8.
Искоса Арч разглядывал свою спасительницу – миловидное скуластое лицо со вздернутым носиком, длинные волосы схвачены цветной тесьмой. Худенькая загорелая рука небрежно лежала на штурвале.
– Когда ваш межзвездный? – осведомилась она.
– В двадцать-сорок по местному.
– У-у, значит, мы еще успеем глотнуть по капельке сока, девушка энергично ткнула клавишу автопилота и повернулась к Арчу. – Всегда мечтала познакомиться с пилотом межзвездного. Меня зовут Ликка. А вас?
– Арч. Почему вы решили, что я пилот?
Ликка хитро прищурилась.
– Во первых, вы не с Альции. Акцент выдает. Легкий, но есть.
– Допустим. Но это еще не показатель профессии.
– Во-вторых, вы необычайно похожи на пилота. У вас очень мужественное лицо.
– С тем же успехом я могу быть, к примеру, цветоводом, возразил Арч.
– Бросьте отпираться. Есть еще одна мелочь, которая выдает вас с головой.
– Что же это?
– А ваш жетон, – Ликка указала на кармашек майки.
Сквозь тонкий трикотаж отчетливо проступал металлический кружок.
– Ошибаетесь, это не пилотский жетон.
– Разве? Тогда какой же?
– Разведслужбы.
– Потрясающе, – Ликка всплеснула руками. – Так вы разведчик? Самый настоящий?
– Смею надеяться, что не игрушечный.
– Потрясающе, – повторила она с неподдельным восхищением. – Так это же здорово. Даже лучше, чем пилот. Только вот никто из подружек не поверит, увы…
– Что вы пили сок с разведчиком?
– Что я выручила разведчика, который опаздывал на самое важное в мире задание. Только не разубеждайте, прошу вас. Пусть я буду думать, что у вас самое важное задание в мире. Ладно?
– Не возражаю. Тем более, вы угадали.
Ликка умоляюще сложила ладони.
– Расскажите мне что-нибудь, пожалуйста. Какую-нибудь захватывающую историю или, еще лучше, служебную тайну. Мне кажется, теперь только у вас, в Разведке, существуют тайны. А без них так скучно…
– Признаюсь честно, вам со мной не очень повезло. Я только сегодня получил жетон и служебное направление, а еще вчера был курсантом училища.
– Ну зачем вы это сказали, – Ликка протестующе тряхнула головой. – Взяли вот и разочаровали.
– Просто это единственная служебная тайна, которая мне известна.
– Ай-яй-яй. Вы не лукавите? У вас вид закаленного, матерого разведчика. Прямо удивительно, что я сразу не догадалась, кто вы.
– Внешность обманчива.
– Ну, а чему вас учили? Маскировке, стрельбе, рукопашному бою? не унималась девушка. – Мне безумно интересно. Расскажите, пожалуйста.
– Боюсь, это не так захватывающе, как вам кажется.
– И все-таки?
– Учили всему помаленьку. Например, грамоте и чистописанию. Еще арифметику преподавали, но я ее терпеть не мог. Очень нудный предмет, поверьте. Сплошные цифры и ничего больше. О так называемой таблице умножения у меня до сих пор крайне приблизительное представление. Зато по правилам хорошего тона я всегда имел высший балл.
– О да, это сразу бросается в глаза.
– Может быть, теперь вы немножко расскажете о себе? – предложил Арч. – А то все обо мне да обо мне, прямо неудобно становится.
Бот вошел в полосу низкой облачности. Непроглядная, волокнистая, ватная мгла обволокла купол. Ликка переключила управление на себя и стала набирать высоту.
– Попробуйте угадать, – лукаво бросила она. – Ведь вы должны видеть людей насквозь.
– Тут вы немного заблуждаетесь, нам не преподают рентгенологию. Впрочем, я попробую.
Снова засияло солнце. Казалось, бот завис под бледноголубым небесным сводом, над сплошной, чуть вогнутой белой равниной. Ничто не выдавало скорости, с какой неслось воздушное суденышко.
