13.
Над улицей светало. Если закинуть голову, можно было увидеть, как стиснутая громадами зданий, часто нарезанная поперечными мостками полоска неба понемногу светлеет.
Разом погасли тусклые уличные фонари.
Многоярусные панельные дома высились в легком рассветном тумане, словно застывшие и гладко обтесанные клубы дыма. Казалось, они могут сорваться и улететь от малейшего дуновения ветерка, и тогда на месте мегаполиса останется лишь каркасный скелет из наружных лестниц и виадуков.
Арч шагал по дорожке из мелкоячеистой железной сетки, уложенной на двутавровые поперечные балки. Внизу сплошным потоком неслись изрыгающие рев и чад грузовые мотоплатформы. Прохожие в столь ранний час встречались редко, окошки продовольственных распределителей защищали решетчатые ставни, запертые на висячие замки.
Улица привела к широкому перекрестку, Арч прошел по диагональному виадуку и поднялся к четвертому ярусу дома стародавней постройки, чей фасад сплошь испещрили трещины, грязные потеки, пятна сырости. Он постучал в облупленную дверь условным стуком – два раза подряд, после короткой паузы еще два.
Проделанный им путь придавал происходящему привкус нереальности – семь часов тому назад он находился на борту космической базы, стартовал оттуда на разъездной шлюпке, затем, с океанской подводной станции, добрался катером до порта, и оттуда на геликоптере с опознавательными знаками морской инспекции его перебросили в нужный район. От посадочной площадки пришлось идти пешком через три квадрата, но это уже мелочи.
Гур открыл дверь, широко улыбнулся и облапил своего двойника.
– Привет, старина. Ты сменяешь меня очень кстати, – сказал он, запирая дверь на щеколду.
– Что, не терпится поскучать на базе?
– Нет, сегодня мне надо быть сразу в двух местах – и здесь, и на Ледовом побережье. Обе встречи крайне важные, так что я с твоей помощью разорвусь пополам и всюду успею. Вернусь завтра к обеду, а вечерком разберусь, то ли полечу на базу, то ли еще куда наведаюсь.
– Ну давай, вводи меня в курс дел, – Арч сел на табурет возле кухонного столика. – Что нового в твоей управе?
– В нашей с тобой управе, братец, все по-прежнему, – начал рассказывать Гур, усевшись на аккуратно заправленную койку. Сегодня по графику у меня, то бишь, у тебя выходной. На вахту завтра в обычное время. Думаю, вводную ты хорошо зазубрил и справишься.
В течение двух минувших суток Арч изучал пасьянс из фотографий сослуживцев и знакомых Гура, штудировал планы помещений, читал должностные инструкции с собственноручными комментариями двойника.
– Справлюсь, – заверил он.
– А сегодня у меня назначено свидание с одним твоим знакомым, Лимом Алаягати, он же Юхр. В первую четвертушку пополудни, у него на дому. Вот адрес, – Гур протянул Арчу вырванный из блокнота листок. – Пойдешь вместо меня.
– Ты с ним уже познакомился?
– Только по телефону. Так что это первая встреча.
– По какому поводу?
– Для начала мелкая сделка. Предложишь двадцать блоков жвачки махнуть на тридцать ящиков рыбного филе, консервированного. Обмен выгодный, кто угодно запросил бы тридцать пять.
– А я, выходит, слишком добрый?
– Допустим, тебя время поджимает. Скидка за срочность.
– Где хранится жвачка?
– Тут, в подвальном помещении. Держи ключ. Арендую у дворника, он берет с меня флягу воды и четыре брикета концентратов за декаду. Недешево, а куда денешься.
– Ладно, сделку проверну, – пообещал Арч, задумчиво теребя мочку уха. – Что дальше?
– При встрече попробуй закинуть удочку. Дай понять, что возможны делишки покрупнее. Ты же инспектор продовольственной районной палаты. Человек оттуда Лиму пригодится, еще как. Он сделал недавно хорошую карьеру, стал районным паханом, когда предыдущего замочили в разборке с соседней командой. Тутошний черный рынок один из самых богатых – порт, две пищевых фабрики, опреснительный завод, и всюду, конечно, воруют. Есть где разгуляться пахану.
– А в районной палате можно воровать больше, чем на фабрике, резонно заметил Арч.
– Ну, там об этом тоже догадались. Контактов с инспекторами у Лима нет, но обзавестись ими он был бы непрочь. Попробуем перейти с ним постепенно на дружескую ногу. Чую, это хороший шанс поживиться информацией.
