Глава XV
Вулкан пробуждается. – Лето. – Возобновление работа. Вечер 15 октября. – Телеграмма. – Вопрос. – Ответ. – Поход в кораль. – Записка. – Добавочный провод. – Берег из базальтовых скал. – Прилив. – Отлив. – Пещера. – Ослепительный свет.
Инженер сообщил об этом колонистам, которые бросили работу и молча смотрели на вершину горы. Итак, вулкан пробудился, и пары пробили слой минералов, скопившихся в глубине кратера. Но вызовет ли подземный огонь сильное извержение? Это означало бы катастрофу, которую колонисты бессильны были предотвратить.
Однако даже в случае извержения остров Линкольна в целом, вероятно, не пострадал бы. Изливающиеся вулканические вещества не всегда несут с собой разрушение. Некогда остров уже подвергся такому испытанию – об этом свидетельствовали потоки лавы, покрывавшие южные склоны горы. Кроме того, форма самого кратера, расширяющегося кверху, должна была способствовать направлению лавы в сторону, противоположную от плодородных частей острова.
Однако прошлое не всегда служит ручательством за будущее. Нередко старые кратеры на вершинах вулканов закрываются и открываются новые. Это случалось и в Старом и в Новом Свете: на Этне, на Попокатепетле, на Оризабе. А перед угрозой извержения можно опасаться всего. Достаточно случиться землетрясению – а им часто сопровождается деятельность вулканов, – чтобы внутреннее строение горы изменилось, открыв новые пути для раскаленной лавы.
Сайрес Смит объяснил это своим товарищам. Не преувеличивая опасности положения, он изложил все "за" и "против" создавшейся ситуации.
В конце концов, колонисты были бессильны. Гранитному Дворцу могла грозить беда только от землетрясения, которое поколебало бы почву. Кораль – другое дело. Если бы на южном склоне горы открылся новый кратер, это создало бы серьезную угрозу для кораля.
Начиная с этого дня вершина горы была постоянно окутана густым дымом, который поднимался все выше и выше, но в его плотных клубах не было видно пламени. Дым пока сосредотачивался над нижней частью центрального массива.
С наступлением ясных дней работы возобновились. Колонисты спешили с постройкой корабля. Пользуясь силой прибрежного водопада, Сайрес Смит устроил гидравлическую пилу, которая быстро превращала стволы деревьев в доски и балки. Этот механизм был так же несложен, как деревенские лесопилки, работающие в Норвегии. Все, что требовалось, – это придать куску дерева горизонтальное движение, а пиле – вертикальное.
Инженеру удалось достигнуть цели при помощи колеса, двух цилиндров и соответствующей комбинации блоков.
К концу сентября на верфи уже возвышался каркас корабля (это должна была быть шхуна). Остов был почти вполне закончен, шпангоуты удерживались на временных креплениях; это давало представление о внешней форме судна. Шхуна, узкая спереди и очень широкая в кормовой части, могла в случае нужды совершить довольно большой переход, но для внешней и внутренней обшивки и настилки палубы требовалось еще продолжительное время. К счастью, после взрыва судна удалось спасти железную оковку брига. Из изуродованных ребер и досок Пенкроф с Айртоном вырвали много болтов и медных гвоздей. Это сберегало труд кузнецов, но плотникам оставалось много работы. Постройку пришлось на неделю прервать по случаю жатвы, сенокоса и уборки всевозможных овощей и злаков, посеянных на плато Дальнего Вида. Покончив с этим, колонисты посвятили все свое время окончанию шхуны.
К ночи труженики буквально изнемогали. Чтобы не терять времени, они изменили часы еды – обедали в полдень, а ужинали не раньше наступления сумерек. Возвратившись в Гранитный Дворец, все немедленно ложились спать. Иногда, если завязывался интересный разговор, колонисты несколько засиживались за беседой. Они говорили о будущем и любили мечтать о том, как изменится их положение, когда они дойдут на своей шхуне до ближайшей обитаемой земли. Но среди этих планов у колонистов всегда преобладала мысль об их позднейшем возвращении на остров Линкольна. Они решили не покидать своей колонии, основанной с таким трудом и достигшей таких успехов. Ведь связь с Большой землей будет лишь способствовать ее процветанию.
Пенкрофа и Наба больше других привлекала мысль окончить свои дни на острове Линкольна.
– Харберт, – спрашивал моряк, – ты ведь никогда не оставишь наш остров? Никогда?
– Никогда, Пенкроф, – в особенности, если ты решишь здесь остаться.
– Я уже так и решил, мой мальчик, я буду тебя ждать,отвечал Пенкроф. – Ты привезешь сюда жену и детей, и я сделаю из твоих мальчиков замечательных молодцов.
