– Папа, мне нужно поговорить с этим ребенком, – сказал Панченга Мулити.
– А мне нужно, чтобы ты его немедленно отдал на растерзание кроликам. Иначе базу обнаружат ищейки инспектора Крома, и из-за тебя я могу погибнуть.
– Я знаю. Я успею.
– Мальчики мои, легкомысленные, – вздохнул папаша Панченга. Смотрите вы у меня! Один лилипутом стал, другой своей сиенды лишился. Так ли я вас воспитывал? А ну-ка, включи обзорный экран! Вылезли они искать свою Алису или еще нет?
Панченга-младший покорно подошел к стене, отвел в сторону занавеску и включил большой, во всю стену экран. От экрана буквально хлынул холод – он показывал, как в полумраке над песчаными барханчиками неслись снежинки, а каменные стены крепости нависали над таким маленьким и беззащитным катерком… Он стоял, и ждал, как щенок, который ждет зимой у магазина своего хозяина.
– Давай я его ракетой полосну! Никто не узнает, папаша! – предложил Панченга Мулити.
– Нет тебе на это моего родительского благословения! – рассердился Панченга-старший. – Я же предупреждал тебя – через полчаса здесь будет галактический крейсер. Им только предлог и нужен, чтобы искоренить весь род Панченгов!
– Ну ладно, – сказал Панченга-сын, – но ты же видишь, что они не спешат искать девчонку. Значит, у нас есть время.
– Вылезут, скоро вылезут, – уверенно сказал папаша. – Этому мальчишке-индейцу стыдно станет, вот он и пойдет ее искать. Может, он сейчас одевается, ищет чего потеплее – небось за бортом градусов двадцать мороза?
– Двадцать два, – сказал Панченга-сын.
– Ладно, допрашивай ее, только быстро. Даю тебе две минуты. А я пойду, перегоню на мой корабль ученых-мученых.
– Ох, и осторожный ты стал, папа. Это возраст, да? – спросил сын.
– Это называется инстинктом самосохранения, – сказал Панченга-старший. – Этот инстинкт позволяет мне жить и оставаться на свободе уже шестьдесят с лишним лет.
Папаша тяжело поднялся с кресла и, не взглянув на Алису, пошел к выходу. Не закрывая за собой дверь, он крикнул хрипло:
– Кобры, ко мне!
Со всех сторон застучали каблуки. Панченга-сын недовольно поморщился. Сквозь открытую дверь Алисе были видны высокие воины в серых чешуйчатых комбинезонах. Вместо фуражек на головах воинов были приспособлены змеиные головы с раздутыми шеями, глаза змеиных шапок горели маленькими фонариками.
– Выводите ученых из их кабинетов, быстро! И всех гоните на мой корабль. Раз-два, чтобы без заминки. – С этими словами папаша вышел из комнаты.
Ой, испугалась Алиса, а вдруг папаша Панченга увезет Карла и Салли Коралли куда-то на свою планету, придется снова их искать.
– Этого нельзя допустить! – сказала Алиса. – Родителей надо вернуть Ларе. Вы меня слышите?
– Я-то вас слышу, – сказал Панченга Мулити. – Но помочь ничем не могу. Я мечтал бы вас всех отпустить. Но папа и брат не разрешают мне быть порядочным человеком. Мне сорок лет, и все эти сорок лет я борюсь с моими родственниками. Все время терплю поражение. Они понимают, что я с ними не согласен, что я всегда твердо воздерживаюсь, когда они голосуют за казни и мучения невинных людей. Поэтому меня и держали на сиенде, на сельском хозяйстве. Ведь не исключено, что в один прекрасный день я наберусь смелости и выведу их всех на чистую воду.
– Прекрасный день уже наступил! – воскликнула Алиса.
– Когда?
– Сегодня. Давайте начнем выводить их на чистую воду!
Панченга-сын подумал немного и потом отрицательно покачал головой.
– Нет, – сказал он. – Еще рано. Еще слишком рискованно.
– Вы боитесь, что ваш брат, который сидит в этом лилипутском корабле, вас услышит? – спросила Алиса, показывая на пирамиду космического корабля. Было видно, что один из его люков раскрыт и в нем стоит махонькая фигурка адмирала Панченги.
