Не могло быть никаких сомнений – в пустыне Мохавк было лето. В течении зимних месяцев условия менялись; возможны были облака, иногда даже дождь. пустыня могла стать непривычно зеленой, покрытой крошечными цветами, которые увядали через несколько дней. Красота. Этого нельзя было сказать о лете.
До заката температура могла упасть до 38 градусов, что американцы, с ослиным упрямством отвергающие метрическую систему, продолжают называть 90 градусами. Могло быть на несколько градусов холоднее, но только на несколько. Затем поднималось солнце.
Оно пылало, как отверстие топки, освещая горизонт. К полудню 60 (130) градусом не были необычны.
Небо к востоку было светлее, температура едва переносима. Самолеты шли на посадку. С диспетчерской башней Космического центра они были на связи еще с того момента, когда начали снижаться над Аризоной.
Самолеты снижались, направляясь к огням посадочной полосы, и солнце блестело на фюзеляжах.
Лейтенант Пэкер зевнул, глядя, как первый из прибывших подкатывает к месту выгрузки. Большие черные кресты на боках. Крауты. Лейтенант не любил краутов – в параноидальных исторических книгах, которые ему приходилось штудировать, о них говорилось, как о Врагах Демократии – как и о русских, комми, шпиках, ниггерах и неисчислимом множестве прочих. Там было столько плохих ребят, что порой трудно было удержать нить повествования и легко запутаться, но он ухитрился сохранить особую неприязнь к раутам, хотя до сих пор не встречал ни одного их них. И почему бы не поручить охрану базы славным американским парням? Такие здесь были, и он в том числе, но Космический центр – база международная, а потому сюда могла пригнать любую ооновскую солдатню. Но все же крауты…
Как только замолкли моторы, медленно распрямились трапы. Из первого самолета вышла группа офицеров и направилась к нему. За ними затопали солдаты и стали строиться в шеренги. Пэкер мельком взглянув в справочник "Формы армий мира", но генеральские звезды он смог узнать и без его помощи. Он вытянулся в струнку и отсалютовал.
– Лейтенант Пэкер, третье подразделение моторизованной кавалерии, – доложил он.
Офицеры отдали честь.
– Генерал фон Блонштейн. Хересляйтунг. Где наш транспорт?
Даже голос как у краута из старого кино.
– Одну секунду, генерал. Он на пути из гаража. Мы не ждали вашего появления до…
– Ветер в хвост, – сказал генерал, затем повернулся и стал отрывисто командовать на своем языке.
Лейтенант Пэкер казался встревоженным, глядя, как перестроенные солдаты быстрым шагом двинулись к ангарам. Он шел перед генералом, который не обращал на него внимания, пока он не отважился заговорить:
– Прошу прощения, сэр, но у меня есть приказ. Транспорт уже в пути – вот первые машины. Они доставят ваших людей в казармы…
– Гут, – сказал генерал, отворачиваясь. Пэкер быстро передвинулся, чтобы вновь оказаться перед ним.
– Вашим людям нельзя в ангары. Это охраняемая территория.
– Слишком жарко. Им нужно в тень.
– Но это запрещено, даю вам слово! Я обязан доложить, – он потянулся к радио, и один из офицеров сильно ударил его поруке рукояткой пистолета. Затем рукоятка прошлась Пэкеру по ребрам. Лейтенант смол лишь ошеломленно вытаращить глаза и схватиться за пораненные костяшки пальцев.
– На этом пистолете есть глушитель, – сказал генерал, причем малейшие следы акцента растворились неведомо куда. – Делайте, что я скажу, или вас немедленно пристрелят. Не поворачивайтесь, идите к самолету с этими людьми. Одно слово, неверное движение, и вы покойник. Вперед. – Затем он добавил по-еврейски: – Сделайте укол и оставьте его там.
Когда замер последний мотор, компьютер в контрольной башне отсоединил программу посадки, отключил ее и сообщил о завершении операции. Один из операторов сверился с обстановкой, воспользовавшись биноклем. Множество грузовиков и автобусов. Офицер конвоя направляется к самолету в сопровождении двух новоприбывших. Видимо, распить бутылочку. Наверное, германские солдаты не отличаются от своих американских коллег. Шумят, галдят, гремят. Хорошо, что их будут постоянно содержать за проволокой.
– Не сюда, в кузов, – сказал капрал, когда солдат открыл дверцу и стал забираться в кабину.
– Йа, йа, гут, – сказал солдат, не обращая внимания на команду.
