5.
Над туманной кромкой залива восходило розовое солнце. Бриз вкрадчиво перебирал тяжелую листву, с нее то и дело срывались крупные, кристально прозрачные росинки. В какой-то миг падения они вдруг вспыхивали, словно бы на полпути к земле простреленные пологим утренним лучом. Наливная, отборная роса покрывала и траву, и ноздреватые валуны, меж которых петляла тропинка, и скамью на вершине холма. Арч, предусмотрительно захвативший с собой стопку информационных распечаток, подстлал их на сиденье и спинке.
Каждое утро после завтрака он приходил сюда, садился на скамью, осененную разлатыми перистыми ветвями, смотрел, как над заливом поднимается розовое светило. Затем спускался в седловину и долго бродил по лесным тропам. Еще на звездолете, по пути с орбитальной базы в Адапторий, Арчу стало казаться, что мир небесников навсегда излечил его от способности к удивлению. Однако, едва ступив на грунт Самарна, он испытал чувство, граничившее с шоком. Чудо из чудес, потрясшее Арча до глубины души, называлось "деревья". До сих пор созерцание рощи, мерно колышащейся под ветерком, отзывалось в его груди восторженным трепетом.
Чуть выше солнечного диска возникла темная точка. Она стремительно приближалась, росла, и вскоре Арч распознал в ней пассажирский бот, идущий на посадку. Его блестящее брюхо с выпущенными тонюсенькими шасси пронеслось высоко над холмом, и воздушная волна всколыхнула чуткие верхушки деревьев. Арч обернулся и увидел, как серебристый диск опустился за высокими куполами Адаптория, которые мягко розовели в утренних лучах.
Еще одного бедолагу привезли с другого края Галактики, подумалось ему. Ничего, обвыкнет. Все ошалевают поначалу, потом входят во вкус. К хорошему привыкают быстро.
Сбоку, за кустами, послышался топот бегущих ног и сиплое, с присвистом, дыхание. Меж ветвей замелькала плешивая голова, увенчанная зубчатым золотым обручем. Потом бегун показался на повороте дорожки во весь рост. Его обнаженный дряблый торс лоснился от пота, края набедренной повязки влажно потемнели. Секундомер на шнурке прыгал, бился о грудь, обильно поросшую седыми слипшимися кудряшками. Поравнявшись со скамейкой, старичок нажал кнопку секундомера и перешел на шаг. Шумно отдуваясь, он стал расхаживать туда-сюда, искоса вопросительно поглядывая на Арча. Наконец тот сжалился и произнес:
– Привет.
– О боги мои, наконец-то! – затараторил старичок. – Ну неужели так трудно поздороваться сразу? Вы же прекрасно знаете, что я здороваюсь первым только с богами…
– Прошу ваше высшее величество меня извинить.
– Высочайшее величество, – уточнил венценосец. – Вы-со-чайшее! Почему вы всегда коверкаете мой титул? У вас память слабая? Или так принято шутить на вашей планете? – Старичок стал делать приседания, старательно дыша через нос.
– Так я жду ответа на мой вопрос, заявил он, окончив упражнение. – Или это забывчивость, или неуместная насмешка. Что же?
– Боюсь, и то, и другое, приятель.
Возмущенно фыркая, высочайшее величество смахнуло росу с краешка скамейки, уселось.
– Дерзость… – донеслось приглушенное бормотание. – Одна лишь дерзость и попрание наисвященного сана. Токмо усекновением дерзковыйных глав спасаемы престолодержавцы…
– Да будет вам, – примирительно бросил Арч. – Каждое утро одно и то же. Не надоело?
Молча старичок поерзал на скамейке. В роще раздалась заливистая трель, и сразу ей вторила другая. Пели крошечные радужники, в изобилии населявшие окрестности Адаптория.
– Как ваша сегодняшняя пробежка? – полюбопытствовал Арч и, не дождавшись ответа, повторил на другой лад. – Каково пробежалось ваше высочайшее величество?
– Превосходно. Просто превосходно. Сегодня я поставил свой личный рекорд, – он тряхнул секундомером. – От опочивальни до этой скамейки за шестьсот девяносто один кома шесть. Я в отличной форме, н-да. А поначалу, представьте, мечтал пробежаться хотя бы за восемьсот… Мой лейб-медик нижайше рекомендовал постепенно наращивать дистанцию.
– Рад за вас.
