В лето от Падения 153-е, а от Рождества Христова
неведомо которыя, прииде к Царю, Государю и Великому князю
Николаю Николаевичу, всея Великия, и Малыя, и Белыя, и
прочая самодержцу во стольный град Киев от князя
Тьмукенигсбергского Мстислава посол. И бил посол челом и
крест целовал, что князь Мстислав Царю, Государю слуга
верный, и за державу стоит всечасно, и, живота не жалеючи
с безбожной сумью и емью бьется. И просил князь Мстислав у
Царя, Государя мазута, и соляра, и патронов, а сам
кланялся ему янтарем, и сельдью, и холопами сумьскими. И
Царь, Государь и Великий князь князя Мстислава пожаловал,
послал ему мазута, и соляра, и боевого припасу всякаго…
Нестор Иванович Петлюра, "Киево-Печерский летописец"
[Петлюра, Нестор Иванович (? – 273 г.) – крупнейший
летописец Киевской Руси, иеромонах Киево-Печерского
монастыря. Происхождение неизвестно. Основатель школы
"достоверного писания лет". Практически единоличный автор
"Киево-Печерского летописца" (за исключением глав,
посвященных 270-286 гг., дописанных, предположительно,
Аминодавом Афиногеновичем Урусгалеевым, учеником и
последователем Н.И.Петлюры (см.: Кожух Л.З. "Киево Печерский летописец" как исторический источник. Киев,
"Наукова думка", 491. – с.202 и далее)). Всю жизнь провел
в Киево-Печерской лавре безвыездно, поэтому главы
"Летописца", повествующие о событиях за рубежами Киевской
Руси, несмотря на декларацию "достоверного писания",
отличаются некоторой фантастичностью. После смерти
канонизирован; рака с мощами выставлена в Владимирском
соборе в Киеве.]
…Путь на юг великий князь Николай VIII вспоминал как кошмарный сон. Колонна продиралась по развороченным дорогам, бросая опустевшие бензовозы, хоронясь в заброшенных заводских корпусах от финских "хиликоптеров". Последний танк пришлось сжечь под Белгородом – дизель окончательно рассыпался. Ближний стольник Никифор нанял за два целковых прохожего мужика бросить в люк гранату – башня и сам мужик взлетели выше трубы соседней котельной. В пустынном, как запущенное кладбище, Харькове царский обоз нагнали уцелевшие в московских боях бояре. Их сизые от щетины морды, обмотанные окровавленными тряпками, надоели государю к концу пути хуже голландской консервированной редьки.
В Полтаве градоначальник Мазепа сначала испугался нашествия москалей, но потом, быстро смекнув, куда дует ветер, за пол-КамАЗа серебра сообщил интересные вещи. Оказалось, что гетман Подхмельницкий из Киева уехал в Запорожье, куда собирались "лыцари" со всей Украйны – гетман затевал шестнадцатый поход на Крым. Пятнадцать его предшественников остались лежать вместе с войсками в степи под Перекополисом, перемолотые 305-миллиметровыми снарядами киммерийской крепостной артиллерии. Гетман божился, что, если Крым не сдастся на этот раз, он сделает его островом "нехай тоди Кiммерiйска Конхведерацiя помiрае з голоду!"
Великий князь сразу ожил. Он поднял обоз, не дав людям даже поесть. Градоначальник Мазепа еще за пол-КамАЗа денег выделил три сотни гайдамаков из личной охраны, их в три слоя нагрузили на машины, и государь бросился в Киев, не жалея колес и людей. Столица Украины поняла, что власть сменилась, только тогда, когда на всех въездах в город появились наспех намалеванные огромные щиты с надписью: "Добро пожаловать в Киев – мать городов русских!", причем на некоторых щитах слово "городов" по торопливости было пропущено.
…Теперь же царь, государь и великий князь, всея Великия, и Белыя, и особенно Малыя, и прочая самодержец привычно возлежал на диване и, потягивая "Amaretto", наблюдал из окна, как рабочие приклепывают бронзовому Богдану Хмельницкому окладистую бороду и обтачивают гетманскую булаву под скипетр с двуглавым орлом…