Евгений вернулся в Сент-Меллон через день. Короткий визит в институт оказался весьма результативным: в "дипломате" в картонной папке лежала пачка листов из "тонечкиного дневника" бракованные экземпляры с карандашными пометками исправлений. Он добыл их без особого труда: достаточно было немного полюбезничать с девочками из техотдела, чтобы они согласились нарушить инструкции ради Евгения, которого давно и хорошо знали. К тому же он не стал скрывать, что намерен использовать "отходы производства" против Ананича, которого тут очень не жаловали за неаккуратность и бестолковость!
Правда, по-прежнему было неясно, что содержал исходный дневник девушки из техотдела его не видели. Впрочем, сейчас более важным было вернуть Сэму веру в друзей, а поиски подлинника можно продолжить и потом.
Приехав домой, Евгений сразу позвонил в больницу. К счастью, Юля в этот день была на работе и могла поговорить с ним. Он кратко рассказал ей о своих находках.
– Прилетай сегодня же вечером! – почти закричала Юля. – Я уже со всеми поговорила, тебя ждут!
Да, в "Лотосе" уже знали и о подделке дневника, и о том, что Евгений пытается найти доказательства этой подделки. Теперь стало понятно, что случилось с Сэмом – но это понимание ничуть не облегчило ситуацию, Сэм по-прежнему не верил словам своих друзей! И как ни сомнительно было принимать помощь из рук служащего СБ, эсперы понимали, что в создавшейся ситуации это единственный выход…
…Шум вертолета возвестил о появлении Евгения, и эсперы – даже Сэм! – вышли его встретить. "Алуэтт" вынырнул из ущелья, прошел высоко над домом, остановился и начал медленно опускаться на лужайку за огородом, подальше от ветряка. Когда до земли оставалось несколько метров, сильные потоки воздуха от винта промчались по грядкам, ударили в лицо эсперам, заставив их закрыться руками. Юля заметила, с какой тревогой Лиза следила за пригибаемой ветром живой изгородью… "Надо было предупредить его, – подумала она, – чтобы не подлетал так близко!"
Впрочем, Евгений быстро заглушил двигатель и выбрался из кабины. Юля обрадованно кивнула ему, остальные держались с прохладной вежливостью, но Сэм… Евгений буквально споткнулся о его взгляд и понял: тот будет ждать любой оплошности, малейшей неделикатности в поведении, чтобы просто кинуться в драку!
Однако повода для конфликта не возникло. Евгений поздоровался со всеми сразу, показал, как пропуск, картонную папку без надписи и подчеркнуто спокойно сказал:
– Здесь материалы из техотдела, те самые… Юля ведь говорила вам?
– Говорила, – тоном отставного церемониймейстера подтвердил Дэн. – Если не возражаете, пройдемте в дом…
Все расселись в гостиной – кроме Сэма. Он снова закрылся в своей комнате…
– Черт бы побрал все на свете, – вздохнул Дэн, теряя свою придворную надменность. – Ну, что с ним делать?! Господин Миллер, – он повернулся к Евгению, – что вы там привезли?
Евгений молча раскрыл папку и достал пачку листков, словно только что вырванных из дневника Тонечки – с той только разницей, что на них пестрели карандашные пометки. Первый вариант подделки, который показался неудовлетворительным! Дэн молча перебрал листки, поднял голову:
– То есть, вы хотите сказать, экземпляр Сэма сделан уже с учетом этих исправлений?
– Думаю, что да…
– Но изменения чисто стилистические! Что за чушь! Кому это было надо?
– Это же не подлинник, – терпеливо разъяснил Евгений. – Это всего-навсего черновик подделки и одновременно ее доказательство. Настоящего дневника я не видел. И никто его не видел: мне сказали, что Ананич принес тетрадь с уже вырванными страницами и напечатанный текст для вставок…
Дэн посмотрел на него с сомнением, но ничего не сказал, а Евгений продолжил:
– Теперь, когда факт подделки установлен, я собираюсь искать подлинник…
– Что значит "искать"?! – возмутился Дэн. – Вы что, не можете просто прийти к этому, как его… к Ананичу? И потребовать?
Евгений невесело усмехнулся:
– Во-первых, вряд ли мое требование произведет впечатление на Никласа. Впрочем, это еще полбеды: я мог бы обратиться к тому же Веренкову…
– А во-вторых? – перебил Дэн.
– Что "во-вторых"? – растерянно переспросил Евгений.
– Что мешает вам "обратиться к тому же Веренкову"? – напористо спросил Дэн. – Если я правильно понял, это кто-то из высокого начальства в вашем институте, да? Так почему бы вам не пожаловаться ему на Ананича?! Или не хотите подводить своего коллегу?
Евгений поднял руку, прерывая поток упреков. Дэн был безусловно прав в своей жажде справедливости, но… Если бы все было так просто!
