***
Такэда сквозь пелену в глазах глянул на ожесточенное, осунувшееся, похудевшее лицо танцора, хотел что-то сказать, но передумал. Удар, которым его послал в нокаут Сухов, еще давал о себе знать, но вместе с болью и головокружением в душе зрело и другое чувство – восхищение. А вместе с ним и уверенность в завтрашнем дне. Хотя Тоява и понимал всю сложность их положения, как и то, что трудности и мытарства, ожидающие их впереди, не идут ни в какое сравнение с земным.
К эксперименту с "включением" Вести они готовились два дня.
Отдыхали, спали, выходили из квартиры Романа, расположенной на Кузнецком мосту, лишь для покупки необходимого, слушали новости по телевизору, и почти не разговаривали. О Ксении не было сказано ни слова, хотя о ней они думали больше, чем обо всем остальном. Такэда еще раз навестил ее квартиру и студию, но никаких следов, ни одного намека на ее местопребывание, не нашел.
И все же они верили, что девушка жива.
В среду утром, сразу после завтрака, Никита с решительным видом разделся до пояса, некоторое время разглядывал "родимое пятно" Вести, не потерявшем своей формы, буркнул Такэде:
– Поехали, чего тянуть.
– Садись в кресло. Ничего такого не чувствуешь?
– Никаких ощущений… кроме мандража. Боюсь, конечно, чего уж там, но и на попятную идти – себя не уважать. Давай лучше попрощаемся на всякий случай. Кто знает, что может случиться…
– Если не уверен – не начинай. – Такэда украдкой глянул на перстень: оранжевый пятиугольник пульсировал с нарастающей частотой. Вокруг незримо концентрировались силы мрака, настойчиво ища двух человек, несущих угрозу существованию Системы.
Системы вседозволенности, насилия и страха, которую создали добровольные помощники грозного Денницы-Люцифера. Да, он имел право быть недовольным своим положением, так же, как имел право называть себя Владыкой, величайшим из вершителей судеб Веера Миров.. Но создателем, творцом назвать его было нельзя.
Понимал ли он сам, что является величайшим разрушителем, когда-либо существовавшим во Вселенной? Или только людям доступны муки морального обоснования того или иного поступка разумного существа, муки нравственного оправдания?..
– Что застыл? – осведомился Никита.
– Я тоже боюсь, – вздохнул Такэда. – Больше, чем ты. Но времени у нас нет. Они могут объявиться здесь в любую минуту. Если готов – начинай.
– Как?
Толя походил в задумчивости вокруг кресла, в которое сел Сухов, подергал себя за вихор.
– Понимаешь, я, как и ты, считаю, что просто так Весть не заговорит, нужен эмоциональный взрыв, стресс, как в прошлый раз.
– Я попробую. – Сухов сосредоточился, прислушался к своим ощущениям. Что-то сдвинулось внутри, словно открылась форточка в сплошной стене и кто-то выглянул оттуда, угрюмый и опасный.
Но сама "стена" осталась монолитной и неприступной. Не помогли ни внутренние призывы к Вести открыться, ни болезненные напряжения всех мышц. Весть молчала. Лишь один раз удалось ощутить тонкий укол холода в плечо во время "открывания форточки в стене", затем "форточка захлопнулась", холодная сыпь перестала играть кожей плеча, и ощущение бездны у ног исчезло.
– Все! – выдохнул Сухов, мокрый от пота.. Расслабился, вытер лоб, виновато глянул на бесстрастного Такэду. – Не получается.
Она меня слышит, я чувствую, но отвечать не хочет.
– Я же говорил… – начал было Толя, и в этот момент какой-то звук у входной двери заставил его замереть. – Т-с-с-с…
Никита мгновенно вскочил, напрягся, все еще думая о звезде Вести, и почувствовал бесшумный толчок в голову, перед глазами все поплыло, будто при нокдауне или после стакана спирта, а затем сильнейший "электрический" разряд пронизал плечо, шею, висок, вонзился в голову, и на некоторое время парализовал тело. Сухов не упал только потому, что длился этот паралич мгновение. И тут же все изменилось.
