17
Много дней спустя, после бессонной ночи, проведенной в раздумьях о всеобщей свободе, Симус О'Нейл открыл один глаз, когда солнечный луч, заглянувший в кабину "Имона Де Валери", разбудил его.
У входного люка стояла нагая женщина, ее молодая стройная фигурка казалась позолоченной в лучах солнца. Она внимательно и восхищенно смотрела на него. Он быстро прикрыл глаз.
О, женщина доведет меня до могилы. Все время на пути от Большого Озера она потешается надо мной, разве это не ужасно? Она хочет заняться любовью в такую дикую рань, а я никак не могу решить – Отправляться в этот проклятый Город сегодня, или нет.
Он старался не дышать, опасаясь, что ее дикая страсть станет еще сильнее, как только она поймет, что он уже проснулся. Вот уж чего он совсем не ожидал, так это того, что она превратится в комедиантку. Когда они добирались до Гиперона, она почти не улыбалась. Теперь же она постоянно смеялась и танцевала целыми днями, даже после того, как они оба уже были истощены любовными играми.
Она всегда была такой, просто скрывала это от меня. Кажется, я влип.
Он снова почувствовал приступ страха, правда, это скоро прошло. Ее удивительное чувство юмора часто придавало ему силы. Даже когда он готов был сдаться, как на пути от Большого Водопада, кишащего диким и хищным зверьем.
Немыслимая женщина. Она и теперь говорит те же самые вещи, что и до нашей ссоры, но теперь это похоже на веселую шутку. Что мне с ней делать? Он знает, чего она хочет от него… она хочет, чтобы мужчина выдохся… Все это началось после встречи с дикарями на Озере.
В то утро, когда он проснулся, Мариетты нигде не было. Карабин тоже исчез. Погода улучшилась. Туман над озером рассеялся, ветер утих, ярко светило солнце. Он надеялся, что она ушла на разведку.
Она вернулась с горящими глазами.
– Мы нашли наш водопад, Симус О'Нейл! Если бы у тебя был такой же слух, как у зилонгцев, то сегодня утром ты проснулся бы от его рева. Скорее вставай, дорогой, это такое великолепное зрелище.
Симус много повидал в своей жизни, но Большой Водопад Зилонга потряс его. Без всякого предупреждения почти все озеро падало вниз с высоты полумили. Другого конца не было видно, он терялся в клубящемся внизу водяном тумане. Стена воды блестела в лучах солнца, брызги разлетались во все стороны, они промокли до нитки. О'Нейл и Мариетта от восторга обнялись и начали кружиться.
– Джимми… – она погрустнела, зарываясь пальцами в его ладони, Если мы пройдем через все это, они отпустят тебя на Тару?
Почему она спрашивает об этом сейчас?
– Ну, я думаю, что у моих друзей хватит политического влияния, чтобы устроить это.
Куда ее занесет еще?
– А Дейдра поможет? – И когда она заметила его удивление, быстро добавила: – Помнишь, ты рассказывал о безобразной пожилой святой матери, твоем друге. Сколько ей лет?
– О, около шестидесяти или семидесяти, и страшна, как смертный грех, – он обнял Мариетту и притянул к себе.
– Среди бела дня, в таком великолепном месте Зилонга нужно наслаждаться созерцанием, а не… – упрекнула она его. – Джимми, у тебя нет самоконтроля.
– Поверь, прекрасный бюст молодой женщины – гораздо более привлекательное зрелище.
– Зилонгских мужчин совсем не интересует эта часть женского тела. Это твоя слабость? У всех таранцев так? – притворно злилась она.
– Вот что я тебе скажу, женщина. Если тебе не нравится моя слабость, можешь пойти поискать себе какого-нибудь зилонгца с холодной кровью. И не забывай, что ты замужем за таранцем с явно выраженной индивидуальностью, и все!
