Джимми Винклер сдержал слово, данное мисс Клейтон. В тот же вечер его гравилет, доверху набитый оборудованием, необходимым для проведения геологических изысканий, снаряжением и продуктами питания, взял курс на юго-запад.
Его путь пролегал через Ураганный Полуостров, к Мысу Разбитых Надежд. Отсюда было уже рукой подать до конечной цели его путешествия – островов Большого Архипелага, которые находились в самом сердце Горячего моря, на полпути к Южному материку. Горячее море, омывающее с юга Северный материк, на котором находилась земная колония, непреодолимой преградой становилось на пути тех исследователей, которые желали попасть на Южный материк. Перелететь на гравилете через Горячее море было делом весьма небезопасным, так как температура воды, больше похожей на крепкий солевой рассол, нередко поднималась до четырехсот градусов по Фаренгейту. Гораздо удобнее это было сделать с помощью космического катера. Для этого надо было сначала выйти на орбиту, а затем только приземлиться в нужном месте.
Но сам по себе Южный материк особого интереса для исследователей не представлял. Это была огромная бесконечная пустыня, раскаленная на экваторе до такой степени, что казалось даже песок здесь начинал светиться от переполняющего его жара. Кристаллы соли, встречающиеся здесь в великом множестве, отражали во всех направлениях солнечные лучи, преломляли их, пропуская через себя и разлагая в разноцветный спектр, отчего казалось, что пустыня переливается всеми цветами радуги. Это был блестящий мир. Яркий и искрящийся. Красивый, но безжизненный. И от этого для людей практически бесполезный.
Интерес представляла лишь небольшая полоска суши, самая ее кромка, протянувшаяся по берегам Горячего моря. Именно здесь наиболее часто встречались столь редкие и от этого супердрагоценные гиперкристаллы. Конечно гиперкристаллы находили и в других местах, например в пустыне, за многие тысячи километров от моря, но это были единичные случаи. Откуда они берутся, как зарождаются и для чего созданы природой – этого не знал никто.
Спасаясь от неимоверной жары, которая с приближением к Горячему морю становилась все более нестерпимой, Джимми вынужден был лететь ночью, а днем отсыпаться, найдя для себя какое-либо убежище в виде небольшой рощицы, состоящей из кучки низкорослых деревьев, на которых почти никогда не бывало листвы, неглубокого овражка или трещины.
Еще издали, за много-много километров, он увидел темную, с неровными краями, полоску, висящую над побережьем. Толстая пелена
облаков, образующихся в результате интенсивного испарения, идущего от разогретых до высокой температуры вод Горячего моря, закрывала всю его акваторию, не давая никакой возможности различить что-либо на поверхности моря. И только радиоволна, зарегистрированная с помощью космического локатора, пробив сплошную облачность принесла весть о том, что где-то посреди бескрайних просторов моря стоит незыблемая твердь, омываемая пенистыми бурунами бушующих волн.
Эти небольшие участки суши, затерянные среди волн, и были островами Большого Архипелага. Именно сюда и стремился Джимми, надеясь обрести здесь в тяжком труде и лишениях душевное спокойствие и, ежечасно, ежеминутно рискуя собственной жизнью, позабыть ту, которую так любил.
По мере приближения к Ураганному полуострову гравилет начало болтать из стороны в сторону. Он то и дело клевал носом, проваливаясь в многочисленные воздушные ямы, взлетал вверх, подбрасываемый встречным восходящим потоком, под действием бокового ветра заваливался то на один то на другой бок и, казалось, что только чудом не срывался в штопор. Чувствовалось грозное дыхание надвигающегося урагана.
Полуостров недаром носил название Ураганного. Турбулентные потоки, исходящие от поверхностей, нагретых до разных температур, закручивались здесь в гигантские вихри, которые будоража пересыщенную влагой атмосферу, способствовали образованию в этом районе ураганных ветров, разбивающихся о скалистые утесы полуострова. Особенного буйства силы природы достигали на самой оконечной точке Ураганного Полуострова, глубоко выпирающей в открытое море – Мысе Разбитых Надежд. В этом месте остервенелые волны с диким хохотом и воем набрасывались на скалистый берег, соревнуясь в титанической силе со шквальным ветром, швыряющим горстями водяные брызги в морду разверзнутым небесам в безуспешной попытке сокрушить громады прибрежных скал.
Джимми направил свой гравилет прямо в центр беснующейся стихии. Он хотел попасть в так называемый глаз тайфуна, где
разбушевавшаяся стихия несколько смиряла свой пыл. Только там было спасение. Безудержное веселье охватило его. Переполненный этим весельем, он запел. Это была песня, которую по неписанной традиции пели все звездоплаватели, оказавшиеся в беде – гимн смерти.
