Сара, примостившись на краешке кресла и подавшись всем телом вперед, не сводила глаз с изображения на видеомониторе.
Рядом с ней стоял Трэкслер. Он наблюдал за ее реакцией. Пусть она станет свидетельницей этого разговора. Может быть, он натолкнет ее на какую-то, еще не высказанную, мысль.
Силберман протянул руку к черно-белому монитору и чуть увеличил мощность звучания.
– Нас только двое – он и я, – сказал Риз с видеоэкрана.
– Почему вы не взяли с собой оружия? – спросил записанный на видео Силберман. – Что-нибудь более современное? Разве у вас нет лучевых пистолетов?
– Лучевых пистолетов, – с легкой усмешкой повторил Вукович. Но у Риза этот вопрос не вызвал иронической реакции. Он гневно сверкнул глазами. Силберман промолчал.
– Ну, ладно, – примирительно произнес он. – Покажите мне хотя бы один элемент технологии будущего, и ваша проблема будет решена.
– Чтобы попасть сюда оттуда, нужно быть абсолютно голым… Это связано с полем, которое генерирует живой организм. Всему неживому сюда не попасть.
– Почему?
– Да черт его знает! Эту штуковину не я строил! – вскипел Риз. Видно, разговор начинал его утомлять.
– Хорошо, хорошо. Но этот… – Силберман глянул в свои записи, киборг… Ведь он же из металла, как же тогда ему…
– Вокруг остова – живые ткани.
– Разумеется. – Силберман на экране понимающе кивнул.
Настоящий Силберман вышел из-за стола Трэкслера и нажал на клавишу "стоп". Потом обратился к Саре и Трэкслеру.
– Потрясающий материал, – победоносно заявил он. – На этом парне можно сделать карьеру. И ведь как все легко и связно! И ничего не нужно доказывать.
Сара смотрела на него недоуменно, не совсем понимая, о чем идет речь.
– Фантазии параноиков всегда отличаются безудержностью и изобретательностью, – продолжал он. – Тут же все просто блестяще. "Как и с моей стороны", – добавил он про себя и снова включил запись.
– Почему убили двух других женщин? – спросил черно-белый Силберман.
– Во время войны почти все записи пропали или были уничтожены, – стал объяснять Риз. – Небесная Сеть не знала почти ничего о матери Коннора, в ее досье многого не хватало. Была известна лишь ее фамилия и город, где она жила, но без точного адреса. И Терминатор действовал по системе.
– А почему он сделал на их ногах надрезы?
– Записи давали единственную возможность опознать Сару: ей в ногу должны ввести хирургическим путем стержень из металла. Но пока он еще не введен, Небесная Сеть и Терминатор об этом не знают. Это произойдет позже.
– Откуда об этом знаете вы?
– Мне сказал Джон.
– Джон Коннор? – спросил Силберман.
– Да.
Силберман задумчиво постучал карандашом по блокноту, на его губах против воли появилась еле заметная улыбка.
– Вы понимаете, что доказательств этого тоже нет.
– Я вам рассказал предостаточно. – В голосе Риза зазвучал гнев. Решайте. Прямо сейчас. Вы меня отпускаете?
– Боюсь, это не в моей власти, – ответил Силберман, стараясь, чтобы его голос звучал дружелюбно.
– Тогда зачем я вообще с вами разговариваю? – Риз начал подниматься, забыв, что прикован к стулу. – Кто здесь старший?
– Я могу вам помочь. – Силберман попытался направить беседу в нужное ему русло, но не очень успешно.
Риз уже стоял, глядя в камеру прямо на Сару, и кричал:
– Вы никак не поймете, да? Он же ее найдет! Он на это запрограммирован. Он всего лишь…
Глаза Сары округлились от ужаса. Трэкслер подал знак Силберману, стоявшему ближе к монитору, чтобы тот выключил запись. Но Силберман смотрел на экран, словно зачарованный.
– Вам его не остановить! Он пройдет сквозь все ваши кордоны, схватит ее за горло, вырвет из ее груди сердце и швырнет чертям собачьим!
Риз полез прямо на монитор, но тут Силберман опомнился и хлопнул по кнопке "пауза", заставив парня замереть на месте.
Застывшее на экране лицо выражало крайнюю решимость. Глядя на него, Сара на мгновение потеряла дар речи. По лицу ее разлилась бледность. Вопросов было слишком много, и она не могла выстроить их по порядку.
– У меня нет стержня в ноге, – наконец вымолвила она.
– Конечно, нет, – согласился Трэкслер. – У Риза очень неустойчивая психика.
Саре хотелось в это верить. Она повернулась к психологу, надеясь услышать мнение профессионала.
– Этот Риз – сумасшедший? – спросила она.
– Если пользоваться специальной терминологией, – с улыбкой ответил Силберман, – он просто чокнутый.
– Но… – попробовала возразить Сара, однако Трэкслер ее прервал. Он передал ей что-то, похожее на защитный жилет, какие носят хоккейные судьи.
– Сара, это бронежилет. Такими пользуются наши парни из спецподразделения. Снаряд двенадцатого калибра их не пробивает. Возможно, на втором типе был именно такой.