При этом он был готов отскочить от Мариетты, чтобы избежать холодной ванны. Но женщина была игриво настроена. Она повалила его на землю, преодолевая его притворное сопротивление, уложила на спину и стащила с него одежду.
– Таранец или нет, мой дорогой Джимми, у тебя потрясающее тело, и я хочу его прямо сейчас. Можешь забавляться моей грудью, если хочешь, но веди себя смирно. Я хочу поиграть с тобой.
– Достаточно ясно сказано, – он вздохнул, с готовностью отдаваясь ее требованиям.
Я всегда говорил, она – потрясающая женщина.
– Только умоляю тебя, перестань меня щекотать, слышишь, женщина? Это уже слишком!
– Ну уж нет. Я никогда не перестану. Как тебе это нравится?
Ну что же, практика делает свое дело.
Они провели в играх все утро, купаясь в заводи на конце водопада, любуясь разлетающимися брызгами, отдыхая и снова наслаждаясь близостью, и снова, и снова. Это было начало настоящего медового месяца, оргия любви, которую ничто не могло омрачить, никакие тяжелые испытания в будущем.
И она никогда не насытится мной. Это несколько больше того, о чем я мечтал.
Ах, и никогда больше он не впустит в свое сердце Черную Тоску. Эй, где ты, ты все еще здесь?
Итак, в то утро, в "Деве", пока она заливалась смехом, танцевала и напевала языческие песни, тревожные думы занимали его голову и сердце.
Мариетта никогда не свернет с выбранного пути. Он имел в виду освобождение Зилонга. А он, как истинный таранец, не признавал спонтанных порывов. Да, они принесут свободу Зилонгу, если это возможно сделать. А вот в этом он не был уверен.
Нельзя выполнить невозможное, как говорила Леди Настоятельница.
Недопустимое нарушение догм.
Правильно. Завтра "Ионе" решать вопрос: "идти или не идти". Если они решат окончить миссию, то завтра пусть определятся. Он очень ясно дал им это понять. Теперь он точно знал, что его слушают.
Если мы это совершим, они будут слагать о нас песни сотни лет.
И вообще, кто такой этот Финн Маккул?
Но им придется сделать выбор. Я выдвигаю вам ультиматум. Или заберите меня и мою женщину из этого проклятого места сейчас, или я отправлюсь в Город и приглашу вас вниз в случае успеха.
Не думаю, что у нас много шансов на победу, но другого выхода нет. Я буду ждать вашей помощи, вы слышите меня?
И никаких сентенций, вроде "бедняга Симус", пока я разыгрываю перед вами утренне-ночные представления. Я не нарушил ни одного Закона. Разве они не сами просили меня об этом?
Или ты забираешь меня сейчас – слышишь меня, Леди графиня Настоятельница, капитан, Кардинал? – или даешь мне полную свободу действий. На этот раз я не позволю тебе улизнуть от ответа.
Все предельно просто, не так ли? Хорошо, вы думаете, Симус совсем потерял голову из-за любви?
Тогда я вот что скажу. Да, я люблю эту женщину. Ради нее я пойду на все. И я не хочу выбирать между тобой и ей, но если ты будешь принуждать меня, ты знаешь, кого я выберу.
Обрати внимание, добавил он немного угоднически, все это я делаю по Библии, храня верность моей жене, потому что мы теперь одно целое. Ты вынудила меня.
И если хороший секс сделал меня еще более упрямым и несговорчивым, чем прежде, тебе просто придется считаться с этим. Понятно?
Радио-банки "Дева" были открыты, они должны были знать об этом. Он готов к принятию сигнала. Если сигнал не поступит, он может расценивать это, как одобрение его решения отправиться с Мариеттой в Город. И довести до конца задуманное. Он старался не думать о возможном трагическом финале. Информация "Ионе" больше не нужна. Зилонг был в кризисе. Оценки Потриджа о возможном взрыве, как пятьдесят на пятьдесят, явно консервативны, особенно если учесть план революционного переворота Мариетты.