Арч сунул ключ и листок с адресом в нагрудный кармашек френча и застегнул клапан.
– Ты уверен, что я этого Юхра-Лима-пахана гребаного не придушу по старой дружбе?
– За что? Сам посуди, не укради он твой жизняк, мы бы с тобой так и не познакомились…
– Кстати о жизняках, – сказал Арч, передавая свой страблаговский жизняк Гуру и взамен получая его инспекторский, на имя Тага Хли Сорононо Па.
– Через Лима можно разузнать много ценного, – продолжил Гур. Он ведь не случайно близок к Шу Трану Пятнадцатому. В последнее время у стражи благонамеренности и мафии наметилась взаимовыгодная смычка. Обмен сведениями, услугами и так далее. Руководство стражей спокойствия этим крайне обеспокоено, а сделать пока ничего не может. В любой государственной иерархии тайная полиция стоит выше уголовной. В общем, намечаются процессы, которые нам надо вовремя отслеживать.
– Понятно. Да я шутил насчет Юхра. Пускай живет.
– Ладно, о делах все, – подытожил Гур. – А как у тебя настроение?
– В каком смысле?
– Что-то ты не очень радуешься возвращению на родную планету.
– Не иронизируй. Просто я устал с дороги.
Гур потрепал его по плечу.
– Что ж, отдыхай. А я пойду, пора. Может, мне сегодня удастся раздобыть кое-что важное. Хвастать не буду, чтоб не сглазить.
– Удачу в обе руки, – пожелал Арч.
– Отсохни твой язык, – последовал столь же традиционный ответ.
Откинув дверную щеколду, Гур обернулся через плечо.
– Напоследок маленький совет. У меня нет привычки теребить ухо. Отвыкай, дружище.
– Лучше ты привыкни.
– Арч, это кроме шуток.
– Хорошо, учту. А ты отвыкай говорить через плечо. На Тхэ это дурная примета.
Склонность к приметам и суевериям процветала в среде разведчиков, как всегда водится у людей, чья жизнь связана с риском и зависит от удачливости.
Гур ушел. Арч растянулся на койке и настроился на пятичасовой сон – ровно столько, чтобы успеть потом перекусить и вовремя нанести визит Лиму Алаягати.
Когда он вышел из дома, на улицах уже царили обыденные толчея и сутолока. К окошечку каждого распределителя стояла длинная угрюмая очередь. То и дело приходилось увертываться от увесистых кошелок, которыми прокладывали себе дорогу сквозь толпу остервеневшие дородные тетки. С напускной меланхолической отрешенностью прохаживались воры, намечающие жертву. Патрули стражей спокойствия рассекали людскую массу, как ледоколы: перед ними расступались в инстинктивном испуге все, от мала до велика.
Вставляя жизняк в гнездо на турникете, Арч внутренне поежился, косясь на непроницаемо тупое лицо часового с пневматическим штуцером в руках. Инспектор Таг Хли Сорононо Па являлся электронной фикцией, вымышленным человеком, чей жизненный путь был сфальсифицирован и введен в компьютерную сеть сотрудниками Разведки. Несколько лет просуществовал этот кибернетический призрак, прежде чем его стали использовать для реального прикрытия. Таких подставных лиц, проживавших преимущественно в компьютерных недрах и время от времени появлявшихся в обличье живого человека, насчитывалось около тридцати. До сих пор суперкомпьютер ни разу не обратил внимания на этих странных людей, невесть откуда взявшихся среди пятимиллиардного населения планеты. С другой стороны, рано или поздно он мог сопоставить противоречивые данные и дать команду спокам или страблагам разобраться в парадоксальности бытия этих призраков, к примеру, того же инспектора Сорононо. До сих пор таких случаев не наблюдалось. Очевидно, от провала спасало то, что к
омпьютерная логика отличалась некоторым простодушием, или же то, что суперкомпьютер, занимаясь стратегическим планированием, не слишком обременял себя мелочами.
Так или иначе, Арч беспрепятственно проследовал в соседний квадрат, а турникет не закрылся и не подал сигнал тревоги. Но по проводам в подземелье, где размещался суперкомпьютер, ушла информация о том, что в такой-то день и час из квадрата Н6 в квадрат Н5 проследовал инспектор Сорононо, и это сообщение подлежало хранению в магнитной памяти до тех пор, пока не придет весть о кремации тела индивида по имени Таг Хли Сорононо Па и соответствующем упразднении его жизненных лимитов.
