– Капитан Вонг! Я восхищена!
Баронесса протянула пухлую руку розового и серого оттенков, наводящих на мысль о сваренном мясе. Ее пышные веснушчатые плечи были обнажены, вечернее платье открывало достаточную часть ее раздутой фигуры, еще более подчеркивая ее гротескность.
– У нас так мало интересного здесь, во Дворах, что когда кто-нибудь выдающийся, как вы, наносит визит… – она закончила предложение восторженной улыбкой, но огромные тестообразные щеки исказили ее в нечто поросячье и надутое.
Ридра подержала мягкие, податливые пальцы баронессы ровно столько, сколько позволили приличия, и вернула ей улыбку. Она вспомнила, как в детстве, ей запрещали плакать, когда наказывали. Она должна была улыбаться.
Баронесса казалась окутанной огромным пространством тишины. Ее голосовые связки заплыли жиром. И хотя в словах, срывавшихся с тяжелых губ слышались резкие крикливые нотки, звук доносился, как через толстое одеяло.
– Ваш экипаж! Мы намеренно пригласили сюда всех. Двадцать один теперь я знаю, сколько насчитывает полный экипаж, – она одобрительно повертела пальцами. – Вы знаете, я где-то прочла об этом. Но здесь только восемнадцать ваших людей?
– Я подумала, что разобщенные члены экипажа могут остаться на корабле, – объяснила Ридра. – Потребовалось бы специальное оборудование для разговора с ними. Я решила, что они будут смущать ваших гостей. Для компании они слишком заняты собой, к тому же они не едят.
На обед у них был бараний шашлык, и поэтому ты отправишься в преисподнюю за свою ложь, прокомментировала про себя Ридра на языке басков.
– Разобщенные? – баронесса дотронулась до лакированной путаницы своей высокой прически. – Вы имеете в виду мертвых? Ах, да, конечно! Я не подумала об этом. Видите, как мы оторваны от остальных миров?
Ридра задумалась, а нет ли у барона оборудования для общения с разобщенными, но баронесса придвинулась к ней и произнесла конфедициальным шепотом:
– Ваш экипаж всех очаровал! Можно начинать?
С бароном слева (Ридра ощущала кожу его руки, как пергаментную бумагу) и баронессой справа (запыхавшейся и подпрыгивающей) они прошли из белокаменного фойе в зал.
– Эй, Капитан! – взревел Калли, широко шагая навстречу им. – Отличное местечко, а? – он обвел рукой заполненный людьми зал, и поднял бокал, демонстрируя свою выпивку. И, причмокнув языком, одобрительно кивнул. Позвольте предложить вам это, Капитан, – он протянул полную пригоршню крошечных сэндвичей: оливки фаршированные печенкой и черносливы завернутые в бекон. – Тут бегает парень с полным подносом. – Он снова обвел рукой зал. – Мэм, сэр, – он перевел взгляд с баронессы на барона, – не желаете ли и вы? – он положил один из сэндвичей в рот и запил глотком спиртного. Угммммм.
– Я подожду, пока принесут еще, – сказала баронесса.
Изумленная Ридра взглянула на хозяйку, но на мясистом лице баронессы играла довольная улыбка.
– Надеюсь, они вам нравятся?
Калли глотнул.
– Да, – потом скривился, стиснул зубы и раскрыв губы помотал головой. – Кроме тех соленых с рыбой. Они мне не понравились, мэм. Но остальные хороши.
– Я скажу вам, – баронесса наклонилась к нему и издала самодовольный смешок, – мне самой никогда не нравились соленые. – Она с улыбкой взглянула на Ридру и барона. – Но что можно поделать с поставщикоми провизии?
– Если мне что-то не нравиться, – Калли вздернул голову, – то я говорю, что мне этого больше не надо!
Баронесса вскинула брови.
– Знаете, вы совершенно правы! Именно так я и сделаю! – она взглянула на мужа. – Так я и скажу в следующий раз, Феликс!
Бесшумно возник официант с подносом.
– Не хотите ли выпить?
– Она не хочет пить такими маленьками рюмками, – сказал Калли, указывая на Ридру. – Принесите ей побольше, как у меня.
Ридра рассмеялась.
– Боюсь, Калли, что мне сегодня вечером нужно быть в форме!
