Я повесил плащ на Ясру, а пояс с оружием на столбик кровати. Почистил сапоги, вымыл лицо и руки, откопал самую шикарную белоснежную рубашку сплошные кружева, манжетики, парча и тесьма – и надел ее, заправив в серые брюки. Потом почистил щеткой темно-пурпурный пиджак, тот самый, на который я однажды наложил заклятье, заставляющее носящего его казаться более обаятельным, остроумным и заслуживающим доверие, чем в действительности. Для применения пиджака случай казался вполне подходящим.
Когда я причесывал волосы, раздался стук в дверь.
– Минутку, – отозвался я.
Я закончил причесываться, а затем подошел к двери, отодвинул засов и открыл ее.
Там стоял Билл Рот, одетый в коричнево-красное, выглядящий словно стареющий кондотьер.
– Билл! – Я стиснул ему руку и ввел к себе. – Рад видеть тебя. Я только что освободился от нехороших хлопот и собираюсь отправиться за новыми. Я не знал, находишься ли ты во дворце или еще где. Собирался проведать, как только немножко разберусь с делами.
Он улыбнулся и дружески ткнул меня в плечо кулаком.
– Я буду на обеде, – ответил он. – И Хендон сказал, что ты тоже будешь там. Однако я подумал, что лучше будет зайти к тебе и прогуляться вместе, поскольку там будет это посольство из Бегмы.
– О! У тебя есть какие-то новости?
– Да. Есть какие-нибудь свежие сведения о Люке?
– Я только что говорил с ним. Он заверяет, что вендетта закончена.
– Есть какая-нибудь вероятность, что он захочет посетить слушание, о котором ты меня спрашивал?
– Судя по его тону – нет.
– Очень жаль. Я проделал кучу исследований, и для защиты в деле о вендетте есть кое-какие хорошие прецеденты – например, был случай с твоим дядей Озриком, ополчившимся на весь королевский род Карма из-за смерти своего родственника по материнской линии. Оберон, между тем, поддерживал тогда с Кармой особенно дружеские отношения, а Озрик убрал троих. Однако при слушании дела Оберон оправдал его, основывая свое решение на предыдущих случаях, и пошел даже еще дальше, вынеся своего рода общее постановление.
– Оберон также отправил его на особо опасную войну, – перебил я, – с которой он и не вернулся.
– Об этой части дела я не знал, – сказал Билл, – но в суде он выкрутился отлично.
– Мне не придется напоминать об этом Люку, – сказал я.
– О какой части дела?
– И той, и другой.
– Это не главное, зачем я пришел к тебе. Происходит кое-что и в военном плане.
– О чем ты говоришь?
– Куда легче будет показать тебе, – объяснил он. – Это займет лишь минуту.
– Ладно. Пошли, – согласился я и последовал за ним в коридор.
Он пошел впереди, направляясь к черной лестнице, спустился и свернул у ее подножия налево. Мы прошли мимо кухни и последовали по коридору, свернувшему в глубину дворца. Когда мы проходили по нему, я услышал сверху грохот и взглянул на Билла. Тот кивнул.
– Вот это-то я и услышал раньше, – сообщил он мне, – когда я проходил мимо. Вот поэтому-то я и решил идти этим путем. Здесь все вокруг вызывает у меня любопытство.
Я кивнул, понимая это чувство. Особенно когда понял, что звуки доносятся из главной оружейной палаты.
В центре этого находился Бенедикт, разглядывавший ноготь большого пальца через дуло винтовки. Он сразу поднял глаза и наши взгляды встретились. Вокруг него передвигалась дюжина ратников, переносивших оружие, чистивших его, расставлявших его.
– Я думал, ты в Кашере, – удивился я.
– Был, – обронил он.
Я дал ему возможность продолжать, но так ничего и не дождался. Бенедикт никогда не славился болтливостью.
– Похоже, ты готовишься отражать нападение, – заметил я, зная, что порох здесь бесполезен, а имевшиеся у нас боеприпасы действовали только в районе Эмбера и определенных примыкавших королевств.
– Всегда лучше упредить опасность, – вымолвил он.
– Ты не хотел бы уточнить? – попросил я.
– Не сейчас, – ответил он, дав ответ вдвое длиннее предвиденного мною и подающий надежду на будущее просвещение.
– Нам следует окапываться? – продолжал допытываться я. – Укреплять город? Вооружаться?
– До этого не дойдет, – отрезал он. – Иди туда, куда шел.
