Кологривов не сразу нырнул в канализационный люк. На какое-то время он залег в кустах, жалко всхлипывая из-за того, что опростоволосился. Нелюдь, известная как Люся Б., конечно же, отсканировала его еще в начале визита, но не стала торопиться с расправой. Напротив, поваляла дурака (или дуру) ввиду присутствия истинного профессора Васильева.
Маленькое, холодное и мокрое ткнулось в щеку Кологривова. Оказалось, что собственный глаз подполз к нему с помощью стебельков, которыми он ранее крепился в черепе. Марк Матвеевич поднес столь важный член тела к глазнице.
Однако разрушенное око не смогло при всех стараниях занять прежнее законное место, стебельков-корешков явно не хватало. Но все-таки сумело показать кино, заснятое у дома врага. Кологривов увидел словно вживе, что от Люси выходит профессор Васильев и на его одежде поблескивает иней. Какой-то непорядок. След оборотничества! Некто превратился в шамана-профессора Васильева?! Впрочем, подранку Кологривову сейчас было не до расследований.
Кусты вывели его к люку позабытой-позаброшенной сточной системы. В ее трубах не было пусто. Помимо всякой живности, в канализации водились люди: разбойники, попрошайки, ковырятели дерьма и прочие вольные добытчики. Они не стали вступать в контакт с человеком, имеющим по дырке в голове и груди.
Кологривов скорчился в каком-то темном углу. Там запихнул в рот кусок хлеба, позаимствованный у одного подземного жителя, заодно пару крыс, которых схватил молниеносными руками. Пальцы сейчас погружались в пробитый лоб целиком, в разверстой груди можно было разглядеть какие-то подвижные порой разорванные трубочки с пупырышками, также нечто густое, пузырящееся вроде горячей каши. Только каша эта была не горячей, а холодной, звенящей, искрящейся. Несмотря на оторопь, Кологривов поддел пальцем кусочек непонятного вещества, и разглядел, что состоит оно из тоненьких волокон с пузырьками. Прямо на глазах, нисколько не стесняясь, эти ниточки прорастали и искали друг друга, чтобы соединиться. А еще Кологривов чувствовал нарастающую слабость во всех своих членах.
Марку Матвеевичу очень захотелось понять, в чем же дело. И перед внутренним глазом поплыли надписи странного содержания.
СУБНУКЛОНОВЫЕ КОНВЕРТЕРЫ.
ФАЗА 1. СУБНУКЛОНОВАЯ ДЕЗИНТЕГРАЦИЯ ПЕРВИЧНЫХ ЭЛЕМЕНТОВ. КИСЛОРОД, АЗОТ – НОРМА. УГЛЕРОД – 40%. ВЫРАБОТКА ЭНЕРГИЙ – 30% ОТ МАКСИМУМА.
ФАЗА 2. СУБНУКЛОНОВАЯ ИНТЕГРАЦИЯ ТКАНЕЙ ТЕЛА. ВРЕМЯ ВОССТАНОВЛЕНИЯ 12 ЧАСОВ ПРИ СОХРАНЕНИИ УРОВНЯ ПОДАЧИ ЭНЕРГИЙ И СТРОИТЕЛЬНЫХ МАТЕРИАЛОВ.
РЕКОМЕНДУЕТСЯ УВЕЛИЧИТЬ ПРИЕМ УГЛЕВОДОРОДОВ, ВОССТАНОВИТЬ КАНАЛЫ ЭНЕРГООБМЕНА С ДЕВЯТКОЙ.
Но Кологривов не желал никакого обмена с Девяткой, он экранировал из предпоследних сил свои излучения – лишь бы монстры не засекли его. А из последних сил он вполз в какую-то щель, где набросился на глазах у изумленных ее обитателей на солому, устилающую бетонный пол.
Через девять часов затянулась рана на груди, однако глаз прорастал куда медленнее и еще был прикрыт бельмом.
За это время о Кологривове разнеслась по подземельям то ли дурная, то ли добрая слава, как о демоне – пожирателе крыс и соломы, – которому не мешает дыра в голове. Некоторые личности подбирались к нему и пытались поклоняться. Жертвоприношения были в кайф, но Марк Матвеевич понимал, что излишняя реклама ему ни к чему, можно по-крупному засветиться.
Поэтому он, проплыв и протопав путями сточной системы, выбрался из люка где-то в центре города.
Где увидел ослика из породы полуразумных мутантов, который едва брел, страдая от одышки и икоты. Что-то не ладилось у домашнего животного со здоровьем, отчего ему приходилось хлебать то и дело из луж, бока у него болтались как у бурдюка, однако он не забывал поводить своими ушами, как локаторами. И к тому же направился прямиком к Кологривову.
Лет двадцать киберсистемы активно занимались выведением пород животных, со способностями мозга, достаточными для замены человека на простых работах. Дворницких, малярских, официантских. Делалось это с помощью самонастраивающихся вирусов развития. Такие вирусы действительно вшивали гены разумного и доброго в животных, но иногда могли переборщить, отчего получались монстры. Живущие, размножающиеся и неплохо себя чувствующие до сих пор, хотя зачинатели экспериментов – кибероболочки давно вышли из обращения. Правда, и в жизни монстров бывают огорчения.
Ослику стало совсем невмоготу, он примостился неподалеку у стены и затих. Причем Кологривову отчетливо показалось – животное здесь оказалось неспроста и как бы намекает на что-то.
