3
Сказать оказалось легче, чем сделать. В отличие от Колыбели Лада конечная станция, к которой подкатил Блейн, располагалась на поверхности земли. Вдоль платформы тянулся искореженный розовый рельс. Крышу от бетона отделяли добрых двадцать пять футов. Если и была аварийная лестница вроде той, по которой они выбрались из салона, ее заклинило при столкновении с упорами.
Роланд скинул заплечный мешок, порылся в нем, достал кожаную упряжь, которой они пользовались, чтобы нести Сюзанну, если она не могла проехать на инвалидном кресле. О кресле, однако, они больше могли не беспокоиться, отметил стрелок. Оно осталось в Ладе, его пришлось бросить во время их отчаянной попытки загрузиться в монопоезд.
– Зачем это тебе? – подозрительно спросила Сюзанна. Так ее голос звучал всегда, когда упряжь извлекалась на свет Божий. {Сильнее упряжи я ненавижу только этих хонки на Миссисипи,} как-то сказала она Эдди голосом Детты Уокер, ко {не так чтобы намного, сладенький.}
– Расслабься, Сюзанна Дин, расслабься. – Стрелок чуть улыбнулся и начал разделять и отстегивать ремни, отложив в сторону сиденье, потом связал ремни между собой и с последним куском веревки испытанным шкотовым узлом. Работая, он прислушивался к дребезжанию червоточины… точно так же, как они прислушивались к Божественным барабанам… точно так же, как он и Эдди ждали, когда чудовища-лобстеры начнут задавать свои умные вопросы (Дад-а-чок? Дуб-а-чум?), каждую ночь выползая из волн на берег.
{Ка есть колесо,} думал он. Или, как говорил Эдди, приходит вертясь и уходит вертясь.
Последней он соорудил петлю на ременной части. Джейк уверенно сунул в нее ногу, одной рукой схватился за веревку, на сгиб второй посадил Ыша. Зверек нервно оглядывался, скулил, вытягивал шею, лизал Джейку лицо.
– Ты не боишься, не так ли? – спросил Джейк ушастика.
– Ишься, – согласился Ыш, но сидел спокойно, пока Роланд и Эдди опускали Джейка вдоль стены поезда. Длины веревки не хватило, чтобы доставить Джейка на землю, но он без труда высвободил ногу и, пролетев последние четыре фута, благополучно приземлился. Опустил Ыша на платформу. Ушастик побегал, понюхал и задрал лапку у угла станционного здания. Не такого роскошного, как в Колыбели Лада, но той старомодной архитектуры, которая так нравилась Роланду. Обшитое выкрашенными белой краской досками, со свесами крыши, высокими узкими окнами, напоминающими бойницы. Над рядом дверей, ведущих в здание, сияли золотом слова:
АТЧИСОН, ТОПИКА, САНТА-ФЕ
Порода, предположил Роланд. Последнее название показалось ему знакомым. Вроде бы был город Санта-Фе в феоде Меджис. И мысли его вновь вернулись к Сюзан. Прекрасная Сюзан, стоящая у окна с незаплетенными, падающими на спину волосами, пахнущая жасмином, розой, жимолостью и сеном, запахами, которые оракул в горах смог воссоздать с большой натяжкой. Сюзан, лежащая на кровати, пристально вглядывающаяся в него, потом улыбающаяся, закидывающая руки за голову, чтобы грудь поднялась, словно ждала прикосновений его рук.
{Если ты любишь меня, Роланд, так люби… птички и рыбки, медведи и зайки…}
– …следующая?
Он повернулся к Эдди, отогнал образ Сюзан Дельгадо. В Топике есть червоточины, все так, причем разного вида.
– Я отвлекся, Эдди. Извини.
– Сюзанна следующая? – повторил вопрос Эдди. Роланд покачал головой.
– Следующий ты, потом Сюзанна. Я – последним.
– Справишься? У тебя же изуродована рука и все такое?
– Справлюсь.
Эдди кивнул и вставил ногу в петлю. Когда Эдди впервые пришел в Срединный мир, Роланд без труда спустил бы его с крыши один, даже без двух пальцев на правой руке. Но Эдди уже несколько месяцев не прикасался к наркотикам и набрал десять или пятнадцать фунтов мышц. Поэтому Роланд с радостью принял помощь Сюзанны, и вдвоем они опустили его на платформу.
– Теперь вы, леди. – улыбнулся Роланд Сюзанне. В Срединном мире, рядом с Джейком, Эдди, Сюзанной, улыбка давалась ему легче.
– Хорошо. – Но мгновение она не двигалась с места, кусая нижнюю губу.
– Что такое?
Ее рука поднялась к животу, потерла его, словно у нее там что-то болело. Он думал, она все объяснит, но Сюзанна лишь качнула головой.
– Ничего.
– Я тебе не верю. Почему ты терла живот? Ты ударилась? Ударилась, когда поезд остановился?
Она тут же убрала руку с живота, словно он внезапно раскалился добела.
– Нет, все нормально.
– Ой ли?
Сюзанна на мгновение задумалась.
– Мы об этом поговорим. Мы это {обсудим,} если так тебе больше нравится. Но, как ты правильно заметил чуть раньше, Роланд… сейчас не время и не место.
– Все четверо или только ты, я и Эдди? – Только ты и я, Роланд, – ответила она и вставила култышку в петлю. – Только одна курочка и один петушок, во всяком случае, вначале. А теперь, пожалуйста, помоги мне спуститься.
Он помог, хмурясь, надеясь, что его первая мысль, та самая, что пришла, как только он увидел ее потирающую живот руку, ошибочна. Потому что она побывала в говорящем кольце, и демон, который охранял кольцо, сумел овладеть ею, пока Джейк пробирался из одного мира в другой. Иногда… {очень часто…} контакт с демоном многое менял.
И на памяти Роланда никогда – к лучшему. Он вытянул веревку наверх после того, как Эдди ухватил Сюзанну за талию и осторожно опустил на платформу. Затем стрелок зашагал к упорам, что торчали над вспоротой крышей, по ходу завязывая на свободном конце веревки петлю особым развязывающимся узлом. Он надел петлю на упор, затянул ее, стараясь не дергать веревку влево, а затем осторожно спустился на платформу, согнувшись вдвое, оставляя следы на розовом борту Блейна Моно.
– Жаль, что мы лишились веревки и упряжи. – вздохнул Эдди после того, как Роланд встал рядом с ними.
– А {мне} упряжи не жалко. – возразила Сюзанна. – По мне лучше ползти по мостовой, пока я не измажусь в жевательной резинке до локтей.
– Мы ничего не лишились. – Роланд крепко ухватился за петлю на нижнем конце и резко дернул веревку влево. Узел развязался, веревка заскользила вниз, и Роланд свернул ее до того, как она упала на платформу.
– Ловкий фокус! – воскликнул Джейк.
– Кий! Ус! – согласился Ыш.
– Корт? – спросил Эдди.
– Корт, – улыбаясь, кивнул Роланд.
– Инструктор из ада, – добавил Эдди. – Хорошо, что он учил тебя, а не меня, Роланд. Лучше учить тебя, чем меня.