– Судя по всему, вы человек искусства, – заявил Арч. – Об этом свидетельствуют эксцентричность, живость, остроумие. Плюс профессиональная пластика, вообще манера держаться… Полагаю, что вы актриса, причем в амплуа травести. Ну как, угадал?
Ликка от души рассмеялась и захлопала в ладоши.
– Браво, почти в самую точку. С детства мечтала стать актрисой, как это ни банально. Но судьба решила иначе. Даю вам еще одну попытку. Отгадывайте.
– Нет уж, предпочитаю сдаться сразу. Итак, кто вы?
На панели управления замигал зеленый огонек, означавший, что автопилот передал управление лоцманской службе космопорта. Бот описал длинную дугу, одновременно снижаясь. Вдоль купола заструились космы тумана, затем облачная пелена плавно надвинулась, обступила со всех сторон. Даже габаритные фонари на краях диска исчезли из вида. По внутренней поверхности пластикового купола заиграли разноцветные отблески индикаторных огоньков.
– Не хотелось бы вас разочаровывать, – вздохнула девушка. Профессия у меня самая заурядная. Я заканчиваю курсы шеф-операторов. Буду работать на какой-нибудь далекой космической станции, с годами превращусь в растрепу и зануду. В общем, ничего блистательного.
– Странно. Пеняете на профессию, которую сами же выбрали. Зачем тогда было идти на курсы?
Неожиданно Ликка посерьезнела, от ее дурашливых ужимок не осталось и намека.
– Ну, это и вовсе скучная материя, – ответила она и принялась рассеянно покачивать совершенно бесполезный в тот момент штурвал.
Густую завесу облаков словно бы сдернуло с купола и унесло ввысь. Арч увидел множество летательных аппаратов – от маленьких юрких "двоек" до длинных веретенообразных "тысячников". Расположенные в строгом порядке, неукоснительно придерживаясь заданных интервалов и дистанций, они летели к космопорту по входной трассе, как будто их несла незримая конвейерная лента, которая вдали сужалась и впадала в разверстую грань прозрачного гигантского икосаэдра, где помещались пассажирские залы. Другой транспортный поток, столь же упорядоченный и непрерывный, брал начало от противоположной стороны колоссального здания, уходил ввысь, расширяясь наподобие прожекторного луча, и терялся среди низко нависающих туч. По обе стороны главного корпуса простирались взлетно-посадочные площадки, уставленные ровными рядами пассажирских кассет. То и дело кассеты, состыкованные с ажурными чашами буксировщиков, стартовали или приземлялись. Это походило на город, застроенный металлическими башнями, которые волшебным образом, невесомо и бесш
умно, снуют вверх-вниз.
Арч не успел вдоволь налюбоваться космопортом – строй, в котором летел их бот, нарушился. Словно шарики в гигантской четырехмерной головоломке, летающие суда перестраивались, менялись местами, и вот уже Арч с Ликкой оказались в гуще "двоек" и "четверок", скучившихся, едва не задевающих друг друга боками. А над ними, столь же тесной армадой, неслись двадцатиместные диски, и сквозь их гущу едва виднелись расположившиеся еще выше стоместные сфероиды.
– Мне всегда не по себе, когда я попадаю в такую теснотищу, пожаловалась Ликка. – Мерещится, что вот-вот с кем-нибудь столкнусь.
– Исключено. У лоцманов продублированы все операционные цепи, плюс эхо-контроль на выходе. Да и наш автопилот начеку.
– Знаю. И все равно как-то боязно.
Прозрачная, посверкивающая громада главного корпуса надвинулась, поглотила разделенный на эшелоны летящий рой. Спустя несколько мгновений бот Арча и Ликки уже опустился в посадочную чашу на карусельной стоянке. Они вышли, эскалатором поднялись в ближайший зал, продольно располосованный движущимися дорожками, уставленный рядами двойных кресел. Подойдя к справочному автомату, Арч подтвердил заказ на рейс в 20.40, узнал, от какого портала курсирует вагончик на кассету.
