Вид простиравшегося за иллюминатором мрака успокаивал напряженные нервы Мэлтби. Он сидел, устремив взгляд в чернильную тьму, искрящуюся сверкающими точками звезд, и болезненно ощущал собственное одиночество. Нахлынули ностальгические воспоминания обо всех тех часах, которые в бытность свою флотским метеорологом вот так же провел он, вглядываясь в космические бездны. В то время окружающее казалось ему враждебным; он едва ли не физически ощущал непреодолимую подозрительность, отделявшую его от этих деллианских и нон-деллианских роботов.
На самом же деле это он, Мэлтби, по всей видимости, держал себя настолько отчужденно, что никто не отваживался приблизиться к нему. Теперь стало ясно, что подозрительность развеялась – давно и почти бесследно. Так или иначе, но проблема Пятидесяти Солнц вновь стала его проблемой. "Подход к освобождению Глории должен быть необычным", – подумал он. За несколько часов до посадки Мэлтби послал капитану Лэйрду визитную карточку с просьбой о встрече.
Командир оказался худощавым, седым, преисполненным чувства собственного достоинства нон-деллианином. Он согласился с каждым словом, с каждой деталью предложенного Мэлтби плана.
– Несколько недель назад, вскоре после мезоделлианского переворота, эти события стали предметом всестороннего обсуждения, – сказал он. Оценивая численность боевых кораблей, которыми располагает Земная империя, мы получили до бессмысленности огромное количество. Нас отнюдь не удивило бы, – серьезно продолжал офицер, – если бы Земля смогла выставить по боевому кораблю против каждого мужчины, всякой женщины, любого ребенка, обитающего под Пятьюдесятью Солнцами; и это без заметного ущерба для обороны главной галактики. Мы на флоте с тревогой ждали, когда же Ханстон выступит с заявлением на эту тему – в публичном выступлении или секретном меморандуме. Однако Ханстон хранил молчание, что встревожило нас еще больше, так как логика подсказывала – первые проникновения в новые звездные системы, подобные Большому Магелланову Облаку, могут предприниматься лишь по приказу центрального правительства.
– Это была имперская экспедиция, – вставил Мэлтби, – предпринятая по указанию Имперского совета.
– С ума сойти, – пробормотал капитан. – Нет, наши новые лидеры все-таки свихнулись! – Он выпрямился и тряхнул головой, как бы отметая всякие колебания и сомнения. – Капитан Мэлтби, – продолжил он официальным тоном, – полагаю, что могу гарантировать всемерную поддержку флота в деле освобождения вашей жены. Если… если она еще жива.
Часом позже, падая во тьму, – все глубже, глубже и глубже, – Мэлтби силился согреть душу этим обещанием, как бы отгораживаясь им от жесткого смысла последних слов. И вдруг прежнее горькое чувство полыхнуло в его душе, как вздутый ветром костер. "Просто не верится, – с иронией подумал он, – что лишь несколько месяцев минуло с тех пор, как обстоятельства вынудили корабельного психолога, лейтенанта Неслор, навязать ему пылкую любовь к Глории. Страсть, которая с тех пор стала главной движущей силой его жизни. Зато любовь Глории родилась сама собой – одна из причин, по которым их отношения были ему так дороги".
Планета внизу росла и становилась все ярче. Ее полумесяц спокойно висел в пространстве; затемненная часть диска искрилась серебристыми блестками огней десятков тысяч городов и поселков. Именно туда он и направлялся – к этой мерцающей темной стороне. Мэлтби приземлился посреди рощи и уже закапывал под тщательно помеченным деревом свой скафандр, когда на него внезапно обрушилась полная тьма.
Мэлтби почувствовал, что падает. Удар о землю был так силен, что Мэлтби потерял сознание, успев, однако понять, что впадает в беспамятство.
Очнувшись, он изумленно огляделся по сторонам. Было по-прежнему темно. Две из трех лун Кассидора стояли высоко над горизонтом; в момент приземления Мэлтби их еще не было видно. Бледный лунный свет заливал прогалинку.
Это была та же роща. Мэлтби пошевелил руками – они повиновались и не были связаны. Он сел, потом поднялся на ноги. Вокруг никого не было.
