Алиса проснулась от того, что ее кто-то позвал.
В комнате царил голубой рассвет. За окном громко пели птицы.
– Алиса! – снова раздался отчаянный крик.
Алиса увидела, как Ирия рывком села на постели.
По лестнице застучали шаги.
Кто это? Бородач? А где Белка?
От сильного удара дверь рухнула внутрь, и комната мгновенно наполнилась вооруженными вкушецами. Несколько кинжалов нацелились в Алису и Ирию. В прорезях лиловых чадр сверкали злобные глаза.
– Вниз! – приказал один из вкушецов. – Быстро!
В саду кишмя кишели вкушецы и подслушники. Они врывались в комнаты, вытаскивали оттуда вещи, что-то искали, перекликались, ломали кусты, из кухни, гремя, вылетали кастрюли и тарелки, под навесом жались толпой пигмеи.
Ирию и Алису потащили вокруг дома. На веранде два вкушеца вязали мудреца Кошмара.
– Я ничего не знаю! – кричал он. – Я ничего не видел. Я ни о чем не спрашиваю. Это мой жизненный принцип.
– Сейчас мы покажем тебе жизненный принцип.
Один из вкушецов выволок из внутренней комнаты сундук и раскрыл его. Он начал выбрасывать оттуда многочисленные вывески и куски бумаги, исчерченные корявыми знаками, – плоды деятельности мудреца.
– Не смейте! – кричал Кошмар. – Это моя мудрость!
Тут Алиса увидела Вери-Мери.
Он стоял в сторонке рядом с толстым вкушецом. Он был возбужден, покрикивал на воинов:
– Ищите! – повторял он. – Она должна быть здесь! Она не могла убежать!
– Так вот как вы держите слово! – сказала Алиса.
– А я ничего от вас не получил, – ответил, улыбаясь, Вери-Мери. Неужели думаешь, я поверил в ваши обещания? Я сам кому хочешь могу мешок золота обещать.
И он было засмеялся, но тут же его лицо снова собралось в кулачок.
– Ищите! – крикнул он.
Мудреца подтащили к предателю и поставили рядом с Алисой.
– Вы можете подтвердить, что я вас никогда не видел? – спросил он Алису. – Это для меня жизненно важно.
Среди гама и треска ломаемых стульев Алиса услышала тихий голос, который звал ее. Алиса подняла голову: в ветвях большого дерева затаилась Белка.
– Не бойся за меня! Я позову помников, – прошептала она.
Мудрец поднял голову, проследил за взглядом Алисы и спросил:
– А кто там прячется?
– Нет, – сказала Алиса, отводя глаза от дерева. – Вы ее не знаете.
– Вот именно, – сказал Кошмар. – Незнание – высшая форма знания.
Вери-Мери был взбешен. Он бегал по комнатам, но Белку найти не смог.
Наконец вкушецам надоело обыскивать дом, который они уже полностью разграбили. Они повели пленников на улицу. У ворот Алиса в ужасе замерла.
Там поперек дорожки лежал мертвый бородач, рядом с ним повар Моро-Пари. В руке Вепря был зажат меч.
Вери-Мери мстительно сказал Алисе:
– Допрыгались! Сопротивлялись при аресте. Это у нас карается смерью.
Тут же он подбежал к толстому вкушецу, который командовал нападением, и сказал:
– Давайте их пытать. Сейчас. Они скажут, где она прячется.
– Не вмешивайся в высшие дела правосудия, пигмей, – сказал, напыжившись, вкушец. – Кто ты такой, чтобы направлять наши действия?
– Я стараюсь, – сказал Вери-Мери. – Я сам вас сюда привел. Вы же обещали, что в обмен на преступников я получу рабыню Белку.
– Если ее нет, я не могу тебе помочь, – сказал вкушец. – Ищи ее сам.
Он приказал вести пленников к большой повозке, на которой стояла клетка. Пленников затолкали в клетку. Алиса выглянула наружу – ей показалось, что листва на большом дереве колышется.