– Договорились! – сказал Харберт, смеясь и краснея.
– А вы, мистер Сайрес, – продолжал Пенкроф, увлекаясь, вы будете постоянным губернатором острова. Кстати, сколько жителей он сможет прокормить? Наверное, не меньше десяти тысяч.
Товарищи не мешали Пенкрофу фантазировать. В конце концов и журналист оказывался издателем газеты "Нью-Линкольн Геральд".
Такова уж душа человека. Потребность сделать нечто постоянное, жить вечно в творениях своих рук – доказательство его превосходства над всем, что есть на Земле. На этом основано его господство, этим оправдывается его владычество над всем миром.
Айртон, как всегда молчаливый, говорил себе, что ему хотелось бы увидеть Гленарвана и вернуть себе всеобщее уважение.
Однажды, 15 октября, беседа затянулась дольше обычного. Было девять часов вечера. С трудом подавляемые зевки указывали, что настал час отдыха. Пенкроф направился было к своей кровати, как вдруг зазвенел электрический звонок, проведенный в зал.
Все колонисты – Сайрес Смит, Гедеон Спилет, Харберт, Айртон, Пенкроф, Наб – были налицо. Ни один из них не находился в корале.
Сайрес Смит встал.
Его товарищи переглянулись, думая, что им послышалось.
– Что это значит? – вскричал Наб. – Уж не черт ли это звонит?
Все промолчали.
– На дворе собирается гроза, – заметил Харберт. – Не могло ли действие электричества…
Юноша не закончил фразы. Инженер, на которого смотрели все колонисты, отрицательно покачал головой.
– Подождем, – сказал Гедеон Спилет. – Если это сигнал, то он, во всяком случае, повторится.
– Но кто же это может быть? – спросил Наб.
– Как кто? – ответил Пенкроф. – Тот, кто…
Новый звонок прервал слова моряка.
Сайрес Смит подошел к аппарату. Пустив ток по проводу, он послал в кораль вопрос:
"Что вам нужно?"
Через несколько мгновений иголка задвигалась по диску и передала обитателям Гранитного Дворца ответ:
"Приходите в кораль как можно скорее".
– Наконец-то! – воскликнул Сайрес Смит. Да! Наконец тайна должна была раскрыться. Властное чувство, которое влекло их в кораль, заставило забыть усталость, и всякая потребность в отдыхе пропала. Не говоря ни слова, они вышли из Гранитного Дворца и через несколько мгновений были на берегу. Только Юп с Топом остались дома. Без них можно было обойтись.
Была черная ночь. Молодой месяц исчез сразу после захода солнца. Как и говорил Харберт, густые грозовые тучи тяжелыми сводами нависли над землей; не было видно ни одной звездочки. Только редкие зарницы, отблески отдаленной грозы, освещали горизонт.
Через несколько часов гроза могла разразиться и над островом. Ночь была страшная.
Но самый глубокий мрак не служил препятствием для людей, которые так хорошо знали дорогу в кораль. Они поднялись вверх по левому берегу реки Благодарности, вышли на плато, перешли по мосту через Глицериновый ручей и двинулись дальше лесом.
Колонисты шли быстрым шагом. Все были очень взволнованы. Сомнений быть не могло: они наконец узнают разгадку этой тайны, узнают имя незнакомца, который так глубоко вошел в их жизнь, узнают этого могущественного и великодушного человека. В самом деле, для того чтобы действовать всегда вовремя, незнакомец должен был пристально следить за жизнью колонистов, знать о любом ничтожнейшем событии, слышать все, что говорится в Гранитном Дворце.
Каждый из колонистов был погружен в думы и невольно ускорял шаг. Под сводом деревьев стояла такая тьма, что не было видно даже края дороги. В лесу – полная тишина; животные и птицы, чувствуя приближение грозы, были неподвижны и безмолвствовали. Дуновение не коснулось ни одного листочка. Лишь шаги колонистов, ступавших по жесткой земле, гулко раздавались во мраке.
В первые четверть часа пути молчание было нарушено только следующим замечанием Пенкрофа:
– Нам следовало бы захватить с собой фонарь.
– Мы найдем фонарь в корале, – ответил инженер. Сайрес Смит и его товарищи покинули Гранитный Дворец в двенадцать минут десятого. В сорок семь минут десятого они находились в трех милях от устья реки Благодарности, а всего до кораля было пять миль.