– Ерунда! – воскликнула баронесса. – И я тоже хочу большую! Кажется, где-то здесь был бар?
– В последний раз я видел его там, – указал Калли.
– Мы веселимся сегодня, а от _э_т_о_г_о_ совершенно невозможно развеселиться, – она взяла Ридру под руку, обернувшись, бросила мужу: Феликс будь гостипреимен, – и увела Ридру в сторону. – Это доктор Киблинг. Женщина с крашеными волосами – доктор Крэн. А вот и мой двоюродный брат Альберт! Я представлю их вам на обратном пути. Это все коллеги моего мужа. Они вместе работают над этими ужасными штуками, которые он вам показывал. Я хотела бы, чтобы он не держал эту коллекцию в доме. Это ужасно! Я всегда боюсь, что однажды среди ночи они вползут сюда и перебьют нас всех. Я думаю, он занимается этим из-за нашего сына. Как вы знаете, мы потеряли нашего мальчика Найлса… Уже восемь лет прошло… Но я слишком много говорю. Капитан Вонг, вы наверное находите нас ужасно провинциальными?
– Вовсе нет!
– Но вы еще мало нас знаете. О, блестящие молодые люди с их ярким живым воображением! Они целыми днями ничего не делают, только думают об убийствах! Ужасное общество! И почему все так? Вся их агрессивность выплескивается на работе от звонка до звонка. Я считаю, что воображение должно быть направлено на что-нибудь другое, но только не на убийства. Вы согласны со мной?
– Да, конечно.
Они остановились возле группы гостей.
– Что здесь происходит? – спросила баронесса. – Сэм, чем они здесь занимаются?
Сэм улыбнулся, отступил на шаг, и баронесса протиснулась в образовавшееся пространство, не выпуская руки Ридры.
– Еще раз! – Ридра узнала голос Лиззи. Она взглянула поверх головы баронессы. Парни из секции двигателей расчистили пространство в десять футов и охраняли его, как ретивые полицейские. Лиззи сидела на корточках рядом с тремя юношами, по одежде которых Ридра узнала местное дворянство Армседжа.
– Вы должны понять, – говорила Лиззи, – все дело в запястье. – Она щелкнула ногтем большого пальца по шарику. Тот ударил один шарик, второй, и один из сдвинутых шариков ударил третий.
– Ну-ка, попробуйте еще разок!
Лиззи подобрала шарик.
– Нужно ударить так, чтобы шарик вращался. Все дело в запястье.
Шарик двинулся, ударил, ударил, еще раз ударил. Несколько человек зааплодировали. Ридра – тоже.
Баронесса прижала руки к груди.
– Прекрасный удар! Просто великолепный! – она опомнилась и оглянулась. – О, вы хотите посмотреть, Сэм! Вы ведь эксперт по баллистике.
Она с легким поклоном уступила свое место, повернулась к Ридре, и они двинулись дальше.
– Вот поэтому я и рада, что вы и ваш экипаж навестили нас сегодня. Вы принесли с собой новое, яркое, интересное и свежее!
– Вы говорите о нас, как о салате! – Ридра рассмеялась. У баронессы "аппетит" был не таким угрожающим.
– Ну, если вы останетесь с нами подольше, то мы и в самом деле съедим вас с потрохами! Мы очень голодны до всего, что вы нам несете.
– Чего же именно?
Они подошли к бару и выбрали напитки. Лицо баронессы напряглось.
– Ну… когда вы прибываете к нам, мы тут же начинаем узнавать кое-что новенькое не только о вас, но и о себе.
– Не понимаю.
– Возьмем вашего навигатора. Он любит выпить и хорошенько закусить. Это все, что я о нем знаю, но это много больше того, что я знаю о привязанностях и вкусах остальных, находящихся в этой комнате. Предложишь им виски – они станут пить виски. Предложишь текилу, будут пить ее галлонами. А только что я узнала, – она потрясла своей полной кистью, что все дело в запястье. Никогда не знала этого раньше.
– Но мы просто говорим друг с другом.
– Да, но высказываете важные вещи. Что вы любите, чего вы не любите, как действуете. Вы на самом деле хотите познакомиться со всеми этими чопорными господами, которые занимаются убийствами людей?
– Нет.
– Я так и думала. Хотя здесь есть трое-четверо, которые вам понравятся. Но я познакомлю вас несколько позже… – и она смешалась с толпой.
