В том, что Горвич принесет дневник, Евгений не сомневался. Поэтому он еще накануне вечером выписал на отдельный листок сведения о Тонечке и положил его в нагрудный карман куртки чтобы потом не отвлекаться на переписывание. Однако время шло, а Горвич все не появлялся…
Евгений прикинул, сколько времени может занять дорога до замка и обратно, возможные поиски дневника, отдых… Получалось, Горвич вполне успевал обернуться до утра… Так где же он? Передумал? Струсил, засомневался? Не исключено, конечно, но это будет чертовски досадно!
За два часа до отлета Евгений уже начал подумывать, не отправить ли Юлю этим рейсом, а самому все же подождать еще день. Кто знает, может быть, Горвича просто задержали какие-то непредвиденные обстоятельства?
…Граф появился за сорок минут до отлета. Ничего не объясняя, отдал дневник, взял из рук Евгения приготовленный листок, прочитал написанное (вроде бы мельком, но на самом деле очень цепко!), потом аккуратно свернул листок, убрал в бумажник, пристроил бумажник в кармане – все это без единого слова! наконец холодно кивнул на прощание и удалился. Евгений усмехнулся: оскорбленная невинность, надо же! Ничего, переживет, пусть в следующий раз лучше разбирается в людях…
Однако лучше разбираться в людях следовало бы и ему самому: полученный дневник жестоко обманул надежды!
Инцидент с собакой-призраком был действительно описан подробнейшим образом – все в точности так, как виделось им во сне! После этого следовало много сдержанно-горьких записей о последующем охлаждении между супругами, о несправедливой неприязни Антона, о собственном страхе Тонечки и о попытках Горвича убедить всех, что "ничего не было, все показалось"… но дальше записи обрывались! То есть буквально: несколько страниц были вырваны, а за ними шла последняя прощально-издевательская запись: Тонечка прямо обращалась к Горвичу…
"Мне очень жаль, Матиуш, что наша любовь так заканчивается. Но, значит, мы оказались недостойными иной судьбы! Тот, кому я верила, оказался слишком робким даже для того, чтобы поддержать меня в трудную минуту… не так ли, бывший любимый? Знаешь, "бывший любимый" – это очень точное выражение: я помню, как ты был дорог мне, каким чудом ты был для меня, но уважать тебя уже не могу. Я надеюсь, что к моему возвращению ты подготовишь документы о разводе. Не возражаешь? Да, я знаю, что доставляю тебе этим массу неприятностей, но клянусь – я хотела бы доставить их тебе в тысячу раз больше! Это недостойное желание, но ты разбил мою жизнь и я имею право желать тебе зла.
P.S. И еще надеюсь, бывший любимый, что ты сможешь когда-нибудь стать чуточку сильнее и умнее, и другая твоя жена окажется счастливее, чем я…"
На этом записи заканчивались, только на следующей странице был рисунок: толстый черный кот, который, напыжившись, приплясывал на полураскрытом чемодане, стараясь, вероятно, уплотнить его содержимое, чтобы иметь возможность закрыть крышку…
Евгений раздраженно захлопнул тетрадку: стоила ли она таких волнений?! Черт побери, неужели Горвич вырвал страницы, перед тем как отдать дневник? Надо было сразу внимательно пролистать его… Впрочем, тогда времени на споры и выяснения все равно не оставалось – и кто знает, не для этого ли Горвич появился в последний момент?! Хороший способ использовать чужую спешку, ничего не скажешь…
Евгений сердито посмотрел на Юлю – как она могла не заметить обмана в эманации Горвича?!
– Вот так и не заметила, – спокойно отозвалась Юля. – Более того, уверена, что он тебя не обманывал…
– Это как? Он что, не знал о вырванных страницах? – недоверчиво поинтересовался Евгений.