Визуальное восприятие предметов перестроилось, как и ощущение пространства, времени, веса, объема тела. Казалось, Никита размножился, внедрился в каждую вещь, в стены комнаты, всего дома, ощущая их, как части своего тела. Все предметы стали полупрозрачными, неплотными, оставаясь в то же время твердыми и материально ощутимыми. Никита видел их и снаружи, и изнутри абсолютно точно зная состав каждого, характеристики и возможно ста. Он мог бы при желании изменить параметры любого из них вылепить новую форму и придать другие свойства. Он мог бы сво бодно пройти сквозь любую стену, оставив ее целой и невредимой мог бы проделать в ней отверстие любого размера практически без применения энергии, бесшумно, мог бы…
Пространство снова изменилось вокруг: состояние всемогущества длилось три удара сердца, как и состояние паралича. Вернулось ощущение своего конкретного тела, готового к физическому деиствию, основанному на законах бытия этого мира. Ушло всезнание и всеумение, исчезло чувство колоссальных возможностей, а с ним и тысяча других чувств, непередаваемых человеческим языком. Но кое-что осталось – частичка знания, медленно проступающего в голове, как маленькая крупинка золота сквозь мутную воду на дне лотка золотоискателя.
В комнате ничего не изменилось, вся гамма состояний Никиты действительно длилась не более секунды, поэтому Такэда ничего не заметил, вслушиваясь в шорохи за дверью. Перстень на его пальце пылал, как осколок алой звезды.
– Их пятеро, – прошептал Никита. – Есть лишь один вариант опасения…
Инженер поднял брови, показывая пальцем на дипломат. Сухов отрицательно качнул головой.
– Пожар.
Такэде не надо было пояснять мысль: выбор был – жизнь за обстановку квартиры товарища, и вряд ли Роман протестовал бы, знай этот расклад.
Жил он один в однокомнатной квартире, по-спартански голой: шкаф, стол, кровать, два кресла, гимнастическая стенка, шкафчик для спортивных снарядов, – единственной по-настоящему ценной вещью была полка с книгами. В кладовой, располагавшейся в нише прихожей, Никита нашел пластмассовую трехлитровую канистру с бензином для очистки загрязненных поверхностей, плеснул на пол прихожей и на дверь. За дверью почему-то медлили, хотя и не уходили: обострившимся чутьем Никита буквально видел сочившееся в щели зло и угрозу. Однако нерешительность гостей дала им несколько секунд форы, и беглецы успели выполнить свой план.
Сухов бросил спичку, взметнулось пламя. За дверью затихли, затем тишину взорвал хор восклицаний. Тяжелый удар едва не сорвал с петель дверь, замок крякнул и вылез из лунки. В образовавшуюся щель рвануло пламя, охватив чье-то лицо. В тот же момент Такэда разбил окно в комнате со звоном разлетелось стекло – и завопил, будто они собирались бежать этим путем:
– Прыгай!
Вслед за криком раздался приглушенный удар – Толя выбросил в окно гирю.
В дверь ударили еще раз, так что она распахнулась во всю ширь, и пламя загудело веселее, не давая пришельцам ворваться в квартиру. Сквозь треск и шипение послышался еще один хлопок снаружи – Такэда выбросил в окно гантели. И гости подумали, что их жертвы сиганули в окно с пятого этажа. Послышался топот – все пятеро бросились вниз по лестнице, лифта в этом доме не было.
Как только лестничная площадка очистилась, Никита прыгнул сквозь пламя в прихожей, загородив рукавом лицо. За ним выскочил Толя, более осторожный и внимательный, чем танцор. Он рассчитывал на худший вариант и не ошибся: на площадке пролетом ниже их ждал еще один чужак – профессионалы "свиты" знали толк в подстраховке.
Такэда появился на площадке в тот момент, когда Сухов, пропустив удар, падал на пол, а громадный парень в сером комбинезоне со множеством кармашков и молний, отводил назад руку с коротким светящимся копьем. На прыжок инженера он отреагировал тотчас же, но запнулся о выставленную ногу Никиты – тот успел среагировать, будучи в полубессознательном состоянии! и нунчак Толи, позаимствованный у Романа, с глухим треском врезался пришельца в переносицу. Это был страшный удар, способный проломить череп быку, но боевик СС лишь откинул голову с разбитым носом назад, снова нацеливая свое копье. И все же он был потрясен, потому что пропустил еще два удара – по руке с оружием и по челюсти. Копье выстрелило, уже вылетев из руки гиганта. Разряд неведомой энергии, сопровождаемый волной холода, погасил пламя, рвущееся из квартиры Романа и проделал в стене лестничной клетки глубокий, метровой длины шрам.
