* * *
Ему захотелось спросить об этом Филоса.
Сутин спросила: – Сколько времени это займет?
Он посмотрел на то место, где была дверь – там теперь была видна щель толщиной лишь в волос. – Не знаю, Сиес говорил, что перемещение вообще происходит мгновенно… со стороны Лидома. Думаю, – продолжил Чарли, дверь не откроется, пока машина в… – он хотел вначале сказать "движется", потом "путешествует", затем "работает", но все эти слова казались ему неверными.
– Думаю, если дверь открывается, то это означает, что мы прибыли.
– Не попробуешь ли ты?
– Конечно, – ответил Чарли. Но он не подошел к двери и даже не посмотрел на нее.
– Не бойся, – ободрила его Сутин.
Чарли Джонс повернулся и открыл дверь.
– Пусть Господь благословит маму, папу и бабушку Салли, и бабушку Фелициту, и Дейви тоже, – поет Карин на придуманный ею мотив. – И еще…
– Продолжай, дорогая. Ты забыла еще кого-нибудь?
– М-м, еще Господь пусть благословит бога, аминь.
– Ты очень хорошо сказала, дорогая. Но почему ты так решила?
Уже почти засыпая, на грани небытия Карин бормочет: – Я всегда прошу Господа благословить всех, кто меня любит, вот почему.
Чарли Джонс открыл дверь и его ослепил яркий свет, серебристо-серый свет, затоплявший все уголки Первого Медицинского блока.
– Ты кое-что забыл, – произнес голос Милвиса.
Чарли услышал позади себя сдавленный звук. Не оборачиваясь, он быстро проговорил:
– Стой на месте!
Неожиданно Сутин вынырнула из-под его руки и выбежала из машины, мимо пульта управления, мимо Милвиса, Гросида, Назива, мимо Сиеса. Все они, ошеломленно смотрели на нее, а она упала на колени перед Филосом и Фруром, которые лежали рядом на полу. Их руки были сложены на животе, а ноги ноги были слишком неподвижны. Какое-то мгновение царило молчание, прерываемое лишь всем слышным дыханием Сутин.
– Если вы убили их, – наконец вымолвил Чарли дрожащим от ненависти голосом, – то вы убили и их ребенка.
– Никто не отозвался, лишь Назив опустил глаза. Милвис же вернулся к своему вопросу: – Ну так как?
Чарли понял, что Милвис ждет ответа на свой вопрос.
– Ничего я не забыл. Я поручил Филосу все тебе доложить. Все свои обещания я выполняю.
– Филос ничего не может рассказать.
– Это твоя вина. Как насчет выполнения твоего обещания?
– Мы свое обещание держим.
– Тогда давай перейдем к делу.
– Сначала мы хотим услышать твое мнение о Лидоме.
– Что я теряю? – отстраненно подумал Чарли, сердце его не смягчилось. Он прищурил глаза и медленно произнес: – Вы самое отвратительное стадо извращенцев, у которых не хватает даже стыда, чтобы забиться в какую-нибудь дыру и не высовывать оттуда носа.
Все отпрянули от Чарли, но никто не произнес ни слова. Наконец Милвис заговорил:
– Что случилось, Чарли Джонс? Несколько часов назад у тебя было о нас благоприятное мнение. Что тебя так переменило?
– Правда, только правда.
– Правда о чем?
– Что мутации нет.
– Так ли важно то, что мы делаем это сами? Почему тебе это представляется худшим, чем просто генетическая случайность?
– Именно потому, что вы это делаете, – выдохнул Чарли. Он хотел бы плюнуть им всем в лицо, но вместо этого начал говорить: – Филос рассказал мне, что вы очень стары. Вы спрашиваете, почему я считаю это злом? Мужчины женятся на мужчинах. Кровосмешение, извращение, вы ничего не забыли.
– Думаешь ли ты, – вежливо продолжал Милвис, – что другие люди могли бы по другому отнестись к нам, если бы обладали всей полнотой информации о нас?