– Господи! Уходи, не пониманию твоего дерьмового языка, придурок хренов! – он с изумлением смотрел, как солдат наклоняется и шлепает его поруке. Капрал протестующе открыл рот, затем упал, перевалившись через баранку. Израильтянин убрал в чехол миниатюрный шприц и оттащил капрала от колес. Открылась дверца со стороны водителя. Второй израильтянин сел на сиденье, снял шлем и положил его рядом с собой, затем надел мягкое кепи капрала.
Генерал Блонштейн взглянул на часы.
– Сколько еще? – спросил он.
– Три-четыре минуты, не больше, – сказал помощник. Осталось загрузить последние машины.
– Хорошо. Проблемы есть?
– Ничего важного, Несколько человек задавали вопросы, но сейчас они спят. Но мы не трогали еще ни охраняемых ворот, ни зданий.
– Этого нельзя делать, пока каждый не займет позицию. Сколько осталось до начала?
– Шестьдесят секунд.
– Не меняем. Последние люди к нам присоединятся. Не будем менять расписания атаки ни под каким предлогом.
Двора сидела рядом с Вазилом, который вел тяжелый грузовик. Ее подразделение разместилось в кузове. Длинные волосы Дворы были стянуты в узел и спрятаны под шлем, на лице ее не было и следа косметики.
– Сколько еще? – спросил Вазил, нажимая подошвой на акселератор. Мотор в ответ взревел. Она поглядела на часы.
– Может начаться в любую минуту, если они придерживаются плана.
– Большое место, – сказал он, оглядывая служебные башни, порталы и склады, выстроившиеся вдоль проволочной ограды. – Может быть, мы его и захватим, но не сможем удержать.
– Ты был на последнем совещании. Мы получим подкрепление.
– Ты ни разу не обмолвилась, откуда оно придет.
– Конечно, нет. Чтобы ты не мог рассказать, если тебя схватят.
Великан холодно улыбнулся и похлопал по связке гранат, висевшей у него на шее.
– Меня могут взять только мертвым. Говори.
Двора улыбнулась и показала на небо.
– Помощь придет оттуда.
Вазил хмыкнул и отвернулся.
– Ты говоришь, прямо как равви, – сказал он, и тут же ее радио разразилось серией пронзительных гудков.
– Пошли! – сказала Дворы, но он уже надавил на акселератор. – Стрелки готовы? – спросила она по радио.
– На позиции, – произнес голос в ее голове. Она затянула ремешок под подбородком, чтобы головной телефон плотнее прижимался к кости.
Огромный грузовик обогнул склад и остановился возле здания военной полиции. Ворота, блокировавшие вход, были закрыта. Наружу высунулся "МР" и осклабился:
– Тебе влетит, приятель, потому что ты зарвался. Такие штуки тут не проходят…
Время для безвредных уколов прошло. В прорезь в тенте грузовика просунулся ствол пулемета и открыл огонь, поворачиваясь из стороны в строну. Поскольку на конце ствола находился длинный глушитель, раздавались лишь частые кашляющие звуки; разбиваемое стекло и пробиваемый металл гремели куда сильнее. С другой стороны другой пулемет убил "МР".
– Круши! – сказала Двора.
Тяжелый грузовик рванулся вперед, врезался в ворота, продавил их под визг разрываемого металла, повалил и перекатился. Повсюду вдалеке загудели тревожные сигналы, к ним добавился приглушенный грохот взрывов.
Дворы запомнила маршрут, но она не полагалась на память и держала на колене карту.
– Возле следующего угла – налево, – скомандовала она, ведя пальцем по красной линии. – Если по пути не встретим сопротивления, прибудем этой дорогой прямо к цели.
Они двигались по улочке между конторскими блоками и складами. Никакого другого транспорта здесь больше не было. Вазил поставил ногу на педаль, и тяжелый грузовик рывком набрал скорость. Коробка передач взвизгнула при переключении на предельную скорость, солдаты в кузове схватились за что попало, чтобы удержать равновесие.
– Вот оно, это здание, вон то, большое…
Слова ее оборвались хрипом – дорога впереди вздулась, пошла трещинами и вдруг раскололась от края до края. Вазил надавил на тормоза, колеса застопорились, покрышки завизжали, резина задымилась. Они смотрели вперед, перепуганные, ни на что больше не способные – только смотреть, как разлетается в крошки бетон и, перегораживая дорогу, выползает металлическая стена метровой высоты. Торможение завершилось металлическим хрустом – грузовик врезался в барьер, покрытый пятнами ржавчины.
Двору швырнуло вперед, ее каска жестко ударилась о металлический козырек. Вазил схватил ее за плечо и помог выпрямиться.
