14
Маржи быстро оправилась. Она была вполне готова двигаться вперед, причем, быстрее, чем Симус, и начала перебирать их мешки, выбирая, что взять с собой, а что оставить.
– Я моложе и лучше, – объяснила она. – Разве я не замечательная? Ведь мне удалось убедить Ната в том, что я покинула тебя и стала его униженной рабыней.
– Да, ты была великолепна, – неохотно согласился он, – Правда, я бы сказал – вопреки самой себе. Но ты могла бы отвлекать его чуть-чуть активнее.
– Тогда бы он не поверил твоей безобразной клевете, – блестяще парировала девушка, – о том, что я холодная девственница, требующая изнурительной сексуальной прелюдии, разве не так?
– По-твоему, я ошибся?
– Уверена, что я не холодная женщина, – Она взвесила на руке ранец, и, решив, что он не достаточно тяжел, запихнула туда еще немного еды. Давай, задержимся и проверим. Ну как?
Что ж, предельно откровенно.
– Эй, действительно, почему бы и нет? – Он начал пробираться между разбросанными припасами, от всей души желая не реагировать на ее предложение, хотя готов был держать пари, что, возможно, мало искушенной она и была, а вот девственницей – вряд ли.
– Давай-ка сменим тему, – его руки все еще дрожали, – Ты была очень смелой и проворной. Как я и предполагал. Если бы не ты, мы были бы сейчас так же мертвы, как и они.
Она распрямилась и повернулась к нему – высокая гибкая женщина в длинной коричневой накидке, которая так удивительно оттеняла цвет ее волос и огромных глаз, с ранцем за спиной и винтовкой в руках.
– Спасибо, Джимми. Я рада, что ты думал обо мне, и что ты не ошибся.
Симус Финбар О'Нейл, кажется, ты совсем пропал.
Каждый из них хотел покинуть этот ужасный каньон. Нат, возможно, мертв, но его всадники по-прежнему могли быть рядом; оставшиеся в живых могли относиться к ним обоим только как к убийцам Императора.
В полном молчании они поднимались по склону, каждый был поглощен своими мыслями. Когда они подошли к снежной кромке, Маржи заговорила:
– Что такое "Иона"? – Она сверлила его взглядом, расположение снова сменилось подозрительностью и неприязнью. – Нат сказал, что ты – майор О'Нейл с "Ионы". Ведь ты называл другой корабль.
– Разве он так сказал? – снова приходилось лгать. – Так звали мою команду с Тары. Каждое формирование имеет собственное имя. А вот как он узнал о том, что ты собираешься возглавить молодежь, когда мы вернемся?
– Я не знаю. Я никому не говорила… Никому… только тебе.
– Наверное, я бы не стал кидать в Ната гранату, если бы был с ним заодно, – резонно заметил Симус.
– Я и не думаю, что ты на его стороне, – вздохнула она. – Не знаю, что и думать.
– Может быть, Нат обладает… ну, как бы это сказать… особенными способностями, отличающимися от обыкновенных людей. Как ты думаешь?
– Да. О нем поговаривали, что, якобы, он умеет читать чужие мысли. Но как ты узнал об этом? На Зилонге боялись говорить об этом вслух. Слишком это страшно и невероятно, – она вздрогнула. – Джимми, ты обладаешь такими способностями? Ты можешь читать мои мысли? – Ее глаза расширились от ужаса.
– Если бы я и мог, то побоялся бы, – достаточно искренне проговорил он. Потом поскреб голову и решил быть более искренним, чтобы завоевать ее расположение. – Большинство таранцев обладают чертами подобного свойства что-то вроде отголосков эволюционного развития. Лично мне хорошо удается чувствовать опасность. Правда, это требует большой сосредоточенности, как сегодня на равнине. Потом я устал, и внимание рассеялось. Я не ожидал последнего сюрприза.
– Как я рада, что ты можешь воспринимать надвигающуюся опасность и не можешь читать мои мысли. Это было бы слишком обременительно, – в ее голосе появились хриплые нотки, губы были крепко сжаты.
Что она хотела этим сказать. Как будто ты не знаешь, сосунок. Она хочет тебя еще больше, чем ты ее. И при этом меньше, чем ты, боится.
Заканчивай, заканчивай. Нам предстоит сложное восхождение на гору.
