Неудачный визит в "Лотос" и последующее посещение Юргена совершенно выбили Евгения из колеи. Только поздно вечером он смог заставить себя заняться текущими делами, которых за два дня накопилось немало. Впрочем, эта процедура не улучшила его настроения: почти все сообщения, пришедшие по электронной почте, были вопросами Олега, и все они в той или иной степени требовали содействия Юли…
Евгений угрюмо переложил письма в "долгий ящик", отправив Олегу расплывчатый ответ-отписку. Ничего больше он сейчас сделать не мог. Та же участь постигла и письмо Веренкова о предполагаемых сроках назначения нового куратора. Конечно, Евгений понимал, что время для этого уже настало – но он надеялся дождаться окончательного завершения истории "Лотоса", а эсперы, вопреки всем ожиданиям, не торопились разъезжаться на новые места…
Впрочем, письмом Веренкова он, как выяснилось, пренебрег напрасно: не прошло и четверти часа после отправки почты, как тот позвонил сам и потребовал лично явиться в институт. По его тону было ясно, что разговора о будущем не избежать – и что он будет не из приятных…
Черт возьми, это было уже слишком – постоянно ощущать за спиной присутствие Веренкова, его невидимый, но жесткий контроль: ни малейшей возможности расслабиться! Но Евгений сдержал себя, коротко пообещал прилететь и только положив трубку, понял, что злится напрасно: ведь на самом деле Ян по-прежнему беспокоится и заботится о нем…
А с другой стороны, что Евгению может угрожать? Ну, вернется рядовым сотрудником в лабораторию ауристики (вместо того, чтобы возглавить свою собственную!) Но здесь Евгений сам виноват: не дав согласия сразу и не загоревшись честолюбивой идеей, он незаметно стал всего лишь консультантом… Что же, он платит за собственное любопытство, за неосуществившиеся надежды – но честное слово, если бы он даже заранее знал, как все сложится, то все равно ни за что не поступил бы по-другому! Однако Веренков вправе досадовать на неразумное поведение своего ученика, и Евгений был готов к любым упрекам…
…Но Ян, как ни странно, встретил его с обычной доброжелательностью – раздражение, если оно и было, едва угадывалось за привычно-насмешливыми интонациями.
– Тебя, Женя, конечно, следовало бы отшлепать, – несколько неожиданно и без всяких предисловий начал он, – но боюсь, меня это успокоит, а вот тебе вряд ли поможет!
– То есть? – Евгений удивленно поднял глаза: он был в таком настроении, когда шутки плохо воспринимаются. Но Веренков уже совершенно спокойным тоном объяснил:
– Меня и, что более серьезно, всех твоих коллег в лаборатории несколько удивило твое поведение последнее время. И я подумал… Может быть, ты хочешь остаться в Сент-Меллоне, но боишься сообщить об этом? Делаешь вид, что вот-вот приедешь? Если так, то ты зря смущаешься – никаких проблем не возникнет, надо просто продумать и составить программу "сотрудничества на расстоянии", вот и все. И ни суеты, ни угрызений совести…
Ян замолчал, не без удовольствия наблюдая за изменившимся лицом Евгения. Наконец до того дошла реальность угрозы: остаться вечным куратором в абсолютно неперспективном районе! Ведь без "Лотоса" ничего интересного там не будет…
– Но я не собираюсь оставаться в Сент-Меллоне! – Евгений даже привстал. – А то, о чем вы говорите… Ну, случайно так получилось, пару раз не ответил на письма…
– В чье угодно "случайно" я бы поверил, – холодно заметил Ян. но твоя аккуратность мне известна! Чем ты там занят, черт побери, помимо наблюдений за "Лотосом"?!
Евгений слегка вздрогнул: вопрос оказался шокирующе неприятным! Честный ответ "копаюсь именно в тех делах, в которые вы запретили мне соваться" был бы совершенно неуместным – и он неопределенно пробурчал, что не занимается пока ничем особенным.
– Странно! Мне казалось, ты будешь продолжать свои ауристические изыскания… – с сомнением произнес Ян. – Или твоя помощница отказалась с тобой работать?
– У нас была временная договоренность, всего на несколько консультаций, – коротко ответил Евгений. – Так что я уже готовлю материалы для следующего куратора… Если, конечно…
Он не договорил, вопросительно взглянув на Яна. Тот понял, но успокаивать не стал:
– Да, варианты возможны. Я понимаю, что ты рассчитываешь вернуться в лабораторию ауристики. Вот только ты уже несколько перерос уровень рядового исследователя, а всерьез заниматься своим открытием отказался… и совершенно напрасно, по-моему! И теперь ты не учитываешь, что для любого руководителя такой сотрудник – это живой упрек в некомпетентности и ходячая неприятность. Легко понять, что мне меньше всего нужны такие конфликты!