– Но…
Он отвернулся. У меня возникло ощущение, что разговор окончен. Когда он проигнорировал последующие несколько вопросов, у меня появилась уверенность и, пожав плечами, я повернулся к Биллу.
– Пошли, поедим, – предложил я.
Когда мы вернулись в коридор, Билл тихо спросил:
– Имеешь ли ты какое-нибудь представление о том, что это значит?
– Далт близко, – предположил я.
– Бенедикт был с Рэндомом в Кашере. Далт, возможно, причинил беспокойство именно там.
– У меня такое ощущение, что он ближе.
– Если Далт захватил в плен Рэндома?
– …Невозможно. – От этой мысли я почувствовал легкий холодок. Рэндом когда угодно может козырнуться сюда… Нет. Когда я говорил о защите Эмбера, а Бенедикт сказал: "До этого не дойдет", у меня сложилось впечатление, что он говорит о чем-то близком и скором. И о чем-то, с чем он, по его мнению, может справиться.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – согласился он. – Но он сказал тебе также, что не будет строить укрепления.
– Если Бенедикт считает, что нам не нужно строить укрепления, то значит нам не нужно строить укрепления.
– Вальсировать и пить шампанское, пока не грянут пушки?
– Если Бенедикт говорит, что можно…
– Вы действительно доверяете этому парню. Что бы вы без него делали?
– Были бы более нервными.
– Извини меня, – покачал он головой. – Я не привык иметь дело с живыми легендами.
– Ты мне не веришь?
– Мне не следовало бы тебе верить, но я верю. В том-то и беда.
Он замолчал, и мы свернули за угол и направились обратно к лестнице. Затем он добавил:
– Когда я был рядом с твоим отцом, дело обстояло так же.
– Билл, – когда мы начали подниматься по лестнице, сказал я, – ты знал моего родителя еще до того, как он восстановил свою память, когда он был просто обыкновенным Карлом Кори. Возможно, я выбрал к этому делу неправильный подход. Ты можешь вспомнить о том периоде его жизни что-нибудь, способное объяснить, где он сейчас?
Он на миг остановился и посмотрел на меня.
– Не думай, будто я не размышлял над этим. Я много раз думал, не мог ли он заниматься под именем Кори чем-нибудь таким, что должен был выполнять после того, как его дела в Эмбере будут закончены? Но даже под своим псевдонимом он был человеком очень скрытным. А также парадоксальным. Он много раз служил во многих родах войск и это предположение кажется вполне логичным. Но иногда он писал музыку, что идет вразрез с образом крутого сержанта.
– Он прожил долгую жизнь. Многое узнал, многое испытал.
– Именно. Вот поэтому-то так и трудно догадаться, во что он может быть замешан. Раз или два, опрокинув несколько бокалов, он упоминал о людях науки и искусства, в знакомстве с которыми я бы никогда его не заподозрил. Он никогда не был просто обыкновенным Карлом Кори. Когда я его узнал, он уже набрал несколько веков земных воспоминаний. Это создало характер слишком сложный, чтобы его можно было предсказать… Я просто не знаю, чем он мог заняться, если только занялся.
Мы продолжали подниматься по лестнице. Почему-то я чувствовал, что Билл знает больше, чем говорит мне.
Когда мы приблизились к столовой, я услышал музыку, а едва мы вошли, как Льювилла бросила на меня ехидный и недовольный взгляд. Я увидел, что еще не остыла еда и никто еще не присаживался.
Приглашенные стояли, разговаривая между собой, с бокалами в руках, и когда мы вошли, большинство из них взглянуло на нас. Справа играли трое музыкантов. Обеденный стол стоял слева, неподалеку от большого окна в южной стене, открывающего вид на славную панораму раскинувшегося внизу города. Все еще шел небольшой снег, накидывая прозрачную вуаль на все.
Льювилла быстро приблизилась ко мне.
– Ты заставляешь всех ждать, – прошептала она. – Где девушка?
– Корал?
– А кто же еще?
– Я не знаю, куда она направилась, – уклончиво сказал я. – Мы расстались пару часов назад.
– Ну, так она придет или нет?
– Я не знаю.
– Мы не можем больше затягивать ожидание, – заявила она. – И теперь порядок мест для гостей пошел прахом. Что ты сделал, переборщил с удовлетворением?
– Льювилла!
Она пробурчала что-то непонятное на шепелявом языке Рембы. А затем отвернулась и направилась к Виале.
– У тебя куча неприятностей, парень, – прокомментировал Билл. – Давай опустошим бар, пока она перетасовывает порядок мест для гостей!