Он переходит от сбора информации к действию, что противоречит приказу Дейдры. Что она и Большой Совет думают об этом. Знают ли они о двух принципиально важных чертах, которые открыл в зилонгцах Симус? Зилонгцы сознают, что их общество распадается, и на этой планете существует скрытое сопротивление, наиболее развитые и остро чувствующие представители общества стараются избегать давления официальной политики. Подтверждение этому – Жестокая ирония Эрни; ощущение нелепости своего существования у Мариетты.
Маржи подошла к нему и положила холодную нежную ладонь на его лоб.
Я ничего не могу с собой сделать, я влюблен в эту женщину.
– Ты хочешь вернуться к себе? – она спросила нежно, как прошлой ночью, – если ты хочешь отправиться в космос, я пойду за тобой.
– А ты этого хочешь?
– Нет, у меня долг перед своим народом. Но теперь я отвечаю и перед тобой. Я хочу того же, чего и ты.
Вы слышите? Мы – единое целое. Она говорит так же, как и я.
Вчера он сказал ей: "Мы подумаем над этим вечером, а утром решим. Сейчас было утро, и она снова хотела принадлежать ему. И несмотря на его истощение, сейчас он хотел того же. Она была такой восхитительной, удивительно привлекательной, непреодолимо соблазнительной, особенно нагая.
– Сейчас я хочу тебя, любимая, – он решительно потащил ее к кушетке. Она притворно сопротивлялась, шутливо боролась с ним, и в конце концов он оказался сверху. Она не могла пошевелиться, а он таял от нежности к ней.
– Ты такая красивая, моя любовь.
– Спасибо тебе.
– Твоя красота только подчеркивает твое совершенство. Ты красивее, чем твое тело.
– Ты хочешь заставить меня плакать или любить тебя?
– А если и то, и другое?
– Как прекрасно это звучит… Мне понравилось. Сделай так снова.
– Ненасытная.
– Это твои губы, а не мои.
Хорошо, если это не приносит радость и наслаждение моей возлюбленной, я не буду таким неистовым.
– Я так счастлив сейчас, – шептал он ей, – первый раз с тех пор, как убили моих родителей.
– Твоих тоже?
– Моих тоже.
– Ты хочешь иметь детей, Джимми?
– Ведь их матерью будешь ты.
– Ну а кто же еще?.. О, Джимми, это потрясающе, не останавливайся.
– Ты не хочешь мне ничего сказать…
Если она беременна, это ужасно осложнит все.
– Спрашивай… О… пожалуйста, еще, еще!
Потом он был слишком занят, чтобы думать о чем-нибудь.
Позже, когда она отправилась в джунгли за фруктами для завтрака, им овладели его тяжелые сомнения. Если сигнал с "Ионы" поступит, они уйдут. Ну а если до сих пор его не было, то вряд ли уже это произойдет. Дать им еще полдня? Возможно, у них, наверху, тоже сомнения. Решение о завершении своей миссии он может принять самостоятельно. Как расценивать их молчание? Как признание его права решать самому? Или это молчаливое решение свидетельствует о том, что его списали, как агента, выполнившего задание?
Может быть, они ждут дальнейшего развития событий. И сообщение еще придет?
Он подружился с зилонгцами – с Эрни, Сэмми, Хорером, Кариной, бедной малышкой Ретой, которая, быть может, уже погибла в пустыне. С этими ребятами из отряда. А Мариетта – она так изменила всю его жизнь, как никто до нее. Любовь к своему народу заставляет ее рисковать жизнью. Как же он может оставить ее? И как он может стать инструментом, отрывая ее от народа, который под угрозой уничтожения.
Она тряхнула его за плечи… те же сильные руки, вытащившие его из сточной канавы.
– Доброе утро, моя прекрасная, – нежно обнимая ее за талию, сказал Симус.
Она нежно поцеловала его.