– У меня есть еще около получаса, – сказал он. – Если вы не передумали насчет сока, я к вашим услугам.
– Полный восторг, – отозвалась Ликка, беря его за руку.
Бегущая дорожка перенесла их в другой конец трапециевидного зала, к балконному кафетерию. При виде вращающихся стеклянных дверей Арчу невольно вспомнились турникеты Тхэ, и тут же пошла, пошла разматываться в памяти ниточка… Опять он ощутил себя чужим и ненастоящим в привольном, светлом мире, где пространство не загромождено подслеповатыми небоскребами и угрюмой, вечно спешащей толпой. Словно бы не он сидел, откинувшись в кресле, высоко над космодромом, и не ему улыбалась бойкая девушка, похожая на Аму. Все казалось нереальным – балконные перила, простор, ветерок, поигрывавший длинными, солнечного цвета прядями, выбившимися из-под цветной тесьмы. Он не удивился бы, доведись ему сейчас очнуться в закутке за вонючими контейнерами с маринованными водорослями, в жару и предсмертных корчах…
– Так и будем сидеть? – осведомилась Ликка, поправляя волосы. Ухаживайте за мной, пожалуйста, ухаживайте. Закажите стаканчик ларгатового.
– А что к нему? – Арч встряхнулся, выдвинул сбоку столика наборную клавиатуру.
– Ничего.
– Может, съедите хоть что-нибудь за компанию? Сам я не прочь перекусить.
– Ладно, берите мне то же, что и себе, – она прыснула и добавила. – Только вдвое меньше.
Пока он делал заказ, Ликка вертелась, бесцеремонно разглядывая сидевших за соседними столиками.
– Не кажется ли вам, что напротив вас сидит самая красивая девушка среди всех присутствующих? – спросила она.
– Кажется, – подтвердил Арч.
– А сами вы не могли догадаться и сказать об этом? Что вы можете добавить?
– Что я крайне польщен.
Подкатила тележка с напитками и едой. Переставляя на столик стаканы и блюда, Арч подумал, что на Тхэ такие лакомства, если вообще там есть нечто подобное, мог бы себе позволить лишь человек высокого ранга, никак не ниже пятой категории.
Ликка подняла стакан с густым фиолетовым соком, кивнула Арчу.
– За ваше важнющее задание. Успеха вам, ну, и все такое.
– Благодарю, – он отхлебнул сока и принялся за еду.
– Послушайте, Арч, – спросила Ликка, оставив иронический тон. Что вас так гнетет? Не отпирайтесь, я же вижу.
– Пустяки. Предстартовый мандраж новичка.
– Будь по-вашему. Не хотите говорить, значит, не надо. А почему вас никто не провожает? У вас на Альции ни друзей, ни родных, да?
Подперев голову рукой, она смотрела на него с неожиданной серьезностью и грустью. Чужая, бесконечно далекая, случайно встреченная на путях этого лучезарного чужого края.
– У меня их вобще нет. Нигде.
– Как же так… Совсем никого?
– Совсем.
Арч собрался с духом и выпалил:
– И вообще я с так называемой карантинной планеты. Понимаете?
Вопреки ожиданиям, его признание вовсе не потрясло собеседницу.
– Не совсем понимаю, – ответила она. – При чем тут Разведка, жетон… И как вы тогда очутились на Альции?
– Очень просто. Я был обречен. Ну, смертельно болен. Один разведчик, добрая душа, забрал меня на свою базу. Вылечили. Потом – Адапторий на Самарне. Знаете про такое заведение?
– Более-менее.
– А когда пришло время выбирать профессию, я попросился в Разведучилище.
– Кажется, теперь поняла, – Ликка пристально посмотрела ему в глаза. – Вы возвращаетесь на свою планету, да?