– Ты в порядке?
Она кивнула, ошеломленная ударом.
– Он не был упомянут в сообщении.
Вдруг на грузовик обрушился град пуль, пробивая металл, разбивая окна.
– Из машины! – закричала Двора в микрофон, поднимая автомат и посылая длинную очередь в дверной прем ближайшего здания, где, как ей показалось, она заметила какое-то движение. Вазил был уже на улице, и она нырнула следом за ним. Отделение было уже на земле и искало укрытия, отвечая огнем.
– Не стрелять, пока не увидите цели! – приказала она. Кто-нибудь пострадал?
Были царапины и ссадины, но не более. Они пережили первый обстрел, и все нашли укрытие либо под грузовиком, либо за стеной здания. Стрельба началась вновь, и пули застучали по дороге, выбивая облачка пыли и осколков из паребриков. Тут же под грузовиком мелькнула вспышка одного-единственного выстрела, и стрельбы прекратилась. Послышался металлический стук, очень громкий в тишине, которая наступила после выстрелов, и из окна на главную дорогу выпал автомат. Над карнизом безжизненно свесилась человеческая рука.
– Он был один, – сказал Григор, ставя винтовку на предохранитель.
– Дальше пойдем пешком, – сказала Двора, глядя на карту. Но теперь, после того, как подняли тревогу, по главной дороге нам нельзя. По переулку. Разведка впереди. Пошли.
Два разведчика, один за другим перебежали дорогу и укрылись в переулке. За ними последовали и остальные. Ворча, сгибаясь под весом тридцатикилограмовой пушки 50 калибра, тяжело бежал Вазил, по пятам за ним – двое из его расчета с тяжелыми цинками.
Короткими перебежками они пересекли вторую дорогу, но сопротивления больше не встретили. И здесь дорогу перегораживал стальной барьер – вдали, через равные интервалы, возвышались другие.
– Еще одна улица, – сказала Двора, сворачивая и пряча карту. – Здание будут защищать… – она подняла руку, и все остановились, взяв оружие наизготовку.
Выйдя из большого парадного входа, спиной к ним осторожно двигался человек. Штатский, похоже, без оружия.
– Не двигайтесь, тогда все будет в порядке, – сказала Двора.
Человек повернулся и судорожно вздохнул, увидев солдат.
– Я ничего не сделал! Я здесь работаю… услышал тревогу. Что происходит?
– Назад в здание, – сказала Двора, давая жестом приказ остальным следовать за ней. – Что это за место?
– Квартирмейстерская служба. Я обслуживаю грузовики.
– Есть путь через здание? – спросила Двора.
– Да, конечно. Лестница на второй этаж, потом через кабинеты. Простите, леди, вы не объясните, что случилось?
– Беспорядки, перестрелка со сторонниками мятежников. Но мы их остановим.
Человек оглянулся, видя безмолвное вооруженное отделение, мундиры без знаков отличия. Он хотел было задать вопрос, затем передумал.
– Следуйте за мной. Я покажу дорогу.
Они поднялись и пошли через зал.
– Вы сказали – второй этаж? – подозрительно спросила Двора, держа наготове автомат.
Совершенно верно, это здесь. Второй.
Она махнула рукой, предлагая ему идти. Маленькая деталь. Она забыла, что американцы называют первый этаж первым. А кто забыл о маленькой детали – барьерах на дорогах? Она подумала, какого сейчас остальным. Но нарушить радиомолчание не рискнула.
– Впереди дверь на улицу, – сказал пленник. – Вам туда.
Двора кивнула и указала на Григора, тот шагнул вперед, ударил человека сзади по шее. Григор заглушил вырвавшийся крик большой ладонью, затем выпустил из рук обмякшее тело.
Когда дверь была открыта, Двора медленно выглянула в образовавшуюся щель, услышав отдаленную стрельбу и разрывы. И быстро закрыла дверь. Она поставила рацию на командную частоту.
– Пятый черный кот вызывает первого черного кота. Вы меня слышите?
Ответ пришел мгновенно.
– Первый черный кот а связи.
– На позиции.
– У второго черного кота неприятности. Он ослабел. Вы сами по себе. Попробуйте вход. Все.
Отделение стояло с оружием наизготовку, ожидая инструкций. Хороший народ. Но о войне они не знают почти ничего. Сейчас узнают. Выжившие обретут опыт.