Районный пахан Алаягати жил в новом доме улучшенной планировки, какие предназначались преимущественно для чиновников высоких рангов, выстроенном из облицованных глазурной плиткой панелей, с дюралевыми наружными лестницами и площадками. Занимал он двухсполовинойкомнатную каюту на втором ярусе, и надо думать, его недавнее новоселье не обошлось без крупных взяток жилищной администрации.
Он открыл дверь, не спрашивая, кто там, и не заглядывая в глазок, что мог себе позволить только смелый и уверенный в своем могуществе человек.
– Вы Сорононо?
– Да.
– Входите.
Портовый прощелыга Юхр преобразился в респектабельного, барски надменного Лима, шрам на подбородке скрылся под короткой ухоженной бородкой, в расстегнутом вороте модного радужного тренировочного костюма красовалась массивная золотая цепь из плоских звеньев, отличительный знак пахана. Через продолговатую прихожую-кухню он провел гостя в отлично обставленную комнату с мягкой лежанкой во всю длину стены, шикарным телевизором, полагавшимся лицам не ниже пятого ранга, и циновками ручной работы на полу. Словом, Алаягати жил на широкую ногу, ничуть не скрывая свое завидно высокое положение. К тому же он не походил на зарвавшегося недоумка, видимо, ему действительно некого было бояться.
– Для начала предъявитесь, – потребовал он, садясь на лежанку и придвигая столик, где валялся портативный считыватель, какими снабжают уличных патрульных.
Арч уселся рядом, невозмутимо подал жизняк. Алаягати вставил его в гнездо и переписал данные с экранчика в блокнот.
– Как погляжу, вы осторожный человек, – светски улыбнулся Арч, засовывая жизняк в карман.
– Это вам надо быть осторожным, – веско парировал пахан. – Мне без надобности.
На его тяжелый, немигающий взгляд Арч ответил миролюбивым пожатием плеч.
– Надеюсь, мы поладим, уважаемый Алаягати.
– Сколько и чего хотите за товар?
– У меня двадцать блоков, я мог бы запросить тридцать пять ящиков рыбки. Имею в виду филюху-консервуху, а не солонь, разумеется. Но если провернем дельце быстро, согласен скинуть пять ящиков.
– За тридцать, значит. Годится, – Лим раскрыл блокнот. – Могу завтра с утра. Доставка наша. Где?
– Товар в подвале моего дома. Адрес вы уже записали. Буду ждать у входа в подземный ярус, в третью четверть утрени.
– Хорошо бы чуть позже.
– Сожалею, дорогой Алаягати, но позже мне надо заступать на вахту.
– Заметано, – пахан явно остался доволен. – Значит, в третью четверть ждите мой фургон.
Он раскупорил флягу, щедро плеснул воды в стаканы на столике и распечатал пакетик жвачки.
– Ну что, пополам, за удачу?
– Охотно, – сказал Арч.
Разломив порцию, Алаягати подал половинку Арчу. Ополовиниться жвачкой при первой же встрече было явным признаком весьма доброго расположения к инспектору Сорононо.
В прихожей хлопнула дверь. Судя по донесшимся в комнату звукам голосов и шагов, сожительница Лима привела с прогулки ребенка. О семейных делах пахана Гур ничего не поведал, то ли не знал, то ли не счел существенным.
– Еще что-нибудь у вас имеется? – смачно работая челюстями, спросил Алаягати. – В натуре или на подходе?
Как и предполагалось, пахана заинтересовало знакомство с инспектором, и он недвусмысленно намеревался наладить постоянное сотрудничество.
– Охотно подумаю, – ответил Арч. – Посоветуюсь кое с кем. Может, даже завтра утром смогу предложить еще товар.
– Было бы клево.
Сквозь легкую одурь вдруг вспомнилось: классный ты парень, Арч, до чего клево долбаешься. Юхр, портовая буфетная. Он машинально потеребил мочку уха.
– Арч?! – послышался сзади изумленный возглас.
Он обернулся. В дверях стояла Ликка, за ее руку держался мальчик примерно трех лет отроду. Нет, не Ликка. Перед ним стояла Ама, его возлюбленная. С пышной прической и в кружевном элегантном платье, чуть располневшая, однако все такая же красавица. Сердце Арча на секунду покрылось колючей корочкой льда, потом заколотилось с удвоенной силой.
– Ох, простите, я обозналась, – сказала она, краснея.