Но к нам уже приближался слуга с парой бокалов вина на подносе.
– "Лучшее Бейля", – заметил он, когда мы взяли их.
Я пригубил и увидел, что он прав. Это меня немного приободрило.
– Я не всех тут знаю, – сказал Билл. – Кто такой тот парень с красным кушаком около Виалы?
– Это Оркуз, премьер-министр Бегмы, – сообщил я ему. – А болтающая с Мартином довольно привлекательная леди в желто-красном платье – его дочь Найда. Корал, та, из-за которой мне только что досталось, – ее сестра.
– Угу. А кто та рослая белокурая леди, хлопающая ресницами Жерару?
– Не знаю. И также не знаю, кто та дама и парень справа от Оркуза.
Мы смешались с толпой и Жерар, выглядевший, возможно, чуточку неуместно в слоях пышного кружевного наряда, представил нам стоявшую рядом с ним даму, оказавшуюся Дретой Ганнель, помощницей посла Бегмы. Помоложе ее была высокая дама, находившаяся неподалеку от Оркуза – ее звали, насколько я помню, Ферла Квист. Стоявший с ней парень был ее секретарем, с именем, звучавшим примерно как Кейд. Пока мы смотрели в том направлении, Жерар попытался улизнуть и оставить нас с Дретой и Ферлой. Но последняя схватила его за рукав и спросила что-то про Флот. Я улыбнулся, кивнул и отчалил. Билл тоже не замедлил сделать это же.
– Господи боже! А Мартин изменился! – объявил вдруг он. – Он выглядит, словно член рок-группы на видеофильме. Я его еле узнал. Всего на прошлой неделе…
– Прошло больше года, – поправил я. – Для него. Он искал себя на какой-то уличной сцене.
– Интересно, нашел ли?
– Не имел еще возможности спросить его об этом, – ответил я. Но на ум мне пришла одна странная мысль. Я отложил ее в долгий ящик.
Тут музыка стихла и Льювилла, прочистив горло, подала знак Хендону, и тот объявил о новом порядке мест. Я оказался на стороне, противоположной голове стола, и позже узнал, что Корал должна была сидеть слева от меня, а Кейд – справа. И также я узнал потом, что Льювилла попыталась в последнюю минуту вызвать Флору и усадить ее на место Корал, но Флора не принимала никаких вызовов.
И потому сидевшая во главе стола Виала усадила Льювиллу справа от себя, а Оркуза слева, с Жераром, Дретой и Биллом после Льювиллы. И Ферлой, Мартином, Кейдом и Найдой после Оркуза. И пришлось мне проводить Найду к столу и усадить ее справа от себя, в то время, как Билл уселся слева от меня.
– Суета, суета, суета, – тихо пробормотал Билл, и я кивнул, а затем представил его Найде как советника королевского Дома Эмбера. Это, похоже, произвело на нее впечатление и она принялась расспрашивать его о работе. Билл стал очаровывать ее рассказом о том, как однажды представлял интересы собаки в споре о разделе наследства, не имевшего никакого касательства к Эмберу, но являвшегося хорошим способом занять внимание. Он немного рассмешил ее, а также прислушивавшегося Кейда.
Подали первое, и музыканты снова принялись тихо играть, что сократило дальность слышимости наших голосов и перевело разговор на более интимный уровень. Билл тут же просигналил, что хочет мне что-то сказать, но Найда на пару секунд опередила его и мне пришлось слушать ее.
– Насчет Корал, – тихо сказала она. – У меня сложилось впечатление, что она неравнодушна к событиям, которые происходят в Доме Эмбера.
– Что бы она ни собиралась сделать, у нее явно уходит больше времени, чем она предполагала, – заметил я.
– А что именно она собиралась делать? – спросила Найда. – Где вы расстались?
– Здесь, во дворце, – ответил я. – Я показывал ей достопримечательности. Она хотела получше рассмотреть некоторые картины и статуи и на это потребовалось больше времени, чем я смог уделить. Поэтому я отправился вперед.
– Не думаю, что она могла забыть про обед.
– Я думаю, она рассматривает какое-нибудь художественное произведение.
– Значит, она определенно во дворце?
– Ну, это трудно сказать. Как я уже говорил, всегда можно выйти.
– Вы хотите сказать, что не знаете, где именно она находится?
Я кивнул.
– Я не знаю, где она находится в данный момент, – уточнил я.
– Вполне возможно, что она сейчас переодевается в своей комнате.