Его представление о сложности этого "низкого перевала" было ошибочно. Он предполагал, что слой снега будет тонким. Оказалось же, снежный покров доходил до колена, а местами был по пояс. Верхний слой таял в дневные часы, ночью замерзал. Образовался тонкий колючий наст, который не выдерживал тяжести тела.
Днем температура была плюсовой, но с пустыней не сравнить. Их одежда, рассчитанная на равнинный переход, слабо защищала от холода. Правда, обувь была добротной и высокой, и предохраняла ноги довольно сносно.
Мариетта никогда не попадала в такое холодное место. Ей приходилось туго. О'Нейл понял, что за один день этот перевал не преодолеть. А это означало, что ночевать придется на снегу, на вершине перевала, без тепла.
Его беспокоило то, что Нат знал об "Ионе". Как много он знал? Кто ему рассказал? Возможно, зилонгцы немного разбирались в механизме психической энергии. А если Нату известно о монастыре, то вполне вероятно, что кто-нибудь еще знает о нем.
Вскоре стало не до вопросов. Началась борьба за выживание. Когда солнце село за горизонт, они достигли вершины перевала. Перед их взором раскинулись зеленые джунгли и пурпурный в лучах заходящего солнца океан. Они прошли половину пути. Бедная Маржи была совершенно без сил. Она была измождена, испугана и тряслась от холода. Она стискивала зубы, чтобы не кричать от боли.
– Симус, это невозможно, – простонала она. – Я не могу идти. Ты должен оставить меня. Я решила умереть. Это произойдет очень быстро.
– Такое решение – дикость. Давай поищем пещеру и изобретем способ согреться, – он грубо схватил ее за руку и потащил за собой.
Он и сам сомневался, что сможет спуститься с перевала. Но неужели лучше замерзнуть вдвоем? Обнимая спотыкающуюся Мариетту, он продирался по глубокому колючему снегу к склону перевала. Симус шарил взглядом по склону в поисках пещеры, расселины или просто укрытия от ветра, который все усиливался.
Они все-таки отыскали крошечную пещерку, завалили вход тюками для защиты от воющего ветра. Теперь ветер почти не проникал внутрь, снега тоже не было, но было ужасно холодно. Нет, им не пережить эту ночь.
Она это знала. Слезы отчаяния и боли текли по ее щекам.
– В следующий раз, когда мне придется взбираться в горы, я выберу женщину, которая не боится холода, – он пытался шутить, стуча зубами и прижимая ее к себе.
Стало совершенно темно, и он вспомнил о ручных фонариках. Казалось, что со светом легче умереть, чем в жуткой темноте.
Свет! Симуса осенило.
– Маржи, эти осветительные гранаты… может быть, есть способ заставить их сгорать медленнее? Можно устроить такую штуку, чтобы они сгорали в течение часа? Ведь они достаточно мощные, чтобы хоть ненадолго прогреть пещеру.
– В них установлено замедляющее реле времени, – безнадежно вздохнула она. – Но даже если установить стрелку на циферблате на максимум, это составит около пятнадцати минут. Но даже при такой интенсивности сгорания находиться вблизи опасно, это грозит смертельным ожогом.
Он внимательно изучил крышку гранаты и отыскал механизм. Реле представляло собой прочное устройство, сдерживающее истекание кислоты в искровой запал.
– Что, если я оторву маленький клочок материала от моей робы и намотаю вокруг клапана подачи? Материал ведь не воспламенится. Тогда подача кислоты заметно снизится.
– Я не знаю, – она уже раскачивалась от холода с такой силой, что могла разбиться об острые стены пещеры. Еще чуть-чуть, и спазмы стали бы неуправляемыми.
Прекрасно, эта штуковина может взорваться в любую минуту, и тогда мы получим больше тепла, чем нам хотелось бы. Мы можем сгореть заживо. С другой стороны, я не собираюсь сидеть здесь и ждать, когда моя женщина окоченеет.
Он соорудил самодельный "снаряд", положил его на карниз пещеры и выдернул чеку. Началось слабое свечение, в пещеру стало поступать тепло слабое, но вполне достаточное для спасения их жизни. Когда волна слабого тепла коснулась ее лица, Маржи слабо вздохнула.
– Вот так-то, малышка, держись старого дяди Симуса, с ним не пропадешь, – он крепко обнял бедняжку..