Такэда подхватил копье, едва не заорав от неожиданной боли – рука онемела, как от тока, – но не выпустил его, сделав угрожающее движение в сторону гиганта веером, упавшего на колено. Наклонился над Суховым, протягивая руку с нунчаком.
– Жив? Идти можешь?
– Могу. – Никита с трудом встал, глаза его стали осмысленными. – Чем это он меня?
– Хорошо, что не вард… э-э, копьем. Вперед, пока он не очухался.
И они побежали наверх, на шестой этаж, не обращая внимания на ошеломленные лица соседей Романа, выглядывавших из квартир.
На крышу вылезать не стали, только открыли люк и затаились на чердаке: дом был старый, с чердаком и двускатной крышей.
А потом спустились вниз в толпе возбужденных пожарников, милиционеров, врачей скорой и соседей, делящихся впечатлениями о случившемся. "Десантников" СС на улице не было, но они находились где-то рядом: индикатор Такэды продолжал высвечивать тревожную оранжево-алую гамму.
Спрятав копье, неприятно холодившее тело, под пальто. Толя выскочил через арку на Кузнецкий мост и остановил частника. Через полчаса они были на аэровокзале и успели к посадке на аэробус, отправлявшийся в Душанбе. Этот маршрут выбрал Никита, и Толя ему не перечил: было видно, что танцор знает, куда им следует податься.
Самолет взлетел по расписанию, и только после старта беглецы, не веря своему счастью, ошеломленные происшедшим, вздохнули с облегчением. До этой минуты они не позволяли себе расслабиться ни на миг, напряженно вглядываясь в толпы людей в аэропорту и при посадке в самолет. Но "свита Сатаны" так и не появилась.
Причины этой осечки беглецы выяснили позже, а пока глядели друг на друга и думали об одном: ушли!
Прости, Рома, добавил Такэда мысленно.
Копье в аэропорту пришлось выбросить – с ним не удалось бы пройти контроль, а дипломат прошел рентгеновскую установку нормально: контролер не увидел на экране ничего, кроме двух прямоугольников, похожих на книги.
– Они, конечно, найдут нас быстро, – сказал Такэда. – Мы опережаем их на несколько часов, до следующего рейса.
– Успеем, – ответил Никита, закрывая глаза. Он не знал, куда и к кому обратиться за помощью, но был уверен, что помощь получит.
Им никого не пришлось искать, в аэропорту Душанбе их ждали: Никита сразу выделил в толпе встречающих троих-четверых человек, отвечающих стандартам десанта СС. Но кроме боевиков "свиты Сатаны" их встречал еще один мужчина, высокий, сутулый, одетый в легкий зеленоватый плащ. Наткнувшись на его взгляд, Никита уверенно – подвел ничего не понимающего Такэду к этому человеку.
Боевики "свиты" молча смотрели на них, сбившись в группу чуть в стороне.
– Добрый день, – сказал Никита, коснувшись шапки. – Вы – Хранитель?
– У вас точный глаз, – звучным голосом ответил мужчина. – Да, я Хранитель. А вы новый офицер связи, так сказать, рыцарь Пути?
Никите послышалось именно "рыцарь", а Такэде "самурай", но смысл оба поняли правильно.
– Похоже, что так. Меня зовут Никита Сухов, а моего друга Тоява Такэда, Толя.
– Оруженосец, – улыбнулся Хранитель тонкими губами. И снова друзья услышали разное: "оруженосец" – Сухов, "телохранитель" – Такэда.
Никита покосился на инженера.
– Он мой друг и учитель, а также…
– Наблюдатель, – закончил Хранитель. – Я знаю. Идемте к машине. – Он повернулся и зашагал к стоянке автотранспорта, не заботясь, идут прилетевшие следом или нет. Оба с чувством глубокого изумления смотрели на его спину: Хранитель был не просто сутул, а горбат! Но горб его не казался уродством, он был естественен, как бывает естественна горбинка носа.