– Вчера летал на экскурсию, – сообщил августейший бегун. Прелюбопытнейше. Всюду люди приветливы, хотя несведущи в этикете. Могущественный и дивный народ, но непросветленный, увы. Перстные твари – и те в чащобах предводительствуемы, из среды своей воздвигают вожатого и чтут боязненно…
– Одного никак не пойму, – перебил Арч. – Чем вам здесь не по нраву?
– Вопрошая, не титулуете… – скорбно вздохнул старичок. – Что ж поделать. Хлеб чужбины пресен, и тускл небосклон ея. А навоз отчизны благоуханней чужедальних цветов.
– Кажется, позавчера вы хаяли эту самую отчизну на все корки. Обижались, что вам едва башку не оторвали.
– Неблагодарность черни посягает на плоть, однако втуне тщится замарать благорожденность, – последовал ответ. – И втуне просветлять дерзких, приуготованных усекновению.
– Вроде меня, что ли?
Старичок встал, потянулся, с урчанием поскреб дряблые бока. Звучно шлепая кроссовыми туфлями, он поплелся вниз, к пляжу.
– Варварство… – расслышал напоследок Арч. – Дерзость сугубая… Несть просветления…
Пышно шелестела листва. Радужники разливались вовсю. Один из них покружил над скамьей и бесстрашно опустился на ее спинку рядышком с неподвижным человеком. Взъерошив многоцветные перья, он старательно разглаживал их изогнутым клювиком. Осторожно Арч обшарил карманы в поисках угощения, набрал щепотку крошек, протянул их на ладони птице. Радужник вытянул шею, постреливая то одним, то другим любопытным глазом. Затем перепорхнул, щекотно вцепился лапками в большой палец и принялся жадно клевать. Подлетел еще один радужник, вылитая копия первого, и завис над ладонью суматошным переливчатым облачком, обдавая лицо Арча трепетным ветерком. Однако вдруг обе птицы всполошились, упорхнули, скрылись в ветвях.
Арч вздрогнул, обнаружив, что рядом с ним сидит Гур. Очевидно, тот незаметно подкрался сзади и в мгновение ока, бесшумно перемахнул через спинку скамьи.
– Салют, крестник.
– Здорово, спаситель.
– Извини, что спугнул твоих птичек. Как тебе тут живется?
– Благодарствую, – Арч покривился. – Жаловаться не приходится, дурбольница высшего разряда.
– Ты чем-то недоволен, как я понимаю.
– Нет, не сказал бы. Красота, покой. Птички клюют прямо с руки. Только, знаешь… Кисло мне стало. Когда прошло первое обалдение, начался какой-то свербеж на душе. Как будто это несправедливо, нечестно, понимаешь?
– Что нечестно?
– То, что я здесь.
Арч отвел глаза и стал смотреть на залив. У самого берега, на мелководье беззаботно плескался бывший монарх. Даже купаясь, он не расставался с короной.
– Признаться, я ожидал чего-то в подобном духе, – сказал Гур. Хотя твои последние тесты свидетельствуют о полной норме. Да и такая реакция, скорее всего, естественна.
– Толку-то с этих тестов…
– Чудак. Толку очень много. Ты уже вправе распоряжаться собой по собственному усмотрению. Например, хоть сию минуту покинуть Адапторий. Ты – свободный полноправный человек.
Оторвавшись от созерцания залива, Арч всем корпусом повернулся к Гуру.
– Это что, всерьез? Никаких ограничений?
– Ты же читал Хартию прав. Там все сказано.
Некоторое время ушло на то, чтобы осмыслить услышанное.
– Так… – проговорил наконец Арч. – И ты прилетел сюда только для того, чтобы меня обрадовать? Ведь неспроста ты заявился. А?
– Тебя не проведешь, – улыбнулся Гур. – Неспроста.
– Давай, выкладывай.
Из нагрудного кармана Гур извлек два снимка.
– Посмотри-ка, нет ли здесь твоих знакомцев.
Арч внимательно вгляделся, покачал головой.
– Нет. Это не он. И этот тоже. У Юхра шрам был вот здесь.
– Жаль. Ну да ладно, – Гур отлепил от спинки скамьи листок распечатки, пробежал глазами несколько строчек.
– Вижу, мою просьбу тебе передали, – сказал он. – Ну, как успехи?
– Потихонечку. Уже разобрался кое в чем.
– Мне нужен от тебя ответ на один вопрос. Если не можешь ответить сейчас, запроси дополнительную информацию, поштудируй. Сроки нас не поджимают, главное – правильные выводы. Именно твое мнение для нас крайне важно.
