По авансцене перед закрытым занавесом монахи и штурмовики проводят группу связанных горожан, по виду ремесленников. Двое штурмовиков волокут под руки дворянина в растерзанной одежде, с окровавленным лицом. Проходит с озабоченным лицом Цупик, за ним, цепляясь за полы его серого мундира, семенит Хозяин "Серой Радости".
ХОЗЯИН. Верните дочку, господин капитан, не виновата она!
ЦУПИК. Пошел, пошел… Дочь твоя – шлюха, штаны надела, и с нею будет поступлено соответственно…
ХОЗЯИН. Ну, надела… ну, штаны… Я сам ее выдеру… Отпустите ее, сделайте милость, господин капитан…
ЦУПИК. И без тебя найдется, кому выдрать… Двести палок по обнаженным мягким местам, больше не на что штаны надевать будет…
Аба в сопровождении двух монахов проводит связанного и избитого Будаха.
БУДАХ. Серая шпана… Сукины дети… мокрицы мокрые… лишаи серые!
АБА (подталкивая его в спину топорищем): Пой, пой, книгочей, на колу еще не так запоешь…
Проходят. Занавес раздвигается.
Сцена погружена во тьму, Посередине в луче прожектора сидит Кира, возле нее лежит избитый до бессознательности Уно. Кира держит голову юноши у себя на коленях. Слышится лязг засовов. Кира настороженно поворачивает голову, вглядывается в темноту.
ГОЛОС БУДАХА. Нудная сволочь… бакалейщики вшивые…
Снова лязг засовов.
КИРА. Это вы, отец Будах?
ГОЛОС БУДАХА. Я. Кто это там? Черт, ничего не вижу. Ты где?
КИРА. Это я, Кира! Сюда, сюда идите!
Связанный Будах вступает в круг прожекторного света.
БУДАХ. Кира! Ты-то как сюда попала?
КИРА. Взяли меня… У дона Руматы…
Будах неуклюже, с кряхтеньем садится рядом с нею.
БУДАХ. Вот так так… А меня в трактире… Черт меня дернул в город притащиться… Ну и творится же в городе, я тебе доложу… Ты давно здесь?
КИРА. Не знаю… Взяли в полдень…
БУДАХ. Ну, сейчас вечер уже… (Уно стонет.) Кто это здесь еще?
КИРА. Уно. Слуга дона Руматы. Избитый весь, лежит без памяти, а я не знаю, что делать… (Всхлипывает.) Боюсь, помрет…
БУДАХ. Эх, руки у меня связаны… Слушай, а ты?
КИРА. Что?
БУДАХ. Лапочка, да ты же, поди, не связана!
КИРА. Нет…
БУДАХ. Так развяжи меня, что ты сидишь? Вот уж дура, прости меня господи…
Кира принимается на ощупь развязывать Будаха. Веревки падают, Будах с наслаждением распрямляет плечи, потягивается.
БУДАХ. Вот это славно… Вот за это спасибо… Ну, мы еще теперь посмотрим, мы им еще выдадим… Ладно. Где тут этот мальчишка? (Нащупывает голову Уно, принимается осторожно ощупывать его тело. Уно вскрикивает, стонет.) Так… так… Видно, ребра ему изрядно попортили… Гм… Кровь здесь… Ага!
КИРА. Ну, что с ним, отец Будах? Он не умрет?
БУДАХ. Не умрет. Парень жилистый, я его знаю… Оторви от юбки лоскут.
КИРА. Я… У меня… Я не в юбке, отец Будах…
БУДАХ. Как это – не в юбке? Тебя что, голую взяли?
КИРА. Срам вам говорить такое… В штанах я… в мужском…
БУДАХ. Тьфу на тебя… Мне лоскут материи нужен, рану мальчишке перевязать, а она о глупостях… От штанов оторви!.. Погоди, я сам сделаю… (Выпрастывает из штанов нижнюю сорочку, с треском отрывает подол.) Вот так… А теперь перевяжем… (На ощупь, но искусно перевязывает юноше рану на голове.) Бедолага, досталось ему…
КИРА. Отец Будах, что с нами будет?
БУДАХ. Меня, наверное, на кол посадят… Или сожгут живьем, это они умеют, час назад своими глазами видел… А за себя, лапочка, не беспокойся. Ну, может, выпорют…
Кира плачет в голос, уткнувшись лицом в его плечо. Он ласково гладит ее по голове. Кира вдруг перестает плакать и выпрямляется.
КИРА. Нет! Не даст он вам погибнуть!
БУДАХ. Кто?
КИРА. Румата!
БУДАХ. Он что же – спасся? Бежал?
КИРА. Нет, его взяли… Сам дон Рэба… Но все равно, он нас всех спасет!
БУДАХ. Да, да, конечно. Дон Румата такой, он все может…
КИРА. Я серьезно говорю, отец Будах! Он все может!..
Лязг засовов. Появляется монах с фонарем, приближается к узникам, Будах весь подбирается.
МОНАХ. Мальчик из дома Руматы.
БУДАХ. Здесь он. Только без памяти. Вы ему все ребра переломали.
МОНАХ. Это не есть правда. Ломать ребра – не мы. Серые. Мы никогда не ломаем кость.
БУДАХ. Ну, еще бы… Вы добрые.
МОНАХ. Ты говоришь глупое, книгочей и колдун. Ломать кость легкая смерть. Мы не ломаем кость. Только в битве. Нет битвы – не ломаем. Мы вынимаем глаза. Снимаем кожу. Вырываем ногти. Кость – нет. Довольно болтать… (Поднимает фонарь.) Ты врешь, книгочей и колдун. Мальчик не есть без памяти… (Берет Киру за плечо.) Вставай. Иди со мной. Тебя будет видеть госпожа.
КИРА. Я…
МОНАХ. Если разговаривать, я выломаю зубы. Вставай, иди.
БУДАХ. Ступам, Кира… Хуже не будет… Может, выпустят…
Кира встает. Монах, подталкивая ее в спину, ведет к двери.