– Нет, нет, я никого не боюсь. – Этот лицемер и обманщик так покраснел, что Алиса поняла – он на какое-то время совсем забыл о пирамиде, стоявшей на столе. И теперь перепугался. Иначе чем объяснишь то, что его отношение к Алисе резко изменилось.
– А ну! – закричал он вдруг, хватая ее за руку и волоча к двери в коридор. – Немедленно на растерзание к пустынным кроликам! Чтоб твоего духу здесь не было!
Они оказались в коридоре. Там кипела невероятная суета. Бегали солдаты-кобры, стража Панченги-папы, спешили люди в черных мундирах, пробежал гориллоид… Все двери в комнаты были распахнуты, из комнат выволакивали ученых, а ученые старались вытащить вместе с собой нужные книги, кассеты, приборы. Все горланили, все торопились.
– И это все из-за меня? – спросила Алиса.
– Нет! Ты только ускорила бегство, – ответил Панченга-сын. – Если ты разузнала о базе, значит, инспектор Кром не за горами.
– Значит, все-таки я вас перепугала, – сказала Алиса.
– Много о себе думаешь, плохо кончишь, – ответил Панченга. Он все тащил за собой Алису, даже руку было больно.
– Да не спешите вы так! – крикнула ему Алиса. – Руку оторвете. Вас же никто из родственников сейчас не видит и не слышит. Переведите дух. У вас, наверно, сердце болит. При вашем-то лишнем весе!
– А ведь и впрямь, – согласился Панченга, замедляя движение. Свободной рукой он держался за сердце. – Так я долго не протяну.
Перед ними была лестница наверх. Возле нее дымил воткнутый в отверстие в стене факел. Панченга взял факел и сказал Алисе:
– Иди впереди, но не убегай. Убежишь – тебе же хуже.
Алиса нарочно не спешила. Она понимала, что каждая минута работает в ее пользу. Сейчас уже Вага вышел из катера и идет к крепости. Он осторожен…
Ее задача – тянуть время. Поэтому Алиса медленно, долго нащупывала ногой каждую ступеньку.
Но, как будто угадав ее мысли, Панченга толкнул Алису в спину.
– Иди как следует! Некогда мне с тобой цацкаться! Даже если твои косточки найдут в крепости и поверят, что тебя сожрали кролики, все равно в конце концов какой-нибудь гориллоид проговорится инспектору, а то и пан Водичка нас предаст… Разве можно верить людям? Ты иди, иди…
– А чего вам бояться? – спросила Алиса. – Вы же ничего плохого не сделали. Вы производите впечатление доброго и великодушного человека.
– Да, я такой! Я именно такой! Я лучше многих. И если бы не проклятая семья, которая меня затянула в преступный мир, я бы мог стать инженером, ученым, артистом, наконец!
– Еще не поздно.
– Поздно. Я совершенно разучился работать. А ты иди, Алиса, иди, тебя ждет быстрая и поэтому не очень мучительная смерть.
– А почему здесь ученые? – спросила Алиса. – Что они здесь делают?
Лестница оказалась короткой, за ней начался темный сводчатый коридор, сверху редко-редко падали капли воды…
– Если бы я не был уверен, что тебя через пять минут растерзают, никогда бы не сказал, – признался Панченга. – Это идея папаши. Он давно уже с ней носился. Мой папаша – ужас какой головастый! Он давно еще говорил: самое дорогое на свете – мозги! И если у нас с вами, мальчики, мозгов не хватает, то надо отобрать мозги у других людей. Мы, конечно, смеялись сначала, но папаша нас убедил. И с тех пор мой братишка адмирал Панченга, как захватит корабль, то ребятишек и красивых девочек сразу ко мне, на сиенду. Им там память стирают, чтобы не шебуршились, и они начинают пропалывать ананасы. Некоторых продавали – кого куда… А если на корабле попадались ученые или изобретатели, мой адмирал их отвозил сюда, к папе, для этого специально подвалы под крепостью оборудовали.
– Но зачем?
– А затем, что в ученых головах всякие полезные мысли бродят. А ученый часто и не подозревает, какие они полезные. Мы этому ученому говорим – работай на нас!
