* * *
Среди кочевников не было менестрелей – они все были менестрелями, что и поддерживало жизнь народных песен. Продолжая петь, они шли по тропинки, и замолчали, увидев дом консула.
Беркхальтеру показалось, что перед ним ожили страницы прошлого. Он читал о кочевниках, до последних шести недель не сталкивался с этими новыми первопроходцами. Их причудливые костюмы до сих пор интриговали его.
В костюмах практичность сочеталась с украшением. Рубашки из оленьих шкур, сливающиеся с лесной игрой света и тени, были отделаны кистями и узелками; на Алверсе была енотовая шапка, на всех людях были сандалии, сделанные из тонкой, мягкой, но прочной кожи. На их поясах висели ножи в кожаных ножнах, охотничьи ножи, более короткие и широкие, чем кинжалы горожан. Их лица выражали распутную энергию, худые, загорелые, проникнутые роднившим их духом независимости. В диких лесах поколения кочевников боролись за жизнь примитивным оружием вроде лука, что висел сейчас на плече одного из гостей, и они никогда не поощряли дуэли. Они не дрались на дуэлях. Они убивали, когда убийство было необходимо для выживания.
Беркхальтер вышел на порог.
– Заходите, – сказал он. – Я консул, Гарри Беркхальтер.
– Ты получил наше послание? – спросил высокий, похожий на шотландца вождь с густой рыжей бородой. Та штука, что вы установили в лесах, выглядела раздраженной.
– Пневмопочта? Она работает, все в порядке.
– Неплохо. Я Кобб Маттун. Это Кит Карсон Алверс, а это Ампайр Вайн.
Вайн оказался чисто выбритым, похожим на медведя, гигантом, чьи острые карие глаза бросали по сторонам настороженные взгляды. Он что-то промычал и пожал руку Беркхальтеру. Так же поступили и остальные. Сжав ладонь Алверса, Болди уже знал, что именно этот человек собирается убить его.
Но виду не подал.
– Рад вас видеть здесь. Садитесь и давайте выпьем. Что желаете?
– Виски, – промычал Вайн. Его огромные руки стиснули стакан. Он усмехнулся при виде сифона и хватил такой глоток, что у Беркхальтера перехватило дыхание от жалости.
Алверс тоже пил виски; Маттун выбрал джин с лимоном.
– У тебя здесь очень неплохо с выпивкой, – сказал он, уставясь на распахнутый Беркхальтером бар. – Я не могу разобрать некоторые этикетки, но… что это?
– Драмбуйе. Попробуете?
– Конечно, – сказал Маттун, и его поросшая рыжей щетиной глотка заработала. – Отличная штука. Лучше, чем кукурузная водка, которую мы готовим в лесах.
– Вы шли издалека, и должно быть, проголодались, – сказал Беркхальтер. Он выдвинул овальный столик, выбрал накрытые блюда с ленты транспортера и предоставил гостей самим себе. Те без церемоний взялись за дело.
Алверс посмотрел на него через стол.
– Ты один из Болди? – неожиданно спросил он.
Беркхальтер кивнул.
– Да. А что?
– Значит, ты – один из них, – сказал Маттун. Он открыто наблюдал. – Я никогда не видел Болди вблизи. Может, конечно, и видел, но с вашими париками ни в чем нельзя быть уверенными.
Беркхальтер усмехнулся, подавив знакомое чувство болезненного отвращения. На него и раньше так смотрели, и по той же причине.
– Я выгляжу уродом, мистер Маттун?
– Как давно ты стал консулом? – спросил Маттун.
– Шесть недель.
– Ладно, – сказал великан, и его голос звучал достаточно дружелюбно, хотя тон был резок. – Тебе следует помнить, что среди кочевников нет мистеров. Я Кобб Маттун. Кобб для друзей, Маттун для остальных. Нет, ты не похож на урода. А что, люди считают вас славными ребятами?
– Большинство из них, – сказал Беркхальтер.
– Еще вот что, – сказал Маттун, подбирая косточку, – в лесу мы на такие вещи внимания не обращаем. Если парень родился забавным – мы не смеемся над ним7 И так до тех пор, пока он остается верным племени и ведет честную игру. Среди нас нет Болди, но если бы они были, я думаю, что они, наверное, имели бы лучшую долю, чем они имеют сейчас.
