Глава XII
Регулирование часов. – Пенкроф доволен. – Подозрительный дым – Течение Красного ручья. – Флора острова Линкольна Животный мир Горные фазаны – Погоня за кенгуру – Агути Озеро Гранта Возвращение в Трубы
Окинув последним взглядом местность, колонисты острова Линкольна обошли вокруг узкой вершины кратера и спустя полчаса уже снова были на первом плато, у своего ночного лагеря.
Пенкроф решил, что уже пора завтракать. По этому поводу был поднят вопрос о необходимости правильно поставить часы Сайреса Смита и журналиста Как мы уже знаем, вода пощадила часы Гедеона Спилета, который раньше других был выброшен на песок далеко от моря. Это был прекрасно отрегулированный инструмент, настоящий карманный хронометр, и Гедеон Спилет каждый день аккуратно заводил его
Что же касается часов инженера, то они, разумеется. остановились и стояли все время, пока Сайрес Смит находился в дюнах
Инженер завел их и, определив по солнцу, что около девяти часов утра, поставил стрелки на это время. Геде он Спилет собирался сделать то же самое, но Сайрес Смит движением руки остановил его и сказал:
– Нет, подождите, дорогой друг Ваши часы сохранили ричмондское время?
– Да.
– Следовательно, они поставлены по меридиану этого города, который почти совпадает с меридианом Вашингтона?
Разумеется.
– Ну, так и не трогайте их Заводите ваши часы как можно аккуратнее, но не переводите стрелок. Их показания могут быть нам полезны.
"Вот уж не знаю чем!" – подумал Пенкроф.
Колонисты позавтракали, и притом так плотно, что все запасы дичи и зерен оказались исчерпанными. Но это ничуть не потревожило Пенкрофа – он рассчитывал их пополнить на обратном пути. Тот, кому достается довольно скудный паек, наверное, сумеет отыскать в кустах какую-нибудь дичину. Кроме того, моряк был намерен без дальнейших околичностей просить инженера изготовить порох и несколько охотничьих ружей По его мнению, это не должно было представить никаких трудностей для инженера
Покидая плато, Сайрес Смит предложил товарищам вернуться в Трубы другой дорогой Ему хотелось обследовать озеро Гранта, окаймленное красивой зеленой рамкой Путники двинулись вдоль гребня одного из отрогов, в котором, вероятно, находились истоки ручья, питающего озеро В разговоре колонисты называли различные части острова их новыми именами, что очень помогало им объясняться. Хар берт и Пенкроф один еще совсем юный, а другой непосредственный, как ребенок – были в восторге Моряк то и дело восклицал
– Эге, Харберт, как здорово! Теперь мы не можем заблудиться. Пойдем ли мы по дороге к озеру Гранта или выйдем к реке Благодарности лесом Дальнего Запа да, мы все: равно окажемся возле плато Дальнего Вида и, значит, возле бухты Союза!
Было у словлено, что колонисты, не сбиваясь в кучу, все же будут держаться поблизости друг от друга Очень возможно, что в густом лесу водятся опасные животные, и следовало быть настороже.
Пенкроф, Наб и Харберт шли во главе, предшествуемые Топом, который рыскал в кустах. Инженер и Гедеон Спилет следовали за ними Журналист держал наготове карандаш, чтобы записать малейшее происшествие. Инженер почти все время молчал и иногда сворачивал в сторону, подбирая с дороги какой-нибудь камень или растение, которое он безмолвно клал в карман
– Что это он, черт возьми, подбирает? – бормотал Пенкроф.Честное слово, я бы не стал из за этого нагибаться!
Около десяти часов маленький отряд миновал последние уступы горы Франклина. Земля здесь была покрыта лишь кустарниками и редкими деревьями Желтая, высохшая равнина тянулась на целую милю, доходя до- самой опушки леса. Изрытая поверхность этой равнины была усеяна огромными глыбами базальта, который понадобилось, чтобы остыть, триста пятьдесят миллионов лет. На ней, однако, не было видно следов лавы, которая изливалась главным образом по северным склонам горы.
Сайрес Смит рассчитывал беспрепятственно достигнуть ручья, который, по его мнению, должен был протекать под деревьями, вдоль опушки леса Но вдруг он увидел, что Харберт поспешно направился назад, а Пенкроф с Набом спрятались за скалы.
– Что такое? – спросил Гедеон Спилет.