До слуха Мэлтби не доносилось ни звука – если не считать легкого шепота ветра в ветвях. Он постоял, настороженно вглядываясь в окружающее прищуренными глазами, потом постепенно расслабился. Внезапно Мэлтби вспомнил, что ему приходилось слышать о подобных обмороках – они случались у нон-деллиан в результате долгого свободного падения сквозь космическое пространство. Деллиане не были подвержены этому; до сих пор Мэлтби полагал, что этот иммунитет распространяется и на его соплеменников. Теперь не оставалось сомнений, что он ошибся. Пожав плечами, Мэлтби забыл об этом. Чтобы добраться до ближайшей стоянки аэрокаров ему понадобилось десять минут. А еще десять минут спустя он уже оказался в Летном Центре. Теперь он знал, что делать. Мэлтби постоял возле одного из сорока входов и, короткими проникновениями своего двойного разума в сознание людей, во множестве поднимавшихся по эскалаторам, к собственному удовлетворению убедился в отсутствии среди них мезоделлиан. Это было в лучшем случае небольшое удовлетворение. Небольшое, поскольку Мэлтби и так знал, что Ханстон не мог располагать резервами, необходимыми для организации патрульной службы. Лидер мезоделлиан мог сколь угодно велеречиво распространяться о своих армиях. Однако, – Мэлтби мрачно усмехнулся, – они отнюдь не были так уж могущественны.
Государственный переворот, приведший Ханстона к власти над Пятьюдесятью Солнцами, оказался куда более дерзким и рискованным предприятием, чем могло показаться на первый взгляд. Решаясь на свою авантюру, он должен был располагать не больше, чем сотней тысяч человек. Таким образом, опасность могла ждать Питера Мэлтби лишь по прибытии в Делл – великолепную столицу Пятидесяти Солнц.
Он уже купил билет и размашистым шагом направился к ведущему наверх эскалатору, когда женская рука тронула его за рукав. Не оборачиваясь, Мэлтби в долю секунды исследовал мозг незнакомки и облегченно вздохнул. Его изумленному взгляду предстала лейтенант Неслор, главный психолог "Звездного Роя".
Мэлтби отставил чашку и пристально, без улыбки посмотрел через стол на женщину-психолога.
– Признаться, – сказал он, – меня не интересует, что за план освобождения корабля вы вынашиваете. В моем положении невозможно с чистой совестью принять чью-либо сторону.
Мэлтби смолк, с любопытством разглядывая собеседницу; в голове у него, однако, не было ни единой дельной мысли. Эмоциональный мир этой немолодой уже женщины временами приводил его в замешательство. Мимоходом ему вспомнилось, как в прошлом он даже всерьез подумывал, не использует ли она оборудование своей лаборатории для того, чтобы сделать себя неподвластной проявлению любых человеческих чувств. Мэлтби отогнал воспоминания: сейчас его интересовала только информация, а вовсе не проявления характера лейтенанта Неслор.
– По моему разумению, – холодно произнес Мэлтби, – именно вы несете ответственность за захват "Звездного Роя". Во-первых, потому что это вы с вашей премудростью удалили с корабля меня – человека, способного гарантировать его безопасность; во-вторых, потому что как раз в ваши обязанности входило обследование разума всякого, кому дозволено было подняться на борт. Я не могу взять в толк, каким образом Вы умудрились так промахнуться.
Женщина не отвечала. Худощавая, с сединой в висках, отмеченная красотой зрелости, она сидела, мелкими глотками прихлебывая кофе. Наконец, встретившись с его взглядом, произнесла:
– Я не стану пытаться объяснять. Поражение говорит сама за себя, психолог запнулась, лицо ее вспыхнуло. Думаете, наша благородная леди бросится в ваши объятия, благодаря за спасение? Не забывайте, она избавлена от любви к вам и только корабль имеет для нее значение.
– Тем не менее, я рискну, – ответил Мэлтби, – и рискну один. И если когда-нибудь мы окажемся под юрисдикцией Земли, я воспользуюсь своими законными правами.
Глаза лейтенанта Неслор сузились.
– О-о, – протянула она, – так вы знаете об этом? Вы провели в библиотеке немало времени, не правда ли?
– О земных законах я, пожалуй, знаю больше, чем кто-либо на "Звездном Рое", – спокойно заметил Мэлтби.
– И вы не хотите даже выслушать мой замысел, заранее отказываетесь от помощи тысячи уцелевших членов экипажа?
– Я уже говорил вам, – ответил Мэлтби, – что не могу принимать участия в грандиозных затеях.
Женщина поднялась.
– Но вы собираетесь спасти леди Глорию?
– Да.
Она повернулась и ушла без единого слова. Мэлтби смотрел ей в след до тех пор, пока она не скрылась в дальних дверях.