателей то нарастал, то убывал, как-будто они были повреждены.
С грохотом вездеход рухнул на площадку. Для более легкого аппарата такой удар был бы фатальным. К этому времени колонисты и команда, члены правления и офицеры корабля бежали к вездеходу. Все кричали: одни приказывали, другие спрашивали.
Тихоходный вспомогательный вездеход отправился в экспедицию позавчера. На борту находились горный инженер Ричард Фодор, второй инженер Мануэль Санчес и два члена экипажа.
Энгер и Тед подошли поближе, чтобы что-то разглядеть сквозь толпу, окружившую аппарат. Энгеру удалось различить лишь одну фигуру в салоне вездехода. Это не был Фодор или Санчес.
Капитан, в окружении полудюжины телохранителей под командой Тен Эйка, протискивался вперед, покрикивая на толпу. Другой отряд под командованием Флоренс Джеймс бежал с носилками со стороны госпиталя. Ее пронзительный голосок оказался более действенным, чем рев капитана.
Один из вооруженных членов экипажа распахнул дверцу и, заглянув в середину, побледнел от ужаса.
– Пропустите же меня, черти! – выкрикивала доктор. Ей безропотно повиновались. Над собравшимися колонистами и их правителями воцарилась тишина. Все чувствовали, что случившаяся трагедия затронет их судьбы.
Энгер видел, как на носилках вынесли Ричарда Фодора. Его лицо было вспухшим до неузнаваемости, а тело оцепеневшим. Как у мертвеца. А может он был мертв? За ним вынесли Мануэля Санчеса. Инженер, кажется, был жив, но взгляд его был неподвижен, как от шока или приступа безумия. Следующий член экипажа был несомненно мертв. Его лицо было вспухшим, как у Фодора, но его смерть не вызывала сомнений.
Энгер и Шеклтон пытались протиснуться поближе. Второй член экипажа, доставивший вездеход домой, был на грани истерики.
Капитан делал свое дело, пытаясь расспросить его обо всем.
– Их сотни… тысячи. Маленьких обезьяноподобных людей. Со своими духовыми трубками и… дротиками. Они налетели на нас. Их были сотни. Как из засады…
Капитан положил руку на его плечо.
– Что значит обезьяноподобные люди? Соберитесь, Вебстер! Мы должны это знать.
Вебстер покачал головой и попытался говорить ровным голосом.
– Обезьяноподобные люди. Не больше шимпанзе. Высотой около пяти футов. Почти голые, сэр. У них в руках были флаги и духовые трубки, и что-то еще для метания дротиков. Они, должно быть, отравлены.
К вездеходу пробрались Лесли Дарлин и Зорилла.
– Но в галактике нет другой разумной жизни, кроме человека.
Лесли горько усмехнулся:
– Это было в старые добрые времена.