Приливы, думала Ридра. Океаны. Течения гиперстасиса. Движение людей в большом помещении. Она двигалась по появляющимся в толпе просветам, которые открывались перед ней, и закрывались, когда кто-нибудь двигался навстречу кому-нибудь, оставив ненужные разговоры, чтобы раздобыть выпивку.
Потом она каким-то образом оказалась в углу у спиральной лестницы. Ридра начала подниматься по ней и остановилась у второго поворота, чтобы одним взглядом окинуть толпу гостей. Рядом с ней из неплотно прикрытой двери дул свежий вечерний ветер. Ридра открыла ее и ступила на балкон.
Фиолетовый сумеречный свет сменился исскуственным пурпурным, но вскоре и он должен будет погаснуть, и на планетоиде наступит условная ночь. Влажная растительность жалась к перилам, оплетая их своими ростками. Белый камень балкона был скрыт под этой живой драпировкой.
– Капитан?
Рон, скрытый тенью листвы, сидел в углу балкона. Его кожа не посеребрена, подумала Ридра, но каждый раз, когда я вижу его ушедшим в себя, то представляю благородный белый металл. Рон поднял голову и прижался спиной к стене, в его волосах запутались листья.
– Что ты здесь делаешь?
– Там слишком много людей.
Она кивнула, наблюдая, как распрямляются его плечи, как напрягаются мышцы рук, расслабляются. В дыхании угловатого юного тела, в каждом неуловимом движении она слышала пение. С полминуты Ридра слушала эту волшебную мелодию, а он молча смотрел на нее. Роза на его плече шепталась с листьями. Послушав удивительную музыку мускул, Ридра сказала:
– Что-то произошло между тобой, Молли и Калли?
– Нет. Я думаю… просто…
– Что просто?
Она улыбнулась и присела на балконные перила.
Рон снова опустил подбородок на колени.
– Наверное, они в порядке… Но я самый младший… и… – внезапно его плечи дернулись. – Как, черт возьми, вы поняли? Конечно, вы догадываетесь о подобных вещах, но ведь на самом-то деле вы не можете этого знать! Вы описываете то, что видите, а не то, что делаете, – он говорил торопливо, глотая и комкая слова. Она видела, как судорожно дергается мышца на его горле. – Извращенцы! – сказал он. – Все таможенники думают так. Барон, и баронесса, и все остальные, все, кто не может понять, почему тебе нельзя быть просто в паре. И вы тоже не можете понять!
– Рон!
Он ухватил зубами лист и сдернул его с куста.
– Пять лет назад, Рон, я была… в тройке.
Лицо повернулось к ней так резко, словно кто-то дернул за веревочку. Затем дернулось обратно. Он покусывал лист.
– Вы таможенник, Капитан. Вы просто используете корабли, а когда надобность в них отпадает, вы тут же все забываете. Вы – королева, да! Но королева среди таможенников. Вы – не транспортник.
– Рон, я известна. Поэтому на меня смотрят. Я пишу книги. Таможенники читают их, да, и смотрят на меня, чтобы узнать, кто же их написал. Таможенники так не пишут. Я разговариваю с ними, и они, глядя на меня говорят: "Вы – из Транспорта". – Она пожала плечами. – Но я не то и не другое. И все-таки я была в тройке. Я знаю, что это такое.
– Таможенники не бывают в тройке, – сказал Рон.
– Два парня и я. Если я снова решусь на это, то предпочту девушку и парня. Я думаю, что так мне будет легче. И я была в тройке целых три года. Это вдвое больше, чем у вас.
– Ваши не погибли. А наша погибла. И мы чуть не погибли вместе с Кэтти.
– Один был убит, – сказала Ридра. – Другой временно заморожен, ожидая пока не найдут лекарство от болезни Калдера. Не думаю, что это будет при моей жизни, но если это произойдет…
В молчании Рон повернулся к ней:
– Кто же они были?
– Таможенники или транспортники? – она пожала плечами. – Как я – не то и не другое. Фобо Ломбс был капитаном межзвездного транспортного корабля; он провел меня через все и добился для меня диплома капитана. А на планетах он занимался исследованиями гидропоники, надеясь использовать ее в гиперстасисе. Какой он был? Стройный, светловолосый, очень эмоциональный и иногда очень много пил, и мог после рейса напиться, подраться и угодить в тюрьму, и мы выкупали его оттуда – по правде, это случалось только дважды, но мы целый год дразнили его потом. И ему не нравилось спать посередине, потому что он всегда хотел, чтобы одна рука была снаружи.