Евгений промолчал. Он не воспринял всерьез угрозы Яна – хотя тот мог сделать такую пакость просто в воспитательных целях, либо полагая, что "в одиночном плавании" от Евгения будет больше толку. Ну и что? Разве этому можно помешать?
– Я в любом случае буду делать то, что смогу, – коротко отозвался Евгений. – А там, как получится…
– "Пенсия предоставляется, но не разу не понадобилась", выразительно процитировал Ян нечто неизвестное, потом демонстративно вздохнул с выражением покорности судьбе: – Нет, это какой-то кошмар! Чему я тебя научил за два года?! Идти на поводу у ситуации? Ты меня удивляешь… – В глазах Евгения отчетливо промелькнуло "ну и черт с вами!", на что Веренков только усмехнулся: – Твою бы энергию, да в мирное русло!
– Извините, – мрачно произнес тот.
– Да ради бога! – махнул рукой Веренков. – Не за что извиняться…
Он замолчал, и казалось, чего-то ждал от Евгения. Может быть, стоило рассказать ему обо всем, что случилось за последние дни? О найденном письме, об управлении случайностями, о разрыве с Юлей, о Тонечке… Тогда снимется с души тяжесть возможных ошибок, а может быть – ведь Ян разбирается в подобных проблемах! – и на ситуацию с Юлей удастся взглянуть как-то по-другому…
Вот только вместе с ответственностью Евгений лишится и права принимать решения – а разве он этого хочет? Да и вообще жаловаться на несчастную любовь – последнее дело!
…Наконец Ян прервал затянувшееся молчание.
– Ну, вот что, – спокойно сказал он. – Мне кажется, что тебе в первую очередь необходим отдых. Ты же сейчас просто не способен трезво рассуждать! В общем, это понятно: два года кураторства, куча приключений и серьезное открытие – такое может утомить кого угодно. Так что когда решишь, что твое присутствие в Сент-Меллоне не обязательно, можешь смело отправляться гулять до Рождества… хотя я и не думаю, что ты выдержишь столь длительное безделье!
– А дальше? – нахально поинтересовался Евгений.
Ян покачал головой:
– Это зависит только от тебя. Но могу сказать, что в следующем году место начальника лаборатории ауристики освобождается…
Веренков сделал выразительную паузу… но Евгений и без того был потрясен услышанным: прозрачный намек по контрасту со недавней угрозой звучал совершенно невероятно! Но если все же представить себе… Лаборатория математической ауристики – это совсем не то, что лаборатория под разработку одного открытия, пусть даже замечательного…
И тут Евгению впервые стало чертовски досадно, что он отказался от прежнего предложения – тогда новое назначение прошло бы легко и естественно! А теперь?.. Или Ян хочет только еще раз показать, какие возможности упущены?
Словно услышав его мысли, Веренков сказал:
– Если бы в прошлый раз ты согласился возглавить лабораторию, все было бы проще. Сейчас же организовать назначение будет не так легко: придется доказывать, что никто лучше тебя не справится. Вот тут успешное продолжение твоих исследований станет просто незаменимым аргументом! Правда, ты говоришь, что без твоей помощницы из "Лилового лотоса" их нет смысла продолжать… – В голосе Яна за вежливым сочувствием вполне уловимо прозвучала издевка: хорош, мол, исследователь, ничего не скажешь! Впрочем, он не стал развивать эту мысль и закончил разговор одной короткой, но вполне содержательной фразой: – В общем, так или иначе имей в виду: если ты прозеваешь и этот шанс, следующего может долго не представиться…
Евгений подавленно молчал.
– Ну ладно, у тебя еще будет время поразмыслить обо всем спокойно, – сказал Веренков, слегка улыбнувшись. – Извини, у меня сегодня еще много работы… Так что отдыхай!
Евгений шагнул к выходу, и уже в дверях снова услышал голос Веренкова – мягкий и задумчивый, словно тот говорил сам с собой:
– Очень часто бессознательные поступки оказываются разумнее сознательных. Во всяком случае, это хороший способ избежать чужих влияний и внушенных мнений! – Евгений машинально оглянулся, но Ян стоял к нему спиной, окликать его было неудобно…
Что еще за размышления вслух? Случайно? Или Веренков что-то хотел "ненавязчиво" сказать Евгению? Если да, то как сопоставить деликатные намеки на пользу безрассудства с запретом расследовать прошлое Тонечки?! Или он уже успел забыть об этом?
И вообще… Что значит этот сегодняшний разговор? Или Ян решил поиздеваться над Евгением – благо, возможностей для этого достаточно! Вначале он пугает его "вечной высылкой" в Сент-Меллон (за что, черт возьми?!), а буквально через полминуты обрисовывает такие перспективы, что дух захватывает… что бы это значило, скажите пожалуйста?!