В это время над островом засверкали яркие молнии, при свете которых отчетливо вырисовывались черные узоры листвы. Свет молний был ослепителен. Очевидно, гроза должна была вот-вот начаться. Вспышки сверкали все чаще и ярче, в глубине неба слышались отдаленные раскаты грома. Воздух был нестерпимо душен.
Колонисты продолжали идти, словно их толкала невидимая сила.
В четверть одиннадцатого при яркой вспышке молнии они увидели изгородь кораля. Не успел маленький отряд войти в калитку, как послышался страшный удар грома.
В одно мгновение колонисты пробежали через кораль и оказались перед домом.
Возможно, что в доме находился незнакомец, так как именно оттуда была послана телеграмма. Тем не менее в окне не было света.
Инженер постучался.
Никакого ответа.
Сайрес Смит распахнул дверь, и колонисты вошли в комнату, где было совершенно темно.
Наб высек огонь и зажег фонарь, пламя которого осветило все уголки комнаты.
В комнате никого не было.
Вещи стояли на своих обычных местах.
– Неужели мы ошиблись? – тихо проговорил Сайрес Смит.
Нет, ошибки не было. В телеграмме, несомненно, было написано:
"Приходите в кораль как можно скорее".
Колонисты подошли к столу, на котором стоял телеграфный аппарат. Все было на месте: и батареи, и футляр, и приемник, и передатчик.
– Кто здесь был последний? – спросил инженер.
– Я, мистер Смит, – ответил Айртон.
– Когда это было?
– Четыре дня назад.
– Вот записка! – закричал Харберт и указал на бумажку, лежавшую на столе.
На бумажке было написано по-английски:
"Идите вдоль нового провода".
– Вперед! – вскричал Сайрес Смит.
Он понял, что телеграмма была послана не из кораля, а из таинственного убежища незнакомца, который соединил свое жилище с Гранитным Дворцом при помощи добавочного провода.
Наб взял зажженный фонарь, и все вместе вышли из кораля.
Гроза бушевала со страшной силой. Промежутки между вспышками молнии и ударами грома становились все короче. Грозная стихия завладела всем островом. В прерывистом свете молнии можно было видеть вершину горы Франклина, окутанную дымом.
Во всем корале, между изгородью и домом, не было никаких признаков телеграфного провода. Но, выйдя за калитку, инженер подбежал к первому столбу и увидел при вспышке молнии, что к изолятору прикреплен провод, спускающийся к земле.
– Вот он! – воскликнул Сайрес Смит. Провод тянулся по земле, но был по всей длине обернут изоляционным материалом, словно подводный кабель. Это обеспечивало беспрепятственную передачу тока. Проволока, видимо, шла через лес и южные отроги горы и, следовательно, вела на запад.
– Пойдем вдоль провода, – сказал Сайрес Смит.
При свете фонаря и блеске молнии колонисты шли вдоль дороги, которую указывал провод. Гром грохотал непрерывно и притом с такой силой, что нельзя было расслышать ни одного слова. Впрочем, теперь следовало не разговаривать, а идти вперед.
Сайрес Смит и его товарищи взобрались на отрог, возвышавшийся между долиной кораля и долиной ручья Водопада, и перевалили через него в самой узкой части. Провод, укрепленный на нижних ветвях деревьев или стлавшийся по земле, неизменно указывал им путь.
Инженер думал, что этот провод, может быть, кончится в глубине долины и что именно там находится неведомое убежище.
Но нет, колонистам пришлось выйти на юго-западный отрог и спуститься на пустынное плато, которым заканчивалась базальтовая стена из прихотливо нагроможденных скал. Время от времени кто-нибудь из них наклонялся, ощупью находил провод и в случае нужды давал верное направление. Теперь уже нельзя было сомневаться, что проволока. ведет прямо к морю. Очевидно, там в какой-нибудь расщелине скалы находится жилище, которое до сих пор так долго и тщательно искали колонисты.
Небо было в огне. Молнии вспыхивали одна за другой. Многие из них ударяли в вулкан и низвергались в кратер, окутанный дымом. Временами казалось, что гора извергает пламя.
В одиннадцать часов без нескольких минут они достигли высокого, западного берега океана. Поднялся ветер. Внизу, на расстоянии пятисот футов, ревел прибой.
Сайрес Смит высчитал, что маленький отряд прошел полторы мили от кораля.
В этом месте провод тянулся между скалами, следуя по крутому склону узкого, извилистого ущелья.
Колонисты углубились в него, рискуя столкнуть какую-нибудь неустойчивую глыбу камня и упасть в море. Спускаться было очень опасно, но колонисты не знали страха; они словно перестали распоряжаться собой: какая-то неодолимая сила тянула их к таинственному месту, как магнит притягивает железо.