Яростные звуки песни, слетали с его губ, лихорадочным блеском светились глаза, а руки… руки крепко сжимали штурвал, заставляя гравилет буквально продираться сквозь стремительно накрывающую его мглу.
Тяжелые тучи громоздились одна на другую на его пути, то образуя величественные замки, высокие минареты и массивные башни, то превращаясь в диковинных зверей: громадного гиппопотама с тумбовидными ногами, грозящегося растоптать каждого, кто осмелится приблизиться к нему; сказочного дракона со змеиной головой, насаженной на длинную гибкую шею, и извилистым хвостом, в неистовстве хлещущим себя по округлым бокам; плоских черепах, медленно выползающих из седых волн древнего океана на обетованную землю. Яркие молнии вспарывали пространство между тучами и беснующимся океаном, заполненное ажурной пеленой, сотканной бурей из мельчайших брызг пенящейся воды.
Под брюхом гравилета промелькнули и сразу же исчезли, будто растворились в сером тумане, осклизлые зазубрины прибрежных скал, окруженные белыми бурунами волн, словно клыки, торчащие из слюнявой пасти затравленного волка; внизу бесновалась водная стихия. Исполинская рука урагана словно маленькую щепку со всего размаха швырнула гравилет в самое пекло, туда, где совершенно исчезала грань между водой и воздухом, между океаном и небесами. И закружило его, завертело в неудержимой круговерти, неся навстречу своей гибели.
Но у Джимми на этот счет были другие планы. У самой поверхности воды ему удалось выровнять гравилет и наперекор необузданным силам природы ввинтить его в взлохмаченное небо, избежав прожорливой пасти океана.
Первый раунд борьбы Джимми выиграл. Мыс Разбитых Надежд – самое опасное место, где многие находили свой конец – остался позади. Над морем тоже было не совсем спокойно, но не в пример тому беззаконью, которое творилось там, где океан встречается с сушей.
Джимми пересекал Штормовой Пролив в самом его узком месте. Клокочущий ад, видневшийся в разрывах облаков мог напугать кого угодно, но только не Джимми. Возбуждение, охватившее его когда он подлетал к Мысу Разбитых Надежд, прошло. Теперь он был внимателен, сосредоточен и предельно собран. Гравилет летел на такой высоте, на которой его не смогли бы слизнуть даже самые высокие волны и, в то же время, вероятность поймать молнию в металлический корпус была минимальна.
Он пролетел уже большую половину пути, когда прямо перед носом гравилета небеса словно раскололись на множество кусков и яркая молния на мгновение ослепила его. Гравилет сильно тряхнуло и Джимми непроизвольно подался всем корпусом вперед, навалившись при этом на штурвал. От этого неосторожного движения гравилет устремился вниз. Джимми тут же рванул штурвал на себя, но было уже поздно. Вынырнув из-за низко висящих облаков гравилет на полной скорости врезался в поверхность Горячего моря и начал быстро погружаться в воду. Джимми всеми силами пытался остановить погружение или, хотя-бы, стабилизировать его, чтобы затем вынырнуть на поверхность и попытаться взлететь с воды. Но перегруженный гравилет продолжал опускаться все глубже и глубже в морскую пучину, одновременно по инерции продвигаясь вперед.
И чем глубже он погружался тем меньше становилась качка. Наконец толчея волн прекратилась. Джимми оказался заточенным в гравилете на глубине многих метров от поверхности. Серая масса воды, которую с трудом пробивал свет мощной лампы носового прожектора, окружала его со всех сторон. Давление снаружи возрастало. Скоро оно превысит предельно допустимое, купол не выдержит, треснет и тогда потоки кипящей воды ворвутся в кабину, сварив заживо находящегося в ней человека. – Прощай, Патриция! прошептал Джимми, внутренне готовясь к самому страшному.
В этот момент он почувствовал, что гравилет замедлил свое погружение, потом остановился и, а затем начал медленно, всплывать, продолжая одновременно продвигаться вперед. Какая – то неведомая сила способствовала этому движению. Когда до поверхности осталось совсем немного и гравилет снова начало слегка раскачивать на волнах, вертикальное движение прекратилось, но зато поступательное движение ускорилось. Влекомый той-же неведомой силой, гравилет приближался к островам Большого Архипелага.