Сухов и Такэда переглянулись, заспешили следом. Четверо "Десантников" СС провожали их взглядами до тех пор, пока они не сели в старую "шестерку".
– Вы видели? – кивнул на окно "жигуленка" Никита.
Хранитель глянул на него через зеркальце заднего вида.
– Вы имеете в виду тех крепышей в сером? Не волнуйтесь, – пока вы мои гости, они не подойдут.
Машина обогнула троллейбусы, стадо других легковых автомошин и выехала на аллею. Некоторое время ехали молча, потом Такэда спросил тихо и вежливо:
– А вы Хранитель чего, э?
– Хранитель Книги Бездн – Сухов развеселился, прочитав на лице друга озадаченность – Ты так хотел ее разыскать, что я решил помочь.
Толя принял прежний бесстрастный вид.
– Не зазнавайся, самурай. Как ты его вычислил? Весть сработала?
– Сработала, да не все удалось удержать в памяти. Сведения о Хранителе – это уже след, эхо той информации. Ты был прав: Книга Бездн здесь, в Таджикистане.
– Не вся, – откликнулся водитель, обладавший отличным слухом, только фрагмент. Целиком собрать ее в этом веке проблематично. Но потерпите, друзья, разговор об этом впереди. А чтобы не возникало неудобств в общении, зовите меня Вуккубом. Или Иблисом. Подходит также Демон. Хотя можно и просто Хранитель.
Пассажиры снова переглянулись. В другое время Сухов не преминул бы пошутить, но он знал, что Хранитель далек от шутливого тона.
Немного удалившись от города, машина свернула с Орджоникидзебадского шоссе на каменистую проселочную дорогу, утрамбованную танковыми гусеницами. Особого напряжения не чувствовалось, хотя то и дело "шестерка" обгоняла бронетранспортеры и отдельные машины с солдатами или группами вооруженных лиц в гражданском. Лишь однажды машину остановил пост ГАИ и тут же отпустил, стоило Хранителю глянуть на инспектора.
Температура держалась в районе плюс пяти градусов, но из-за выпавшего мокрого снега казалось холодней, хотя для гостей и это была жара – по сравнению с минус восемнадцатью в Москве.
Хранитель жил на окраине, в глинобитном домике с чистым двором и тремя пристройками-сараями, в которых блеяли овцы.
Прямо за глиняной стеной двора начинались траншеи, в которых росли корявые низкорослые деревца – лимоны. Кроме них возле дома росли апельсины, мандарины и громадное тутовое дерево.
– Я живу здесь более ста лет, – сказал Вуккуб, перехватив взгляд Никиты. – В основном наездами. У меня есть свои дома практически в каждой стране. – Он поставил машину в гаражсарай, пригласил гостей в дом.
Прежде чем войти, Такэда выглянул из ворот и поймал за домами блеск стекла: к поселку медленно ползли две легковушки. Это могли быть и машины "свиты". Толя тихо поделился своими наблюдениями с танцором, но хозяин услышал.
– Еще раз повторяю: пока вы мои гости, бояться нечего, джентльмены. Душ с дороги, ванну?
Никита, вошедший первым вслед за хозяином, таращился на современный интерьер дома, совершенно не соответствующий его внешнему виду.
Большой холл с плитой под мрамор, сверкающая кафелем и никелем кухня, большая ванная, также сверкающая пластиком, стеклом и хромированным металлом, зал-гостиная с удобными креслами, журнальным столиком, книжным комплексом на две стены и сервантом с великолепным баром. В доме были еще комнаты, но хозяин их не показал.
Гости разделись, сняли обувь, прошли в зал, утопая по щиколотку в толстом ворсистом ковре, выполненном под шкуру неизвестного науке зверя. Сели, оглядывая убранство гостиной. Их внимание привлекли три вещи: странная светящаяся игрушка в форме большой оплывшей свечи – в нише над столиком, какой-то отблескивающий матовыми и зеркальными поверхностями аппарат зализанных, эстетически совершенных форм – в углу, и бесшумно летающая под потолком модель не то планера, не то самолета в форме-летучей мыши. Она то делала круги по комнате, гибко и плавно шевеля крыльями серебристого цвета, то замирала на месте, словно разглядывая гостей бусинами глаз-фар. Мотора, заставляющего модель летать, гости не заметили.