– Дым, – ответил Харберт. – Мы увидели между скалами в ста шагах от нас столб дыма.
– Как! Здесь могут быть люди? – вскричал Гедеон Спилет.
– Не будем им показываться, пока не узнаем, с кем мы имеем дело, сказал инженер – Присутствие туземцев на этом острове больше испугало бы меня, нежели обрадовало Где Топ?
Топ впереди.
Он не лает?
– Нет
– Странно! Попробуем его позвать.
Через несколько мгновений инженер, Гедеон Спилет и Харберт нагнали своих двух товарищей и тоже притаились за обломками базальта
Они явственно увидели желтоватый дым, который, извиваясь, поднимался в воздухе Инженер легким свистом подозвал Топа и, сделав своим товарищам знак его подождать, осторожно пополз между скалами Колонисты не двигались с места, с беспокойством ожидая результатов этой разведки Вскоре Сайрес Смит криком позвал их к себе. Товарищи инженера, радостные, подбежали к нему и сразу почувствовали резкий, неприятный запах, пропитавший воздух Инженеру достаточно было ощутить этот запах, чтобы догадаться, что означает дым, который сначала его встревожил
– Это огонь, или, скорее, дым, обязан своим происхождением самой природе, сказал он. – Здесь протекает сернистый источник, который поможет нам лечить болезни горла
– Здорово! – воскликнул Пенкроф – Как жаль, что я не простужен!
Колонисты направились к тому месту, откуда выходил дым. Они увидели между скалами довольно обильный сернистый источник. Он издавал резкий запах сернистого водорода.
Сайрес Смит опустил руку в воду и убедился, что она масляниста на ощупь Попробовав воду, он нашел ее сладковатой Что же касается температуры источника, то, по мнению инженера, она равнялась 95 градусам по Фаренгейту (35 градусов выше нуля по стоградусной шкале). Харберт поинтересовался, на чем основано это его определение
– Очень просто, мой мальчик, – сказал инженер – Погрузив руку в воду, я не ощутил ни тепла, ни холода.
Следовательно, температура воды соответствует температуре человеческого тела, которая приблизительно равна девяноста пяти градусам по Фаренгейту.
Сернистый источник был в данное время совершенно бесполезен колонистам, и они направились к густой опушке леса, находившейся в нескольких сотнях шагов.
Там, как и думал инженер, протекала быстрая речка. Ее прозрачные воды струились между высокими берегами, покрытыми красной землей, цвет которой свидетельствовал о наличии в ней железа. Из-за этой окраски речка немедленно получила название Красного ручья, так как, в сущности, это был скорее большой ручей, глубокий и прозрачный, образовавшийся из горных потоков. В некоторых местах он мирно струился по песку, в других с шумом несся по скалам или водопадом устремлялся к озеру. Длина его составляла полторы мили, ширина – от тридцати до сорока футов. Вода в этом ручье была пресная это заставляло предполагать, что озеро тоже было пресноводным. Это обстоятельство могло оказаться очень полезным в том случае, если бы на берегу озера удалось найти более удобное жилище, чем Трубы
Большинство деревьев, осенявших берега ручья, принадлежали к породам, распространенным в умеренных поясах Австралии или Тасмании. Это не были заросли, как в той части острова, в нескольких милях от плато Дальнего Вида, которую колонисты успели уже исследовать. В это время года – в апреле, который в южном полушарии соответствует европейскому октябрю, листва на деревьях еще не поредела. Среди них преобладали казуарины и эвкалипты. Купы австралийских кедров возвышались вокруг прогалин, покрытых густой травой, но кокосовые пальмы, столь многочисленные на тихоокеанском архипелаге, видимо, отсутствовали на острове Линкольна, расположенном в слишком низких широтах.
– Какая жалость! – воскликнул Харберт – Это такое полезное дерево, и плоды его так красивы!
Что же касается птиц, то лес прямо кишел ими в негустых ветвях казуарин и эвкалиптов, где ничто не мешало им распускать крылья. Черные, серые и белые какаду, попугаи, окрашенные во все цвета радуги, зеленые корольки с красным хохолком летали взад и вперед, наполняя воздух оглушительным щебетанием.
Внезапно в одной из зарослей поднялся какой-то странный, нестройный шум: пение птиц, крики зверей и своеобразное щелканье, которое можно было принять за звуки туземной речи. Наб и Харберт, забыв элементарную осторожность, бросились к этой заросли. К счастью, они увидели не диких животных и не страшных дикарей, а всего-навсего с полдюжины певчих пересмешников, которых называют горными фазанами. Несколько ловких ударов палкой прекратили этот концерт и доставили колонистам прекрасную дичь на ужин.