– Сто два процента сказали бы то же самое, – проворчал Чарли.
– А если бы это была мутация, то ты бы нас не обвинял.
– Мутация была бы естественной. Вы что, можете сказать так о себе?
– Да! А ты можешь? А хомо сапиенс может? Какие границы имеет природа? Что, случайная космическая частица, меняющая генетический код, более естественна, чем сила человеческого разума?
– Космические лучи подчиняются законам природы. Вы отменяете их.
– Именно хомо сапиенс нарушил закон выживания сильнейших, – спокойно заметил Милвис. – Скажи мне, Чарли Джонс, что сделали бы хомо сапиенс, если бы мы жили с ними в одном мире и они знали наши секреты?
– Мы бы истребили вас до последнего детеныша, – холодно ответил Чарли, – и выставили бы его в балагане. Вот и все, что я хочу сказать. Отправляйте меня отсюда.
Милвис вздохнул. Неожиданно отозвался Назив: – Хорошо, Милвис. Ты был прав.
– Назив все время выступал за то, чтобы мы открылись хомо сапиенс и разделили с ними наши знания об А-поле и церебростиле. Полагаю, вы сделали бы точно так, как ты это описал: превратили бы поле в оружие, а церебростиль в устройство для подчинения разума.
– Скорее всего да, для того, чтобы стереть вас с лица Земли. Давайте, запускайте вашу машину времени.
– Никакой машины времени нет.
Колени Чарли буквально подогнулись. Он обернулся и посмотрел на большую серебристую сферу.
– Это _т_ы_ назвал ее машиной времени. Мы ее так не называли. Ты сказал Филосу об этом, и он поверил.
– Сиес?..
– Сиес устроил спектакль. Часы с циферблатом в обратном порядке. Коробочка спичек. Но ты поверил именно тому, чему хотел верить. Ты сам убедил себя, хомо сапиенс. Ты позволяешь всем оказывать тебе помощь, если тебе помогают, ты веришь тому, чему сам хочешь.
– Ты сказал, что отправишь меня назад!
– Я сказал, что возвратим тебя в твое прежнее состояние, и мы это сделаем.
– Вы… _и_с_п_о_л_ь_з_о_в_а_л_и_ меня!
Милвис, чуть ли не улыбаясь, кивнул головой.
– Отправляйте меня отсюда, – вскипел Чарли. – Что бы вы там не болтали.
Чарли указал на склонившуюся в горе девушку.
– Я хочу забрать Сутин. Вы без нее отлично обойдетесь.
– Наверное, это будет справедливо, – высказался Гросид.
– Когда же ты хочешь…
– Сейчас, сейчас же! Немедленно!
– Очень хорошо. – Милвис поднял ладонь – почему-то все затаили при этом дыхание. Милвис произнес слово из двух слогов: – Кесбу.
Чарли Джонс задрожал всем телом и медленно поднял руки, чтобы прикрыть глаза.
Помолчав, Милвис спросил:
– Кто ты?
Чарли отнял от глаз руки:
– Кесбу.
– Не бойся, Кесбу. Ты снова стал самим собой. Больше тебе нечего бояться.
Пораженный Гросид тяжело дышал.
– Никогда не думал, что такое возможно.
Быстро заговорил Сиес:
– Его собственное имя – команда прекратить гипноз. Он действительно… Милвис все объяснит.
Милвис заговорил:
– Кесбу! Помнишь ли ты все еще мысли Чарли Джонса?
Человек, бывший Чарли Джонсом, отвечал в каком-то оцепенении:
– Как будто… сон или… словно мне рассказали историю.
– Подойди ко мне, Кесбу.
Доверчиво, как ребенок, Кесбу приблизился. Милвис взял его руку и прижал к бицепсу белый шарик, который сразу же лопнул. Не издав никакого звука, Кесбу потерял сознание. Милвис ловко подхватил его и отнес в сторону, где лежали Филос и Фрур. Он уложил Кесбу рядом с ними и посмотрел прямо в испуганные, потерянные глаза Сутин.