– После обеда я проверю, – решила она, – если она к тому времени не появится. Если так случится, вы поможете мне найти ее?
– Я и сам собирался разыскать ее, – сказал я, – если она в скором времени не покажется.
Она кивнула и продолжала еду. Очень неловко. Помимо того, что мне не хотелось ее расстраивать, я все равно не очень-то мог рассказать ей о случившемся, не делая очевидным, что ее сестра – на самом деле незаконная дочь Оберона. В подобной ситуации, когда меня строго предупредили не говорить ничего, способного вызвать напряженность в отношениях между Эмбером и Бегмой, я не собирался подтверждать дочери бегмийского премьер-министра слух о романе его жены с покойным королем Эмбера. Может быть, в Бегме это является секретом, но может быть и нет. Я не хотел беспокоить Рэндома, спрашивая у него совета, частично потому, что он также мог приняться расспрашивать меня о моих собственных ближайших планах и проблемах, а ему я врать не могу. Такое откровение могло принести мне слишком много хлопот. Такой разговор тоже вполне мог кончиться с его стороны запретом нападения на Замок. Единственным лицом, которому я мог рассказать о Корал и получить какой-нибудь официальный ответ по поводу осведомленности ее родственников, была Виала. К несчастью, в данный момент Виала была совершенно занята, выполняя обязанности хозяйки дома.
Я вздохнул и вернулся к обеду.
Билл привлек мое внимание и чуть склонился ко мне. Я тоже склонился к нему.
– Да? – осведомился я.
– Я хотел бы с тобой кое о чем поговорить, – начал он, – хотя и надеялся урвать для этого свободную минуту, некоторую тишину и уединение.
Я тихо засмеялся.
– Именно, – продолжал он. – Я считаю, что лучшего случая нам придется ждать довольно долго. К счастью, если не повышать голоса, он не разносится далеко. Так что, вероятно, можно беседовать спокойно, пока музыканты продолжают играть.
Я кивнул, продолжая есть.
– Дело в том, что, с одной стороны, бегмийцам не следовало бы это слышать. Но, с другой стороны, я чувствую, что тебе, наверное, знать стоит, поскольку ты связан с Люком и Ясрой. Поэтому хочу спросить, какой у тебя распорядок дня? Я предпочел бы рассказать это тебе позже. Но коль скоро ты будешь связан делами, я могу изложить суть и сейчас.
Я взглянул на Найду и Кейда. Они были полностью заняты едой и не думалось, что они могут нас расслышать. К несчастью, у меня не было приготовлено никакого подходящего заклинания.
– Валяй, – прошептал я из-за бокала с вином.
– Во-первых, – сказал он, – Рэндом переслал мне на разбор уйму документов. Это наброски соглашения, по которому Эмбер предоставит Кашере привилегированный торговый статус, такой же, как у Бегмы. Поэтому она определенно будет входить в Золотой Круг.
– Понятно, – сказал я. – Это не было для меня неожиданностью. Но неплохо знать наверняка, что происходит.
Он кивнул.
– Есть, однако, много другого, связанного с этим, – сказал он.
Тут как раз музыканты перестали играть и я снова услышал голоса со всего стола. Взглянув направо, я увидел, что слуга принес музыкантам поднос с едой и вином. Они отложили инструменты и сделали перерыв. Вероятно, до моего прибытия они играли довольно много и, несомненно, заслужили отдых.
Билл засмеялся.
– Позже, – пообещал он.
– Хорошо.
Подали странное маленькое блюдо из фруктов с изумительным соусом. Когда я заработал ложкой, уплетая кушанье, Найда жестом привлекла мое внимание и я снова наклонился к ней.
– Так что насчет сегодняшнего вечера? – прошептала она.
– Что вы имеете в виду? Я же сказал, что поищу ее, если она не появится.
Она покачала головой.
– Я говорила не об этом, – пояснила она. – Я имела в виду позже. У вас найдется время зайти поговорить?
– О чем?
– Согласно вашему досье у вас были небольшие неприятности с кем-то, пытавшимся прикончить вас.
Я начал сомневаться в существовании этого проклятого досье. Но сказал: – Сведения устарели. Что бы раньше ни было, все уже в порядке. – В самом деле? Значит, теперь на вас никто не охотится? – Я бы этого не сказал, – ответил я. – Список действующих лиц продолжает пополняться.
– Значит, кто-то вас все еще держит на мушке?
Я изучил ее лицо.
