9. ИЗБРАННЫЕ
Без отдыха нельзя никак.
Любая хорошая работа должна начинаться с хорошего отдыха. Чтобы приступать к ней со свежими силами и в хорошем настроении. Иначе – что у тебя получится? И что станет с тем, кто будет пользоваться плодами твоего труда? Не станешь же ты утверждать, что собираешься в одиночку вкушать результаты хорошей работы?
Тем более, отдых нужен был тем из шестерых, кому особенно досталось на трудном пути к Кристаллу. В первую очередь – Варри.
Он серьезно изменился за время, проведенное в Третьем мире. Особенно за последние дни своей трагической эпопеи. Нелегкое это дело – быть богом.
Так что с ним как бы приходилось заново знакомиться – в том числе и Айру, который, казалось, знал его лучше всех. Нет, нет, такого Варри, погруженного в себя, сосредоточенного, ежесекундно собранного – как для боя, и в то же время – расслабленного, открытого, понимающего и принимающего все и вся, Айр не знал. Пожалуй, Тану и Маркизу, которые узнавали его впервые, было даже легче – им не надо было менять своего знания Варри, они все писали на чистый лист.
Кроме того, разумеется, надо было перезнакомиться и всем остальным. И не просто познакомиться. Они должны были стать даже больше, чем друзьями столь серьезное дело им предстояло. Когда они начнут манипуляцию с Кристаллом, им просто необходимо будет думать, чувствовать в унисон, понимать друг друга с полумысли, не тратить время и силы на объяснения, доказательства, убеждения.
Поэтому, найдя во всем этом полное понимание новых товарищей, Тан и Айр, как самые подходящие для этой роли, перенесли замок Тана – со всем населением, содержимым – и Кристаллом в том числе – в глубокое прошлое. Ко всяким там трилобитам, как выразился Маркиз. Ab ovo, как выразился Тан. К черту на кулички, как выразился Лай. К тем истокам, о которых не только дедушка, но и дедушкин дедушка ничего… – как выразилась Анжела. Варри и Айр не выразились никак – хватило и всех остальных.
Вот они все и отлеживались, отплавывались, отбраживались и отъедались в мелководных ленивых неторопливых лагунах силурийских морей. Жизнь, казалось, застыла здесь. И, сколько не валяйся на черном вулканическом кварцевом песке, все равно ничто нигде не произойдет еще миллионы и миллионы лет.
Это имело еще и огромное психологическое преимущество. Решение можно было принимать не торопясь, действительно не торопясь, с позиции вечности.
Вот это они и делали.
– Ну как же ты не понимаешь, Маркиз? – Айр по привычке горячился. Что все люди – разные! Не могут быть одинаковыми звездный боец и, скажем, торговец с базара.
– Конечно, не могут. Один родился в звездном городе, а другой в семье торговца.
– Да не в этом дело! Где бы он не родился… Что, сыну торговца кто-то мешал в свое время взять в руки меч и стать на защиту города, например?
– Да нет, особо никто не мешал. Но никто ему и не сообщил о такой возможности. Ему просто не приходило такое в голову.
– Вот об этом я и говорю! Не может же быть, чтобы он никогда не видел или, хотя бы, не слышал о тех, кто так сделал, примера какого-нибудь! И слышал, и видел! Но совершенно не отождествлял это с собой. "Наше дело маленькое. Дед мой продавал брюкву, отец мой продавал брюкву, и я продаю брюкву. А все остальное – не мое дело. И не нам в другие дела лезть. На это другие имеются…"
Лай не выдержал и вмешался.
– Да не в брюкве или мечах дело. Это ты просто в рамках своих стереотипов. Да, Айр?
– Ну да, для примера…
– Пусть себе продает свою брюкву – кто-то же должен это делать. А вот то, что ему наплевать на соседа, глубоко безразличны проблемы всяких там незнакомцев, проходящих по базару, о жизни людей в других землях он вообще слышать не хочет… Они ведь у него брюкву никогда не купят! Вот это уже проблема. Строго говоря, ему и на самого себя наплевать. Во всем, что не касается "пожрать и поспать". Его просто нет – как человека. Есть человекофункция – продавец брюквы.
