Гиам смотрел на меня, как на выходца с того света.
– Ты невредим, ниллган, – пробормотал он неповинующимися губами.
– А ты снова пьян, – сказал я неприязненно.
– Вино – благодать для взыскующего разума, – нетвердой рукой он очертил перед собой магический полукруг, отгоняя наваждение. – Но час назад на площади объявили, что ты убит.
– Они поспешили.
– Во всяком случае, еще раньше тебя искали. Вся дворцовая стража, с тяжелыми луками и стрелами, напитанными ядом эуйбуа.
– Они не нашли меня. Когда мне понадобится, я сам выйду к ним.
Я затворил за собой дверь и сел прямо на пол. Грязные разводы от пота застывали на моей коже.
– Это правда, что ты убил всех юруйагов? – осторожно спросил Гиам.
– Нет. Не всех. Элмайенруд… охотится на бегемотов.
– Отец Солнцеликого любил, чтобы от него рожали, – сказал Гиам. Скоро объявятся новые юруйаги. И новый ниллган. Ведь ты нарушил обет. И твои члены…
– Будут размолоты на алмазных жерновах, – докончил я с раздражением. – Спой эту песенку верховному жрецу. Никакой я не зомби, черт бы вас всех побрал. Я человек, человек из плоти и крови!
– Не знаю, как там насчет плоти. Но кровью ты запятнан с головы до пят.
Я посмотрел на свои руки. На свой меч. Повсюду брызги того самого… высохшего сургуча.
– Это не моя.
Не отводя тускло светящихся глаз от меня, Гиам нашарил флягу из раскрашенной тыквы и со свистом присосался к ее горловине.
– Хочешь? – спросил он.
– Не пью я вашей браги. Послушай, Гиам… Ты рассказывал про Ночную Страну, про Многорукого. Это правда, или ты все выдумал?
– Я выдумал не все, – горделиво произнес он. – Не нужно напрягать воображение, чтобы… Йунри-небодержец, они близко! Они жгут костры на дне Ямэддо. Они уже подступили к городу. Их лазутчики шастают за моей дверью. Что они там вынюхивают – не знаю. Три ночи назад, в час полнолуния, вот этими глазами, – он пхнул себя в лицо растопыренной пятерней, – я видел Многорукого. Он прошел из стены в стену, не обратив на меня внимания. Обидно…
– Что обидно? Что не обратил?
– Обидно, что первым они съедят меня, а не Дзеолл
Гуадза или, скажем, тебя. Ну, тобой они вообще погнушаются. А я умен, голова у меня – как у бегемота задница, сколько в нее втолкано за эти годы! Неужели все напрасно? Я ведь не дописал… – он лихорадочными движениями принялся наваливать на стол истыканные ножом свитки. – Не поспел… ошибся в предсказании… на тысячу лет ошибся… всему конец уже сейчас…
– Будет тебе, – проговорил я устало. – Никуда эта тысяча от вас не денется.
– Тебе-то почем знать?! – заорал он и снова сграбастал флягу.
Глаза его округлились. В мутном их сиянии плавали пустые зрачки.
– Они здесь, – сказал Гиам упавшим голосом. – Кто?.. Где?! Что ты мелешь?
Я прыжком вскочил на ноги. Вытянул перед собой меч. На пятке повернулся вокруг себя. Никого…
Краем ока уловил смутно различимое шевеление прямо над головой.
Упал на спину, перекатился с боку на бок, уворачиваясь от мохнатых когтистых плетей. Лежа нанес понизу удар "стелющийся лист" – лезвие с чмоканием вошло в мягкое. Бесшумно поднялся. Застыл выжидая.
– Огня! Больше света!
Трясущимися руками Гиам запалил факел от факела. Робко приблизился ко мне. По его сморщенному лицу текли слезы.
– Я не могу так, – причитал он тихонько. – Я устал от этого ужаса…
– Это Бюйузуо? – спросил я, указывая острием меча на невиданно огромного, жирного вауу, еще сучившего лапами в луже извергнутой им вонючей жижи.