– Так в чем вопрос?
– Нас интересует сравнительный анализ нашей вычислительной техники и той, которую ты обслуживал. Есть ли принципиальные архитектурные отличия, в чем они. И прежде всего – с точки зрения надежности системы.
– Понял. По правде сказать, меня самого это интересует. Ваша техника намного лучше, спору нет. А что касается надежности, она у вас на порядок выше. Такие вот дела. Хотя вам это наверняка известно и без меня.
– Да, наши выкладки говорят о том же, – признал Гур. – Но мы пока располагаем только общедоступной информацией, вроде ваших учебников и практических руководств.
– А где взять другую информацию?
– Правильно, в том-то и загвоздка. Ищем, собираем по крохам. Может быть, у тебя имеются сведения? Из слухов, из трепа в теплой компании, мало ли… Сам знаешь, как у вас циркулирует информация. Постарайся, припомни.
Недолго думая, Арч вытащил из брючного кармана блокнотик с микрокалькулятором на развороте обложки.
– Слушай, Гур, давай говорить прямо. Я же понимаю, куда ты гнешь, зачем ходить вокруг да около. Все упирается в Подземного Папу, так?
– Допустим.
– Не допустим, а так оно и есть. Я тут вчерне прикинул его рабочий объем, по самым скромным подсчетам он превышает, в ваших единицах измерения, четырнадцать триллионов инф. Иля я ошибаюсь?
Гур оживился.
– Ай да Арч, – он восхищенно развел руками. – Молодчага. Наши теоретики пришли к тому же, они оценивают объем Подземного Папы в пятнадцать триллионов, некоторые даже выше. Это громадная махина. Скажу больше, такой нет даже у нас. Во всей Галактике не существует ничего подобного.
– Тут-то и кроется закавыка, – Арч достал из блокнота вчетверо сложенный информлист, расправил его. – Я раскопал забавный график. Для вас это азбука, а для меня откровение. Вот кривая зависимости между объемом системы и ее надежностью. Естественно, здесь действует жесткая обратная зависимость. Если система растет, ее надежность убывает, притом по экспоненте. Теперь делаем один простенький расчет, берем отношение возможного числа рабочих элементов к объему информации, учитывая скорость обработки.
– И что получается?
– Бредятина получается, Гур. Надежность-то нулевая. По моему разумению, Подземный Папа и дня не может нормально проработать.
– Однако работает.
– Возникает маленький вопрос. Как может работать то, что работать в принципе не может?
Просиявший Гур хлопнул Арча по плечу.
– Отлично, дружище. В самую точку. Если б ты только знал, какую истерику устроили наши кибернетики, едва узнали про Подземного Папу. Требуют разведать всю подноготную, до последнего чипа, и поднести им на блюдечке. Ведь он благополучно работает, а значит, насмарку идет наша теория надежности систем.
– Где же ошибка? – растерялся Арч, теребя мочку уха.
– В исходных данных, вот где. Теория верна для известных нам систем, элементов и связей. А про Подземного Папу мы пока ничего толком не знаем. Кроме того, что он по всем статьям превосходит любой компьютер в Галактике.
Склонившись над микрокалькулятором, Арч наугад тыкал пальцем клавиши. На табло послушно и бессмысленно танцевала зеленая цифирь. Потом, из долгосрочной памяти, выскочило заклятое число, четырнадцать на десять в двенадцатой степени. Включив сброс, Арч прошелся по обменным регистрам и начисто стер плоды своих многодневных вычислений. Захлопнул блокнот, сунул в карман.
– Значит, не один я такой смекалистый, – подытожил он.
– Не расстраивайся, пока что этот кус никому не по зубам.
Поколебавшись, Арч сказал:
– Тебе потолковать бы с одним башковитым парнем, только его уже нет на свете. Был такой, Даном Кумурро звали.
– Откуда ты о нем знаешь? – встрепенулся Гур.
– А ты откуда?
– У нас есть доступ к закрытым сводкам. Но даже из них много не выжмешь. Дан Ча Кумурро Лу, авторитетный специалист в области кибернетики, два года назад погиб при попытке взорвать Верховный Разум. Его останки опознали по рисунку папиллярных линий. Соучастники Кумурро не выявлены, один из подозреваемых бесследно исчез. Кроме того, где-то в архивах страблагов имеется строго засекреченный документ под названием "Меморандум Кумурро". Его содержание нам пока неизвестно. В общих чертах это все.
– Да, не густо. Впрочем, мне добавить особенно нечего.