Мудрец дергал Ирию за рукав и повторял:
– Вы обязаны подтвердить, что я не имею отношения к вашим ужасным преступлениям.
– К каким преступлениям?
– Неважно, – сказал мудрец. – Был бы преступник, преступление у нас всегда найдется. А я чист, я в жизни не прочитал ни одного слова.
Повозка со скрипом двинулась по улице. Вери-Мери, злой, нахохленный опухший от бессонной ночи, шагал рядом.
Он крикнул Алисе:
– Хотите остаться живыми, скажите, где Белка!
– Мы с вами даже разговаривать не хотим, – ответила Алиса.
– Вы не представляете, какой ужасной будет ваша гибель. Это хуже, чем смерть. Куда хуже.
На перекрестке повозка и ее охрана остановились. По большой улице шли войска. Ждать пришлось довольно долго.
Зрелище войска, выступающего в поход, было внушительным и в то же время, с точки зрения современного человека, смешным.
Вот верхом на быке, разукрашенном желтыми и черными полосами, видно для того, чтобы больше походить на тигра, едет Червяк Самыйдлинный. Его худые ноги волочатся по земле. За ним нестройной толпой шагают воины с копьями и луками.
Затем шестерка коров тянет катапульту.
Вот и сам Радикулит Грозный. Его несут на золотых носилках восемь воинов. Он сидит в своем любимом зубоврачебном кресле, и собравшиеся вдоль улиц зеваки кричат от восторга, видя такое богатство. За носилками шагают закованные в панцири телохранители, у каждого на плече сидит стервятник. Широким кольцом окружив носилки, семенят подслушники, хлопая матерчатыми ушами.
Вот и близнецы Кроты. Они мрачны как тучи, они бледны как смерть. Еще бы! Им приходится выступать в поход верхом на оленях. Бородач не ошибся единороги исчезли. А может, единороги, жители вольного леса, не хотели воевать?
Топали солдаты горбуна Таракана, пели боевые песни воины госпожи Коси-косиножки, стучали копыта, ревели быки и коровы, развевались флаги и вымпелы. Оркестранты били в барабаны и дудели в деревянные трубы.
Наконец последний солдат миновал перекресток, толпа загудела внимание зевак переключилось на повозку.
Мальчишки бежали за ней, крича:
– Ура! Сегодня будет казнь!
– Я не теряю надежды, – простонал мудрец, – что это недоразумение разрешится и меня оправдают. В конце концов для казни достаточно и вас, вы как думаете?
Алиса так не думала, поэтому ничего не ответила.
Повозка остановилась возле красного собора.
– Что здесь было раньше? – спросила Алиса у мудреца.
– Когда-то здесь была водокачка, – ответил мудрец.
– А вы откуда знаете? Вы ведь ничего не помните.
– Разумеется, не помню, – согласился мудрец. – И вообще я все путаю.
Клетку с пленниками на веревках втащили внутрь красной водокачки. Там было прохладно, сквозь дыры в крыше проникали утренние лучи солнца. Громко ворковали голуби.
С другой стороны открылась широкая дверь и выехала низкая платформа, на которой стоял резной шкаф. Дверца шкафа приоткрылась, и оттуда высунулась голова в чадре.
– Наконец-то! – раздался радостный голос Клопа Небесного. – Все здесь! И девчонка-акробатка, и дикая женщина, и даже мой старый друг мудрец Кошмар. Я рад приветствовать вас в моем храме!
– Ваше Святое Незнание! – воскликнул мудрец, подползая к прутьям клетки и дергая их. – Это недоразумение! Я спал и, как всегда, не видел никаких сомнительных снов. И вдруг меня привезли сюда. Я сначала решил, что намечена плодотворная дискуссия с вашим Незнанием по поводу некоторых букв алфавита, но оказалось, что меня обвиняют в укрывательстве опасных преступников. Защитите меня своим могуществом!
– Разумеется, ты, как всегда, ничего не знаешь, – сказал Клоп, откидывая чадру.
– Разумеется, я ничего не знаю!
– Тогда я тебе помогу, – сказал верховный вкушец. – Я сделаю так, чтобы ты совсем ничего не знал.