– Вы милая дама, Найда, – сказал я. – Но я вынужден спросить, что вам до этого? У каждого свои проблемы. Просто у меня в данный момент их больше обычного. Я разберусь с ними.
– Или погибнете, пытаясь это сделать?
– Может быть. Надеюсь, что нет. Но какой у вас интерес в этом?
Она взглянула на Кейда, который казался полностью занятым едой.
– Возможно, что я смогу вам помочь.
– Каким образом?
Она улыбнулась.
– Методом исключения, – заявила она.
– О! Это подразумевает какое-то лицо или группу лиц?
– Безусловно.
– У вас есть какие-то особые способы решения этого вопроса?
Она продолжала улыбаться.
– Да, они хороши для решения проблем, вызванных людьми, – продолжала она. – Все, что мне нужно – это их имена и местонахождение.
– Какое-то секретное оружие?
Она снова взглянула на Кейда, так как я чуть повысил голос.
– Можно назвать его и так, – ответила она.
– Интересное предложение, – протянул я. – Но вы все же не ответили на мой первый вопрос.
– Освежите мою память.
Нас прервал слуга, разносивший вино, а потом еще один тост. Первый, предложенный Льювиллой, был за Виалу. Этот же, предложенный Оркузом, был за "древний союз между Эмбером и Бегмой". Я выпил за это и услышал, как Билл бормочет: "Ему предстоит стать чуть более натянутым".
– Союзу, – уточнил я.
– Ага.
Я взглянул на рассматривавшую меня Найду, явно ожидавшую возобновления нашего разговора вполголоса. Билл тоже это заметил и отвернулся. Однако как раз в этот момент Кейд заговорил с Найдой, и поэтому я поспешил закончить блюдо, лежащее передо мной на тарелке, и пригубил вина. Через какое-то время пустая тарелка исчезла и сменилась вскоре другой.
Я взглянул на Билла, тот посмотрел на Найду и Кейда, а затем сказал:
– Подожди музыки.
Я кивнул. Во внезапно возникшем миге молчания я расслышал, как Дрета произнесла:
– А это правда, что иногда видят дух короля Оберона?
Жерар крякнул что-то, звучавшее утвердительно, и их разговор снова заглушили. Голова моя была забита мыслями плотнее, чем желудок едой, поэтому я продолжал есть. Кейд, пытаясь показаться дипломатичным или просто разговорчивым, повернулся чуть позже в мою сторону и спросил о моих взглядах на эрегнорский вопрос. Затем внезапно дернулся и посмотрел на Найду. У меня возникло сильное подозрение, что его стукнули ногой под столом, что меня вполне устраивало, так как я не знал, что это, черт возьми, за эрегнорский вопрос. Затем я пробормотал что-то насчет того, что в большинстве дел можно найти какие-то доводы в пользу обеих сторон, и это казалось вполне дипломатичным. Если бы этот вопрос оказался животрепещущим, то, полагаю, я смог бы отделаться невинно звучащим замечанием о раннем прибытии бегмийской миссии, но Эрегнор на самом деле мог быть довольно скучной темой для разговора, который Найда не хотела поддерживать, так как он прерывал нашу собственную беседу. У меня возникло такое ощущение, что рядом могла внезапно материализоваться Льювилла и пнуть под столом мою ногу.
Тут вдруг меня осенила одна мысль. Иногда я немного туго мыслю. Они явно знали, что Рэндома здесь нет, и, судя по тому, что сейчас говорил Билл, они не слишком обрадованы, что бы Рэндом ни затевал в соседнем королевстве. Их раннее прибытие вполне могло быть устроено с целью смутить нас. Не значит ли это, что Найда мне предлагает что-то, являющееся частью замысла, подогнанного к их общей дипломатической стратегии по этому вопросу? Если так, то почему мне? Я был плохим выбором, так как не имел ни малейшего представления о внешней политике Эмбера. Знают ли они это? Должны знать, если их разведслужба действует так хорошо, как намекнула Найда. Я был сбит с толку и наполовину поддался искушению спросить у Билла, каковы его взгляды по поводу эрегнорской ситуации. Но тогда, впрочем, он мог пнуть меня под столом.
Закончили есть музыканты и возобновили выступление, заиграв "Зеленые рукава", и как Найда, так и Билл одновременно наклонились ко мне, затем подняли глаза, встретившись взглядами. Оба улыбнулись.
– Дама первой, – громко проговорил Билл.
Она кивнула ему.
А затем спросила меня:
– Вы обдумали мое предложение?
– Немного, – сказал я. – Но у меня был вопрос. Помните?