– Группа, атаковавшая цель с фронта, задержана, – сказала она. – Должно быть, они встретили сильное сопротивление. Поэтому работе придется выполнять нам. Здание через дорогу, наверное, охраняется не очень сильно. Попытаемся. План такой: проникаем внутрь, пробираемся к стене, которая примыкает к цели. Проходим сквозь стену…
Она осеклась, услышав сирену на улице; звук нарастал.
– Приближается машина, – сказала она. – Кто-то вышел и машет ей. Возможно, она остановится у дверей. Пошли, – сказала Двора, мгновенно приняв решение. – Базука. Достаньте ее, как только она остановится. Затем стреляйте в дверь. Мы пойдем следом.
Дальнейшее было делом тренированности. Вазил откатился в сторону, и стрелок из базуки занял его место и взял прицел. Рядом был заряжающий, он вогнал ракетный снаряд в казенник трубы и хлопнул стрелка по плечу, давая знать, что все готово. Остальные солдаты раздвинулись по сторонам, подальше от готовой ударить назад огненной струи. Сирена на улице стихла, и машина остановилась.
Из казенной части базуки вырвался язык пламени, и взрыв тряхнул здание напротив. Заряжающий вогнал вторую ракету еще до того, как осколки стекла упали на асфальт.
– Дым, цель неясна, – пробормотал стрелок, выжидая. Затем пламя вылетело вновь. Взрыв на сей раз внутри здания, был приглушен. Двора распахнула дверь и повела отделение белом.
Дымящиеся обломки машины, горящие в разбитом салоне тела. Вверх по ступенькам, через разбитую дверь, прыжками через груду тел. Один из них был жив, и, захлебываясь кровью, поднял винтовку. Два выстрела, и он рухнул на остальных. Они побежали по вестибюлю, вырвались в длинную галерею – здесь навстречу с криками бежали солдаты.
– Ложись! – закричал Вазил, стоя на широко расставленных ногах, пока они падали, и разбрызгивая смерть из ствола автоматической пушки, как воду из шланга. Из-за локтя, из отверстия противооткатного устройства вылетали вспышки, гильзы звенели о стену. Огромные пули 50 калибра расшвыривали бегущих, убивали всех до последнего.
Теперь оставалось сделать немногое. Скорость и натиск разогнали защитников впереди. Но надо было спешить – за ними могла быть погоня. Они двигались быстрее, следуя за Дворой – а она сверялась с подробным планом этажа. Его представил Сергуд-Смит. Вместе с прочей информацией, необходимой для нападения. В холодной ярости схватки она забыла об этом человеке, как и о своих сомнениях. Но не думать о нем сейчас она не могла.
– Вот это место, – сказала она, когда они вошли в большую комнату, одна из стен которой была заставлена ящиками. – Вот эта стена, где надписи. В шести метрах от левого края…
Они позаботились даже о том, чтобы захватить рулетки. Воспользовавшись сразу тремя, так что одна достала до нужного места. Двора, затаив дыхание, смотрела, как освобождают стену.
– Разобьете люк в стене за ящиками. Сразу же вслед за взрывами в бегаем. Мы должны оказаться в широком коридоре, который ведет к разблокированному входу.
Двора сама проверила запалы: все в порядке. Затем отбежала в зал, разматывая проволоку. Упала и тут же нажала на кнопку взрывного устройства.
В течение секунды после взрыва она думала о Сергуде-Смите, правду ли он сказал о том, что их ждет по ту сторону стены.
Потом времени на раздумье не осталось. Кашляя в облаке дыма и пыли, они пролезли в разбитое отверстие. Бегом. Удивление защитников, когда они появились с тыла: повернувшиеся головы, разинутые рты.
Это была резня. Тяжелые бункеры с тыла были открыты, с флангов не охранялись. Огонь и гранаты пошли в дело.
– Проходите, черный кот… дверь открыта, – прохрипела она по радио. Из тыла появились солдаты. Генерал Блонштейн шел первым.
– Последняя цель – комната управления ракетами, – сказал он. – Следуйте за мной.
Они остановились возле входа в комплекс, тяжело дыша после подъема на третий этаж.
– Опустите оружие, когда будете входить, – сказал Блонштейн. – Нам не нужны повреждения. Я поговорю с ними, объясню, заговорю зубы, а вы потихонечку просочитесь к консолям управления. Помните, нам нужно захватить это место, а не уничтожить…
Его слова прервал удар небольшого взрыва, очевидно, в комнате через зал от них. Тут же в ту сторону обратились стволы дюжины винтовок. Дверь очень медленно открылась, и появился человек. Он привалился спиной к двери в поисках поддержки, одежда его была в крови.
– Сергуд-Смит! – сказала Двора.