Перед ней сидел, полуобернувшись, человек с незнакомым лицом.
– Познакомьтесь, – суховато промолвил Лим. – Моя законная сожительница Ама. И мой законный сын Пайр.
– Таг Сорононо, – произнес Арч, встав и протягивая руку.
Ладошка Амы оказалась влажной и горячей, после мимолетного рукопожатия она отдернулась. Глаза смотрели мимо Арча, на сидящего Алаягати, зрачки заметно расширились, и краска никак не отливала от щек.
– Я обозналась, – растерянно повторила она. – Этот жест…
– Ничего страшного, – бесстрастно отчеканил ее законный сожитель. – Пойди займись мальчиком. Нам с гостем надо закончить разговор.
Маленький Пайр стоял, задрав голову, и смотрел на незнакомца, крепко прижимаясь к кружевному платью мамы. У малыша были глаза Арча. Нос, лоб, скулы, ушные раковины, подбородок – все было вылитой копией Арча. Слепком с того лица, которое исчезло в операционной зале за тысячи парсеков отсюда. Законный сын пахана Алаягати носил облик своего настоящего отца.
– Идем, Пайр, – потянула его за руку Ама и вывела ребенка в соседнюю комнату, затворив дверь.
Сев на прежнее место, Арч встретился глазами с жестким, пронизывающим взглядом Алаягати.
– Какая-то путаница, да? – вежливо осведомился разведчик.
Пахан не ответил. Казалось, его взгляд пытается проникнуть под кожу фальшивого лица, вывернуть его наизнанку, доискаться до правды.
– Я похож на кого-то из ваших знакомых? – уточнил свой вопрос Арч.
– Нет, непохож, – с заминкой произнес Алаягати. – И вот это странно.
– Да что же тут странного?
– То, что похож все-таки, – прищелкнув пальцами, заявил пахан. Хотя лицо другое. А я все думал, ну кого же вы напоминаете… Тут Ама вошла, вскрикнула, меня и осенило. С ней мы не сговаривались, вот в чем штука…
– Так похож или непохож? – беззаботно жуя и полуоткинувшись на подушки, спросил Арч.
Лим выплюнул на тарелочку жвих, залпом выпил стакан воды.
– Чепухня, – пробормотал он и рукавом отер губы. – Не может быть такого.
– Простите, не понял.
– Да ничего. Это я так… Еще жевнуть не хотите ли?
– Благодарю, мне пора идти. Значит, завтра жду ваш фургон, в третью четверть утрени ровно.
– Схвачено, – буркнул Алаягати, поднимаясь с лежанки, чтобы проводить гостя, и, выйдя в прихожую, вдруг добавил. Погодите-ка…
– Что-нибудь еще?
– А, ладно… Не стоит… – бессвязно проговорил пахан и отпер дверь. – До завтра.
– Всех благ и долгой жизни, – учтиво полупоклонившись, попрощался Арч и вышел на площадку.
Удушливая гарь мегаполиса, смешанная с липкой влажностью, хлынула в ноздри. Легкий дурман от одной полужвачки начал сменяться ноющей тяжестью в висках.
Ама замужем за Юхром. Она все-таки не сделала аборт. У Арча есть сын. Юхр забрал у него жизняк, чтобы убрать с дороги соперника? Наверняка – да, таких случайностей не бывает. Значит, Ама встречалась с Юхром втайне от Арча? Теперь сын, его сын считает своим отцом другого мужчину. Того, кто отобрал жизняк у настоящего отца. Отобрал все – любимую женщину, ребенка, судьбу.
Арч шел, не разбирая дороги. Его прошлое предстало совершенно иным, и потрясение оказалось огромным. Хотя он сумел сдержаться там, в каюте Алаягати, скрутил себя в бездушный комок, задавив и оборвав собственные мысли, монотонно вращая в уме слова: "Инспектор Таг Хли Сорононо Па… Инспектор Таг Хли Сорононо Па…"
Теперь он брел, то и дело наталкиваясь на прохожих, обуреваемый целой тучей обрывочных мыслей, налетавших одна за другой, шел, как будто вдребезги нажеванный, не подозревая, что за его спиной, отогнув плотную штору, стоял у окна Лим Алаягати, наблюдал сощуренными глазами за инспектором Сорононо и его странной походкой, обрабатывая челюстями очередную порцию жвачки, наблюдал пристально и долго, пока сомнамбулическая фигура в чиновничьем френче не скрылась за углом.