Варри тоже отрывается от своих мыслей:
– Да, это самое тяжелое – разбудить человека в человеке…
Айр наконец-то ловит паузу в дискуссии, и снова набрасывается на Маркиза.
– Ну вот! То есть люди – по этому признаку – совершенно различны. И если в ком-то это самый "человек", то бишь небезразличие, просыпается само…
Тан уточняет:
– Не само, конечно же. А под влиянием всего, что он видит, о чем он слышит…
– Да, конечно. Его просто не надо вести за ручку и объяснять все, как грудному младенцу. Как Варри любит делать.
– Любил…
– Как делал Варри… То другого – тащи-не тащи, веди-не веди, заставляй-не заставляй… Самое большее, чего можно добиться – это доказать ему, что быть добрым и заинтересованным в проблемах близких просто выгодно. Вознаградят его за это, скажем… После смерти… И тогда он, может быть, будет имитировать нормальное поведение – в целях своей выгоды. И то – не обязательно. Я правильно говорю, Варри?
– Ты меня, лучше, в теософских спорах не трогай. А то я тебе такого наговорю…
Молчавший до того Тан, пытается разрядить атмосферу:
– Зачем же говорить? Мы и почитать можем. Я вот тут книжечку добыл. Как раз о деяниях Варри…
– Ой, молчи, хомоцентрик! Сам знаешь, чего они там понаписывали!
– Кто это тут моими терминами пользуется? В старые времена, как мне дедушка рассказывал, за такие вещи…
– Что, в еще более старые?!
– Ну…
Тан видит, что спорщики не хотят упускать тему беседы, но уже успокаиваются, и замолкает – своего он достиг. Маркиз возвращается к главному.
– Ладно. Предположим все различны. Именно по этому признаку. И что же из этого следует?
– Да не только по этому! По многим признакам они различны. Это просто самый наглядный, что ли. – Лай отвечает за Айра. Айр же четко ведет тему беседы.
– А то, что задача наша, как я ее понимаю – дать этой различности проявиться, показать себя в полную силу. Ну, как если бы мы взяли и покрасили всех людей в разный цвет. Плохих – в черный, хороших – в белый…
– Средних – в серый…
– Да. А потом – развели их в разные места. По цветам. Чтобы черный никогда не встретился с белым и не смог ему навредить…
– Ну, а если какой-то черный вдруг начинает становиться серым?
– И слава богу! Он тут же переводится туда, где серые.
Тан считает необходимым уточнить:
– Самое главное, что делить и сортировать будем не мы, вообще никто персонально. Цвет свой человек выбирает себе сам – своими мыслями, поведением. Аллах его знает, по каким критериям эта дифференциация будет происходить. Мы-то уж точно не узнаем. А разводить их будет само мироздание. Мироустройство. Сам факт наличия миров с различными свойствами. Каждый конкретный индивидуум попадает именно в тот мир, который ему наиболее подходит – и которому он сам наиболее соответствует. Каждый выбирает для себя…
Теперь, кажется, Маркиз убежден. И все понимает.
– Так что, получается, все что делал Варри, да и Лай – в свое время и в своих мирах – все напрасно?
– Почему вдруг? – Не понял Лай.
– Ну как же… Вы там занимались, особенно Варри, объединением людей. Их воспитанием и сплочением… А мы – разъединять собрались.
Варри даже засмеялся.