Почти бессознательно спустились они в ущелье, которое даже при дневном свете можно было считать непроходимым. Камни скатывались вниз, сверкая при вспышках молнии. Сайрес Смит шел во главе, Айртон замыкал шествие. Колонисты, шли то медленно, шаг за шагом, то скатывались по гладкой скале, то снова поднимались и продолжали путь.
Наконец лровод резко повернул и потянулся вдоль скал, густо покрывавших берег, которых, вероятно, касался прилив. Колонисты достигли нижней границы базальтовой стены.
Тут начинался узкий вал, тянувшийся горизонтально, параллельно поверхности моря. Провод стлался вдоль вала. Колонисты не уклонялись от своего пути. Не успели: они пройти ста шагов, как начался отлогий спуск, который вел к самой воде.
Инженер схватил проволоку и увидел, что она погружается в море.
Его спутники остановились. Они были поражены.
Из груди их вырвался крик, похожий на крик отчаяния. Неужели придется бросаться в воду и искать какую-нибудь подземную пещеру? Все были возбуждены предельно, но, не колеблясь, сделали бы это.
Сайрес Смит остановил их.
Он подвел своих товарищей к углублению в скале и сказал:
– Подождем. Теперь прилив. При отливе дорога будет открыта.
– Но почему вы думаете… – спросил Пенкроф.
– Он бы нас не позвал, если бы не было возможности до него дойти.
Сайрес Смит говорил с таким убеждением, что никто не стал возражать. Приходилось допустить, что у подножия стены есть отверстие, проходимое при отливе и теперь скрытое волнами.
Ждать предстояло несколько часов. Колонисты сидели молча, укрывшись в глубоком портике, выдолбленном в скале.
Начался дождь, и вскоре облака, освещенные молниями, разразились ливнем. В раскатах грома, которые повторяло эхо, было что-то грандиозное.
Колонисты были чрезвычайно взволнованы. Множество странных, необычайных мыслей теснилось у них в мозгу. Им представлялось какое-то великое, сверхчеловеческое существо, которое соответствовало их представлению о добром гении острова.
В полночь Сайрес Смит взял фонарь и спустился на берег, чтобы заметить расположение скал. Отлив начался уже два часа назад.
Инженер не ошибся. Над водой обрисовывались очертания обширной пещеры. Провод сворачивал к правому ее углу и исчезал в зияющей пасти.
Сайрес Смит вернулся к товарищам и коротко сказал:
– Через час в отверстие можно будет пройти.
– Значит, оно существует? – спросил Пенкроф.
– Неужели вы в этом сомневаетесь? – ответил Сайрес Смит.
– Но ведь пещера будет до известной высоты залита водой,заметил Харберт.
– Если она просыхает, мы пройдем через нее пешком, если она не. просыхает, то нам будет предоставлен какой-нибудь способ сообщения.
Прошел час. Под дождем все спустились к морю. За три часа уровень воды понизился на пятнадцать футов. Вершина свода пещеры возвышалась над ее полом не меньше чем на восемь футов. Свод напоминал арку моста, под которым бежали пенящиеся воды.
Инженер наклонился и увидел какой-то черный предмет, плававший на поверхности моря. Он подтянул его к себе.
Это была лодка, привязанная веревкой к выступу внутренней стены.
Лодка была сделана из полос толя, скрепленных болтами. На дне ее под скамьями лежали два весла.
– В лодку! – сказал Сайрес Смит.
Через мгновение колонисты сидели в лодке. Наб и Айртон взялись за весла, Пенкроф правил рулем. Сайрес Смит стоял на носу и освещал море фонарем.
Лодка прошла под низко спускавшимися сводами, которые внезапно стали выше. Было очень темно, и фонарь светил слишком слабо, чтобы можно было судить о размерах этой пещеры: ее ширине, высоте и глубине. В этой базальтовой галерее царила торжественная тишина. Ни единый звук не доносился снаружи. Даже раскаты грома не проникали: сквозь массивные стеньг пещеры.
В некоторых местах земного шара существуют такие огромные пустоты, нечто вроде естественных катакомб, возникших в отдаленные геологические эпохи. Некоторые из них залиты морем, в других образуются целые озера. Такова Фингалова пещера на одном из Гебридских островов, таковы Моргатские гроты в бухте Дуарнене, в Бретани, пещера Бонифаччо на Корсике, пещеры около Лизе-фьорда в Норвегии и, наконец, огромная Мамонтова пещера в штате Кентукки, имеющая пятьсот футов высоты и больше двадцати миль длины. В нескольких местах Земли природа выдолбила эти впадины и сохранила их, на удивление человеку.