Рон засмеялся.
– Он был убит при исследовании катакомб Ганимеда, когда мы второе лето работали в Юпитерианской Геологической Службе.
– Как Кэтти, – помолчав, произнес Рон.
– Мюэлз Аранлайд был…
– "Имперская звезда"! – воскликнул Рон, удивленно раскрыв глаза. "Комета Ио"! Что за книги! Вы были в тройке с Мюэлзом Аранлайдом?
Она кивнула:
– Эти книги полны веселья, правда?
– Дьявол, я читал их все, – сказал Рон. – Что он был за парень? Похож на "Комету Ио"?
– В сущности, "Комета Ио" – это Фобо. Фобо это не понравилось, я расстроилась, и Мюэлз начал другой роман.
– Вы хотите сказать, что в этих романах правда?
Она покачала головой.
– Большинство книг – фантастические истории, которые могли бы случиться. А сам Мюэл? В своих книгах он маскировался. Он был темноволос, задумчив и невероятно терпелив, и невероятно добр. Он растолковал мне все о предложениях и об абзацах – ты знаешь, какое эмоциональное значение в тексте имеют абзацы? – и как отделить то, что хочешь сказать от того, что подразумеваешь, и когда надо делать и то и другое… – она остановилась, помолчала, потом продолжила: – Он дал мне рукопись и сказал: "Теперь скажи мне, что здесь неправильно со словами". Единственное, что я смогла ему сказать, это то, что слов слишком много. Это было вскоре после смерти Фобо, я тогда только начинала писать стихи. Если я чего-то добилась, то этим я всецело обязана Мюэлзу. Он подхватил болезнь Калдера четыре месяца спустя. Ни один из них не увидел мою первую книгу, хотя большинство стихов они знали и так. Может, когда-нибудь Мюэл все же прочтет их. Он, может, даже напишет продолжение приключений "Кометы Ио", быть может, он придет в Морг, вызовет матрицу моего мозга и скажет: "Теперь ты скажешь мне, что здесь неправильно со словами?" И тогда я смогу сказать ему намного больше, чем тогда, очень много. Но это будет не мое сознание… – она почувствовала, как ее охватывает печаль.
– …на много больше.
Рон сидел скрестив ноги, уперев локти в колени и положив голову на ладони.
– "Имперская звезда" и "Комета Ио"; как много радости принесли нам эти книги! Порою целыми ночами мы спорили над ними за кофе, или правили корректуру, или заходили в книжные магазины и выставляли их перед другими книгами.
– Я тоже так делал, – сказал Рон. – Просто потому, что они мне нравились.
– Мы веселились, даже споря о том, кому придется спать посередине.
Это было как ключ. Рон начал подниматься, плечи его распрямились.
– А у меня, наконец, оба, – сказал он. – Кажется, я должен быть счастлив.
– Может, да. А, может, и нет. Они любят тебя?
– Говорят, что да.
– Ты любишь их?
– О боже, да! Я говорил с Молли и она старалась что-то объяснить мне, но она пока еще не очень хорошо говорит по-английски, но в конце-концов я понял, что она хотела сказать… – он выпрямился и посмотрел вверх, как бы отыскивая там слова.
– Удивительно, – сказала она.
– Да, – он посмотрел на нее. – Удивительно!
– Ты и Калли?
– Дьявол, Калли – большой старый медведь, я могу играть с ним, могу припечатать его на обе лопатки. Но все дело в нем и в Молли! Он все еще не понимает ее. А, поскольку я моложе, то он думает, что должен научиться быстрее меня, а это ему не удается, поэтому он сторонится нас! Я всегда могу справиться с ним, в каком бы настроении он ни был, но Молли его еще не знает и думает, что он на нее сердится!
– Хочешь скажу, что делать? – спросила Ридра после паузы.
– А вы знаете?
Она кивнула.
– Это очень больно, больнее, чем если бы между ними на самом деле что-то было, потому что тебе кажется, что ты ничем не можете помочь. Но это не так!
– Почему?