– Какой вопрос?
– С вашей стороны очень мило хотеть оказать мне услугу, – пояснил я. – Но в подобные времена всякому простительно проверить ценник.
– А что, если я скажу, что достаточно вашей доброй воли?
– А что, если я отвечу, что добрая воля мало что стоит по сравнению с политикой?
Она пожала плечами.
– За малую выгоду – малая цена. Я и так это знаю. Но вы здесь со всеми в родстве. Возможно, ничего подобного никогда не случится, но вполне допустимо, что кто-то может спросить у вас, какого вы мнения о нас. Если такое произойдет, то я хотела бы, чтобы вы знали, что в Бегме у вас друзья, к которым можно относиться по-доброму.
Я изучил ее очень серьезное выражение лица. Тут имелось нечто большее и мы оба это знали. Только при этом я не знал, что грядет, а она знала.
Я протянул руку и провел по ее щеке тыльной стороной ладони.
– Ожидается, что я скажу что-то хорошее о вас, если кто-то меня спросит, только и всего, и за это вы организуете убийство кого-то, чей адрес и имя я предоставлю. Правильно?
– Если коротко, то да, – ответила она.
– Это заставляет меня гадать, почему вы думаете, будто сумеете совершить убийство лучше, чем смогли бы мы. У нас по этой части большой опыт.
– У нас есть, как вы выражаетесь, секретное оружие, – сказала она. Но я думала, что для вас это личное дело, а не государственное, и вы не хотите втягивать в него никого из остальных членов семьи. К тому же, при оказанной мною услуге нельзя будет найти никаких концов.
Опять куча намеков. Подразумевала ли она, что я, по ее мнению, не доверяю всем остальным из присутствующих здесь, или что мне не следует им доверять? Или она просто гадала вслух, основываясь на эмберской истории интриг внутри семьи. Или она намеренно старалась возбудить конфликт поколений? Будет ли это каким-то образом отвечать политике Бегмы? Или… Она догадалась, что такая ситуация существовала, и предлагала мне устранить члена семьи? А если так, то неужели она считала меня настолько глупым, чтобы поручить это дело кому-то другому? Или даже обсуждать такую идею и, таким образом, дать Бегме возможность получить достаточно улик для какой-то власти надо мной? Или…
Я решил дальше не размышлять. Меня порадовало, что мыслительные процессы наконец таки проявились образом, подобающим для атмосферы, царящей в моей семье. Овладевать таким навыком мне пришлось долгое время, но теперь он вызывал приятное ощущение.
Простой отказ сразу отмел бы все вышеизложенное. Но, с другой стороны, если я немного подыграю ей, она может оказаться интересным источником информации.
Поэтому я сказал так:
– Вы убьете любого, кого я назову? Любого?
Она очень внимательно изучила мое лицо. А затем ответила:
– Да.
– Вы должны еще раз извинить меня, – сказал я, – но совершая свой поступок ради такой неосязаемой вещи, как моя добрая воля, вы заставляете меня сомневаться в вашей доброй воле.
Лицо ее покраснело. Я не знал, чем это вызвано – румянцем или гневом, потому что она сразу же отвернулась. Меня, однако, это не встревожило, так как я был уверен, что на этом рынке командует покупатель.
Я вернулся к еде и сумел проглотить несколько ложек, прежде чем она опять придвинулась ко мне.
– Это значит, что вы зайдете сегодня вечером? – спросила она.
– Не могу, – отказался я. – Я буду совершенно занят.
– Я могу поверить, что вы очень заняты, – сказала она, – но означает ли это, что мы вообще не сможем поговорить?
– Это целиком зависит от того, как сложатся дела, – сказал я. Сейчас я участвую во множестве дел и, возможно, скоро покину город.
Она чуть вздрогнула. Я был уверен, что она подумывала спросить меня, куда я отправлюсь, но решила, что лучше не стоит.
– Это нехорошо, – сказала она затем. – Вы отказываетесь от моего предложения?
– Сделка возможна только этим вечером? – спросил я.
– Нет, но, как я понимаю, вам грозит какая-то опасность. Чем раньше вы сделаете ход против своего врага, тем раньше будете спать спокойно.
– Вы чувствуете, что я в опасности здесь? В Эмбере?
Она с минуту поколебалась, а затем ответила:
– Никто и нигде не в безопасности от достаточно решительного и умелого врага.
– Вы считаете, что угроза будет изнутри? – поинтересовался я.
– Я попросила вас назвать сторону, – заметила она. Вам лучше знать.
