После устроенной в первый день "встречи с прошлым" Горвич больше не утомлял гостей древностью. Общения и разговоров было много но разговоры эти не были серьезными. Граф беседовал с Евгением в основном о политике и автомобилях, а в отсутствие Юли – о любовницах. Кроме того, он с удовольствием расспрашивал о полетах на "Алуэтте", интересовался, легко ли научиться им управлять…
В общем, Горвич казался тривиальным до отвращения – и именно это выглядело странным. Юля не знала почему – выглядело, и все тут! Евгений был согласен с ней:
– Он как будто играет в "обыкновенного человека". Только вот зачем? Демократизм показывает?
– Ну, вот еще! – фыркнула Юля. – Демократизма ему и так хватает, зачем еще что-то демонстрировать? Нет, это другое…
– Мне показалось, – осторожно начал Евгений, – что он… завидует мне.
– ??
– Ну, ты обратила внимание, как он слушает рассказы о полетах? Между прочим, он же поначалу принял меня за профессионального пилота, помнишь? И даже огорчился, узнав, что я любитель…
– Возможно, – со странной интонацией сказала Юля. – Возможно, что и завидует. Не исключено, что он с детства мечтал стать пилотом, но что-то помешало… И вообще, для зависти порой находятся такие потрясающие поводы, никакой фантазии не хватит! Но я тебя вот в чем хотела предостеречь…
– Опять предостеречь?
– Именно. Очень уж ты стал симпатизировать этому графу! Смотри, Тонечка тоже вначале ему симпатизировала…
– Ну, знаешь ли, – Евгений не знал, смеяться ему или сердиться на такое заявление, – не могу же я общаться с ним, совсем ему не симпатизируя?..
Юля не ответила, но ее постоянные напоминания о возможной опасности и без того настораживали Евгения, не позволяли ему расслабиться. Да, но есть ли смысл в непрерывном ожидании неизвестно чего?!
– Пойдем займемся делом, – меняя тон, сказал Евгений. – Горвич уехал, любезно оставив мне план своих владений. Мы можем сами побродить по замку.
– Да, побродить… А прислуга?
– А что прислуга? Куда от нее денешься? Старайся только не очень демонстрировать им перстень!
Юля проворчала что-то насчет умных советов, которые трудно выполнить. Попробуй сделать что-то незаметно, когда в доме присутствуют три десятка человек с неизвестным тебе распорядком дня! А перстень внушал тревогу всем, видевшим его, и не стоило понапрасну тревожить людей. К тому же, кто знает – верят или не верят они в нечистую силу?!
Несмотря на осторожность, Юля часто ловила на себе не просто любопытные, но и откровенно подозрительные взгляды. Это беспокоило ее… и Евгений понимал, что месяц, предложенный Горвичем, им здесь не выдержать – надо будет придумать предлог и уехать раньше, пока не произошло чего-нибудь неожиданного.
А пока следовало узнать все, что можно. Например, почему свечение перстня заметно менялось – то усиливалось, то ослабевало, а несколько раз исчезло совсем! – когда они гуляли по замку? Юле казалось, что это происходит бессистемно, но Евгений так не считал. Он сделал копию плана, и нанес на нее некое подобие изолиний, соответствующих разной яркости свечения.
Получился продольный срез конуса, в вершине которого находился… ну, об этом следовало догадаться сразу: портрет в галлерее. Ось конуса соответствовала направлению взгляда Тонечки, и дальше по этому направлению были горы, а за ними "Лотос", Сент-Меллон и столица. Не прямая, не отрезок расходящийся луч. И действительно, с самого начала было заметно, что в столице перстень светился слабее. Этот эффект приписали естественной зашумленности: большой город, масса электромагнитных излучений – а дело-то, оказывается, было не в этом…
– М-да, – сказал Евгений, закончив, наконец расчеты и убрав компас и карту, – это все, конечно, мистика, но какая-то до умиления логичная. Нам как будто хотят что-то сказать, но мы не понимаем…
– Ты веришь в бессмертие души? – спросила Юля.
– Верю. В это все верят, так или иначе. Даже самые ярые материалисты. Я много раз с этим сталкивался.
– С бессмертием души? – невинно спросила Юля.
– Ну что ж ты за вредное создание!
– Извини. Но если не смеяться, то станет совсем грустно: поводов достаточно. Кстати, тебе не становилось плохо, когда перстень гас? Я едва не падала: такое жуткое ощущение пустоты сразу появляется…
Евгений тщательно проанализировал свои ощущения: нет, ничего подобного. Конечно, эту реакцию Юли можно было отнести на счет ее впечатлительности, но с тем же успехом могло быть наоборот: Евгений ничего не почувствовал, потому что был слишком увлечен замерами.
Принцип Оккама говорит, что не следует привлекать новые сущности для объяснения фактов, пусть даже самых непонятных, и следование ему защищает от пустого фантазирования. Но когда ты точно знаешь, что новые сущности есть, этот принцип только сбивает с толку, никак не помогая выяснить, какая же именно новая сущность портит кровь экспериментатору.
В замке было нечто. В результате него возникли связи между вещами, никак помимо этого друг от друга не зависящими.
Сбивался с курса вертолет. Изменялось свечение перстня. Без видимой причины возникали эмоции у Юли. И все это происходило в явной зависимости от изолиний, расходящихся пучком от места, где висел портрет. Но интенсивность ЧЕГО обозначали они? Ведь перстень был только индикатором! Евгению казалось, что еще минута, и он все поймет, все встанет на свои места, еще чуть-чуть, и… Он взглянул на перстень, лежащий на столе совсем близко: тот светился так, что казалось, сейчас загорится.
– Что за черт?! – невольно воскликнул Евгений.
Вопрос был адресован в пространство, но ответила на него Юля:
– Тебе казалось, что ты "вот-вот все поймешь". Ощущение знания.
– То есть это моя эманация его зажгла?
– Ну, думаю, да… – Помедлив, ответила Юля. – Смотри, ты отвлекся, и свечение ослабевает. А ты действительно что-нибудь понял?
– Да нет, – вздохнул Евгений, – так, уяснил для себя кое-что, не больше…
– Вообще, согласно некоторым положениям буддизма, самоубийцы если самоубийство было совершено не вовремя – на некоторое время становятся призраками.
– А как буддисты представляют себе призраки?
– Ну, как обычно, – пожала плечами Юля, – сознание без тела.
– То есть эти призраки невидимы?
– Как все астрально-эфирное, они исчезают при прямом взгляде. Юля удивленно посмотрела на Евгения. – Ты же должен это знать, ауры так смотрят…
– Да, конечно… – Евгений ненадолго задумался. – А если оно астральное, то должно хорошо разбираться в снах, так?
– Разбираться в снах? – У Юли даже глаза заблестели. – Ты хочешь сказать, мы можем получить какую-то информацию через сны? Я правильно понимаю?
– Не знаю, – отозвался Евгений и неожиданно добавил: – Но если эта мистика хоть как-то одушевлена, то сейчас она должна взять на себя активную роль. Понимаешь? Стать инициатором нашего с ней общения, а не ждать неизвестно чего.
– Может, она ждет, пока мы поумнеем, – усмехнулась Юля.
– Это трудно сделать без встречных шагов. Мы и так сделали все, что могли, приблизились на минимально доступное расстояние, причем и фигурально и буквально.
– То есть ты готов с ней говорить?
– Это ты спросила? – Евгений быстро повернулся к Юле.
– Да… а что?
– Да так, ничего…