– Все в порядке, маленькая, – прошептал он. – Они только отдыхают. Вскоре вы снова будете вместе.
Он двигался медленно, чтобы не напугать ее, но его движение, когда он прижал к ее руке белый шарик, было уверенным и быстрым.
Жанетт рассказывает Гербу о Карин, как она сказала "Господь да благословит Бога, потому что она говорит так всем, кто ее любит".
– То же говорит и Бог, – легкомысленно замечает Герб, но когда слова произнесены, они уже вовсе не кажутся легкомысленными.
– Я _л_ю_б_л_ю_ тебя, – говорит Жанетт.
…Наконец-то все главы Лидома могут спокойно посовещаться.
– Что, Чарли Джонс действительно существовал? – спросил Назив.
– Да, разумеется.
– Все это… неудачно, – продолжал Назив. – Когда я настаивал, что мы должны разделить с хомо сапиенс наши знания, это было… просто умозаключение, далекое от реальности – слова, названия вещей.
Назив вздохнул: – Мне он понравился. Мне кажется, что он понимал такие вещи, как наша статуя – "Создатель", да, понимал, и еще на празднике…
– Он все правильно понял, – с оттенком сарказма произнес Сиес. Хотел бы я видеть, что он понял, если бы ему рассказали правду о нас до статуи и праздника, а не после них.
– А кто он такой, Милвис?
Милвис обменялся с Сиесом взглядом, слегка пожал плечами и ответил: Могу сказать вам. Он находился в летательном аппарате хомо сапиенс, который разбился поблизости в горах. Аппарат распался на части в воздухе, почти весь сгорел и упал за пределами Лидома. Но один его отсек остался цел и упал прямо на купол. Внутри был Чарли Джонс в очень тяжелом состоянии и еще один хомо сапиенс, уже мертвый. Вы ведь знаете, что сверху купол выглядит, как горы, но все равно крайне нежелательно, чтобы по нему лазили поисковые партии.
Сиес увидел остатки аппарата по своим приборам, немедленно послал туда машину с А-полем и доставил отсек сюда. Я сделал все возможное, чтобы спасти его жизнь, но повреждения были слишком велики.
Он так и не пришел в сознание. Тем не менее, мне удалось записать на церебростиле всю содержащуюся в его мозгу информацию.
Сиес подчеркнул:
– Это была самая полная запись содержимого мозга, которую нам когда-либо удалось получить. Тогда нам – мне и Сиесу – пришло в голову использовать запись для того, чтобы узнать, какое мнение мог бы составить о нас хомо сапиенс. Нам нужно было всего лишь подавить с помощью глубокого гипноза "эго" – все личное индивидуума – и заменить его записью содержимого мозга Чарли Джонса, полученной на церебростиле. Располагая Кесбу, это оказалось весьма простой задачей.
Гросид в изумлении покачал головой.
– Мы даже и не знали о Кесбу.
– Это дело Естественного Контроля. Да, вы не знали. Это исследовательская программа Первого Медицинского блока. Не было причин посвящать кого-либо в существование Кесбу. За ним хорошо смотрели, он был даже счастлив, хотя никогда не видел ничего, кроме своего бокс в Медицинском блоке.
– Теперь он знает, – сказал Назив.
Гросид задал вопрос:
– Что будет с ними – с Кесбу и другими?
Милвис улыбнулся:
– Если бы не этот непредсказуемый Филос, который прятал Фрура и ребенка все эти годы – и хорошо прятал. Я никогда даже не подозревал ничего подобного. Мне затруднительно ответить на этот вопрос. Кесбу вряд ли можно изолировать, как раньше, он, пусть как бы во сне, но все таки помнит свое бытие в образе Чарли Джонса. Ведь большая часть его опыта вовсе не была сном – он действительно лично посетил все блоки. С другой стороны, он слишком стар, чтобы его можно было переделать в лидомца, может, лишь частично. Я не проделаю с ним это.
Но ребенок, Сутин, она открывает перед нами новую возможность. Как вы думаете, что это может быть?