Вуккуб появился в гостиной в домашнем халате из верблюжьей шерсти, скрывающем горб, за ним следовала низкая стойка-тележка с бокалами, фруктами, бутербродами и сифоном. Хранитель достал из бара длинную бутылку темного стекла, на этикетке которой красовался берег Крыма, виноградная гроздь и надпись: "Черный доктор". Разлил вино по бокалам.
– Спасибо, – пробормотал Никита.
Хранитель остро глянул на него, понял, кивнул.
– Да, эта встреча не была, по правде сказать, необходимой, но меня разобрало любопытство – кто это пытается заменить Симаргла? Поэтому вы здесь.
– Не думал, что все произойдет так просто, – подал голос Такэда, пригубив вино. – Был готов к долгому поиску, неудачам, разочарованиям…
– Недооценил, – вставил Сухов.
– Ну тебя-то уж точно.
– Его тоже. Ты еще не понял, кто он? У твоего Денницы были помощники…
– Я – его правая рука, – блеснул насмешливыми глазами Хранитель. Лицо его, моложавое на вид, принадлежащее мужчине сорока пяти лет, гладкое, почти без морщин, с хищным носом, узкими губами и черными глазами, с мощными "демоническими" бровями, властное, надменно-суровое, вдруг на мгновение утратило человеческие черты, и на друзей глянул дьявол! Нечеловек!
Такэда едва не подавился, утратив невозмутимость, Никиту пробрала холодная дрожь, хотя он и ожидал чего-то подобного, и прошло время, прежде чем они справились с чувствами. Сухов ощетинился: показалось, что кто-то пытается проникнуть в его мысли, но Вуккуб сделал вид, что ничего не произошло.
– Итак, насколько я понял, вы храните Книгу Бездн, – начал Толя, поблагодарив за угощение.
– Не так. Я пытаюсь собрать Книгу Бездн, рассыпанную по свету. На две трети мне это удалось. Ее фрагменты появляются в самых неожиданных местах и зачастую известные вам силы находят их раньше. Кстати, в Сухаревой башне также хранился фрагмент книги… который во время ее взрыва трансформировался…
– В осколок камня? – подался вперед Такэда. – Во что-то материальное?
– О нет, в поток чистой информации, осевший в глубинах психики тех, кто находился в пределах сферы влияния.
Такэда пошипел сквозь зубы, что означайте сильнейшее волнение, проговорил негромко:
– Я догадывался… Мозг человека – лучшее хранилище любой информации, неподвластное владельцу. Но зачем это вам? Собирать Книгу… хранить…
Хранитель улыбнулся, но в улыбке его крылись холод, жестокость и горечь, а во взгляде блеснула сдерживаемая ярость.
– Вариант "вечного жида". – Вуккуб поднял свой бокал. В тоне, каким были произнесены эти слова, проскользнули нотки злобной насмешливости. – Я тоже наказан за непомерную гордыню и сослан сюда, на Землю, планету одного из самых неперспективных Миров Веера, во искупление грехов.
– Не слишком понятно… извините.
– Толя, ты потерял форму, – сочувственно сказал Никита, хрустя яблоком. – Вуккуб же сказал, что он – правая рука Денницы… был. Не понимаешь? Ты же сам рассказывал мне, что после битвы Мрака и Света Люцифер был… м-м, изолирован в одном из хронов, ну а Вуккуба сослали сюда. Книга Бездн писалась не на Земле, вернее, на землеподобной планете местного "пакета", и после битвы и бегства воинства Люцифера оказалась у нас. И было это около тысячи лет назад. Так? – обратился Никита к Хранителю.
– Совершенно верно, – кивнул Вуккуб, в глазах которого тлел костер превосходства, задавленного гнева и надменной насмешливости.
Ему тесно на Земле, внезапно понял Никита, сразу прощая Хранителю его иронию и насмешку. Он – маг в клетке, хотя клетка и достаточно велика хрон, целая вселенная!
Глаза Хранителя погасли. Вероятно, он свободно читал мысли гостей, какие блоки они бы ни ставили.
