* * *
Куэйл зачесал назад свои седые волосы.
– Я чувствую себя сплошным комком нервов, – сказал он. – В конце концов, пока я правлю материал, меня никогда не оставляет напряжении.
– Ладно, мы можем отложить публикацию, – небрежно предложил Беркхальтер и был приятно удивлен, что Куэйл не клюнул на это. Он, по крайней мере, не любил сдаваться.
– Нет. Нет, я хочу закончить все сейчас.
– Психическое очищение…
– Ну, для психолога, возможно. Но не для…
– …Болди. Вы же знаете, что у многих психологов есть помощники – Болди. И у них тоже неплохо получается.
Куэйл взял кальян и сделал медленный вдох.
– Я думаю… Я не много общался с Болди. Или слишком много без разбору. Я как-то видел нескольких в психиатрической лечебнице. Я не обидел вас?
– Нет, – ответил Беркхальтер. – Каждая мутация происходит почти на грани разумного. Было множество неудач. Жесткая радиация дала практически одну полезную мутацию: безволосых телепатов, но и среди них нет абсолютно одинаковых. Мозг, как вам известно, странное устройство. Фигурально выражаясь, это коллоид, балансирующий на острие иглы. Если есть хоть какой-то брак, телепатия обязательно выявит его. И окажется, что Взрыв стал причиной дьявольского количества изменений психики. И не только среди Болди, но и среди других мутаций, развившихся в то время. Но у Болди это почти всегда паранойя.
– И dementia praecox, – сказал Куэйл, довольный тем, что ему удалось заставить Беркхальтера заговорить о самом себе.
– И dementia praecox. Да. Когда помраченный ум приобретает способность к телепатии – наследственный разум – он вообще не может работать. Наступает дезориентация. Параноидальные группы уходят в свой собственный мир, и dementia praecox просто не подозревают, что существует этот мир. Возможны отклонения, но я думаю, что основа такова.
– Это звучит немного пугающе, – сказал Куэйл. – Я не могу представить историческую параллель.
– Ее нет.
– И чем, по-вашему, это закончится?
– Я не знаю, – задумчиво сказал Беркхальтер. – Я думаю, мы ассимилируем. Ведь прошло не так уж много времени. Мы специализируемся на определенных направлениях, и мы можем быть полезны в некоторых работах.
– Если вас устроит такое положение. Болди, которые не носят парики…
– Они настолько раздражительны, что, я думаю, в конце концов их всех перебьют на дуэлях, – улыбнулся Беркхальтер. – Не велика потеря. Остальные же получат то, что нам так необходимо: понимание. У нас нет ни рогов, ни нимбов.
Куэйл покачал головой.
– Думаю, я рад тому, что не являюсь телепатом. Разум и без того достаточно сложен и загадочен. Спасибо за то, что дали мне высказаться. Во всяком случае, я кое в чем разубедился. Займемся рукописью?
– Конечно, – сказал Беркхальтер, и снова на экране над ними замелькали страницы. Куэйл казался менее напряженным, мысли его стали более ясными, и Беркхальтер смог понять истинный смысл многих прежде туманных выражений. Работа пошла легко, телепат диктовал новые формулировки в диктограф, и лишь дважды им пришлось преодолевать эмоциональные конфликты. В полдень они закончили работу, и Беркхальтер, дружески кивнув, отправился с готовым материалом в свой кабинет, где обнаружил на экране несколько сообщений. Он убрал повторы, и в его голубых глазах отразилось волнение.
