6
Они проговорили еще минут двадцать, внеся в первоначальные планы минимум изменений: все, похоже, понимали, что неопределенность ситуации не допускала более детальной проработки. Ка затянула их в эту историю, вот они и рассчитывали, что та же ка и их собственная отвага помогут им из нее выпутаться.
Катберту не хотелось вовлекать Шими, но в конце концов он согласился: роль юноше отводилась совсем незначительная, и Роланд согласился взять его с собой при отъезде из Меджиса. Пятеро уедут или четверо – разницы никакой.
– Хорошо. – кивнул Катберт и повернулся к Сюзан: – Ты поговоришь с ним или я?
– Я.
– Внуши ему, что Корал Торин нельзя говорить ни слова, и убедись, что он тебя понял, – продолжил Катберт. – Дело не в том, что она – сестра мэра. Просто я не доверяю этой сучке.
– И на то есть причины, – кивнула Сюзан. – Моя тетя говорит, что она спуталась с Элдредом Джонасом. Бедная тетя Корд! Ужасное для нее выдалось лето. Да и осень будет не лучше. Ее назовут теткой предательницы.
– Некоторые будут знать, что это не так, – возразил Ален. – Можешь в этом не сомневаться.
– Возможно, но моя тетя Корделия из тех женщин, которые слышат только дурные сплетни. Да и распространяет только их. Джонас, между прочим, приглянулся и ей.
Катберта как громом поразило.
– Ей приглянулся Джонас? О боги, что же это делается? Такое просто невозможно представить. Если бы людей вешали за неудачный выбор в любви, твоя тетушка оказалась бы впереди многих, не так ли?
Сюзан засмеялась, обхватила руками колени, потом кивнула.
– Пора расходиться, – подвел итог Роланд. – Если потребуется срочно поставить в известность Сюзан о каких-то изменениях в наших планах, воспользуемся красным камнем в стене парка "Зеленое сердце".
– Хорошо, – Катберт встал. – Пошли отсюда. А то холод добирается до костей.
Поднялся и Роланд.
– Очень важно, что они решили оставить нас на свободе, пока будут завершать подготовку к отправке нефти. Мы должны этим воспользоваться. А теперь…
Его прервал спокойный голос Алена:
– Есть еще одно дело. Тоже важное. Роланд вновь опустился на корточки, вопросительно посмотрел на Алена. – Ведьма.
Сюзан вздрогнула, но Роланд пренебрежительно рассмеялся.
– Она нам не помешает. Эл… не вижу, как бы ей это удалось. Не могу поверить, что она участвует в заговоре Джонаса…
– Я тоже. – согласился Ален.
– …мы с Катбертом убедили ее помалкивать насчет меня и Сюзан. Иначе тетя Корд сейчас бы рвала и метала.
– Неужели ты не понимаешь? – удивился Ален. – Вопрос не в том, кому и что скажет Риа. Надо разобраться, как она узнала о вас?
– Это розовый шар, – без запинки ответила Сюзан. Рука ее коснулась того места, где начала отрастать отрезанная на берегу ручья прядь.
– Что за розовый шар? – спросила Ален.
– Как луна. – покачала головой Сюзан. – Я не знаю. Не знаю, о чем говорю. Голова пустая, как у Питча и Джилли. Я… Роланд? Что с тобой?
Роланд уже не сидел на корточках – плюхнулся задницей на усыпанный сухими лепестками роз пол. Казалось, он вот-вот потеряет сознание. Снаружи доносился шорох опавшей листвы, которой не давал покоя ветер, да крики козодоя.
– Милосердные боги, – прошептал он. – Этого не может быть. Не может быть, – Он встретился взглядом с Катбертом.
От весельчака не осталось и следа. На Роланда смотрел расчетливый и безжалостный воин, которого не узнала бы и собственная мать… не захотела бы узнать.
– Розовый шар, – повторил Катберт. – Прелюбопытно, не так ли? А ведь о нем упоминал твой отец, Роланд, перед нашим отъездом. Предупреждал о розовом шаре. Мы подумали, что это шутка. А он, выходит, знал, о чем говорил.
– О! – Глаза Алена широко раскрылись. – Проклятие! – вырвалось у него. Тут он понял, что ругается в присутствии возлюбленной лучшего друга, и зажал рот рукой. Щеки его густо покраснели.
Но Сюзан ничего не услышала, не заметила его смущения. Она смотрела на Роланда, и душа ее наполнялась страхом.
– В чем дело? – спросила она. – Что ты знаешь? Скажи мне! Скажи!
– Я бы хотел загипнотизировать тебя вновь, как в ивовой роще. – Роланд вскочил. – До того, как мы продолжим этот разговор и замутим твои воспоминания.
Роланд достал из кармана патрон, начал вертеть его в пальцах. И тут же взгляд Сюзан словно приковало к нему.
– Я могу? С твоего разрешения, дорогая?
– Ага, можешь. – Ее глаза широко раскрылись, в них появился стеклянный блеск. – Не знаю, с чего ты решил, что в этот раз будет по-другому, но… – Она замолчала, но взглядом продолжала следовать за патроном. Когда же Роланд закрыл патрон ладонью, веки Сюзан упали. Дышала она тихо и ровно.
– Господи, она же окаменела, – в изумлении прошептал Катберт.
– Ее гипнотизировали раньше. Я думаю, Риа. – Роланд помолчал. – Сюзан, ты меня слышишь?
– Да, Роланд, слышу тебя очень хорошо.
– Я хочу, чтобы ты слышала еще один голос.
– Чей?
Роланд кивнул Алену. Если кто и мог пробиться через блок в мозгу Сюзан (или найти обходной путь), так это он.
– Мой, Сюзан. – Ален шагнул к Роланду. – Ты знаешь, кто я?
Сюзан улыбнулась с закрытыми глазами: – Да, ты – Ален… и Ричард Стокуорт.
– Совершенно верно. – Он бросил на Роланда нервный взгляд: О чем мне ее спрашивать?
Но Роланд молчал. Он одновременно оказался в двух местах, слышал два разных голоса.
Сюзан, у ручья в ивовой роще: "Она говорит: "Да, дорогая, сделай так, ты хорошая девочка", – а потом все становится розовым".
Отца, во дворе за Залом Предков: "Это грейпфрут. То есть я говорю про розовый".
Розовый шар.