– Потому что они любят тебя.
Рон замер в ожидании.
– Калли впадает в дурное настроение, и Молли не знает, как к нему подступиться.
Рон кивнул.
– Молли говорит на другом языке, и Калли ее не понимает.
Он снова кивнул.
– А ты можешь разговаривать с ними обоими. Ты не можешь быть посредником: это не средство. Но можно научить их делать то, что можешь ты.
– Научить?
– Что ты делаешь с Калли, когда у него плохое настроение?
– Треплю его за уши, – сказал Рон. – До тех пор, пока он не начнет смеяться, и тогда я валю его на пол.
Ридра сделала гримасу:
– Неортодоксально, но если действует, то прекрасно. Покажи это Молли. Она спортивная девушка. Пусть потренируется сначала на тебе, пока не будет получаться как надо.
– Я не хочу, чтобы меня трепали за уши!
– Но нужно же иногда чем-нибудь жертвовать, – она попыталась сдержать улыбку, но не смогла.
Рон потер лоб.
– Пожалуй.
– И вы должны научить Калли разговаривать с Молли.
– Но я сам иногда не знаю слов. Я просто догадываюсь быстрее, чем он.
– Если Калли будет знать слова, это ему поможет?
– Конечно!
– У меня в каюте есть учебник кисвахили. Я дам его вам, когда мы вернемся.
– О, это будет отлично… – Рон остановился, отступил обратно в листву. – Только Калли не любит читать.
– Поможешь ему.
– Научить его?
– Именно.
– Думаете, он будет меня слушаться?
– Чтобы приблизиться к Молли? – спросила Ридра. – Наверное будет.
– Он, будет, – Рон распрямился, как стальная пружина.
– Он будет!
– А теперь ты пойдешь внутрь? – спросила Ридра. – Через несколько минут начнется обед.
Рон повернулся к перилам и посмотрел на яркое небо.
– У них здесь прекрасный щит.
– Да, чтобы не сгореть в огне Беллатрикса, – пояснила Ридра.
– Поэтому они не задумываются о том, что делают.
Ридра подняла брови. Все равно мальчишку волнует правда и ложь, даже среди семейных неурядиц.
– И это тоже, – сказала она и вспомнила о войне.
Напряженная спина Рона подсказала ей, что он прийдет позже – хочет еще немного подумать. Ридра прошла через двойную дверь и начала спускаться по лестнице.
– Я видел, как вы вышли, и решил подождать, пока вы вернетесь.
Ридра никогда не видела его раньше. Черные с синевой волосы окаймляли лицо, слишком морщинистое для его возраста – около тридцати лет. Он сделал шаг в сторону, освобождая дорогу с невероятно экономными движениями. Подождал, когда приблизится Ридра, потом повернулся и кивнул на людей внизу. Он указывал на барона, который одиноко двигался к центру зала.
– У этого Кассиуса очень голодный взгляд.
– Интересно, насколько он голоден? – поинтересовалась Ридра, но тут же почувствовала какую-то тревогу.
Баронесса пробралась сквозь толпу к барону, чтобы посоветоваться, начинать ли обед или подождать еще минут пять, а может и по другому важному делу.
– Каким может быть брак между этими двумя людьми? – спросил незнакомец со снисходительным изумлением.
– Сравнительно простым, я думаю, – ответила Ридра. – У них есть занятие: беспокоиться друг о друге.
Вежливый вопросительный взгляд. Видя, что разъяснений не последует, незнакомец снова повернулся к толпе.
– У них такие странные лица, когда они смотрят сюда, мисс Вонг.
– Они смеются.
– Бандикуты! Вот на кого они похожи – на стаю бандикутов.
– Интересно, влияет ли на них искусственное небо?
Ридра почувствовала, что начинает раздражаться.
Он засмеялся.
– Бандикуты с талассанемией!
– Может быть. Вы сами не из Дворов? – его сложение свидетельствовало о жизни отнюдь не под искусственным небом.
– Из Дворов.
Пораженная, она собралась расспросить незнакомца подробнее, но в этот момент динамик провозгласил:
– Леди и джентльмены, кушать подано!
Он пропустил ее вперед и пошел следом, но когда внизу лестницы она обернулась, незнакомец уже исчез. Ридра направилась в столовую в одиночестве.
