Академия находилась на американском Западе олигоценового периода теплой эпохи лесов и зеленых равнин, когда крысоподобные прародители человека пугливо прятались, почуяв приближение гигантских млекопитающих.
Академия была основана тысячу лет назад с расчетом на полмиллиона лет активной деятельности – достаточный срок, чтобы обучить столько сотрудников Патруля Времени, сколько будет необходимо. Затем Академию старательно уничтожат, чтобы от нее не осталось ни малейших следов. На место, где она стояла, придут ледники, а потом появятся люди, которые в 19352 году (7841 год Мореннианской Победы) раскроют секрет темпоральных путешествий, вернутся в олигоценовый период и построят Академию.
Комплекс длинных низких зданий с обтекаемыми контурами и переливчатой окраской расположился на зеленых лужайках среди исполинских древних деревьев. За Академией лесистый склон плавно спускался к большой коричневой реке. Ночью с другого берега иногда раздавался трубный зов титанотерия или отдаленный визг саблезубого тигра.
С пересохшим горлом Эверард вышел из темпомобиля (фактически, машины времени) – большой металлической коробки без каких-либо внешних деталей.
Он испытывал те же чувства, что и в первый день службы в армии, двенадцать лет назад (или через пятнадцать – двадцать миллионов лет, смотря что брать за точку отсчета): одиночество, беспомощность и отчаянное желание вернуться домой, не уронив при этом своего достоинства. Из других темпомобилей тоже выходили люди – всего около пятидесяти молодых мужчин и женщин, – и он немного успокоился. Вместе новички собрались не сразу все, похоже, чувствовали себя не в своей тарелке. Не решаясь заговорить, они поначалу только разглядывали друг друга. На одном из мужчин Эверард увидел воротничок и котелок времен президента Гувера, но тут были представлены не только стили одежды и причесок, известные Эверарду до 1954 года. Откуда, например, явилась вон та девушка в переливчатых брюках в обтяжку, с зеленой помадой и причудливо уложенными желтыми волосами? Откуда… вернее, из какого времени?
Возле Эверарда остановился молодой человек лет двадцати пяти с худым, продолговатым лицом, одетый в потертый твидовый костюм, – словом, англичанин. Его подчеркнуто невозмутимый вид наводил на мысль о тщательно скрываемом большом горе.
– Привет, – сказал Эверард. – Может, пока познакомимся?
Он назвал свое имя и год, из которого прибыл.
– Чарльз Уиткомб, Лондон, 1947 год, – нерешительно отозвался мужчина. – Служил в Королевских ВВС, демобилизовался… Это предложение показалось мне большой удачей, но сейчас… Не знаю.
– Все может быть, – сказал Эверард, думая о зарплате. Пятнадцать тысяч в год, и это лишь для начала! Правда, еще предстоит разобраться, что здесь называют "годом". Скорее всего, имеется в виду личное биологическое время.
К ним подошел стройный молодой человек в плотно облегающей серой форме; наброшенный поверх нее темно-синий плащ мерцал, словно расшитый звездами. Приветливо улыбаясь, он заговорил без всякого акцента:
– Общий привет! Добро пожаловать в Академию! Надеюсь, все говорят по-английски?
Эверард заметил среди своих спутников мужчину в потрепанном мундире вермахта, индуса и еще несколько человек явно неевропейского вида.
– Пока вы не выучите темпоральный, будем пользоваться английским. Он подбоченился. – Меня зовут Дард Келм. Я родился… минутку… в 9573 году по христианскому летоисчислению, но специализируюсь по вашему периоду. Период, к слову сказать, охватывает годы с 1850 по 1975-й – все присутствующие родились в этом временном интервале. Если у вас что-то стрясется, я – ваша официальная Стена Плача. Вы, вероятно, ожидали увидеть что-то совершенно иное, но наша Академия – не конвейер, поэтому от вас здесь не потребуют школьной или армейской дисциплины. Каждый, наряду с общим курсом, пройдет индивидуальное обучение. Здесь никого не наказывают за неуспеваемость, потому что ее быть не может: предварительное тестирование не только практически исключает ее, но и сводит к минимуму возможность неудачи в вашей работе. По меркам ваших культур каждый из вас – вполне сложившаяся, зрелая личность, однако ваши способности не одинаковы, и поэтому для достижения наилучших результатов с каждым будут заниматься персонально. Порядки у нас очень простые, единственное правило – обычная вежливость. Вам будут созданы все условия и для учебы, и для отдыха. Невозможного никто требовать не станет. Добавлю, что охота и рыбалка здесь отличные, а если отлететь на пару-другую сотен миль – то просто фантастические. Теперь, если нет вопросов, прошу следовать за мной. Я покажу вам, где вы будете жить.