– Тысяча лет, – пробормотал Такэда. – А на вид вам сорок пять… Как же вы живете все это время? Впрочем, извините, вопрос риторический. Книга сейчас у вас? Ну то, что удалось собрать.
– Хотите взглянуть? – Вуккуб встал и одним движением скинул халат. Спереди его тело казалось нормальным человеческим телом, в меру мускулистым, без единой жировой складки, но кожа блестела, как металлическая, и по ней польли, перекрещиваясь, сливаясь друг с другом, разбиваясь на отдельные ручейки, преобразуясь и тая, потоки непонятных иероглифов, знаков и символов.
Хранитель повернулся спиной, поднял халат, не обнажая однако горба, а слова неизвестного языка все ползли и ползли по коже, говоря сами с собой, укладываясь в тексты древнейшей истории и магические формулы, жили своей жизнью и хранили секреты чьего-то былого могущества, добра и зла, жизни и смерти…
Хранитель запахнул халат, сел на месте, усмехнулся.
– На самом деле выглядит Книга иначе, каждый видит ее по-своему, в меру воображения и духовных представлений, но она – со мной. И когда-нибудь… – Он замолчал, прикрыв глаза веками.
Когда-нибудь Книга будет собрана, понял недосказанное Никита. И тогда кончится срок заключения мага и он освободится от заклятия. На чью же сторону он встанет?..
Ответом был пугающе огненный взгляд, в котором плавилась Бездна! Хранитель знал, на чьей стороне ок выступит, но не хотел доверять эту тайну слабому человеческому существу. "Слаб.
Не для Пути…" – вспомнил Сухов, и упрямо сжал губы. Посмотрим! Интересно, при каких обстоятельствах был захвачен Вуккуб?
За что его приговорили к длительному заключению, за какие грехи?
Во взгляде Хранителя мелькнуло одобрение, но Сухов этого не заметил.
– А вы не боитесь этих парней? – нарушил молчание Такэда.
– Тех, что гоняются за вами – нет. – Вуккуб вышел, увозя тележку с пустыми бокалами и бутылкой.
– Он был одним из главных магов-помощников Денницы, – тихо сказал Сухов. – Я не знаю, как его брали и за что, но класс его намного выше, чем у СС. Ты знаешь, мне показалось, что он страдает! Да-да, несмотря на показное равнодушие ко всему, и к своему положению тоже, не смирился он.
– И все же странно, что он вдруг вмешался. Он не должен был вмешиваться ни во что, ни в какие события, ни на стороне сил Закона, ни на стороне сил Хаоса.
– С чего ты это взял?
– Мне рассказывали, хотя и без определения имен и конкретных условий: приговсреиный Семерыми не имеет права ввязываться в споры Добра и Зла, это закон.
– Какого ж рожна ты его расспрашивал, раз все знаешь?
– Я уточнял. У меня же нет такого источника информации, как твоя Весть. Ты че боишься, что он нас выгонит прямо к мальчикам "свиты"?
Никита перестал сверлить друга взглядом, отвернулся.
– Не боюсь. Я вообще считаю, что эта ситуация давным-давно просчитана прошлой семеркой магов, и наша встреча с Хранителем предопределена всем ходом истории Земли.
– Очень интересная мысль, – раздался голос Хранителя из кухни. Он появился в дверях, по локоть погрузив руки в карманы халата. – Вижу, что Вестник не ошибся, передав вам карт-бланш Симаргла. Хотя, с другой стороны, человеку Путь Посланника почти неподвластен, и преодолевать вам предстоит непреодолимое.
Не сломаетесь?
Никита встал.
– Пока живу – нет!
– Что ж, попытайтесь. Может быть, у вас и получится. Чем могу быть полезен?
Такэда тоже встал, ловя себя на мысли, что хочет встать на цыпочки: оба собеседника были выше его на голову.
– Нам нужен выход в систему хроноскважин, соединяющих хроны. Мне известно, что его координаты зашифрованы в Книге Бездн, поэтому я и гонялся за ней по всему свету. Вы знаете их.
– Знаю. Эту информацию может дать и Весть.
– Но… – Никита замялся, краснея. – Я не очень хорошо контачу с ней… на пределе эмоций.
– Научитесь. Если она вас признала, все образуется со временем. Но я вам помогу. – Хранитель шагнул к танцору и положил ладонь ему на плечо со звездой Вести.