– Ты смеешься, ниллган. Это мелочь, соглядатай. К тому же, подосланный верховным жрецом.
– Нужно уходить, Гиам.
– Куда, ниллган? За тобой, в Землю Теней?
– Именем Йунри, есть же в этом мире спокойные углы?! В горы, в монастырь, на побережье – подальше отсюда.
Гиам глядел на меня, зевая редкозубым ртом. Потом выволок из-под стола кожаную торбу, начал спихивать туда свитки. Вооружившись факелами, мы вышли в подземелье.
– Если что-то увидишь – не ори попусту, – сказал я шепотом. Тихонько толкни меня в спину. Остальное – моя забота.
– Никогда не думал, что меня возьмет под защиту ниллган, пробормотал он. – Будто я – император…
– Я выведу тебя за город. Но при одном условии. И ты поклянешься его выполнить. Иначе брошу тебя здесь, на съедение Черному Воинству.
– К чему слова? – фыркнул он. – Если я обману тебя, ты дождешься меня возле престола Эрруйема. И расквитаешься сполна.
– Верно, я и забыл… Ты должен будешь разыскать дочь гончара. Того, что загрызен вургром. Ее зовут Оанууг. Если она где-то в городе – уведи ее. Позаботься о ней. Пусть все знают, что ниллган Змиулан следит за ее участью из Земли Теней.
– В мои годы я вряд ли смогу дать ей все, что полагается женщине, сказал он рассудительно. – Но я найду хорошего отца ее детям. Что еще в обмен на мою жизнь?
– Затем вы оба… – сказал я. И осекся.
Мог ли я приказать ему по доброй воле сунуть голову в логово вургра? Голодного вургра, потому что вот уже вторые сутки никто не снабжал его свежей человеческой кровью. Обреченного вургра… И уж во всяком случае не мог я послать туда Оанууг. Даже если обнаружится, что она чудом избежала волосатых лап Дзеолл-Гуадза, и старому трепачу Гиаму посчастливится ее разыскать.
– У меня больше нет условий, – произнес я.
За нашими спинами, вздымая тучу древней пыли, обрушилась многотонная скала. Я сгреб Гиама за руку, шарахнулся в боковой проход. И вовремя – с грохотом просели своды каменного рукава, по которому мы только что брели столь беззаботно.
Мой факел задуло ударной волной, свой же Гиам в панике обронил. Вместе с кожаной торбой. В непроглядной темноте напротив моего лица обреченно светились белки его глаз.
– Они нас поймали, – прошептал он. – А я потерял свои записи. Теперь мне жить незачем…
– Молчи, – приказал я, обнажив меч. – Слушай.
Кожей я ощутил легкий ток воздуха. Подался ему навстречу. Не встретив преграды, бесшумно стронулся с места. Следом, тоскливо вздыхая, плелся Гиам.
– Ты же все здесь обрыскал, – сказал я с досадой. – Неужели не можешь представить, куда мы идем?
– Хм! – обиделся он. – Отчего же, могу. Кажется, это один из внутренних кругов. Над нами город. Через пятьдесят шагов должен быть радиус, ведущий ко дворцу. Но мне во дворец не нужно.
Я пошарил рукой по стене. На пальцах осталось ощущение загустелой слизи.
– Нет здесь никакого радиуса.
– Но он был, – возразил Гиам почти спокойно. – Его закрыли. Ты еще не понял, ниллган? Бюйузуо опускает и поднимает скалы, чтобы мы шли прямиком к нему в пасть. Он ведет нас.
– Ну и глупо. Если он такой могущественный, мог бы заглотать нас прямо тут. Или он предпочитает подразнить себе аппетит?
– Скоро узнаешь, – скорбно произнес Гиам и толкнул меня в спину. – Мы почти пришли.
И в самом деле, далеко впереди забрезжили пляшущие огни. Факелы. Много факелов.