Дард Келм познакомил их с техническим оснащением жилых комнат. Оно соответствовало, наверное, нормам 2000-го года: функциональная мебель, меняющая форму по желанию владельца, бар-автомат, телеприемник, подключенный к гигантской видеотеке… Ничего сверхъестественного. Каждый новобранец получил в этом общежитии комнату. Питались все в центральной столовой, но если кто-то устраивал у себя вечеринку, то закуски доставлялись и в комнаты. Эверард почувствовал, что внутреннее напряжение постепенно уходит.
По случаю знакомства устроили банкет. Блюда оказались привычными – в отличие от безмолвных роботов, сервировавших стол. Хватало и вина, и пива, и сигарет. В пищу, видимо, что-то было добавлено, потому что Эверард, как, впрочем, и остальные, ощутил легкую эйфорию. Он уселся за пианино и стал наигрывать буги-вуги; человек пять-шесть принялись подпевать нестройными голосами.
Только Чарльз Уиткомб держался в стороне. Сидя в углу, он угрюмо потягивал вино, и тактичный Дард Келм не пытался вовлечь его в общее веселье.
Эверард решил, что здесь ему понравится, хотя все еще толком не представлял, что ему придется делать, зачем и как.
– Темпоральные путешествия открыли в период распада Хоританской Ересиархии, – сказал Келм, обращаясь к аудитории. – С деталями вы ознакомитесь позже, а сейчас прошу поверить на слово: это было беспокойное время, когда коммерческая и генетическая конкуренция между гигантскими синдикатами обернулась схваткой не на жизнь, а на смерть, все рушилось, а различные правительства стали пешками в большой галактической игре.
Темпоральный эффект оказался побочным продуктом исследований проблемы мгновенной пространственной транспортировки. Некоторым из вас понятно, что для ее математического описания требуется привлечение аппарата бесконечно-разрывных функций… впрочем, это относится и к путешествиям в прошлое. Основы теории вам изложат на занятиях по физике, а пока я просто скажу, что этот процесс выражается через сингулярные отображения в континууме с размерностью 4N, где N – полное число элементарных частиц во Вселенной. Разумеется, Группа Девяти, совершившая это открытие, отдавала себе отчет в возможностях его применения. Не только коммерческих – таких как торговля, добыча сырья и прочие, которые вы легко можете додумать, но и в возможности нанести противнику внезапный смертельный удар. Теперь вы видите, что время – это не просто независимая переменная: прошлое можно изменить и…
– Вопрос!
Элизабет Грей, девушка из 1972 года, которая в своем времени была подающим надежды молодым физиком, подняла руку.
– Слушаю вас, – вежливо сказал Келм.
– Мне кажется, что вы описываете логически невозможную ситуацию. Исходя из того, что мы находимся в этом зале, я допускаю возможность путешествий во времени, но событие не может одновременно произойти и не произойти. Здесь есть внутреннее противоречие.
– Противоречие возникает лишь в том случае, если вы пользуетесь обычной двузначной логикой с законом исключенного третьего, – возразил Келм. – Рассмотрим такой пример: допустим, я отправился в прошлое и помешал вашему отцу встретиться с вашей матерью. В этом случае вы бы никогда не родились. Этот фрагмент истории Вселенной выглядел бы по-другому, причем другим он был бы всегда, хотя я и продолжал бы помнить о "первичном" состоянии мира.
– Ну, а если вы проделаете то же самое с собственными родителями? спросила Элизабет. – Вы перестанете существовать?
– Нет, поскольку я бы принадлежал отрезку истории, предшествовавшему моему вмешательству. Давайте применим это к вам. Если вы вернетесь, положим, в 1946 год и сумеете предотвратить брак ваших родителей в 1947 году, то вы все же останетесь существовать в этом году; вы не исчезнете лишь потому, что именно вы явились причиной произошедших событий. Даже если вы окажетесь в 1946 году всего за одну микросекунду до того, как выстрелите в человека, который, пойди все по-другому, стал бы вашим отцом, то и тогда вы не перестанете существовать.