– Помилуй! – зарыдал мудрец.
– Отнесись к этому философски, – сказал Клоп Небесный. – Это с тобой случается не в первый раз.
– Неужели?
– Ты и этого не помнишь?
– Конечно, не помню, конечно, не помню! – И мудрец горько зарыдал.
В зал, расталкивая вкушецов, вбежал Вери-Мери.
Хлопнула дверца шкафа – Клоп закрылся, опасаясь покушения. Воины выхватили кинжалы.
Вери-Мери, растрепанный, несчастный, подбежал к шкафу и принялся стучать в дверь.
– Откройте, ваше Неведение! – умолял он. – Это я, ваш верный раб Вери-Мери. – Меня обманули. Мне обещали мешок золота и девушку по имени Белка, но девушку не нашли, а мешок не дали.
Дверца шкафа со скрипом приоткрылась, высунулся нос Клопа – самый длинный нос на планете. И вкушец скрипучим голосом произнес:
– Зачем ты меня испугал, глупый пигмей? Я этого не прощаю.
– Но ведь это нечестно, ваша милость! Мне обещали.
– Разве мы ему что-нибудь обещали? – спросил Клоп.
– Ничего подобного, – ответил толстый вкушец, который командовал нападением на дом мудреца. – Мы приняли его донос с благодарностью.
– Благодарность – это лишнее. Великие вкушецы никогда никого не благодарят. Все остальные должны быть нам благодарны за то, что еще живы и что-то помнят. Полагаю, что пигмей Вери-Мери совершил преступление, оклеветав нас, честных вкушецов, – сказал Клоп Небесный.
– А что? – задумался толстый вкушец. – Вы, как всегда, правы, наш мудрейший. Пожалуй, Вери-Мери надо арестовать.
Может, все бы обошлось, если бы пигмей не пришел в ярость.
– Как так! – закричал он. – Я всю жизнь верой-правдой служу вам, я сделал для вас столько подлостей и совершил столько предательств, а вместо благодарности вы пытаетесь меня одурачить? Нет, хватит! Я ухожу. Поищите себе другого предателя. Вы ко мне еще придете, вы еще попросите…
Он повернулся и пошел прочь из собора.
– Это слишком, я этого не потерплю! – рассердился Клоп. – Он меня пугает, он мне угрожает, он вымогает у нас деньги. Взять его!
В мгновение ока вкушецы набросились на визжащего пигмея и поволокли его в клетку.
Хоть Алисино положение было несладким, она не могла скрыть удовольствия от того, как наказано предательство.
Пигмей сел на пол клетки, закрыл лицо руками и стал отчаянно ругаться сквозь зубы. В соборе было тихо. Все вкушецы слышали, как ругается пигмей.
– Пожалуй, состав преступления налицо, – сказал толстый вкушец. Неприличные выражения в храме, попытка покушения на Клопа Небесного и гнусное вымогательство.
– Тогда начнем суд с него, – сказал Клоп.
– Согласен.
Воины вынесли длинную скамью, которую поставили рядом со шкафом. Несколько вкушецов уселись на нее, а толстяк, подняв колокольчик, что висел у него на груди, потряс им. Раздался мелодичный звон.
– Начинаем высший и справедливый суд! – воскликнул толстый вкушец.
– Начинай! – сказал Клоп, высовываясь из шкафа.
– Перед нами предстал известный негодяй и платный предатель пигмей Вери-Мери, – сказал толстяк. – Он не только выдал нам сотни людей…
– Большей частью невинных – добавил Клоп Небесный, – о чем мы скорбим…
– Он к тому же помогал бандитам, неоднократно судимым кровожадным Кротам, ловить и продавать в рабство собственных единоплеменников.
– Позор! – крикнул кто-то из вкушецов.
– Сегодня же он, презрев все правила приличия, ужасно вел себя в нашем присутствии. Может ли быть снисхождение к такому мерзавцу?
– Нет, не может! – откликнулись вкушецы.
– К чему мы его приговариваем? – спросил толстяк.