– Эх ты! Ничего-то ты не понял. Любое обучение, воспитание, сплочение – это отбор. И, чем серьезнее обучающая или воспитательная система, тем отбор строже, серьезнее. Я своей деятельностью, по сути, делал в масштабах Третьего мира то, что мы собираемся проделать со всеми мирами – с помощью Кристалла. Делил людей на "плохих" и "хороших", "наших" и "не наших", "тех" и не "тех". И они, что характерно, делились, причем, с удовольствием. Единственный ма-аленький недостаточек был в моей системе дележа – она была придумана, развита и усовершенствована именно людьми. Со всеми вытекающими последствиями.
– Да. Варри прав. Можно даже сказать, что мы станем, разделив миры, эдакими супер-воспитателями.
– Не мы, а сам мир… Мы ему только поможем.
Наибольшей тягой к афоризмам обладал Варри:
– Воспитывает жизнь. Сортирует мир. А решает человек.
– Вот и до банальностей договорились…
– А ты что думал? Самые простые вещи – они-то и оказываются самыми сложными. Если попытаться их понять.
Тан вдруг понимает, что Маркиз, умница, давным-давно все понял, уяснил для себя, а спор поддерживает для того, чтобы все они еще раз проверили на прочность собственные аргументы, нашли в них слабое звено если оно там есть, высказали друг другу все свои сомнения, комплексы, несогласия. Все-таки очень разными они стали – с такими-то разными жизненными опытами. И, чем ненавязчивее и постепеннее они излечатся ото всех сомнений и подозрений относительно друг друга, тем скорее и успешнее смогут осуществить свою миссию. Странно, что роль ведущего воспитателя принял на себя Маркиз. А не он, Тан – дольше всех проживший с Кристаллом. Не Лай, привыкший учить деревенских детей. Не Варри, вообще положивший жизнь на воспитание человечества… Может быть Маркиз рассудил, и не без оснований, что у него эта роль получится наиболее естественно. Он наименее, если можно так выразиться, заслуженный боец в их команде. Ничего экзотического, с его точки зрения, не совершил. А, значит, и внимания ему уделяется меньше всех. Есть где развернуться. А Маркиз продолжает.
– Но почему именно мы?
Лай сдержан.
– А почему бы и нет?
Айр, как и положено младшему, страстен.
– А ты считаешь, что есть кто-то более подходящий для этой роли?
Варри спокоен.
– В самом деле, Маркиз, чем плохи мы?
– Тем, что это именно мы. Со всеми своими проблемами, неудачами, опытом – и успешным, и печальным. Я не говорю, что мы хуже других. Я опасаюсь, что и лучшие – не хороши. Кто дал нам право решать судьбы мира, всех миров? Ну, положим Варри выстрадал это право. И то, еще неизвестно, дает ли право в дальнейшем менять судьбы мира подобный опыт – о котором нельзя даже с уверенностью сказать – удачный он или нет. Но – Тан? Выросший и воспитанный в – как ты там говорил? – тысячелетней застойной цивилизации. Начавший свое движение к Кристаллу не ради познания, а вопреки – всем силам и врагам, которые ему мешали решить частную, в общем-то, проблему. Лай, уже обжегшийся на педагогике в одном отдельно взятом времени и месте. Айр, совершивший за время своего блуждания все мыслимые и немыслимые ошибки. Анжела, которая, прости дорогая, вообще ничего особого не видела в этой жизни. И я – рядовой командир звена боевых катеров рядового звездного города. Кто мы такие, чтобы менять мир? Позволено ли нам? Вот в чем вопрос.
Да. Это был вопрос. Теперь замолчали все – и надолго.
Ответить решил Тан.
– Как-то ты немного утрируешь, по-моему. Не такие уж мы и негодящие. Не хуже многих. А то и получше. Между прочим, умение понять свою истинную цену, свое истинное место в жизни – и не впасть в крайности самоуничижения и самовозвеличивания – это тоже один из факторов того самого деления, о котором мы тут так красочно говорили. Надо, надо иногда скромно сказать самому себе – да, я гений. Но, тогда уже и действовать соответственно. Не как трусливая бестолочь. Мы в этом, мне кажется, проявили себя достаточно честно и убедительно. И, посему, ничуть не меньше других подходим к предстоящей миссии.