А пещера, которую сейчас исследовали колонисты, неужели она тянулась до центра острова? Уже четверть часа лодка продвигалась вперед. Инженер кратко указывал Пенкрофу, куда поворачивать. Внезапно он воскликнул:
– Правее!
Лодка изменила направление и пошла вдоль правой стены. Инженер хотел проверить, тянется ли провод по-прежнему вдоль этой стены.
Проволока была прикреплена к выступам скалы.
– Вперед! – сказал Сайрес Смит.
Весла погрузились в черную воду, и лодка двинулась дальше. Еще с четверть часа плыла она вперед и прошла, считая от входа в пещеру, около полумили. Вдруг снова послышался голос Сайреса Смита:
– Стоп!
Лодка остановилась, и колонисты увидели яркий свет, озарявший огромную пещеру, спрятанную глубоко в недрах острова.
Теперь колонисты могли осмотреть эту пещеру, о существовании которой они и- не подозревали.
На высоте ста футов виднелся свод, опирающийся на базальтовые колонны, которые, казалось, были отлиты по одному образцу. Неправильной формы заплечья, прихотливо вырезанные ребра покоились на этих колоннах, которые тысячами создавала природа в первые времена образования Земли. Куски базальта, нагроможденные один на другой, возвышались на сорок-пятьдесят футов. Спокойные воды, которых не волновала буря, бушевавшая снаружи, плескались у их подножия. Яркий свет, замеченный инженером, отражался в призматических гребнях, усеивая их тысячами огней; он как бы пронизывал стены, словно они были прозрачны; каждый выступ их сверкал, как яркий алмаз.
Отражаясь в воде, эти огни играли на ее поверхности, и казалось, что лодка плывет между двух полос света.
Природа лучей, исходивших из очага света в виде прямых ярких снопов, разбивавшихся о выступы и гребни пещеры, не вызывала никаких сомнений. Источником этого света было электричество, что доказывалось, между прочим, его белизной. В этой пещере электричество заменяло солнце, целиком наполняя ее.
По знаку Сайреса Смита, весла снова упали в воду, поднимая целый фонтан искр, и лодка направилась к источнику света, от которого ее отделяло всего полкабельтова.
В этом месте ширина озера составляла примерно триста пятьдесят футов; позади светящегося центра можно было видеть огромную базальтовую стену, которая замыкала выход с другой стороны. Пещера значительно расширялась, и море образовало в ней небольшое озеро. Своды, боковые стены, все эти призмы, цилиндры и конусы так ярко сияли в электрическом свете, что казалось, будто они сами источают его; камни, граненные, как дорогие бриллианты, были словно пропитаны светом.
В центре озера находился какой-то длинный веретенообразный предмет. Он был неподвижен и окутан безмолвием. Свет, источаемый им, струился с боков, словно из жерл двух печей, накаленных добела. Этот аппарат, напоминавший огромного кита, был длиной приблизительно в двести пятьдесят футов и возвышался на десять-двенадцать футов над уровнем воды.
Лодка медленно подплывала к нему. Сайрес Смит, сидевший на носу, поднялся. Он смотрел вперед, охваченный волнением. Вдруг он схватил журналиста за руку и вскричал:
– Это он! Это может быть только он!
Инженер шепотом произнес имя, которое услышал один только Гедеон Спилет.
Без сомнения, это имя было известно журналисту, так как произвело на Спилета огромное впечатление, и он глухо произнес:
– Он! Человек вне закона…
– Да, он, – подтвердил Сайрес Смит.
По приказанию инженера, лодка приблизилась к этому странному плавучему снаряду. Она подошла к его левому боку, из которого исходил пучок света, проникая сквозь толстое стекло.
Сайрес Смит и его друзья поднялись на площадку. На ней виднелся открытый люк. Все вошли в отверстие люка.
Внизу лесенки был внутренний коридор, освещенный электричеством. В конце коридора находилась дверь. Сайрес Смит толкнул ее.
Богато убранная комната, через которую быстро прошли колонисты, примыкала к библиотеке, залитой потоками света, струившимися с потолка. В глубине библиотеки виднелась широкая дверь. Инженер открыл ее.
Глазам колонистов представился большой зал, нечто вроде музея, где были собраны, наряду со всевозможными сокровищами минерального происхождения, произведения искусства, чудеса техники. Товарищам Сайреса Смита показалось, что какая-то волшебная сила перенесла их в мир чудес.
На роскошном диване лежал человек, который как будто не замечал их присутствия.
Сайрес Смит заговорил и, к крайнему изумлению своих товарищей, произнес следующие слова:
– Капитан Немо, вы звали нас. Мы здесь.