– Понимаете, – начал Евгений, – у меня есть основания полагать, что Никлас действовал не один. Более того, этот пока неизвестный сообщник будет явно поумнее Ананича, скорее всего именно он организатор всей провокации. И с большой вероятностью вырванные страницы тоже находятся у него. Поэтому, прежде чем поднимать шум, я обязательно должен выяснить, кто этот сообщник! Иначе я спугну его, и он уничтожит страницы…
Евгений обвел глазами остальных эсперов, словно ища у них поддержки: записи могут быть потеряны, и потеряны безвозвратно… Роман отозвался на его эманацию.
– Никто не настаивает, – заметил он, – чтобы вы запрягали лошадь впереди паровоза и рисковали настоящим дневником! Ищите сообщника… Если, конечно, вы действительно собираетесь его искать!
– Но вы абсолютно уверены, – переспросил Дэн, – что Ананич действовал не один?
Его перстень сверкнул, но Евгений не обратил внимания. Он спокойно повернулся к Дэну, неосторожно глядя ему в глаза, и незамедлительно ответил:
– Да, уверен. Один он ни за что бы не справился с этим – не по уму!
– И кто же мог помогать ему?
– Не знаю. Пока не малейших догадок…
– Вы уверены, что не знаете?!
Перстень Дэна заблестел еще ярче, и теперь Евгений увидел это! Он понял, что происходит, попытался было встать, но не смог сумел только оглянуться, отчаянным усилием воли "расцепив" взгляды. Но гостиная (когда?!) уже опустела, они сидели вдвоем с Дэном… Ну, что же…
Голос, похожий на обернутый мехом кинжал, снова позвал Евгения, окончательно подчиняя его и легко сталкивая в мерцающую лиловую темноту подсознательных ассоциаций…
"…Вы знаете всех в вашей службе! – Ну, не всех… почти всех… многих…"
"Думайте: кто мог помогать Ананичу?! – Я не знаю… действительно не знаю…"
"Хорошо, попробуем постепенно: кто это может быть по профессии? – Психолог, я думаю… да психолог… и очень хороший…"
"Кто именно из хороших психологов?! – Кто-то постарше… из переученных… но талантливых…"
"Переученные талантливые психологи: перечисляйте! – Ну… Векслер… Майшев… Виллерс… Гольдин… Полянский… Фокина…"
"Стоп! Это может быть женщина? – Наверное, нет… нет… в таком деле… Никлас не поверил бы женщине…"
"Качества, которыми должен обладать сообщник Никласа: перечисляйте! – Талант… безнравственность…"
"Перестаньте смущаться: точнее! – Презрение к эсперам… безразличие к объекту эксперимента… умение вычислять реакцию… желание открытия… чутье к возможностям…"
"Стоп! Представьте себе такого человека! – Я… я не могу… несколько… таких…"
"Талантливый, хорошо образованный, с развитой интуицией, презирающий эсперов, способный на авантюру, знающий Сэма, по возрасту около сорока лет… ПРЕДСТАВЬТЕ ЕГО РЯДОМ С НИКЛАСОМ АНАНИЧЕМ! – Виллерс! Максим Виллерс! Да, только он!.."
…Очнувшись, Евгений обнаружил, что лежит на диване, укрытый пледом, а кругом кромешная темнота. Он вспомнил, как оказался здесь, и почувствовал злость… Черт возьми! Не слишком ли много обитатели "Лотоса" позволяют себе?!
Интересно, о чем его расспрашивали? Впрочем, можно догадаться: решили проверить, нет ли где обмана… Но однако, каков Дэн! Ведь исследователей СБ специально учат не поддаваться гипнозу и распознавать внушение, а Дэну оказалось достаточно лишь слегка "шевельнуть аурой"…
Евгений попытался было встать, но чья-то рука мягко остановила его.
– Подожди, – услышал он голос Юли, – Тебе лучше полежать немного…
Евгений привычно обрадовался ее присутствию, но тут же его словно окатило холодной водой: она ведь тоже была здесь! И не вмешалась, не остановила Дэна… Неужели и она не доверяет Евгению? Или просто мнение друзей для нее важнее всего остального?
Явно услышав его эманацию, Юля смущенно усмехнулась.
– Извини нас, пожалуйста! Если сможешь…
– Смогу наверное, – Евгений чувствовал, что рад темноте: смотреть сейчас Юле в глаза было бы невыносимо. – Только непонятно, зачем понадобилось это… это изнасилование! Что, решили проверить, правду ли я вам сказал?
– Не только. То есть поначалу Дэн действительно думал об этом, а потом… Понимаешь… Ты назвал фамилию того психолога, который помогал Ананичу.
– Что?! Каким образом?! Я понятия не имею, кто это!
– Ну да… Но под гипнозом ты сумел сообразить…
Евгению показалось, что он тихо сходит с ума… но так или иначе, нанесенная обида мгновенно перестала иметь всякое значение!
– Юленька, – позвал он, – включи пожалуйста свет!
Щелкнул выключатель, Евгений зажмурился… а через несколько секунд уже держал в руке бумажный обрывок, на котором изящным почерком Дэна было написано: "Максим Виллерс, психолог "из переученных"…
Евгений медленно прочитал эти пять слов – раз, другой, третий… Потом устало закрыл глаза и отложил записку.