– А если он не захочет?
– Это он только сначала не хочет. А если на него нажать – сразу захочет. Один кушать любит, второй за своих родных боится, третий обеднел… Надо только ключик найти. А как нашел, дальше сложностей не бывает. Ему прибор нужно – мы ему прибор доставим, ему химию подавай – мы ему эту химию подаем! Изобретай, трудись…
– И что-нибудь получалось?
– Ты думаешь, мы только грабим? Ничего подобного, нам сиенда хорошие доходы приносила. Нам ученые золотые яйца несут. Они изобретают, придумывают, а мы торгуем. Мы так разбогатели, что оборудовали под базу целую планету. Оттуда нас не выкуришь! Там для ученых – рай! Все условия, не то что здесь. Рай из чистого мрамора.
– А как же вы изобретениями торгуете?
– Для этого мой папаша ночей не спит, думает.
– Я не понимаю. О чем ваш папа думает?
– А он думает, как изобретение повернуть, перевернуть и наизнанку вывернуть.
Алиса пожала плечами.
– Ну, слушай! Есть, например, у нас один ученый, он изобрел средство, которое уничтожает трение. Понимаешь? Ты помазал подошвы этим средством и никогда шагу не сделаешь – умора! Скользят ботинки и все тут! Этот чудик думал, что его средство в промышленности очень нужно, чтобы части станков не терлись друг о дружку. А нам станки ни к чему! Мы его изобретение чуть-чуть изменили, и тирану Катациклу с Вапраососа продали баночку за тонну алмазов. Он этой мазью свою крепость смазал, и вот уже год как его племянники эту крепость штурмуют, да не могут на стену влезть. Смешно? Еще хочешь пример?
– Хочу, – сказала Алиса. Ей-то некуда было спешить.
– Этот самый… как его… забыл, сделал заморозку. Если ею брызнешь на курицу – она тут же замораживается и уж не разморозится, пока антизаморозкой не капнешь. Для домашних хозяев удобно, для путешественников удобно… А папаша подумал и решил – это же замечательное оружие! Продали распылитель заморозки Дургу Брандердургу. Он этот распылитель поставил перед своим войском, когда с мачехой воевал, нажал на кнопку – и в мгновение ока заморозил все ее войско, включая и мачеху. А нам честно заплатил замороженными монетами.
– Очень интересно, но подло, – сказала Алиса. – Люди старались, хотели сделать лучше для всех, а вы все переворачиваете. И получается зло.
– А это не мы, Алисочка, придумали, – улыбнулся Панченга. – Это еще тысячу лет назад люди придумали. Это в истории тысячу раз было, и никто не удивлялся. Только ты решила удивиться. Сначала люди лодку придумали, чтобы через озеро переплыть, а другие к лодке таран приспособили, чтобы этим тараном чужие лодки топить. Одни люди самолет придумали, чтобы по небу летать, почту перевозить, а тут же другие пришли, посильнее да похитрее, и дали пилоту бомбу. Кидай, сказали, вниз на город, сверху убивать удобнее, чем с земли стрелять. И так, Алисочка, всегда и везде!
– Нет! – сказала Алиса. – Не всегда и не везде. Это вам только кажется, что таких, как вы, много. Такие, как вы, по углам и подземельям прячутся. Как крысы.
– Молчать!
– Я еще поговорю с учеными, я еще узнаю, как вам удалось их обмануть и запугать. Теперь я понимаю – вы и пана Водичку запугали.
– А почему бы и нет? Хоть он и не ученый, а нам пригодился. Мы ему простенько сказали: хочешь жить, хочешь, чтобы твои дружки Карл и Салли были живы, сиди в ресторане на краю пустыни и всех, кто хочет сунуть сюда нос, отпугивай. Вот он и сидит!
– Вы – законченные подлецы! – сказала Алиса.
– Ты не ругайся, не ругайся, – ответил Панченга. – Тебе в твоем положении сейчас лучше кидаться мне в ноги, умолять, чтобы я твою жизнь спас.
– Не буду умолять. Вы и так меня не убьете, – сказала Алиса.
– Ты почему так думаешь?