Через пять минут появилась хозяйка осла. В таком месте, почти в центре города Березов! В полночь, когда может безболезненно проехаться лишь бригада рабочих в бронированном паромобиле. В полночь, когда этой частью суши безраздельно владеют силы зла – происшедшие от людей мутанты-"генераты". В полночь, когда творятся их непонятные бесовские игрища. Которыми, как считают некоторые прозорливцы в Храме Чистоты, руководят сигналы, прилетающие из империи Космика. Но простому люду известно одно, что генераты порождены злым Духом Грязи.
Итак, возникла тощая востроносая девица, подхватила этого недобитого осла и хотела уже выбираться назад. Ей было жутковато, фигурка ее съежилась, глаза то и дело озирались.
И не зря.
Позади ее, легки на помине, появились две широкие тени. Девица, ойкнув, глянула вперед – там мрачным памятником стояла еще одна фигура.
– Кого ждала, кого любила я… – фигура протянула свою правую руку. То, что должно было оказаться кистью и предплечьем, вырисовалось в огромную клешню с синеватым металлическим отливом. – В ней помимо металлоорганики полно нервных клеток, так что не злите ее, а просто поздоровайтесь.
Девчонка спрятала свою ладошку за спину, а клешня пощелкала на разные лады, затем убедительно перекусила стальной прут торчащий из земли.
– Или может поцелуемся? Я люблю взасос. – Язык того генерата, что предложил "поцелуй", вывалился на полметра, заболтался расслабленной змеей, а потом напрягся и стал трубой. Средство для поцелуя еще заизвивалось, показывая свои способности и, наконец, всосало для разминки лужу. – Вы понимаете, красавица, каковы возможности других моих членов?
Еще один участник встречи поклонился как артист, обхватил двадцатисантиметровыми пальцами тополек, стоявший у обочины, и бесхитростно срубил его двумя парами дециметровых зубов.
В начале представления девица явно перенасытилась гормонами остолбенения, но столбняк помаленьку испарился и ужас ее стал приобретать осмысленный характер.
– Сударыня, осмелюсь предложить вам народную игру в пятнашки, вежливо произнес "краб". – Вы убегаете, мы догоняем. Причем вы получаете фору, потому что мы сперва разойдемся на все четыре стороны, а уж потом начнем. Учтите, каждый запятнавший возьмет у вас то, что ему нужно. Но вы не беспокойтесь. Причиненный вам ущерб будет обязательно возмещен любовными ласками – в знак понимания вашего нежного возраста. И вообще причин для огорчения нет, мы всегда так балуемся.
Над родителями этих генератов когда-то поработали "ручные" вирусы высокого уровня. Папашам и мамашам лечили шизофрению, диабет и прочие болезни, вызванные генетическими отклонениями. Вирусам была привита задача – найти и убрать гены, виновные за столь нехорошие болезни. И вирусы почистили организм с гарантией. Только выброшенные гены оказались ответственными не только за болезни, но и за биологическую устойчивость вида homo sapiens.
Поэтому, когда не стало многообразия болезней, наступил видовой плюрализм, и из homo sapiens пророс целый букет генератов: homo lupus (вурдалак, ликантроп), homo vampiricus desmodus (упырь), homo rattus (человекокрыс) и так далее.
Когда Асе настал черед удирать, ужас сразу превратился в полезную энергию, от которой четко и ясно заработали мозги. Мгновенно была выработана траектория наиболее быстрого и безопасного движения. Однако со смекалистой девчонкой играли в свои игры особые существа. И они играли, конечно же, по своим правилам. Для генератов охота была естественной формой жизни.
Первым – на развалинах спортзала – повстречался владелец страшных зубов. Он стал щелкать ими в разных углах мглистого помещения в ритме какого-то вальса. Но в тот момент, когда, желая ухватить кусок сладкого девичьего тела, пасть стала очень близкой и призывно распахнулась, возникло нечто. "Нечто" представляло собой точную копию девчонки.
Это второе "я" одной рукой схватило верхнюю челюсть злыдня, другой нижнюю… и пасть разорвалась, брызнув кровавыми струйками. Зрелище оказалось слишком сильным и путешественница завизжала. Когда она осмелилась посмотреть снова, то двойница исчезла и стало ясно, что все привиделось. Однако не слишком красивый труп лежал у ног девицы.
На звук явился человек с особым языком, он пытался опустить свой инструмент девушке в нутро и поцеловать "до попы". Но опять второе "я" появилось неизвестно откуда, ухватилось за окаянный отросток и стало ненатужно раскручивать тощее тело неприятеля. Через десять секунд языкатый человек был расплющен об стену. Однако от дублерши опять никаких следов. Девица изумилась, выходит, что кровавое пятно на стене – ее рук дело. Но вопить не стала, потому что привыкла. Привыкла к тому, что ей содействует демон-хранитель. То есть происходит нечто непонятное, чем однако обязательно надо воспользоваться без всяких возражений.
Получилась отчаянная тишина. И в этом молчании ослик неожиданно подал немелодичный голос.
Уже через минуту Ася держала за шкирку своего осла Никиту, который чудным образом оказался живым, невредимым и поблизости. Только вся его шкура была в изморози, будто вынули его минуту назад из морозильника. Тоже факт, ставящий в тупик, однако меркнущий перед радостью встречи со столь любимой длинноухой игрушкой.
Когда хозяйка вместе с домашним животным перебралась через рвы, оставшиеся от стволов метрополитена, то встретились с отрядом городской стражи. Стражники хоть и пощипывали девушку за ляжки, но все ж таки доставили ее к дому, возле которого уже бегали с дубинами, факелами и криками дворовые люди.