Под аркой ее ждали барон и баронесса. Баронесса взяла Ридру под руку, музыканты на помосте прикоснулись к инструментам.
– Идемте сюда.
Она прошла вместе с дородной матроной через толпу к длинному извивающемуся столу.
– Вот наши места.
И сообщение на баскском: "Капитан, на вашем транскрипторе, в корабле появился текст". Маленький взрыв в мозгу остановил Ридру.
– Вавилон-17!
Барон повернулся к ней:
– Да, Капитан Вонг?
Она неуверенно посмотрела на сухие линии его лица.
– Есть ли здесь какие-нибудь материалы или исследования, которые нуждаются в особой охране?
– Все делается автоматически. А в чем дело?
– Барон, здесь будет диверсия, и может быть, она уже началась.
– Но как вы…
– Я не могу сейчас объяснить, но вам лучше удостовериться, что все в порядке!
И напряжение снова вернулось.
Баронесса коснулась руки мужа и сказала с неожиданной холодностью:
– Феликс, вот ваше место.
Барон придвинул свой стул, сел и бесцеремонно откинул на столе крышку. Под ней оказался контрольный щит. Гости уже рассаживались вдоль стола. В двадцати шагах от себя Ридра увидела Брасса, устраивавшегося в специальном гамаке, который подвесили для его гигантского блестящего тела.
– Садитесь сюда, моя дорогая. Начнем обед, как будто ничего не случилось. Думаю, так лучше.
Ридра села рядом с бароном, а баронесса осторожно опустилась в кресло, слева от нее. Барон что-то говорил в крошечный микрофон. Изображения, которые она не могла разглядеть со своего места, вспыхивали на восьмидюймовом экране. Пронаблюдав за ними некоторое время, барон сказал:
– Пока ничего, Капитан Вонг.
– Не обращайте на него внимания, – сказала баронесса.
– Вот это гораздо интереснее!
Из-под стола рядом с ней выскочила маленькая панель.
– Забавная штучка, – продолжала баронесса, оглядываясь. – Кажется, все готово. – Ее пухлый указательный палец коснулся кнопки, и свет в комнате начал меркнуть. – Я управляю ходом обеда, просто касаясь в нужное время нужной кнопки. Следите! – она нажала другую кнопку.
Посередине стола вдоль всей его длины раскрылись панели, и оттуда появились вазы с фруктами: засахаренный виноград, разнообразные яблоки и половинки дынь заполненные медом и орехами.
– И вино! – сказала баронесса, вновь нажимая на кнопку.
Вдоль сотен ножек стола поднились чаши. Заработал невидимый механизм, и они заполнились до краев пенящейся жидкостью. Забили сверкающие фонтаны.
– Наполните свой бокал, дорогая. Выпьем! – воскликнула баронесса, подставляя свой бокал под струю. Хрусталь засверкал пурпуром.
Барон сказал:
– Кажется, в Арсенале все в порядке. Я привел в повышенную готовность все спецслужбы. А вы уверены, что диверсия произойдет именно сейчас?
– Либо сейчас, либо через две-три минуты. Возможно, будет взрыв или откажет какое-нибудь важное оборудование.
– Но пока нам остается только ждать! Кстати, наши приборы зафиксировали этот Вавилон-17.
– Попробуйте это, Капитан Вонг, – баронесса протянула ей плод манго. Надкусив его, Ридра поняла, что он вымочен в ликере.
Почти все гости уже сидели. Ридра видела, как парень из ее взвода, Майкл, обыскивает зал в поисках своей именной карточки. А дальше, за столом, она заметила незнакомца, остановившего ее на лестнице. Он торопливо шел к ней мимо сидящих гостей.
– Это вино не виноградное, а сливовое, – заметила баронесса. Немного крепковатое для начала, но уж очень гармонирует с фруктами. Я очень горжусь своей сливой. Вы знаете – слива для гидропоники – это такой кошмар, но нам все же удалось получить хорошие плоды!
Майкл, наконец, отыскал свое место и с нетерпением погрузил обе руки в вазу с фруктами. Незнакомец огибал последний поворот стола. Калли держал в каждой руке по кубку с вином, переводя взгляд с одного на другой, и, по-видимому, старался определить, который больше.