– Арч, пожалуйста, расскажи, что знаешь, и как можно подробнее.
– Будь по-твоему, – и он добросовестно поведал историю своего знакомства с Тилом.
Гур слушал внимательно, не перебивая, однако едва Арч окончил рассказ, профессиональное хладнокровие изменило разведчику.
– И ты молчал! – воскликнул он, сорвавшись с места и бегая взад-вперед возле скамьи. – Не обмолвился ни словом! Почему?!
– Не кипятись, – попросил Арч. – Я обещал Тилу не выдавать его. А во-вторых, я не подозревал, насколько это важно.
– Еще как! Еще как важно… Ведь Кумурро знал устройство Подземного Папы. Должен был знать. Не мог не знать.
– Что с того, ведь он мертв.
– Остался его меморандум, Арч. Бьюсь об заклад, там идет речь об угрозе лавинного сбоя. Ай-яй-яй, что же ты молчал…
– Говорю тебе, я Тилу слово дал – помалкивать. А теперь сообразил, какого дурака свалял.
Немного успокоившись, Гур снова уселся на скамью и принялся дотошно расспрашивать Арча о его приключениях под землей. Вспомнить удалось далеко не все – например, сколько колодцев они миновали по пути к турникетам, в каком направлении передвигались, где и куда сворачивали. Арч попробовал начертить примерный план подземных ходов, но безнадежно запутался.
– Ладно, в конце концов это мелочи, – заявил разведчик. – Найдем мы твоего Тила, хватит ему на карачках ползать. А уж с ним до Подземного Папы в два счета доберемся. Ну, спасибо тебе, дружище…
– На здоровье, – ответил Арч. – Слушай, интересно, а если бы Тил не знал ходов к Папе? Тогда что?
– Если бы да кабы. Значит, он бы их не знал. Формулируй вопросы корректно, – шутливо отмахнулся Гур.
– Постараюсь. Итак, спрашиваю корректно. Тебя Тил интересует как проводник в подземелье, и только? Если б не это, пускай бы ползал там до скончания века, разве не так?
Не сразу Гур нашел, что ответить.
– Арч, дружище, да с какой стати ты так взъелся?..
– Не хочешь отвечать. Ну-ну. Может, скажешь хотя бы, почему ты меня отволок на свою космическую базу, а не бросил загибаться от черняшки?
– Скажу. Я думал, ты из банды, которая охотится за жизняками. У парней оттуда есть много ценной информации, которая нас очень интересует.
– Спасибо за откровенность.
Арч хотел было встать, но Гур удержал его.
– Постой. Разберемся не торопясь. Мы не боги, Арч. Мы не в силах исцелить всех больных. Накормить всех голодных. Защитить всех обиженных. Сделать это можете только вы сами. Сами, понимаешь? И никто другой за вас этого не сделает. Ты думаешь, нам, разведчикам, легко видеть, что творится на карантинных планетах?
– Ну да, вы, конечно, жалеете нас. Как же. Только жалость ваша бесплатная, вот в чем штука. Никого она особенно не греет.
– Арч, обвинять легче всего. Что ты предлагаешь? Пожалуйста, выкладывай свою программу. Хоть сегодня можешь внести проект в Галактическую Лигу. Правда, не ты первый будешь и не ты последний. От горячих голов и прожектов там давно отбою нет. А мы – Разведка, дружище. Мы работаем, собираем сведения, ищем пути, чтобы действительно помочь. Рано ли, поздно, мы найдем корень зла и способ с ним расправиться. Тогда возможно вмешательство, только тогда и никак не раньше.
Отведя взгляд, Арч пробормотал:
– Лучше замнем для ясности это дело.
– Ты несогласен?
– Я говорю, замнем.
Солнце уже поднялось высоко, и на скамью сползла ажурная тень от нависающих веток. Арч откинулся на спинку скамьи и, щурясь, любовался лучами, которые пробивались сквозь листву слепящими спектральными метелками.
– Мы недавно раздобыли очень интересную видеограмму, – сказал Гур. – Оказывается, у Попечительского Центра вашей планеты есть засекреченный архив. Кое-что удалось потихонечку скопировать. Я думаю, тебе интересно будет посмотреть.
– О чем запись?
– Она сделана четыре тысячи лет назад, на борту ссыльного звездолета, – Гур подбросил на ладони маленький, с мизинец величиной, стерженек. – Качество вполне сносное.
Рывком Арч поднялся на ноги.
– Пошли.