Харберт увидел также красивых голубей с бронзовыми крыльями. У некоторых из них были великолепные гребешки, других, подобно их родичам, Port-Macquarie, украшало зеленое оперение. Но поймать их оказалось столь же трудно, как ворон и сорок, которые улетали целыми стаями. Один выстрел из дробовика сразу уничтожил бы стаю этих птиц, но у наших колонистов пока еще не было других орудий охоты, кроме камней и палок. Нельзя сказать, что эти примитивные орудия удовлетворяли их.
Особенно ясно проявилось несовершенство их орудий, когда в зарослях пробежало, прыгая и взлетая в воздух на тридцать футов, большое стадо четвероногих. Это были настоящие летучие млекопитающие. Они прыгали так проворно и так высоко, что казалось, будто они скачут по деревьям, как белки.
– Это кенгуру! – вскричал Харберт.
– А их можно есть? – осведомился Пенкроф.
– Если их потушить, – сказал журналист, – они не уступят самой хорошей дичи.
Не успел Гедеон Спилет закончить эту фразу, как раззадоренный моряк в сопровождении Наба и Харберта кинулся по следам кенгуру. Сайрес Смит тщетно пытался остановить их. Но столь же тщетным должно было оказаться преследование этих проворных животных, которые подпрыгивали, как мячи. После пятиминутной погони охотники совершенно запыхались, и стадо кенгуру скрылось в кустах. Топ потерпел такую же неудачу, как и его хозяева.
– Мистер Сайрес, воскликнул Пенкроф, как только инженер и журналист подошли к нему, – мистер Сайрес, вы сами видите, что нам необходимы ружья! Их можно будет сделать?
Может быть. ответил инженер. – Но сначала мы изготовим лук и стрелы. Я уверен, что вы скоро научитесь владеть ими так же искусно, как австралийские охотники.
– Луки, стрелы! – с презрительной гримасой сказал Пенкроф. – Это детские игрушки
– Не привередничайте, друг Пенкроф, – отозвался журналист. – Лук и стрелы много веков заливали весь мир кровью. Порох изобретен совсем недавно, а войны, к несчастью, вещь столь же древняя, как человеческий род.
Это правильно, мистер Спилет, – сказал Пенкроф. – Я всегда говорю, не подумав. Простите меня. Между тем Харберт, увлекшись своей любимой наукой естествознанием, снова заговорил о кенгуру.
Имейте в виду, сказал он, – что кенгуру этой разновидности труднее всего поймать. Это были великаны с длинным серым мехом. Но, если я не ошибаюсь, существуют еще черные и красные кенгуру, скалистые кенгуру и сумчатые крысы, завладеть которыми уже легче Кенгуру насчитывают не меньше дюжины видов.
– Для меня, – наставительно сказал моряк, существует только одна разновидность кенгуру "кенгуру на вертеле", но как раз эта разновидность обошла нас сегодня.
Новая классификация почтенного моряка вызвала общий хохот.
Пенкроф не скрыл своего огорчения, что его обед будет состоять из одних фазанов Но судьба и на этот раз проявила к нему благосклонность.
Топ, который чувствовав что и его интересы тоже в достаточной степени затронуты, бегал и рыскал повсюду, подгоняемый чутьем, удвоенным диким аппетитом Вероятно, он при этом охотился только для себя, и если бы ему на зуб попалась какая-нибудь дичина, охотники вряд ли полакомились бы ею. Но Наб хорошо делал, внимательно следя за Топом.
Около трех часов собака скрылась в кустах, и вскоре оттуда послышалось глухое ворчание. Очевидно, Топ схватился с каким-то зверем.
Наб кинулся на шум и увидел, что Топ с жадностью пожирал какое-то четвероногое животное. Опоздай Наб на десять секунд и оно бы окончательно перешло в желудок Топа, так что породу его нельзя было бы и определить. Но, к счастью, Топ наткнулся на целый выводок этих животных. Он убил с одного раза трех грызунов – найденные им животные принадлежали именно к этому отряду, – остальные два лежали на земле бездыханные.
Наб с торжествующим видом вышел из кустов, держа в каждой руке по экземпляру. По величине эти грызуны несколько превосходили зайца. Их желтый мех был усеян зеленоватыми пятнами, а хвост существовал лишь в зачаточном виде.