Они ели концентрированный суп из тюбиков и запивали витаминизированной водой из фляги. В пещере было очень неудобно; блеск от гранаты слепил глаза. Потом они вспомнили о защитных очках, которыми пользовались в пустыне. Теперь свод пещеры окрасился в причудливые зеленые тона. Это развеселило Мариетту.
Граната излучала тепло около часа. Таких гранат у них было шесть; можно было обогреваться всю ночь.
– Молодая женщина, – игриво объявил Симус. – В других обстоятельствах мое предложение могло бы показаться неприличным, но я предлагаю тебе предаться грезам сна в моих объятиях.
– Вряд ли можно представить себе другое место, где моя непорочность старой девы сохранилась бы с большей гарантией, – она удовлетворенно вздохнула, но вдруг снова встрепенулась. – Но тебе придется менять гранаты. Ты не заснешь.
– Кто командует этой экспедицией, женщина? – потребовал ответа О'Нейл.
– Конечно же ты, – И снова ехидная улыбочка, блеск изумительных глаз, тотчас же лукаво прикрытых.
– Так что я сказал? – он взял ее за подбородок и заставил поднять на него глаза.
– Ты сказал, что я нуждаюсь во сне, – теперь она улыбалась робко и смущенно.
– Тогда немедленно исполнять! – страшным голосом приказал он и подтащил ее еще ближе.
– Да, сэр! – она расположилась на его груди.
Через десять минут она уже сладко спала, уютно устроившись на нем, получая тепло от него и отдавая ему свое.
Симуса одолевало смущение и нежность, сложный букет переживаний. Он должен был думать о предстоящем прорыве. Но эта девушка выводила из равновесия; она притягивала его и лишала его самообладания.
Почему она так смотрит на меня? Я могу взять ее, когда захочу. Она отдает мне все – невинность, себя, свою жизнь. Но ведь это смертельный грех – воспользоваться этим сейчас.
Если ты начнешь, Симус О'Нейл, ты уже никогда не сможешь остановиться.
Она – единственная во всем мире. Ты это знаешь.
Я спрашиваю тебя, где ты найдешь лучшую избранницу?
Нигде.
Разве Гармоди не объяснил тебе, что секс сближает и связывает людей вопреки их опасениям?
Да.
Ведь ты же не собираешься позабавиться с ней и бросить?
Я уничтожу любого, кто осмелится это предположить.
Разве она не любит тебя?
Ну, я не стою ее; правда, бедняжка всегда будет думать иначе.
Тогда чего же ты ждешь?
Но ведь это страшный грех. Кардина никогда не простит меня. Заниматься любовью с беззащитной обитательницей чужой планеты.
Она вовсе не беззащитное существо.
Что да, то да.
Симус напряженно раздумывал. Леди Настоятельница. Его трясло не от холода. Потом он вспомнил, как Кардина объяснила ему каноническое правило. Если двое хотят вступить в брак, но долгое время не могут найти священнослужителя, они могут обменяться обязательствами, и тогда это будет законное и подлинное супружество.
Разве мы не в таком положении? Сама Кардина говорила об этом?
Да, сама.
Тогда прочь сомнения. Она – твоя избранница. Обвенчать вас некому, следовательно, она твоя жена, и все.
Хорошо, хорошо, я подумаю над этим. Не стоит терять время.
Трус!
На следующее утро его занимали другие думы. Предстоящая борьба не будет легкой. Не мешкая, они выбрались из-под снега и начали спуск по склону. Маржи еще была слаба, она постоянно скользила и спотыкалась. Симус несколько раз удерживал ее от падения вниз.
– В следующий раз непременно предупреди меня, когда выберешь "низкий перевал" – смеялась она.
Это ужасно развеселило их обоих. Ее ирония стала напоминать его манеру шутить. Зилонгцы вообще склонны к восприимчивости, ведь их цивилизация выставила жесткие требования к однородности общества. И если они будут общаться достаточно долго, она может позаимствовать у него много хорошего, даже темперамент.
Ну, вот это уже совершенно лишнее! Позже!
Уже днем они добрались до холмов, где начинались джунгли. Здесь было тепло и приятно, а они были страшно измучены. Маржи хотела передышки. О'Нейл настаивал на том, что необходимо до темноты переправиться через Реку.