А в качестве завершающего аккорда своего издевательства едва ли не прямо ставит будущее Евгения в зависимость от отношений с Юлей! Как будто специально… да какое там "как будто", все он прекрасно понимает! Так что же, не хочет терять перспективную разработку из-за сердечных проблем какого-то плохо разбирающегося в психологии исследователя? Или заботится о Евгении – думает, что вдохновленный мыслями о карьере, тот сумеет так или иначе продолжить работу с Юлей? Ну, ничего не скажешь, спасибо за такую заботу!
И ведь что самое подлое: узнай Юля, насколько важна Евгению ее помощь, то наверняка осталась бы с ним хотя бы ненадолго – из благодарности! Благодарность… Дэн тоже говорил про благодарность… Черт побери все на свете!!!
Евгений вдруг почувствовал непреодолимое бешенство. Хотелось бежать, стрелять, душить и кусаться! Но в двадцатом веке такие желания смотрятся странно… поэтому, торопливо выскочив из здания института, Евгений тут же остановился, пытаясь прийти в себя…
Да с чего он, собственно, так распсиховался? Веренков не сказал абсолютно ничего обидного! Неужели Евгений просто настолько выбит из колеи ссорой с Юлей, что кидается на всех и вся? Ну, знаете ли!
Евгений снова разозлился, но теперь уже на себя: нельзя же в самом-то деле планировать отыскать жену в общине эсперов! А все, что не может быть запланировано – это из области подарков судьбы, и обойдется он как-нибудь без подарков, справится…
Ян прав, надо отдохнуть и прийти в себя. Валерий давно приглашал в гости… Вот только разъедутся обитатели "Лотоса", закончится кураторство – и можно будет с чистой совестью отправляться в Йовин… А Юля… Что ж, она ведь не исчезнет бесследно! Ее можно будет разыскать, предложить совместную работу – вряд ли она откажется, особенно, когда друзей из "Лотоса" не будет рядом!
А если и откажется? Ну, оборвутся их так удачно начатые совместные исследования… Грустно, конечно, но совсем не так страшно! Ведь "Лотос" уже дал ему материала на пять диссертаций – один этот пресловутый перстень чего стоит! Пусть даже его тайна никогда не будет разгадана – красиво поставленный вопрос в СБ ценится едва ли не дороже ответа. А управление случайностями? Это же вообще…
Евгений невольно вздрогнул, представив, как встречается с Сэмом после учиненной (пока только в воображении!) сенсации. Нет, с обнародованием этой информации лучше пока повременить…
А вот прошлое Тонечки следует выяснить хотя бы ради самоуважения. Несмотря на запрет Веренкова, несмотря на возражения эсперов… да катитесь вы все к чертям с вашей бездарной осторожностью, сушеной моралью и все остальным! Нельзя, чтобы люди исчезали бесследно – особенно такие, как Тонечка! В конце концов, не обязательно нарушать запрет демонстративно: никто и не узнает о том, чем занимается Евгений в свободное время в далеком от столицы Сент-Меллоне…
Внезапно, как проблеск молнии, пришла замечательная идея: у него же есть хороший знакомый в Министерстве иностранных дел, он может помочь навести справки без лишней огласки! Евгений огляделся в поисках телефонной будки…
…Последний раз они встречались почти год назад, и теперь Миртов даже не сразу узнал голос Евгения, но вспомнив, выразил искреннее желание помочь. Много ли за последние годы пропадало без вести приехавших из Шатогории? Да, пропадали. Вполне достаточно для претензий к Службе безопасности, потому что чаще всего таким способом эмигрируют… Евгения ведь именно это интересует, не так ли?
– Меня интересуют все, кто появился у нас пять-шесть лет назад и о ком больше нет никаких сведений. То есть именно пропавшие без вести…
Евгений не стал уточнять, что речь идет о замужней женщине двадцати двух лет от роду по имени Антонина – это будет слишком очевидным свидетельством его непослушания! И без того интересующий его список не окажется особенно длинным…
– Собственно говоря, – продолжил Евгений, – я хотел узнать, могу ли я получить эти сведения, и если да, то каким образом. Нужны какие-то разрешения, формы, визы?
Миртов задумался ненадолго, потом спросил:
– Ты ведь независимый куратор, да?
– Да, – ответил Евгений, добавив про себя: "Пока еще независимый… но кто знает, кем я стану, если мой излишний интерес к Тонечке будет замечен!"
– Пришли стандартный запрос по электронной почте. Думаю, что через несколько дней получишь ответ. А что, требуется установить чью-то личность?
Евгений усмехнулся: намек Миртова был более чем прозрачным. Каждый пропавший без вести – головная боль для кого-то в МИДе. И Евгений был бы от души рад предоставить нужную для "закрытия дела" информацию, но – увы! – с этим придется подождать…