Это были мара – животные, похожие на агути, но несколько больше по величине, чем их родичи из тропических стран,настоящие американские кролики с длинными ушами и пятью коренными зубами с каждой стороны челюсти Эта последняя особенность отличает их от агути.
– Ура! – закричал Пенкроф. – Вот и жаркое приехало! Теперь можно возвращаться домой.
Колонисты снова двинулись в путь. Красный ручей по-прежнему струил свои прозрачные воды под сенью казуарин, банксий (15) и гигантских камедных деревьев. Великолепные лилии возвышались на двадцать футов с лишком. Другие древовидные растения, не знакомые юному натуралисту, склоняли свои ветви над ручьем, который тихо журчал в своей зеленой колыбели.
Ширина потока значительно увеличилась, и Сайрес Смит решил, что это указывает на близость устья И действительно, выйдя из лесной чащи, колонисты увидели его.
Наши исследователи достигли западного берега озера Гранта. Там было на что посмотреть. Озеро, имевшее около семи миль в окружности и простиравшееся на площади в двести пятьдесят акров (16), окаймляла рамка разнообразных деревьев. На востоке сквозь живописные просветы зеленой завесы виднелась ослепительная гладь моря. На севере озеро образовало слегка вогнутую излучину, составлявшую резкий контраст с острой линией нижней стенки. На берегах этого маленького Онтарио кишело множество водяных птиц "Тысячи островов" американского озера были здесь представлены скалой, возвышавшейся над поверхностью воды в нескольких сотнях футов от южного берега. На этой скале посели лись множество зимородков; взгромоздясь на камень, они сидели, важные, недвижимые, следя за проплывающей рыбой, и вдруг с пронзительным криком бросались в воду и выплывали с добычей в клюве. На берегах озера и на острове гордо расхаживали дикие утки, пеликаны, водяные курочки, красноклювки, филероны, язык которых имеет форму кисточки, и несколько экземпляров великолепных лирохвостов.
Вода в озере была пресная, прозрачная, слегка черноватая. На поверхности все время вскипали, перекрещиваясь, небольшие концентрические водовороты, что указывало на изобилие рыбы.
– Вот красивое озеро! – сказал Гедеон Спилет – Хорошо бы пожить здесь на берегу.
– И поживем, – ответил Сайрес Смит. Чтобы кратчайшим путем вернуться в Трубы, колонисты спустились до того места, где берега озера сходились углом. Не без труда проложив себе дорогу сквозь кусты и заросли, которых еще не касалась рука человека, они направились к морскому берегу, желая выйти на северную сторону плато Дальнего Вида. Пройдя еще две мили, они увидели из-за деревьев плато, поросшее густой травой, за которым расстилалось безбрежное море.
Чтобы вернуться в Трубы, оставалось пересечь плоскогорье наискось и спуститься к излучине, образован ной первым поворотом реки Благодарности. Но инженеру хотелось установить, как и куда изливались избыточные воды озера. Поэтому исследователи прошли под сенью деревьев еще полторы мили к северу Где нибудь, несомненно, должен был быть спуск; вероятнее всего, вода изливалась через расщелину в граните Ведь озеро Гранта, в сущности, представляло собой гигантский бассейн, который постепенно наполнялся водой Красного ручья, и избыток ее должен был изливаться через какой-нибудь спуск Если бы это действительно оказалось так, инженер рассчитывал попытаться использовать силу водопада, которая пропадала даром.
Исследователи прошли еще милю вдоль берега озера, вверх по плато, но Сайресу Смиту так и не удалось обнаружить водоспуск, хотя он, несомненно, существовал.
Было половина пятого Пришлось возвратиться домой, чтобы приготовить обед. Маленький отряд повернул обратно, и Сайрес Смит с товарищами направился в Трубы по левому берегу реки Благодарности.
По возвращении немедленно развели огонь, и Наб с Пенкрофом, которые взяли на себя обязанность готовить пищу, быстро изжарили агути; их стряпня имела большой успех.
После ужина, когда все собрались ложиться спать, Сайрес Смит вынул из кармана несколько образчиков минералов и сказал'
– Друзья мои, вот железная руда, вот серный колчедан, вот глина, вот известь, вот уголь. Все это дает нам природа, и такова ее доля участия в общей работе. Теперь будущее за нас!
