***
Ни по дорогое домой, ни дома, Юля не плакала. Чувства отключились – она могла только вспоминать, стараясь разобраться… Разобраться в чем?!!
Ведь Тонечка на самом деле покончила с собой. И кто знает, может, Юля тоже была виновата в этом? Ведь они дружили, Тонечка доверяла ей, помогала, а Юля дала ей пощечину и ушла, ничего не поняв. А ведь другу можно простить даже идиотскую шутку!
А может быть, Тонечка "ушла в другое воплощение", как и собиралась, и просто "не взяла с собой" Юлю? Передумала в последний момент, и не нашла ничего лучше этой глупой фразы об электронном газе, чтобы перебить очарование смерти… "Ф-фу! Юля снова вздрогнула, вспомнив отвратительную сцену. – Ну, неужели она не могла остановить меня как-то по-другому?" Но почему Тонечка вообще решила остановить ее? Может быть, увидела в ее будущем нечто такое, из-за чего стоило оставаться жить? Тогда дальнейшее поведение Юли выглядит просто отвратительным нечего сказать, отблагодарила за спасение!
От бесконечных вопросов можно было сойти с ума, и только один человек мог разъяснить недоразумение – но этого человека больше не было в живых. И вот тут, впервые осознав, что спросить не у кого, Юля отчаянно разрыдалась. Тонечка ушла навсегда, они больше никогда не увидятся… Это было невозможно, несправедливо, бессмысленно!
Запоздало Юля подумала о своих близких, что было бы с ними, реши она сделать то же…
– Я поеду в этот "Лиловый лотос"! – сказала она вслух. – Я сама отвезу этот конверт… и расскажу, что случилось с Тонечкой. И увижу, кому она писала, перед тем как расстаться с жизнью!..
…Когда вернулась Диана, Юля собиралась – неторопливо и даже внешне спокойно. Она уже посмотрела по карте, где находится община – какой-то богом забытый поселок с количеством жителей "менее ста", горный приграничный район, до ближайшего заметного города – Сент-Меллона – сорок километров. Из столицы в Сент-Меллон трижды в день летали самолеты, дальше придется добираться автобусом…
– Ты куда это собралась? – довольно агрессивно спросила Диана.
Юля посмотрела на нее отрешенно, словно впервые увидев. Надо же, все вокруг изменилось, а Диана все такая же добропорядочная зануда! Как странно…
– Я уезжаю, – коротко ответила Юля.
– Надолго, позволь спросить?
– Как получится…
– Ну, конечно! – Диана не скрывала раздражения. – Зачем учиться, если номера билетов заранее известны?! Не понимаю, почему эту гадалку…
– Хватит злословить, Диана, – прервала ее Юля. – Она умерла!
Несколько секунд Диана молча пыталась осознать услышанное. Потом спросила хрипло:
– Как? Как… умерла?
– Покончила с собой. Отравилась.
Помимо воли Диана поморщилась: ну, конечно, она же католичка, самоубийство для нее – грех непростительный… Юля холодно усмехнулась: где же хваленое "не суди, и не судим будешь"?!
Впрочем, что за ей дело теперь до Дианы? С невероятной отчетливостью Юля поняла, что прежняя жизнь для нее кончилась, и все, что оставалось в этой прежней жизни уже не имело никакого значения…
Она не спеша подошла к зеркалу, аккуратно стерла надпись, не заботясь, интересует ли Диану, что там было написано и зачем, потом застегнула сумку и накинула плащ:
– Прощай, Диана, – сказала она спокойно. – У меня через час самолет!