– Возможно, – щебетала баронесса, – надо было предложить сначала ликер. Или щербет? А, может, следовало начать с закуски? Я готовлю ее очень просто. Но никогда не могу решить…
Незнакомец подошел к барону, наклонился над его плечом, глядя на экран, и прошептал что-то. Барон повернулся у нему, оперся обеими руками о стол, начал медленно вставать – и упал! Струйка крови показалась на его шее.
Ридра отшатнулась. Убийство. В голове у нее сложилась мозаика, и получилось слово "убийство". Она вскочила.
Баронесса с хриплым криком поднялась, опрокинув свое кресло. Она протянула руки к мужу и затрясла головой.
Ридра увидела, что незнакомец достает вибропистолет. Она оттолкнула баронессу. Выстрел был направлен вниз и только разбил контрольную панель.
Баронесса кинулась к мужу. Ее хриплый стон превратился в вопль. Слабые руки женщины не смогли поднять тело Феликса Вер Дорко, и она опустилась перед ним на колени, продолжая душераздирающе кричать.
Гости повскакивали со своих мест, разговоры сменились криками.
Панель управления столом разбилась и вазы с фруктами были сметены появившимися жаренными фазанами, украшенными сахарными головами и блестящими хвостами. Уборочные механизмы не работали. Супницы и блюда с закуской теснили вазы, пока те не опрокинулись и не свалились на пол. По всему залу покатились фрукты.
Перекрывая шум голосов, раздался свист вибропистолета – слева от Ридры, снова слева, потом справа. Гости, повскакивавшие со своих мест, закрывали видимость. Она еще раз услышала смертельную мелодию вибропистолета и увидела, как доктор Крейн раздвоилась, вызывая ужас у окружающих, как отбеленные волосы рассыпались и закрыли ее лицо.
Из недр стола, опрокидывая фазанов, появились блюда с седлом барашка, опрокидывая фазанов. Вино попадало на румяную янтарную корочку и шипело испаряясь. Пища падала обратно в отверстия стола на раскаленные спирали очага. Ридра почувствовала запах горелого.
Она протиснулась вперед и схватила за руку чернобородого толстяка.
– Помощник, заберите отсюда парней!
– А чем я по-вашему занимаюсь, Капитан?
Она устремилась прочь, вдоль стола с дымящимися и шипящими дырами. Изысканное восточное блюдо – жареные бананы, которые сначала окунают в мед, а затем катают в крошках толченого льда – появилось на столе. Искрящиеся сладости сыпались на пол, мед кристализовался сверкающими иголками. Гости наступали на них, давили, подскальзываясь, падали.
– Как вам нравиться кататься на бананах, Капитан? – спросил Калли. Что здесь происходит?
– Отведи Молли и Рона на корабль!
Теперь поднимались кофейники. Застревая в грудах пищи, они опрокидывались, выплескивая свое горячее содержимое на обезумевших гостей. Закричала женщина, размахивая обожженной рукой.
– Это уже не смешно, – заметил Калли. – Я уведу их.
Он двинулся в обход стола, а к Ридре уже подскочил помощник. Она повернулась к нему.
– Помощник, что такое бандикут?
– Злобное маленькое животное. Сумчатое…
– Ага, теперь я вспомнила. А талассанемия?
– Веселенькое время для вопросов. Разновидность анемии.
– Это я знаю. Какая именно? Вы же медик.
– Дайте подумать. Все свои сведения по медицине я получил из гипнокурса… Вспомнил! Это наследственная болезнь, кавказский эквивалент анемии серповидных клеток – разрушаются красные кровяные тельца, исчезает гемоглобин…
– …Гемоглобин исчезает, и клетки разрушаются осмотическим давлением! Понятно… А теперь нам нужно выбираться из этого ада.
Недоумевающий помощник двинулся к выходу. Ридра последовала за ним, подскальзнулась на залитом вином полу и ухватилась за Брасса, который оказался рядом с ней.
– Осторожней, Ка'итан!
– Прочь отсюда, ребята, – скомандовала она. – И побыстрее!
– Хотите верхом? – усмехнувшись, спросил Брасс и опустился на четвереньки. Ридра уселасьсь ему на спину и вцепилась обеими руками в гриву. Мощные мускулы, повергнувшие Серебряную Ящерицу, вздулись буграми и Брасс понесся вдоль стола. Гости испуганно расступались. Наконец, они достигли арочного выхода.