М-да… Задача к которой он только-только собирался подступиться, оказывается, уже решена: он знает имя противника. Ну и толку? Что делать с противником, который тебе явно не по зубам?..
– Юля, – неожиданно попросил он. – Ты не могла бы позвать Дэна?
Она напряглась:
– Ты что, злишься на него, да?
– То есть? – удивился Евгений. Потом понял, попробовал улыбнуться, но улыбка вышла невеселой: – Если бы все проблемы были этическими! Нет, ни на кого я уже не злюсь… И Дэн мне нужен совсем по другому поводу. Этот Виллерс… Ты уверена, что Дэн не ошибся? – спросил он с такой надеждой в голосе, что Юля сразу все поняла и помрачнела…
…Евгений хорошо помнил Виллерса еще со времени учебы: тот преподавал "вычислительную" психологию. Теоретик со стремительно-парадоксальным мышлением (прозвище Сигмалион из-за любимой буквы в формулах), внимательный исследователь и потрясающее несоответствие! – на редкость неприятный в общении человек. Рассчитать чье угодно поведение он мог с изумительной точностью, но при этом редко тратил силы на сочувствие или даже просто доброе слово.
Манерами Виллерс подражал Веренкову, но его насмешки всегда бывали слишком холодными, а цинизм – пугаюше натуральным. В институте он заведовал отделом социологии, был консультантом для многих кураторов, однако Евгений всегда старался как можно меньше общаться с ним…
Да, это вам не Ананич!..
– Ты зря надеешься, что Дэн ошибся, – помедлив, ответила Юля. Впрочем, я все равно не могу его позвать…
– Почему, черт возьми?!
– Просто не знаю, где он. Он был очень смущен, хотел извиниться перед тобой, но так и не решился.
Евгений покачал головой: "не решился"! Не захотел, так будет точнее… Но Юля спокойно добавила:
– Я могу, конечно, поискать его, если ты настаиваешь… Но еще раз повторяю: он не ошибся!
Ну, что же… Придется взглянуть фактам в лицо – хотя у этих фактов, похоже, со всех сторон задница! Потому что в этой ситуации не поможет даже Веренков!
…Именно Веренков в свое время "привел" Виллерса в СБ – вслед за собой, не смог расстаться с "любимым подчиненным"! Сара заметила как-то, что Яну нужна была "тень", и Виллерс идеально подходил для этой роли. Но люди обычно берегут свою тень, особенно такую давнюю и привычную. И вряд ли Евгений сможет жаловаться на Виллерса, основываясь лишь на догадках и неясных ассоциациях. Нужны доказательства… но как их добыть?
Уж Виллерс-то не забудет в компьютере компрометирующую информацию! Тем более сомнительно, что он проговорится или как-то еще выдаст себя. И наверняка о его участии в этом деле знает только Ананич…
– Так что, – услышав эманацию, спросила Юля, – ты ничего не сможешь сделать?
Самолюбие Евгения мигом встало на дыбы: как это "ничего"?! Не бывает безвыходных положений! Да, но… Что реально он может сделать? Черт возьми, задача – контрразведчику впору…
Ну, а если представить себе? С чего бы начал в подобной ситуации профессионал? Обычно шпионов ловят на связях, и Виллерс в этом смысле не исключение – он должен периодически встречаться со своим сообщником, обсуждать планы или просто давать поручения… Можно использовать это "слабое место", как-то проследить встречу или даже сделать запись – уж чем-чем, а спецтехникой их пользоваться научили!
Да, но сколько же времени уйдет на подобные "шпионские страсти"? Ведь Евгений не может без конца болтаться в институте! День-два, не больше…
– Послушай, – позвала Юля, – может быть, мы чем-то поможем? Ну, я не знаю…
Евгений помотал головой: присутствие эсперов выдаст затею с головой. А жаль! Неплохо, если бы Дэн "шарахнул по мозгам" этим горе-экспериментаторам – примерно так же, как только что Евгению!
…Впрочем, Ананича можно попробовать ущемить и без экстрасенсорной экзотики. Загнать в угол, взять на испуг глядишь, от неожиданности и проговорится! Но рискованно… Очень рискованно, а последствия необратимы!
Евгений с досадой осознал, что сам загнан в угол: действовать нельзя, не действовать тоже нельзя. А эксперимент над Сэмом продолжается, и кто знает, что предпримет Виллерс дальше? Его поведение не рассчитаешь!
– Жень, – совсем жалобно позвала Юля, – я боюсь… Что, нас теперь не оставят в покое?
Если бы Евгений мог это знать! Но что-то же делать надо… От злости в голове промелькнуло несколько совсем уж экстремистских методов, и он понял, что близок к полному отчаянию.
А что если… Догадка мелькнула где-то в подсознании, но он заставил ее вернуться. Ну конечно! Карандашные пометки на первом варианте подделки! Если графологическая экспертиза покажет, что они оставлены именно Виллерсом, других доказательств не потребуется… А наверняка он правил сам, не диктовал же! Да и не похоже на почерк Ананича…
– Кажется, придумал, – заявил Евгений. – Я завтра же поеду в столицу, и если повезет, то через пару дней вас оставят в покое!