Я немедленно отступил. Эта ловушка была слишком проста и она явно ее учуяла.
– Вы дали мне пищу для размышлений, – сказал я, возвращаясь к пище для желудка.
Через некоторое время я заметил, что Билл смотрит на меня так, словно хочет что-то сказать. Я чуть заметно покачал ему головой и он, кажется, понял.
– Тогда, может, за завтраком? – услышал я ее слова, – это путешествие, о котором вы говорите, может оказаться роковым для вас. Было бы неплохо уладить дело до вашего отбытия.
– Найда, – проговорил я, как только проглотил то, что было во рту. Я хотел бы иметь ясность в вопросе о своих благодетелях. Если бы мне можно было обсудить это с вашим отцом…
– Нет! – перебила она. – Он ничего не знает об этом!
– Спасибо. Вы должны быть снисходительны относительно моего любопытства насчет изобретателей этого плана.
– Нет надобности искать где-то еще, – заявила она. – Замысел этот целиком мой.
– Некоторые из ваших прежних заявлений заставили меня заключить, что у вас есть особые связи в разведывательном сообществе Бегмы.
– Нет, – возразила она, – только обыкновенные. Предложение это мое личное.
– Но должен же будет кто-то… привести в исполнение этот замысел.
– Это епархия секретного оружия.
– Я должен знать о нем больше.
– Я предложила вам услугу и пообещала полную анонимность. А по части средств больше углубляться не буду.
– Если эта идея целиком принадлежит вам, то вы, казалось бы, должны получить какую-то конкретную выгоду из этого. Как? Какой вам с этого прок?
Она отвела взгляд. И долго молчала.
– Ваше досье, – проговорила наконец она. – Чтение его… завораживало. Вы здесь один из немногих людей, близких мне по возрасту, а вели такую интересную жизнь. Вы не представляете, как скучна большая часть читаемого мною – сельскохозяйственные сводки, цифры, изучение ассигнований. У меня нет ничего, похожего на светскую жизнь. Я всегда на дежурстве. Любая посещаемая мною вечеринка – на самом деле государственное предприятие в той или иной форме. Я читала ваше досье вновь и вновь и думала о вас. Я… Я немного влюбилась в вас. Я знаю, это звучит глупо, но это правда. Когда я ознакомилась с некоторыми из последних докладов и поняла, что вам, возможно, грозит настоящая опасность, то решила помочь вам, если смогу. Я имею доступ ко всяким государственным тайнам. Одна из них предоставит мне средство помочь вам. Применение секретного оружия пойдет вам на благо, не причиняя вреда Бегме, но с моей стороны было бы нелояльным обсуждать его подробнее. Я всегда хотела встретиться с вами и очень ревностно относилась к своей сестре, когда вы отправились с ней на прогулку. И я все еще хочу, чтобы вы зашли ко мне позже.
Я уставился на нее. Затем поднял бокал, словно в ее честь, и выпил.
– Вы… изумительны, – сказал я. Ничего иного я придумать не смог. Это либо выдумано на ходу, либо правда. Если это правда, то она несколько жалка. А если нет, то я считал это довольно ловким ходом и образцом быстрой сообразительности, рассчитанной ударить меня по самолюбию. И она заслуживала с моей стороны либо сочувствия, либо самого опасливого восхищения. Поэтому я добавил:
– Хотел бы я встретиться с человеком, написавшим эти доклады. Вполне возможно, что на службе в правительственном учреждении пропадает большой литературный талант.
Она улыбнулась, подняла собственный бокал и коснулась моего плеча.
– Подумайте об этом, – посоветовала она.
– Могу честно сказать, что не забуду вас, – заверил я ее.
Мы одновременно вернулись к еде и следующие пять минут я провел, наверстывая упущенное. Билл тактично позволил мне заниматься этим. А также, думаю, ждал, удостоверяясь, что мой разговор с Найдой наконец завершился.
Наконец он подмигнул мне.
– Есть свободная минутка? – спросил он.
– Боюсь, что да, – вздохнул я.
– Я даже не стану спрашивать, о чем шла речь по другую сторону – о деле или об удовольствии.
– Речь шла об удовольствии, – сказал я. – Но была странным делом; не спрашивай, а то я упущу десерт.
– Я буду краток, – пообещал он. – Коронация в Кашере произойдет завтра.
– Не теряем времени даром, не так ли?