– Но как я могу существовать, не… не родившись? – запротестовала она. – Как я могу жить, иметь воспоминания и… и все остальное – даже не появившись на свет?
Келм пожал плечами.
– Что с того? Фактически, вы говорите о том, что закон причинности или, строго говоря, закон сохранения энергии применим только к непрерывным функциям. На самом деле эти функции могут быть и разрывными.
Он усмехнулся и наклонился над кафедрой.
– Разумеется, кое-что и в самом деле невозможно. К примеру, по чисто генетическим причинам вы не можете стать собственной матерью. Если вы вернетесь в прошлое и выйдете замуж за вашего отца, то ни одна из родившихся у вас девочек не будет вами, поскольку они будут иметь лишь половину вашего набора хромосом.
Он откашлялся.
– Давайте больше не отвлекаться. Я излагаю только основы подробности вы узнаете из других курсов. Итак, продолжим. Группа Девяти обнаружила, что можно вернуться в прошлое и упредить замыслы своих врагов или вообще не дать им родиться. Но тут появились данеллиане.
Келм впервые оставил свой небрежный, полушутливый тон. Он выглядел как человек, оказавшийся перед лицом непознаваемого.
– Данеллиане – это часть будущего, – тихо сказал он. – Я имею в виду наше общее будущее – более чем через миллион лет после моего времени. Человек превратился во что-то… это невозможно описать. Вероятно, вы никогда не встретитесь с ними, но если все-таки встретитесь, то будете… потрясены. Они не злы и не добры – просто они за пределами нашего восприятия. Они настолько же отстоят от нас, насколько мы – от тех насекомоядных, которые станут нашими предками. Встреча со всем этим лицом к лицу не сулит ничего хорошего.
Данеллиане вмешались, потому что под угрозой оказалось само их существование. Для них темпоральные путешествия стары как мир, причем глупости, алчности и безумию не раз представлялась возможность проникнуть в прошлое и вывернуть историю наизнанку. Данеллиане не хотели запрещать эти путешествия (ибо это одна из составных частей того комплекса явлений, который привел к появлению их самих), но были вынуждены регулировать их. Группе Девяти не удалось осуществить свои планы. Тогда же, для поддержания порядка в этой сфере, был создан Патруль Времени.
Ваша работа будет протекать в основном в ваших собственных эпохах если вы не получите статуса агента-оперативника. Вы будете жить, как и все, иметь семью и друзей. Скрытая от других сторона вашей жизни принесет вам удовлетворение: она даст деньги, защиту, возможность проводить отпуск в очень интересных местах. Но, главное, вы будете ощущать чрезвычайную важность вашей работы. Вы всегда должны быть готовы к вызову. Иногда вам придется помогать темпоральным путешественникам, столкнувшимся с теми или иными трудностями, иногда – выполнять особые задания, становясь на пути новоявленных конкистадоров – политических, военных или экономических. Бывает и так, что зло уже свершилось; тогда, по горячим следам, Патруль предпринимает контрмеры, которые должны вернуть ход истории в нужное русло.
Желаю всем вам удачи!
Обучение началось с физической и психологической подготовки. Эверард впервые осознал, сколь неполноценно жил раньше – и физически, и духовно: в сущности, он был лишь наполовину тем, кем мог бы стать. Эти тренировки давались ему нелегко, но тем радостнее было впоследствии ощущать полный контроль над своим телом, над эмоциями, которые, благодаря дисциплине чувств, стали глубже, осознавать, насколько быстрее и точнее стал он мыслить.
В процессе обучения у него был выработан рефлекс против разглашения сведений о Патруле: в беседе с непосвященными он теперь не смог бы даже намекнуть на существование такого института. Это стало для него совершенно невозможным – как прыжок на Луну. Кроме того, он изучил все уголки и закоулки психики человека двадцатого века.
Темпоральный – искусственный язык, на котором патрульные всех времен и народов разговаривали друг с другом, не опасаясь посторонних, был чудом простоты и выразительности.