За время этой речи оформил свои мысли Айр.
– Да и не будет никогда идеально подходящих людей для этого дела! Вообще – ни для какого дела идеально подходящих не бывает. Все – живые люди, все как-то пришли к моменту свершения. Даже палач может пожалеть кого-то, напоминающего его ребенка. Даже… Я не знаю… Не бывает абсолюта. Если его ждать – то вообще ничего не свершится.
И Варри решил поставить последнюю точку.
– А самое главное – мы не собираемся совершить ничего вечного, нерушимого и непоколебимого. Во-первых, Ключ никуда не девается. И с его помощью, как я понимаю, всегда можно будет произвести обратную манипуляцию. Если по прошествии времени выяснится, что выбор был сделан неверно. А во-вторых, для людей, для настоящих людей, я имею в виду, мир особо и не разделяется. Ведь Айр, как я понимаю, настройку на Кристалл произвел по модели. Так? И кто же помешает ту же манипуляцию произвести кому угодно другому? В любом мире и в любом месте. Правда, не спорю, для этого многое надо узнать, до многого додуматься самому… работать надо! Но и власть над миром дается в результате какая! Кто сказал, что все это должно доставаться даром? Было вот у одного отца трое сыновей…
– Сто-стоп-стоп! – Бесцеремонно перебил его Маркиз. – Эту историю мы лучше перечитаем в первоисточнике…
– Да, правда, чего это я? Извините, привычка…
И оглядел всех искрящимся улыбкой взглядом:
– Интересно, кто из вас первым не выдержит? Кто скажет вслух, что мы тут взаимно морочим друг другу головы?
Теперь улыбались все.
Анжела, как наименее искушенная в тонкостях антропоморфно-гуманоидной дипломатии, радостно спросила:
– Так что, решено? Вы уже друг друга убедили?
Айр успокоил ее – и, заодно себя самого:
– Конечно же! Сколько можно воду в ступе толочь!
Ну а Маркиз, как всегда был наиболее практичен:
– Ну, тогда повторим, что именно мы делать будем? Практический механизм…
Компания опять посерьезнела. Но уже по другому – деловито, собранно.
Айр прервал практические размышления товарищей.
– Давайте прервемся. Сколько же можно, в самом деле. Я себе уже весь бок отлежал.
Поднялся с песка, с трудом разгибая затекшие мышцы. С хрустом потянулся, подпрыгнул…
– Да и поесть пора.
– Вот это – самая мудрая мысль за всю дискуссию. – Анжела вскочила следом и засуетилась у кромки воды. – Спорят, спорят, хоть бы обедать кто позвал. Так ведь некому – все население мира в одном месте собрали и голодом морят. Вот в будущем…
– В самом деле, на сегодня хватит. – Встал и Тан. – Я только что хотел добавить… Мне тут мысль в голову пришла… Кристалл – он ведь не просто механический рычаг. И сила ему дана немалая, и со всем миром он тесно связан. Это мы, скорее, его инструменты. Так что, во время манипуляции возможны всякие неожиданности. Не забыть бы нам об этом…
Маркиз встревожился. Тоже поднялся на ноги.
– Что ты имеешь в виду? Поясни.
– Ну, скажем, не надо удивляться, если он вдруг начнет себя вести… корректировать нашу программу изменения. И в результате мы получим не совсем то, что собирались сделать с самого начала… Или, совсем не то…
– Ты хочешь сказать, что у него может быть свое мнение об идеальном устройстве мира?
– Да, примерно так…
– Ну, тогда, с этим ничего не поделаешь… Чему быть, того не миновать. Я думаю, мы с ним сработаемся. Пошли-ка жратеньки!
И все шестеро уходят прочь с силурийского пляжа к своему замку единственному рукотворному объекту на все окрестности.
Обедать – и вновь беседовать.
Скоро дело.
Сколько же можно отдыхать!
