Разбудила Евгения квартирная хозяйка: постучала в дверь. Но в первую минуту он никак не мог осознать, где находится, что происходит, и вообще – кто он такой и зачем.
– Войдите, госпожа Василевская, – наконец откликнулся он, войдите… Что случилось?
– Ничего не случилось! – осуждающий взгляд Василевской говорил сам за себя, но она все-таки дополнила его упреками: – Опять вы работаете по ночам, а потом засыпаете в кресле. Как можно так относиться к своему здоровью! Честное слово, я буду рада, если вы женитесь…
Евгений слушал ее ворчание с удовольствием. Как приятно посмотреть на человека, жизнь которого обходится без тайн и загадок, а самое волнующее событие в ней – новый фильм или встреча с приятельницей… А интересно, узнай она, на ком Евгений хотел бы жениться – как бы отреагировала?
– Честное слово, господин Миллер, мне придется вернуть вам деньги за уборку! То вы заняты и вам нельзя мешать, то уже прибрались сами, то спите до обеда, как сегодня…
Евгений улыбнулся:
– Не надо возвращать. И прибираться не надо. Лучше приготовьте кофе – если вам не трудно, конечно – и составьте мне компанию за завтраком…
– За завтраком? Сейчас половина двенадцатого!
– Ну, пусть для вас это будет второй завтрак…
Разговор с Василевской восстанавливал равновесие, как шум прибоя или шелест листвы, а Евгению требовалось прийти в себя… И поразмыслить о полученной информации!
"Значит, самоубийство Тонечки расследовал именно Ананич. Ну, что же, это логично, ведь она его бывшая подопечная! – Евгений невольно усмехнулся. – "Лотос" не сразу отпустил своего нерадивого куратора. То-то он, наверное, злился на это поручение…"
– Чему вы смеетесь, господин Миллер?
– Так, своим мыслям… Как причудливо иногда поворачивается судьба!
"Хотя, на самом деле ничего причудливого тут нет. Разве только, что появление Ананича в столице совпало с самоубийством Тонечки. Но кстати сказать, – отметил Евгений, – тогда к расследованию Ананич проявил интереса не больше, чем требовала минимальная порядочность. Написал отчет… По этому отчету выходило, что "Антонина Завилейски покончила с собой в состоянии депрессии, связанной с одиночеством. Имеется в виду, во-первых, обычное для эсперов социальное одиночество, во-вторых, проблемы одинокой женщины…"
– Госпожа Василевская, – спросил Евгений, дождавшись паузы, – а вы смогли бы покончить с собой от одиночества?
Вопреки ожиданиям, она не отшатнулась испуганно, не перекрестилась, и даже не стала выговаривать Евгению за неделикатные вопросы. Серьезно посмотрела на него и сказала:
– Не знаю… По-моему, человек никогда не бывает абсолютно одиноким. Вы не согласны?
– Согласен. Но если все-таки представить себе…
– Наверное, это очень страшно!
"Наверное… Тонечка действительно была абсолютно одинока никто не интересовался ею, никому не было до нее дела. Только "Лотос"… Но даже они тогда почти не общались с ней. Тонечка отдалилась от своих друзей – но зачем? Опять же, если верить их словам, она собиралась вести какое-то самостоятельное исследование, и для этого ей потребовалось уединиться. Возможно? Да, конечно! Но тогда в дневнике наверняка содержится описание этого исследования, а там нет ни слова об этом – одни переживания и жалобы. Бред какой-то!"
– Господин Миллер, перестаньте разговаривать сам с собой!
– Я не разговариваю, я молюсь всевышнему, чтобы он одолжил мне немного сообразительности на ближайшие два часа…
– Как вам не стыдно так шутить! А еще были в Ватикане…
"Ну, был, подумаешь… Кто же откажется от такой поездки? И прибавку к жалованию она дает заметную! Но вот логике в Ватикане не учат, а жаль…"
– Извините, госпожа Василевская, я не имел в виду ничего дурного…
"А если предположить, что в дневнике и было описание исследования! Кто знает, что содержали вырванные страницы? Да, но причем тут тогда Сэм?"
– Вам налить еще кофе?
– Да, пожалуйста…
"Но может быть – и это вероятно! – что исследование как-то было связано с Сэмом. Ведь и он, и Тонечка – предсказатели, коллеги, так сказать. К тому же, они были очень дружны, и есть смысл в попытке узнать у Сэма что-то о Тонечке, тем более, что ее самой уже нет в живых…"
– Скажите, господин Миллер, если вы женитесь, вы по-прежнему будете снимать квартиру у меня?
– Черт возьми! – Евгений даже отвлекся от размышлений. – Я что, похож на человека, который собирается жениться?!
– Вы рассеянны, как влюбленный! Но вы не ответили…
– Не знаю! Я что, так вам симпатичен?
– Вы всегда вовремя вносите плату, – усмехнулась Василевская, теперь это нечасто бывает…
"Это всегда бывало нечасто! Большинству привычнее ждать, пока жареный петух не клюнет. И это касается чего угодно… Ананич, например, по-другому вообще не умеет! Ведь судя по датам, он, не читая, сунул дневник в сейф с документами и вспомнил о нем лишь тогда, когда подошли сроки сдавать старые документы в архив… То есть как раз через год! В электронной почте сохранилось два напоминания из архива, причем второе отнюдь не официально-вежливое…"
– А как вы поступали с теми, кто не платил вовремя?