– Доброе утро, Благородный Майор. Опять дремлешь? Я разбудила тебя? Вот и завтрак. Ты хорошо спал?
Снова смеется надо мной.
– Я видел плохой сон, – с притворной неохотой он позволил ей оказаться сверху. – Вижу по глазам, что твои желания снова проснулись. Так скоро?
Ее руки любовно ласкали его лицо. О, эта ее нежность… потрясающая нежность, заставляющая сладко замирать твое сердце.
Как же твое обещание, которое ты мне дал, Джимми… – Бог мой, теперь она плачет.
После этого она села на кушетку рядом с ним.
– Мы идем в город?
– Ты сомневаешься в этом?
– Нет.
– Тогда надо известить их о нашем сверхъестественном спасении. Спрячь свои пилюли в мою аптечку. Мы оставим их здесь до подходящего момента. Не стоит рисковать, ведь их могут конфисковать в Городе.
Несколько часов спустя они уже были на планетолете с четырьмя солдатами и их командиром, капитаном Яном, который действительно выглядел десятилетним по таранским меркам, и приближались к Городу. Все его ребята из отряда были членами Союза Молодых. Предстояло обсудить прошедшие несколько недель, чтобы придумать официальную версию.
– Соратник капитан, – Ян формально обратился к Мариетте, – мы счастливы, что вы и Герой Поэт живы.
Мариетта ответила:
– Соратник капитан, мы рады, что вы здесь и встречаете нас. Поэт О'Нейл, позвольте представить вам благородного капитана Яна.
О'Нейл очень хотел узнать, что у них обоих на уме.
– Надеюсь, ваша будущая жена в порядке, капитан? – спросил он с полным достоинством, гоня мысль, что это могло быть и не так.
Ян расплылся в широкой ухмылке.
– Она никогда раньше не чувствовала себя так хорошо, Благородный Поэт, Героический Гость. Я не преувеличиваю. Удивительные перемены произошли с ней во время приключений в пустыне.
– Скажите мне, капитан, вы одобряете эти перемены?
– Да, вполне. Она стала сильнее и решительнее. Другого трудно желать, – его глаза светились таким счастьем; он был в плену.
– Рад слышать, Ян. Теперь я вижу, что вы – достойнейший человек, О'Нейл улыбнулся.
– Благодарю вас, Благородный сэр. Не могли бы вы ответить на один тривиальный вопрос? Кто такой "идиот"?
– Ах это! Так, высокоблагородный искуситель, – ответил расплывчато Симус.
– Понятно, сэр. Очаровательно, – он выглядел слегка озадаченным.
Во время их отсутствия произошло много событий. Смерть Четвертого Секретаря была представлена просто, как "трагический инцидент". Шестой Секретарь, это были слухи, стал приемником.
– Старый дурак, – вспылила Мариетта. – Во время Фестиваля он преследует девушек.
Комитет, уже неуместный и ненужный, был не в состоянии решать проблемы. Компания по осуждению Мариетты закончилась, Рете с отрядом беспрепятственно позволили вернуться. Смерть Ната сняла опасения об его "императорстве". В самом Городе капюшонники стали вести себя наглее. Шансы у молодых были неплохие. Комитет не решится выступить против до сбора урожая.
– Ты с нами, Мариетта? – пылко спросил Ян.
– До самой смерти, Ян.
– До полной свободы, – поправил он.
Лица всех выражали решимость.
– Вы раздобыли пилюли? – забеспокоился Ян.
– Да. Они в надежном месте, – ее глаза светились энтузиазмом. Римская дева, нет, Римская матрона, готовая к схватке со львом.
– Майор О'Нейл с нами?
– Конечно, – решительно заявила она.
Эй, минуточку, ребята, я ничего не обещал.
Они дружно повернулись к нему.
– Свобода, Симус О'Нейл!
– Действительно, свобода, – ответил он без всякого энтузиазма.
Они не заметили.