– К беспамятству! – отозвались вкушецы, сидевшие на скамье.
– Погоди, – вмешался Клоп. – Может быть, мы его помилуем? В прошлом он сделал для нас немало полезного.
– Помилуйте! – закричал Вери-Мери, который осознал, что ему грозит.
– Мы отпустим его на свободу, – продолжал Клоп, – если он передаст нам нечестно нажитое богатство.
– Нет, только не это! – завопил Вери-Мери.
– Тогда нам не остается ничего иного…
– Приговаривается, – сказал толстяк, – преступник и изверг Вери-Мери…
– Согласен, согласен! – закричал пигмей.
– Тогда сообщи, где хранишь свои богатства, – произнес толстый жрец, который ждал такого исхода дела.
– Я скажу! Мое золото лежит под полом в большой комнате моего дома. Надо открыть вторую от двери половицу.
– Там все твое золото?
– Да, я клянусь!
– Оставайся в клетке, – сказал Клоп Небесный, – пока мои люди не принесут золото. Тогда мы тебя отпустим.
– Переходим к следующим преступникам, – объявил толстый жрец. Вернее, к преступницам. Прибыли к нам неизвестно откуда, вели себя безобразно. Есть подозрение, что они умеют читать и потому служат подглядчицами помников.
– Девчонку помилуем, – сказал из щели Клоп. – Дикую бабу – в яму!
– Почему? – удивился толстяк, который не знал, что Алиса – акробатка. – Зачем миловать девчонку?
– Потому что она будет услаждать наш взор, – ответил Клоп. – Девочка, покажи нам, как ты умеешь прыгать.
– Я покажу, – сказала Алиса, – если вы не будете кидать в яму Ирию.
– Я удивлен, – вздохнул Клоп и прикрыл дверь.
Все молчали. Ждали.
Минуты через две дверь раскрылась, и нос жреца высунулся наружу.
– Я решил, – сказал он, – остаться без развлечений. Казним обеих.
Толстый вкушец позвонил в колокольчик, и судьи хором воскликнули:
– Решено! Решено! Решено!
Алиса поглядела на Ирию.
– Не сердись, – сказала она.
– Что я могу сказать? – грустно ответила Ирия. – Конечно, ты поступила неразумно. Но я бы на твоем месте сделала то же самое.
И она улыбнулась Алисе.
– Дело последнее! – сказал толстый жрец. – Мудрец Кошмар, известный нам по прежним процессам и уже не единожды приговоренный. Судится за укрывательство опасных преступников, за подозрение в том, что научился читать, и за сопротивление при аресте.
– Возражаю! – закричал мудрец. – Я не сопротивлялся.
– Думаю, что выражу общее мнение, – сказал толстяк, – если скажу – в яму его!
– В яму, – согласился Клоп Небесный. – С конфискацией имущества. А где имущество?
– Уже конфисковано, ваше Незнание!
– Тогда можно казнить.
Воины повезли шкаф с Клопом к выходу. Остальные тоже потянулись к дверям.
– Когда казнить будете? – крикнул вслед вкушецам мудрец.
– Подождем, пока привезут золото пигмея, тогда и казним. Мы не задержимся.
– Ой! – рыдал пигмей. – Лишиться всего – и любви, и богатства, и репутации! И все вы виноваты! Не будь вас, жил бы спокойно!
Он с ненавистью смотрел на Алису и Ирию.
– Никто не просил нас предавать, – сказала Алиса. – Вы платите за собственную подлость.
– Что ты понимаешь, девчонка! Что ты можешь понять в душе бедного пигмея, который только своим умом и талантами смог столь многого добиться в жизни. Ты ничего не нажила, ты ничего не потеряешь. Я же теряю все!
Пигмей упал на пол и замер.
В водокачке было тихо, только под крышей ворковали голуби. Мудрец сидел прямо, шевелил губами, словно читал стихи.
"Ну почему не прилетает Пашка? – думала Алиса. – Ведь нас хотят казнить!"
– Яма забвения, – шептал мудрец. – Яма забвения… Снова эта проклятая яма забвения!