Эверард полагал, что хорошо разбирается в военном деле, но здесь ему пришлось освоить боевые приемы и оружие многочисленных поколений, живших на протяжении пятидесяти тысяч лет: и приемы фехтования бронзового века, и циклический бластер, способный аннигилировать целый континент. При возвращении в свое время его снабдят небольшим арсеналом, но в случае командировок в другие эпохи явные анахронизмы разрешались только в крайних случаях.
Затем началось изучение истории, естественных наук, искусств и философии, а также особенностей произношения и поведения. Последнее относилось только к периоду между 1850-м и 1975-м годами; перед выполнением заданий в других временных отрезках патрульный должен был получить сеанс гипнопедического инструктажа. Именно гипнопедия позволила пройти весь курс обучения за три месяца.
Эверард ознакомился с организацией Патруля Времени. Где-то "впереди", в таинственном будущем лежала цивилизация данеллиан, но прямая связь с ней почти отсутствовала. Патруль был сформирован на полувоенный манер – со званиями, но без уставных формальностей. История делилась на регионально-временные интервалы; в каждом из них действовала сеть резидентур, подчинявшихся региональному штабу, который размещался под вывеской какой-нибудь фирмы в крупном городе одного из двадцатилетий данного периода. В его времени таких отделений было три: Запад, Россия и Азия. Их штаб-квартиры находились в Лондоне, Москве и Бэйпине (так тогда назывался Пекин) беззаботного двадцатилетия 1890-1910, когда маскировка не требовала таких усилий, как в последующие годы, которые контролировались только небольшими филиалами, такими как "Компания прикладных исследований". Рядовой работник резидентуры жил обычной жизнью обычного гражданина своего времени. Темпоральная связь осуществлялась курьерами или крохотными автоматическими капсулами, снабженными устройством, исключающим появление двух разных посланий одновременно.
Организация была настолько огромна, что Эверард иногда сомневался в ее реальности. И он все еще не мог оправиться от потрясения, вызванного новизной и необычностью происходящего…
Наставники относились к своим подопечным по-дружески и при случае были не прочь с ними поболтать. Как-то раз с Эверардом разговорился седой ветеран, сражавшийся в Марсианской войне 3890 года, а теперь обучавший их управлению космическими кораблями.
– Вы, ребята, схватываете все буквально на лету. С кем приходится адски трудно, так это с парнями из доиндустриальных эпох. Мы теперь даем им только азы и даже не пытаемся двинуться дальше. Был тут у нас один римлянин времен Цезаря – толковый малый, но у него никак не укладывалось в голове, что машину нельзя понукать, как лошадь. А вавилоняне вообще не представляют, что во времени можно путешествовать. Приходится кормить их россказнями о битвах богов.
– А чем вы кормите нас? – спросил молчавший до этого Уиткомб.
Космический волк, сощурившись, взглянул на англичанина.
– Правдой, – ответил он. – Той, которую вы в состоянии принять.
– А как здесь оказались вы?
– Нас накрыли неподалеку от Юпитера. По правде говоря, от меня осталось совсем немного. Это немногое забрали сюда и вырастили для меня новое тело. Из моих людей не уцелел никто, меня самого считали погибшим, поэтому возвращаться домой не имело смысла. Жить по указке Корпуса Управления – радости мало. Вот я и обосновался здесь. Отличная компания, работа непыльная, отпуск в любую эпоху. – Он усмехнулся. – Погодите, вот попадете еще в период упадка Третьего Матриархата! Веселая там жизнь, скажу я вам.
Эверард молчал. Он был просто зачарован зрелищем огромной Земли, поворачивающейся на фоне звезд.
С однокурсниками Эверард подружился. Их объединяло очень многое – да и как могло быть иначе? Ведь в Патруль отбирали людей сходного типа, со смелым и независимым складом ума. Завязалось несколько романов. Разлучать возлюбленных никто не собирался, и они сами выбирали, в какой год – его или ее – им отправиться после учебы. Девушки Эверарду нравились, но головы он старался не терять.