Ей хотелось поверить в такое объяснение, и все же его было недостаточно.
– А как ему удалось выбить лобовое стекло?
Вукович пожал плечами.
– Возможно, объелся наркотиками. Все кости в руке переломал и несколько часов ничего не чувствует. Был тут как-то один…
Трэкслер сунул жилет ему в руки, и Вукович умолк и удалился.
Наркотики? Саре доводилось читать о наркоманах, которые в состоянии ослепительной ярости совершали немыслимые вещи. Что ж, может, это как раз тот самый случай? Она не то что бы поверила в это, просто у нее не было другого выхода. Да и полицейские вроде бы не сомневаются. Она даже покраснела от смущения – надо же быть такой легковерной! Вот дурочка! Развесила уши, этот Риз наплел Бог знает что, а она и поверила. Хотя… он говорил так убедительно, описывал будущее так достоверно. Плоть до татуировки на руке. Сам и вытатуировал, кто же еще? В жизни такие типы попадаются, что только держись, вот и мне Бог послал двоих. И все же сомнения оставались, они то и дело шевелились в глубине души.
Трэкслер положил руку Саре на плечо.
– Все будет хорошо, – сказал он, и хотя его усталый голос звучал чуть грубовато, Сара почувствовала – ее судьба его искренне тревожит.
– Я позвонил вашей маме и рассказал ей о том, что произошло. В новостях пока ничего не было, и она все узнала от меня.
– Как она к этому отнеслась?
– Вполне спокойно. Просто сказала: "Сейчас приеду" и повесила трубку.
Узнаю мамочку, подумала Сара. Специалист по кризисным ситуациям. Медсестра с семнадцатилетним стажем – тут привыкнешь ко всему. А вот ей, Саре, не хватает ни практичности, ни уверенности в себе. Тебе говорят, что твою дочь похитил какой-то вооруженный псих, что твоя дочь вляпалась в погоню с перестрелкой, что ее лучшую подругу убили, приняв за нее. И что же мамочка? Да никаких проблем. Просто берет ключи от машины и едет.
– На дорогу из Сан-Бернардино у нее уйдет не меньше полутора часов. Вы можете поспать прямо здесь, в этом кабинете.
Через открытую дверь был виден небольшой смежный кабинет, у дальней стены стояла кушетка с изогнутой спинкой.
– Я не засну, – возразила Сара.
И физически, и эмоционально она была истощена до предела, но о сне не могло быть и речи. В мозгу вихрились разрозненные полуобразы разрушения и смерти – они будут преследовать ее долгие годы, как горестные воспоминания о Джинджер и Мэтте.
Она, точно сомнамбула, прошла в смежную комнату и села на кушетку. Трэкслер опустился рядом с ней на колени.
– Эта кушетка на самом деле очень удобная. Я сам на ней не одну ночь провел. Вытяните ноги и ни о чем не беспокойтесь.
Сара послушно прилегла, но глаза остались открытыми – в ярко освещенном кабинете так безопасно…
– Вам ничто не угрожает, – заверил ее Трэкслер. – В здании тридцать полицейских. Самое безопасное место на свете.
Он улыбнулся, похлопал ее по руке, потом поднялся. Она услышала, как скрипнула кобура и увидела синюю сталь его служебного револьвера. Какие тонкие у него пальцы, а сами руки мощные, плечи широкие. Под мышкой боевой пистолет, к поясу прикреплен полицейский жетон, ботинки на толстой подошве. Они всегда казались ей такими старомодными и грубыми, но сейчас весь облик Трэкслера подействовал на нее успокаивающе.
Она медленно выдохнула воздух, и с ним из нее вышли все силы. Ее глаза закрылись.
Трэкслер, пятясь, вышел за дверь и бесшумно прикрыл ее за собой, оставив включенным свет.
За дверью он остановился и потер подбородок. Глаза за двухфокусными очками казались непомерно большими, а устремленный в пустоту взгляд отсутствующим. Вуковичу этот взгляд был знаком.
– Что? – спросил он.
– Не нравится мне это.
– Ерунда, – возразил Вукович. – Психи голову морочат, вот и все.
– Да. Только морочат как-то одинаково. Часто такое бывает?
Вукович вздохнул.
– Ты совсем заработался. Выпей кофейку. Или соку. Этот малый – псих, и точка.
– Если бы, – буркнул Трэкслер, все еще глядя в пространство. Малый явно не промах, орешек крепкий, будто его где-то выковали и закалили среди уличной шантрапы таких не встретишь. Такой взгляд бывает у парней, которые прошли Вьетнам, но этот для него слишком молод – ему от силы девятнадцать. Ну двадцать. Не в четырехлетнем же возрасте он там воевал? Что-то здесь не стыкуется, и его собственный радар это улавливал.
– Псих, – подытожил Вукович, протягивая шефу сигарету.
Трэкслер посмотрел ему прямо в глаза.
– Подумай об этом хотя бы секунду. Проиграй в голове эту партию и подумай, – сказал Трэкслер.
– Какую еще партию?
Трэкслер закурил.
– А если он не псих?