Юля вздохнула с подчеркнутой кротостью…
– Знал, разумеется, – терпеливо объяснила она. – Но с чего ты взял, что это он их вырвал? С тем же успехом это могла сделать и сама Тонечка…
Евгений мысленно обозвал себя идиотом: можно было сразу сообразить! Но он уже настолько смирился с тем, что Горвич его обманул, что даже не подумал о других вариантах…
– Что было на вырванных страницах? – настойчиво спросила Юля. Если смотреть по времени? Насколько я понимаю, там как раз должна быть эта история про погибшего в замке художника…
– Да, – машинально кивнул Евгений. Слова "вырванные страницы" пробудили в нем очень неприятные воспоминания о самом начале поисков тонечкиного дневника – и о том, чем они закончились! Да, похоже, все, что связано с этой предсказательницей, просто-таки излучает опасности…
И все же, почему запись уничтожена? Собственно говоря, сам факт уничтожения страниц уже был подтверждением их важности! И если предположить, что это сделала Тонечка – зачем она это сделала?!
– Из соображений безопасности, я думаю, – тут же отозвалась на "выразительное молчание" Юля. – Своей безопасности… Представь себе, что было бы, прочитай этот дневник Антон!
Евгений усмехнулся:
– Он и так знал больше, чем тебе кажется. Не исключено, что даже больше, чем граф…
– Однако же, – упрямо повторила Юля, – было и что-то такое, о чем знала только Тонечка! Понимаешь? Встреча с собакой оставлена – потому что о ней и так все знали! Но значит, это было не самым главным и не самым страшным…
Евгений вздохнул: "не самым главным и не самым страшным!" Что же еще более страшное происходило с Тонечкой? И этот художник… Как на самом деле он погиб?
Юля осторожно взяла дневник в руки – и он послушно открылся на странице, где был рисунок. Только теперь Евгений заметил, что картинка не нарисована непосредственно на странице, а приклеена – правда, очень аккуратно и незаметно. Интересно, зачем Тонечке понадобился этот образчик кошачьей породы? Просто понравился? Рисунок, надо признать, был сделан более чем профессионально!
– Жень, а знаешь, кто может быть автором рисунка? – неожиданно сказала Юля. – Тот самый художник, что рисовал ее портрет!
– Что?!! – Евгений повернулся в кресле, уставившись на Юлю. – Ты уверена?
– Ну, не то, чтобы уверена, – замялась Юля. – Но вообще-то… Понимаешь, он так точно уловил ее характер, что мне кажется, он должен был хорошо ее знать…
Евгений ощутил странное смешение чувств – радость от догадки, которую тут же заглушило растущее отчаяние: ну и что толку от этой очередной информации? Ведь художник погиб… Да, он было хорошим знакомым, возможно, даже приятелем Тонечки – но все равно его уже ни о чем не спросишь!
– Можно попытаться отыскать его друзей, – заметила Юля. – Ты же знаешь его имя…
– Геннадий Фельцман, – немедленно отозвался Евгений. – Но искать его друзей я не собираюсь!
Евгений не объяснил свой отказ вслух, но старательно проэманировал все то, о чем промолчал, и Юля поняла его.
– Ну, это ты сейчас так думаешь! – усмехнулась она. – А потом страхи забудутся, а любопытство останется…
Евгений вспомнил все, что с ними произошло. Как Антон держал его под прицелом, как не выдержала испытание враждебностью сама Юля… вообще, как близки они были к гибели! Может ли такое "забыться"?! Но в одном Юля права: любопытство трудно удержать любыми страхами, тем более, это не просто любопытство – Тонечке требуется их помощь…
Но как ей можно помочь? Они едва успели просто поверить в ее существование, ничего не поняли, ни в чем не разобрались… Господи, ну почему Тонечка была настолько скрытной?! Почему никому, даже лучшим друзьям, она не рассказывала о себе?
Ответа на этот вопрос не было – как и на многие другие. Самолет неумолимо уносил Юлю и Евгения от неразгаданной тайны…