– Угадали.
– И… и как там?
– Плохо, – вздохнул Арч. – Плохо до неправдоподобия. Теснота, голодуха, зверство. Лучше я не буду рассказывать. Вы там не были, не поймете. Здесь все по-другому. Другая жизнь, люди другие…
Он взял бутербродик, повертел, положил обратно на блюдо. Ликка осторожно, кончиками пальцев коснулась его руки.
– Простите, если… Чисто женский вопрос, не сочтите за бестактность… Вы возвращаетесь к кому-то? Вас там ждут?
Арч поразмыслил немного.
– Нет, – сказал он. – Я думаю, что нет.
– Простите, я сама не знаю, почему спросила…
– Ничего, – он осушил стакан и отодвинул в центр стола. – Честно говоря, я даже не могу объяснить толком, зачем возвращаюсь. Но и оставаться здесь тоже не могу. Это было бы… подлостью, что ли.
– Как вы сказали? Подлостью? Что это слово значит?
– Ну, как бы вам объяснить. Слово архаичное. Означает поведение предельно аморальное, грязное…
– Дошло, – кивнула Ликка.
– Вот такие мои дела, – подытожил Арч и умолк.
Некоторое время они сидели, не притрагиваясь к еде.
– Только не смотрите на меня с такой жалостью, – попросил Арч.
– Хорошо, не буду. Хотите, я расскажу вам про себя?
– Да. Хочу.
– Рискую показаться вам заурядной дурочкой… Знаете, я была влюблена. Неважно, в кого. Такой девичий возраст, без роковой любви не обходится. Даже неприлично как-то без нее. Вот. Я и влюбилась, – Ликка взяла стакан, посмотрела поверх края на Арча. – Обычно я пью санхалевый сок. Привыкла, с детства. А сегодня захотелось ларгатового. Я чепуху говорю, правда?
Ответа, кажется, не требовалось; Арч промолчал.
– Вот вы улетите на свою планету. Я буду торчать на какой-нибудь перевалочной космостанции. Однажды, когда очень соскучусь, возьму и синтезирую себе ларгатовый сок, – она отпила из стакана. – И вспомню этот день, вспомню вас. Это смешно, да? Я кажусь вам дурочкой?
– Нет.
– Вы из вежливости так говорите. Ведь это же смешно. Даже возраст не оправдание, – заявила девушка, скорее бравируя, чем смущаясь.
– На моей планете нет ларгатового сока, – сказал Арч. – Да и вообще никакого нет. Но если мне станет тяжело на душе, я вполне смогу представить, что пью именно его. – Он взглянул на часы и добавил. – Мне пора.
Ликка сгребла блюдца и стаканы в центр столика, нажала на кнопку сбоку. Темный квадрат посредине столешницы распался на четыре наклонных треугольника, и пластиковая посуда соскользнула сквозь толстую ножку столика к агрегатам очистки и переплавки.
Они вышли через дверь-вертушку в зал, пересекли его, спустились к шестнадцатому порталу, где уже стоял прицепной вагончик, на треть заполненный пассажирами.
– Спасибо вам, Ликка, – сказал Арч. – Прощайте. Будьте счастливы.
– Поцелуйте меня, – попросила она.
Наклонившись, он коснулся губами ее щеки.
– Нет, – запротестовала она. – Так целуют детей.
Маленькие, горячие ладошки сомкнулись на его затылке, лицо Ликки приблизилось вплотную, и все заслонили широко раскрытые серые глаза. Потом ресницы девушки опустились, растерянный Арч ощутил ее дыхание у своих губ, прерывистое нежное дыхание, и чуть заметный, терпкий аромат плодов ларгата… Влажный ожог поцелуя продлился чуть больше мгновения; Ликка отпрянула, потупилась. Арч не успел вымолвить ни слова. Она повернулась и пошла, почти побежала. А он стоял и смотрел, пока ее розовое платье не скрылось вдалеке, за поворотом.