В свете прожектора, рассекающего пузырящуюся толщу воды, Джимми увидел, что его гравилет покоится на студенистом, почти прозрачном, теле огромной медузы, которая и является тем движителем, поднявшим гравилет из морской глубины и теперь несущим его к берегам Большого Архипелага, преодолевая многочисленные водовороты Штормового Пролива.
Джимми затаив дыхание следил за тем, как разворачиваются события. Предпринять что-либо, чтобы как-то повлиять на свое положение, он не мог. Оставалось уповать на фортуну, которая до сих пор была к нему благосклонна. Через бесконечно долгое время, как показалось Джимми, каждое мгновение ожидавшему своей смерти, медуза наконец-то уткнулась в плоский каменистый берег и выползла из-под гравилета, оставив его тихо покачиваться на мелководье.
– Спасибо, Друг! – прошептал благодарный Джимми, обращаясь к медузе.
Он пробежал пальцами по клавишам пульта управления, проверяя работоспособность отдельных узлов и агрегатов, а убедившись в их исправности потянул штурвал на себя, оторвав гравилет от воды. Глянув в бок он увидел, что медуза вылезла из воды, распластала свое большое тело на плоской каменной плите и словно наблюдает за ним, чтобы до конца удостовериться, что с ее подопечным ничего неприятного уже не случится.
Джимми отлетев от кромки воды на несколько сот ярдов посадил гравилет в безопасное место, между двух высоких утесов, преграждающих путь ветру и волнам, натянул на себя легкий защитный скафандр и откинув колпак гравилета выпрыгнул на наружу. Как приятно было после воздушной болтанки и водной купели очутить под ногами твердость суши, шагать по ней, уверенно ставя ногу, не боясь, что она не найдя опоры провалится в никуда.
Немного придя в себя Джимми направился посмотреть на медузу. Подойдя ближе он увидел, что она по прежнему лежит на камне и вода тонкими струйками стекает по ее огромному телу, утекая обратно в море.
Вокруг стояла невыносимая духота. Раскаленный влажный воздух, вдыхаемый Джимми, раздирал его легкие, непрожеванным куском застревал в горле, мешая вздохнуть полной грудью. Он заметил, что тело медузы начинает постепенно иссыхать, покрываясь твердой прозрачной пленкой.
– Ты же погибнешь, Друг! – вскричал он, обеспокоенный судьбою своего спасителя. – Чем мне тебе помочь?
Он наклонился, зачерпнул ладонями горсть воды, высокая температура которой чувствовалась даже сквозь перчатки защитного скафандра, и выплеснул эту воду на медузу.
– Ну чем мне тебе помочь? – в чрезвычайном волнении размышлял Джимми.
Он хотел было попытаться столкнуть медузу обратно в воду, чтобы она снова оказалась в родной стихии, но что-то непонятное, какое-то смутное чувство, мысленная просьба, легкая словно воздушное покрывало, прилетевшая неизвестно откуда, остановила его, заставив не вмешиваться в происходящее. Под действием этого чувства он отступил на несколько шагов в сторону и стал наблюдать.
Медуза же тем временем продолжала уменьшаться в размерах. Одновременно с этим росла ее плотность, ее тело становилось все более твердым, толщина покрывающей ее оболочки увеличивалась.
Джимми не верил своим глазам. Он наблюдал явление, которое до него, можно с уверенностью сказать, не видел ни один из людей живущих в Галактике или уже умерших. Он созерцал великое чудо перевоплощения – рождение гиперкристалла.
Вскорости вместо огромной медузы, обитающей в таинственных глубинах Горячего моря на камне остался лежать блестящий камешек с правильными гранями, размером с крупное яблоко – новорожденный гиперкристалл.
Восторженный Джимми в волнении протянул вперед руку, ладонью кверху по направлению к гиперкристаллу и тот – о чудо! – оторвался от камня, на котором лежал и повисев немного в воздухе, словно ему были знакомы законы левитации, поплыл в сторону протянутой руки и приблизившись мягко лег в раскрытую ладонь человека. Он поворочался там немножко, как бы устраиваясь поудобнее (при этом цвет его менялся до молочного и обратно) и замер, успокоенный.
Джимми погладил его легонько пальцами другой руки, почувствовав при этом несказанное удовольствие, захлестнувшее его. Потом снова подавшись неясному чувству он переложил его осторожно в нагрудный карман, где гиперкристалл повозился немного, принимая плоскую форму и замер, слово наигравшийся котенок.
Ощутив на груди у самого сердца струящееся от гиперкристалла тепло Джимми улыбнулся и пошел разгружать гравилет. Пора было строить защитный купол, который должен был стать его домом на неизвестно который срок, возможно на всю оставшуюся жизнь.