И они снова пошли вперед. Симус мог думать только о мягкой траве и теплой воде. А женщина может и подождать. Наконец, когда спустились сумерки, они добрались до Реки. Там был небольшой водопад и тихая заводь.
Дальше они идти не могли. Оба, не сговариваясь, скинули одежду и бросились в воду с чувством облегчения.
Поразительно, подумал он. Мы это преодолели.
Ведь это было почти невероятно. После купания Симус и Мариетта легли на травянистом берегу около заводи. В лунном свете Мариетта превратилась в гипсовое изваяние.
Ее нагота была безупречна, совершенна во всех роскошных и изящных изгибах. Но он продолжал испытывать безотчетный страх. Разве может красота настораживать? Почему ему кажется, что это ловушка? Разве прекрасный сад наполнен цветами, несущими смерть?
Как часто ты уносился в своих мечтах с обнаженной красавицей в пустынный лес?
Полюбуйся на себя теперь. Ты восхищен Евой, но ты не хочешь обладать ею.
– Джимми, – ее удивительные карие глаза смотрели на Симуса с мольбой. – Ты уверен, что не можешь прочесть мои мысли?
– Женщина, твоя подозрительность не имеет границ.
– Мне очень хочется, чтобы ты их прочел, – очень тихо и нежно призналась она.
– Ты ничем не отличаешься от таранских женщин, – засмеялся Симус, постоянно меняешь свои вкусы, – он снова бросился в воду.
Эта женщина искушала его настойчиво и бесстыдно, после тяжелого путешествия…
Куда она торопится?
– Я вполне серьезно, Симус О'Нейл. Мне осталось жить немного, и я хочу принадлежать тебе. Я хочу этого с того самого дня, когда вытаскивала тебя из канавы. Я нарушила все правила моей культуры, и теперь настало время нарушить последнее – с тобой.
Я просто горсть пыли с едва теплящейся жизнью внутри. Все, что я могу отдать, я хочу отдать именно тебе. Я твоя.
– Я боюсь, что причиню тебе боль, Мариетта, – это звучало нелепо, но было чистейшей правдой. В лунном свете она выглядела такой хрупкой, незащищенной, уязвимой.
Проклятье, она умеет уступать.
– Мне безразлична боль, Джимми. Я хочу быть твоей. Я больше ни о чем не прошу тебя. Подари мне счастье ненадолго и забудь обо мне. Ты – это единственное хорошее в моей жизни. Я не могу лишиться радости быть с тобой, пусть даже всего несколько дней.
Он обнял ее и порывисто прижал к себе.
– Поверь мне, Маржи, я полюбил тебя с первого взгляда, – он не мог повернуть назад. Голод стал сильнее страха. Невозможно было оторваться от божественной шелковистой кожи. – Я никогда не смогу забыть тебя и буду с тобой всегда.
– Не надо говорить о любви, Симус. Для меня эти слова слишком много значат. Просто я не могу больше жить без тебя, – ее губы раскрылись, взгляд блуждал, сердце бешено вырывалось из груди от его прикосновений.
Голоса продолжали звучать в его измученной голове, предупреждая об опасности, но он отмел их.
Его руки блуждали по ее телу, он хотел чувствовать ее всю, каждый изгиб. Она безотчетно отзывалась на каждое прикосновение, но лицо вздрагивало от испуга и напряжения.
– Я говорю о своей любви, когда хочу, женщина. Я знаю, что это такое.
Меня соблазнила испуганная девственница, которая ждет, что я немедленно овладею ею.
Его губы исследовали каждую клеточку упоительного тела.
Теперь она мягко и нежно уступала его ласкам.
– Что бы там ни было, я приму от тебя все.
– Когда эта ночь кончится, я буду считать тебя своей женой до конца дней. И если ты, глупая, задумаешь свести счеты с жизнью, я остановлю тебя в дюйме от пропасти, ты слышишь меня? – Он шутливо шлепнул ее по восхитительной выпуклости.
Она заплакала.
– Навсегда, Джимми. И даже после смерти.
Симус покрывал поцелуями ее лицо. Страстное безумное желание овладело им.
Полегче, мой милый. Малышка сломается, если ты не будешь осторожен.
Он сдержал себя и начал медленно и любовно готовить ее к упоительному слиянию…