Как ни странно, но самая прочная дружба возникла у него с молчаливым и угрюмым Уиткомбом. Что-то привлекало его в англичанине: славный малый и вдобавок хорошо образованный. Славный, но какой-то потерянный…
Однажды они отправились прогуляться верхом – на лошадях, отдаленные предки которых спасались сейчас бегством из-под копыт своих гигантских потомков. В надежде подстрелить кабана-секача, которого он недавно видел поблизости, Эверард взял с собой ружье. Оба были одеты в форму Академии: легкие шелковистые серые костюмы, дававшие ощущение прохлады даже под палящими лучами желтого солнца.
– Не пойму, почему нам разрешают охотиться, – заметил Эверард. Допустим, я убью саблезубого тигра – скажем, в Азии, – который при других обстоятельствах съел бы одного из насекомоядных предков человека. Разве будущее от этого не изменится?
– Нет, – ответил Уиткомб, успевший продвинуться в изучении теории темпоральных перемещений гораздо дальше своего товарища. – Понимаешь, пространственно-временной континуум ведет себя как сеть из тугих резиновых лент. Его нелегко деформировать – он всегда стремится возвратиться к своему "исходному" состоянию. Судьба одного насекомоядного не играет никакой роли, все определяется суммарным генофондом популяции, который достанется затем человеку.
Точно так же, убив в эпоху средневековья одну овцу, я вовсе не уничтожаю тем самым все ее потомство, которым, году к 1940-му, могут стать все овцы в мире. Несмотря на гибель своего далекого предка, овцы останутся там же, где и были, причем с теми же самыми генами: дело в том, что за такой длительный период все овцы (и люди тоже) становятся потомками всех ранее существовавших особей. Компенсация, понимаешь? Какой-нибудь другой предок рано или поздно передает потомкам те гены, которые ты считал уничтоженными.
Или вот, допустим, я помешал Буту убить Линкольна. Даже если я сделал это со всеми возможными и невозможными предосторожностями, то, скорее всего, Линкольна застрелит кто-нибудь другой, а обвинят все равно Бута.
Только из-за этой эластичности времени нам и разрешают путешествовать в прошлое. Если ты захочешь что-нибудь изменить, то тебе придется как следует все изучить, а потом еще и изрядно попотеть…
Он презрительно скривил губы.
– Внушение! Нам все твердят и твердят, что если мы вмешаемся в ход истории, то нас накажут. Мне нельзя вернуться в прошлое и застрелить этого проклятого ублюдка Гитлера в колыбели! Нет, я должен позволить ему вырасти, развязать войну и убить мою девушку…
Какое-то время Эверард ехал молча. Тишину нарушали только скрип кожаных седел да шелест высокой травы.
– Прости, – наконец сказал он. – Ты… ты хочешь рассказать об этом?
– Да. Правда, рассказ будет коротким. Ее звали Мэри Нельсон, она служила в женских вспомогательных частях ВВС. После войны мы собирались пожениться. В 1944 году она была в Лондоне. Все случилось семнадцатого ноября – я никогда не забуду эту дату. Она пошла к соседям – понимаешь, у нее был отпуск и она жила у матери в Стритеме. Тот дом, куда она пришла, был разрушен прямым попаданием снаряда "фау", а ее собственный дом совершенно не пострадал.
Кровь отхлынула от щек Уиткомба. Он уставился невидящим взглядом в пространство перед собой.
– Будет чертовски трудно не… не вернуться назад, хотя бы за несколько лет до этого. Только увидеть ее, больше ничего… Нет, я не осмелюсь.
Не зная, что сказать, Эверард положил руку на плечо товарища, и они молча поехали дальше.
Несмотря на то что каждый занимался по индивидуальной программе, к финишу все пришли одновременно. После краткой официальной церемонии выпуска началась шумная вечеринка. Все клялись помнить друг друга и договаривались о будущих встречах. Затем каждый отправился в то время, откуда прибыл, с точностью до часа.
Выслушав поздравления, Эверард получил от Гордона список агентов-современников (некоторые из них работали в секретных службах, вроде военной разведки) и вернулся в свою квартиру. Не исключено, что позднее ему подыщут работу на какой-нибудь станции слежения, а пока все его обязанности (для налоговой инспекции он числился специальным консультантом "Компании прикладных исследований") сводились к ежедневному просмотру десятка документов – он должен был искать в них все, относящееся к темпоральным путешествиям. И быть наготове.
Случилось так, что первое задание он нашел для себя сам.