Казалось, кожу прожег язык пламени – боль была невыносимой! Но Никита, выдерживая все тот же насмешливый взгляд Вуккуба, даже не отшатнулся, лишь сжал зубы.
Огонь проник в плечо, и оно взорвалось болью, выстрелившей в голову, в живот, и руки и ноги. Шею свело от парализующего холода, сознание начало гаснуть, однако Никита продолжал бороться, призвав на помощь все свои навыки бойца россдао и душевные силы. Слабость и боль отступили!
Голова прояснилась. Словно порыв свежего ветра прошел по телу, вынося дым, угар и шлаки из организма. Прилив сил был мощным, как после допинга, и требовал каких-то немедленных действий. Но не это было главным: Никита буквально ощущал поток информации – как вязь арабских письмен, – текущий из плеча в голову и вспыхивающий там сполохами озарений, открытий и видений…
Хранитель отнял руку, и Сухов едва не упал от нахлынувшей слабости. Поток знаний прекратился. Тело стало рыхлым, словно губка, наполненная водой, мышцы отказывались повиноваться, сказочная легкость и сила уступили место усталости и безволию.
– Еще, – просипел танцор, борясь с головокружением.
– Хватит, – покачал головой Хранитель. – Может быть, ты получил и меньше, чем рассчитывал, но больше, чем заслуживаешь.
Уходи в другой хрон, где ты сможешь достичь кондиции, необходимой для вступления на Путь.
– Но как? – осведомился Такэда, с тревогой поглядывающий на Сухова. Книга Бездн открыта вам, а не нам.
– Он знает.
Никита кивнул.
– Идем, Толя. – Шагнул к выходу и остановился, колеблясь.
Было видно, что в его душе идет борьба. Такэда догадался, что хотел спросить Сухов. Оглянулся на Хранителя.
– СС увели нашего друга… девушку.
– Знаю. Она жива, и вы ее найдете. Хотя вернуть ее будет очень непросто.
Глаза Никиты вспыхнули, он выпрямился, обрадованный и огорченный одновременно: хотелось более конкретных указаний. Но и просто известие о Ксении уже было утешением.
– Спасибо, Вуккуб.
– Не за что. Когда-нибудь и вы поможете мне. Прощайте, сеньоры.
Такэда поклонился, хотел напомнить хозяину, что их на улице караулят боевики СС, но вместо этого сказал:
– Желаю скорейшей свободы, сэнсэй. Мне кажется, выход в Веер для вас не закрыт.
– Что ж, спасибо на добром слове, – усмехнулся Вуккуб. – Может, еще свидимся.
– А куда вы теперь, если не секрет?
– Фрагменты Книги дали о себе знать в двух местах, на Кавказе и на Ближнем Востоке. Барьер в этих зонах не столь прочен из-за огромной массы человеческого зла, невежества и жестокости.
Здесь, в Таджикистане, все нормализуется, я вышел на Книгу вовремя, там же весь хаос впереди.
– Удачи вам.
– Взаимно. – Хранитель вывел их из дома, высокий, худой, нахохлившийся, с лицом, озаряемым внутренней борьбой с самим собой, постоял секунду у ворот и исчез, унося на себе глыбу горба.
– Интересно, как мы доберемся до аэропорта, минуя наших приятелей? Такэда кивнул на машины "свиты" на дороге.
– Нам туда не надо, – тихо сказал Никита, думая о своем. – Кстати, знаешь, что такое на самом деле твоя Книга Бездн? То бишь шестокрыл… или как там еще… Это всего-навсего канал обычной утечки информации из хронов с большим психоэнергетически давлением, материализовавшийся в нашем хроне в виде Книги.
И до сих пор хаос-информация продолжает просачиваться через этот канал в наш мир.
– Я начал догадываться.
– И былины, и мифы на Земле возникали примерно так же: на подвиги реальных героев накладывалась просачивающаяиз других хронов информация о действиях настоящих, реальных существ. От бабы Яги и всяческой нежити до великанов, троллей, драконов, злых и добрых волшебников.
– И об этом я догадывался. Лучше давай решим, как отсюда убраться живыми. Не ожидал, что этот… Хранитель просто выгонит нас из дома.