– Уж очень вы не спешите меня своим кроликам отдать на растерзание, сказала Алиса. – И все мне рассказываете. Я думаю, что вы ждете, пока ваш папа улетит и всех ученых заберет, а потом сядете на маленький катерок, который где-то спрятали, и тихонько улетите в другую сторону.
– Это ложь и клевета!
– Тогда скажите, что же вам в самом деле от меня нужно?
– Совсем пустяк. – Панченга смущенно улыбнулся и при неверном свете факела улыбка его была похожа на злобную гримасу. – Мне хочется, чтобы ты, Алисочка, записала на видео несколько слов…
– Каких?
– Ну… что ты ничего не имеешь против меня, что я тебе ничего плохого не сделал, а даже спас тебя и помог выбраться из подземелья. Мне так хочется стать честным человеком!
– Если вас будут судить, – ответила Алиса, – я приду на суд и скажу, что вы и в самом деле не причинили мне вреда. Но я не знаю, кому вы причинили вред.
– Это еще когда будет… – сказал Панченга. – А меня в любую минуту могут схватить. Тогда я и покажу им пленку.
– Хорошо, – сказала Алиса. – А вы тогда меня отпустите?
– При первой возможности.
– Тогда я ставлю одно условие.
– Какое?
– Чтобы вместе со мной освободили родителей Лары Коралли. Без этого я отсюда не уйду.
– Но как я это сделаю? – удивился Панченга. – Неужели ты не понимаешь, что Карл Коралли – знаменитый ученый и изобретатель. Он моему папаше дороже алмазов. А жена его красавица. Нет, мне их не добыть. Папашины кобры и гориллоиды, наверное, его уже на корабль перевели.
– А вы пойдите и приведите сюда ученых, – сказала Алиса. – Тогда я вам наговорю на видеопленку любые комплименты.
– Я даю слово! Честное слово человека, который хочет исправиться. И начать новую жизнь. Как только ты уйдешь, я сразу же побегу за Салли и Карлом Коралли. Я не могу оставить тебя одну, здесь опасно. И не могу взять тебя с собой. Поверь же, Алиса!
Он готов был зарыдать. Так ему хотелось, чтобы Алиса поверила: он на верном пути к исправлению! И Алиса понимала, что он не может разорваться надвое!
– Хорошо, – сказала она. – Я постараюсь вам поверить. Доставайте вашу видеокамеру. Что надо говорить?
– Что я хороший.
Панченга достал из кармана маленькую видеокамеру.
– Я подтверждаю, – сказала Алиса, глядя в объектив видеокамеры, который был почти невиден, потому что неровный свет дымного факела светил Алисе в глаза. – Я подтверждаю, что Панченга Мулити не причинил мне никакого вреда.
– И помог мне, а также Карлу и Салли Коралли выбраться из подземелья.
– За что я ему благодарна.
– Спасибо, – сказал Панченга Мулити. – Я никогда не забуду твоих благодеяний, принцесса Алиса. Теперь иди прямо вперед. Через пятьдесят шагов свернешь налево. Поняла? Там будет выход в крепостной двор. Во дворе тебя уже ждет индеец Вага Бычий Нос.
– Бычий Хвост.
– Вот видишь, я волнуюсь и забываю. Подождите там минут десять, не больше. И тогда к вам придут Карл и Салли Коралли.
– Спасибо вам, – сказала Алиса, протягивая руку старшему брату Панченге, который оказался счастливым исключением в этой злобной компании.
– Я тоже благодарен тебе за доверие, – сказал Панченга, пожимая руку Алисе. – Надеюсь, что когда мы встретимся вновь, я уже буду честным человеком. Беги, Алиса, Вага Бычий Хобот тебя ждет.
Алиса пошла вперед. Некоторое время факел светил ей вслед.
– Держись за стену, – донесся сзади голос Панченги. – Мне надо уходить. Сейчас станет темно.
– Уходите, уходите, – откликнулась Алиса.
Вокруг воцарились полная темнота и тишина. Алиса считала шаги.
Тридцать шагов… тридцать пять…
Вдруг Алиса остановилась. Ей ничего не было слышно, но она почувствовала, что но одна в коридоре, что совсем рядом притаилась невидимая опасность.