– Ругалась с ними, грозилась подать в суд… Вначале меня это даже развлекало, но теперь я предпочитаю покой. Нет ничего хорошего в ссорах, честное слово!
"Разумеется, что уж тут хорошего? И Ананич предпочел ни с кем не ссориться. Он вежливо извинился и написал объяснительную записку, что "дневник задерживается для дополнительных исследований в связи с вновь открывшимися обстоятельствами…" Серьезное обстоятельство – прочитать удосужился! Но это уже архиву безразлично… Кстати, в этой же записке проскальзывает упоминание о перстне – что он задерживается вместе с дневником. Ну, это естественно! А потом… Потом судьба дневника и перстня описаны одной короткой фразой в очередной записке в архив: "данные предметы возвращены в общину "Лиловый лотос" такого-то числа согласно плану дополнительных исследований…" Только не сказано, что это на самом деле был за план! Подсунуть Сэму фальсификацию, сделанную с таким расчетом, чтобы он счел своих лучших друзей подлецами: они выгнали Тонечку из общины! Узнавший это Сэм остается совершенно одиноким и глубоко несчастным, менталитет "Лотоса" больше не защищает его, и можно попытаться как-то "выцарапать" его из общины. Да, такому замыслу и инквизиторы позавидуют…"
– У вас что-то случилось, господин Миллер?
– С чего вы взяли?
"Разумеется, случилось. То, что сотворил Ананич – это даже хуже преступления! Однако остается непонятным: зачем он это сделал?! Просто потому, что любым способом захотел добиться сотрудничества с каким-нибудь эспером, а тут представилась возможность? Или все-таки Сэм и Тонечка вели какое-то интересное исследование, и Ананича заинтересовало конкретно оно? Непонятно… Да и неважно, на самом-то деле! В любом случае вначале надо защитить Сэма от дальнейших атак зарвавшегося "экспериментатора", а потом уже выяснять все обстоятельства…"
– Что вы на меня так смотрите, госпожа Василевская?
– Вы плохо выглядите, – вздохнула та, – Что, никак не придете в себя после погрома? В городе ходят такие слухи… Если бы вы хотели, могли бы каждый вечер бесплатно угощаться в любом баре!
– Какая досада! Кто любит выпить – плохо водит вертолет, а кто хорошо водит вертолет, равнодушен к выпивке… Нет в мире гармонии!
– Вы хоть о чем-то можете говорить серьезно?!
"Могу, еще как могу. И похоже, Ананичу придется поговорить со мной более чем серьезно! Гад паршивый… Из-за того, что ему приспичило что-то узнать – не важно что, пусть хоть рецепт философского камня! – он считает себя вправе искалечить человеческую душу! Каково пришлось Сэму, когда он прочитал эту мерзость? Впрочем, на то ведь и было рассчитано… Только вот какая закавыка получается: подлости на такое дело у Ананича хватило бы с избытком, но вот насчет умения – увы! Чувствуется присутствие кого-то еще, на порядок более квалифицированного, чем он. Только и этот "кто-то" ошибся, если рассчитывал на сотрудничество Сэма – при любых условиях, как бы плохо ему не было, каким бы одиноким он себя не чувствовал! Прежде чем пытаться наносить удар, следовало бы посмотреть в словаре слово "гордость…"
– Вы что-то спросили, госпожа Василевская?
– Я спросила, хотите ли вы еще кофе.
– Нет, спасибо, это будет уже слишком…
"Черт возьми, а в работе с техотделом по поводу подделки тоже чувствуется чужой стиль, властный и лаконичный. Ананич явно действовал под чьим-то руководством! В техотделе он побывал всего четыре раза, причем безо всяких недоразумений и путаницы. Первый раз – принес дневник с уже вырванными страницами и напечатанный текст вставок. Потом – забрал готовый заказ, а через день вернул его с "изменениями" – похоже, просто карандашными правками на некоторых страницах. Техотдел "внес требуемые изменения", при этом, естественно, страницы заменялись целиком… И это прекрасно! Конечно, "брак" техотдела должен немедленно уничтожаться, но всем известно, что это делается весьма неаккуратно, и есть хороший шанс, что страницы сохранились. Это, конечно, будет не подлинник – но зато прекрасное доказательство подделки! Если показать Сэму…"
Евгений улыбнулся, поднимаясь из-за стола:
– Спасибо вам, госпожа Василевская! Вы даже не представляете, как помогли мне… Я улетаю в столицу дневным самолетом, ключ оставлю вам, если у вас, конечно, не пропало желание здесь прибираться…
– Только выключите свою технику! Я ее боюсь.
Евгений вздохнул. "Ну почему люди всего боятся?! – задал он себе вечный вопрос. – Эсперов, компьютеров, грозы, нечистой силы, друг друга… Конечно, в этом бывает смысл – но как же это скучно!" Вслух он сказал:
– Обязательно выключу. И даже зачехлю…
Конечно он и не собирался выключать компьютер – только дисплей. Зачехление отнюдь не помешает работе системного блока и модема, а Евгений никогда ни с кем не спорил без крайней необходимости. Он быстро собрался, включил автоответчик и через час был уже в самолете…