– Да. Джентльмена, который займет трон, зовут Арканс, герцог Шадбурна. За долгую жизнь он был во многих правительствах Кашеры на довольно ответственных постах. Он действительно знает всю механику дела и состоит в отдаленном родстве с одним из предыдущих монархов. С кликой Ясры ладил плохо и, пока она была у власти, жил в основном в загородном поместье. Она не беспокоила его, а он не беспокоил ее.
– Он разумный человек.
– В частности, он разделял ее мнение относительно эрегнорского вопроса, о чем хорошо знают бегмийцы.
– А в чем именно, – спросил я, – заключается этот эрегнорский вопрос?
– Это их Эльзас-Лотарингия, – объяснил он. – Большая богатая область между Бегмой и Кашерой. За минувшие века она столько раз переходила из рук в руки, что у обеих стран имеются на нее законные с виду претензии. Даже жители этой области не до конца уверены в этом вопросе. У них есть родственники в обоих странах. Я даже не знаю, волнует ли их, какая страна притязает на них, лишь бы им не повышали налоги. Мне думается, претензии Бегмы могут быть чуть весомее, но я мог бы защитить в суде иск любой страны.
– И теперь ею владеет Кашера и Арканс говорит, что она, черт возьми, и дальше будет владеть ею.
– Правильно. И то же самое говорила и Ясра. Однако предыдущий правитель – его звали Ястон, он был военным – действительно готов был обсудить с бегмийцами статус этой области, до своего злополучного падения с балкона. По-моему, он хотел наполнить казну и подумывал уступить ее в обмен на возмещение ущерба, нанесенного в ходе какой-то древней войны. Дело шло на лад.
– И?… – подсказал я.
– В полученных мною у Рэндома документах Эмбер особо признает, что Кашера включает в себя и область Эрегнор. Арканс настоял на включении этого в договор. Обычно – судя по всему, что я смог найти в архивах Эмбер избегает ввязываться в подобные щекотливые ситуации между союзниками. Оберон редко искал неприятностей. Но Рэндом, кажется, спешит и позволяет этому парню слишком много запрашивать…
– Он излишне остро реагирует, – высказал я свое мнение. – Хотя я его нисколько не виню. Он слишком хорошо помнит Бранда.
Билл кивнул.
– Я просто наемный помощник, – сказал он, – я не хочу иметь мнение.
– Ну, а есть ли еще что-нибудь, что мне следует знать об Аркансе?
– О, есть еще уйма всякого прочего, что бегмийцам в нем не нравится. Но главное – это, и как раз, когда они уже думали, будто продвинутся вперед в вопросе, который многие поколения не могли разрешить. В прошлом даже воевали из-за этого дела. Несомненно, именно поэтому они примчались в Эмбер, ведя себя соответственно.
Он поднял бокал и отпил.
Чуть позже Виала что-то сказала Льювилле, встала и объявила, что ей требуется кое-куда сходить и она тут же вернется. Льювилла начала было тоже подниматься, но Виала положила руку ей на плечо, что-то шепнула и удалилась.
– Интересно, что бы это могло значить? – вслух поинтересовался Билл.
– Не знаю, – ответил я.
Он улыбнулся.
– Погадаем?
– Мой мозг на автопилоте, – сообщил ему я.
Найда бросила на меня долгий взгляд. Я встретился с ней глазами и пожал плечами.
В скором времени тарелки убрали, поставили новые. Чем бы ни было новое блюдо, выглядело оно хорошо. Однако прежде, чем я смог узнать наверняка, вошла представительница постоянного дворцового штата и приблизилась ко мне.
– Герцог Мерлин, – обратилась она. – Вас хочет видеть королева.
Я сразу же оказался на ногах.
– Где она?
– Я отведу вас.
Я извинился перед соседями, позаимствовав реплику, что тотчас вернусь, одновременно гадая, смогу ли сдержать слово. Затем я последовал за служанкой в коридор, а потом свернул в маленькую гостиную, где она оставила меня наедине с Виалой, сидевшей в неудобном на вид кресле с высокой спинкой из темного дерева и кожи, удерживаемой на спинке и сиденье кучей железных гвоздей с большими шляпками. Если бы ей потребовались мускулы, она послала бы за Жераром. Если бы ей потребовался человек, разбирающийся в истории и политических интригах, то здесь оказалась бы Льювилла. Поэтому я догадывался, что речь пойдет о магии, поскольку я являлся семейным авторитетом по этой части.
Но я оказался неправ.
– Я хотела бы поговорить с тобой, – сказала она, – о маленькой войне, в которую мы вот-вот, кажется, ввяжемся.