…Страна эта велика, в ней много лесов с хорошей
древесиной. Через всю страну протекает река Итиль и другая
река, называемая Кара-Итиль, которая впадает в Итиль возле
города Болгар. Теперь эта страна принадлежит племенам
Вису, бледным и беловолосым, как Иблис, их прародитель.
Однако, в окрестностях города Казан, что в переводе значит
"котел", и другого города, называемого Челны, что в
переводе значит "лодки", еще живет много правоверных. Они
прячутся в лесах и сражаются с неверными, где только
могут, и убивают их. Когда же они не могут справиться с
неверными, они быстро скрываются в лесах…
Абу-ль-Хамид ал Гарнати ал Джадид,
"Книга путей и царств".
[Абу-ль-Хамид ал Гарнати ал Джадид (? – ?) – знаменитый
моисельманский географ и путешественник. Выходец из
андалузских ренегадос (до обращения в моисельманство Хулио Хименес). Прославился путешествием вокруг Европы,
которое описал в монументальной "Книге путей и царств"
(сохранилось 6 глав из 132). По свидетельствам
современников, отличался крайне неуживчивым характером и
большой разнузданностью; обычно имел от 2 до 6 любовниц и
любовников одновременно (см.: Абдулатип Халимходжо. Борьба
за моральный облик мусульманина в Объединенных Азиатских
Эмиратах в период правления Душманбинской династии
// Ислам тарихчы, вып. 16. – Душманбе-и-Шариф, 416. с.214-221). По сообщению консула Хуссейнитского халифата в
Самарканде Гасана бен Якуба Цинципера, был расстрелян из
пушки ортодоксальными мусульманами-фанатиками у стен
Шах-и-Зинда в период Большой Резни 160-173 гг. (см.:
Хаммад бен Джафар Рабинович. Схватка за Средний Восток:
моисельманство и фундаментализм. – Рамат-Ган, 460. с.318-320). Тогда же, по всей видимости, погибла большая
часть рукописи "Книги путей и царств".]
По пыльному асфальту КамАЗовской трассы брела вереница людей в длинных белых рубахах, расшитых по подолу красными узорами. Вдруг в чахлой лесополосе взревели моторы, и на шоссе выкатилось с десяток мотоциклистов на красно-зеленых "Восходах". Передний, забренчав шашкой, соскочил с мотоцикла, поправил на макушке каляпуш [татарский мужской головной убор, род тюбетейки] и, сбивая пыль с чапана [чапан – верхняя одежда из грубого сукна, носилась поверх шубы, кафтана для защиты от ветра] рукоятью нагайки, засеменил на кривоватых ногах к сразу остановившимся прохожим.
– Кая барабез? [Куда идем? (тат.)] – ласково спросил он.
– Ялабуга марте [до Елабуги (мар.)], – ответил ему первый из вереницы, сжимая до побеления пальцев длинный посох с бело-голубым флажком.
– Кем буласез? [Кто будете? (тат.)] – мотоциклист обвел нагайкой остальных прохожих.
– Марий улына… [Мы марийцы (мар.)] – севшим голосом ответил передний.
– Нинди кызык!.. – мотоциклист сдвинул каляпуш на лоб и деланно-озадаченно почесал затылок. – Финнча хайваннэр! [Как интересно… Финские скоты! (тат.)] – радостно сообщил он своим спутникам. Те загоготали, хлопая себя по бедрам и выбивая тучи пыли из чапанов и жилэнов [жилэн (джилян) – верхняя мужская одежда, род халата].
– Ке те? [Кто вы? (мар.)] – дрожащим голосом спросил мариец.
– Без – Фаузиянын егетлэр! [Мы – джигиты Фаузии! (тат.)] – гордо сообщил мотоциклист, помахав кнутовищем в сторону своих соратников. [(Фаузия, Фаузия-ханум – полулегендарная героиня национально-освободительного движения поволжских татар, жившая, согласно устным преданиям, в конце Допаденческого периода. Письменных сведений о ней не сохранилось. Часть поволжско-татарского населения приравнивает Фаузию к пророкам ("пайхамбар"), официальное духовенство Казани признает за ней лишь статус мученицы за веру ("шахид") (см.: Губайдуллин А.М. Борьба за веру в Поволжье в период Второго Национального подъема // Поволжский ислам и моисельманство. Тезисы докладов на VII Закиевских чтениях в Казани, 12-16 апреля 467 г. – Казань, 468. – с.56)). "Джигиты Фаузии" – одна из военизированных молодежных организаций радикального крыла Татарского Освободительного Центра (ТОЦ).] Один из них, между тем, неторопливо потянул из сафьянового чехла СКС [самозарядный карабин Симонова].
– Уке, уке шол!.. [Нет, нет!.. (мар.)] – испуганно загалдели марийцы, сбиваясь в кучу у обочины. Старший мотоциклист рассмеялся, вскарабкался на свой "Восход", крикнул: "Айдагыз, малайлар!" [Поехали, ребята! (тат.)] огрел нагайкой заднее колесо, и вся компания в треске моторов и облаке пыли канула обратно в лесопосадку.
– Ме тендан порылыкдан огына мондо! [Мы не забудем вашей доброты! (мар.)] – облегченно прокричал им вслед старший паломник, и вереница людей в длинных белых рубахах снова побрела по КамАЗовскому шоссе, направляясь к святыне Великой Суоми – Ананьинскому могильнику.