Суббота, 6 утра, я еще сплю, и вдруг – б_у_м!!! Страшный шум, внезапный и мощный, как взрыв какой-то симфонии, мгновенный многоголосый хор, слова на латыни, скрипки, литавры и трубы, способные разбудить мертвого. Земля содрогалась. Флит раскачивался на колесах, я выскочил из-под одеяла как кошка, которую ударили током в 400 вольт; волосы на моей голове стояли дыбом, как восклицательные знаки.
В небе холодным пламенем разгорался закат, дикий узор облаков казался живым, но вся эта красота меркнула в сравнении с динамитом ужасного крещендо.
– П_р_е_к_р_а_т_и! П_р_е_к_р_а_т_и! В_ы_к_л_ю_ч_и м_у_з_ы_к_у! У_б_е_р_и э_т_о!
Шимода кричал так яростно, что его голос перекрывал весь этот ужасный грохот, и вдруг шум пропал, лишь только эхо продолжало катиться вдаль… Затем оно превратилось в святую и нежную песню, тихую, как ветерок, как Бетховен во сне.
Это не произвело на него никакого впечатления.
– С_л_у_ш_а_й, я ж_е с_к_а_з_а_л: п_р_е_к_р_а_т_и!
Музыка замерла.
– Уф! – вздохнул он.
Я уставился на него.
– Для всего на свете есть свое время и свое место, не так ли, – сказал он.
– Время и место… В каком смысле?
– Немножко небесной музыки в уединении собственного мозга, это совсем неплохо, ну, может быть, даже вслух, по особым случаям, но начинать с этого утро, да еще так громко… Зачем ты это сделал?
– Зачем я это сделал? Дон, да я спал мертвым сном… Что ты этим хочешь сказать:" я сделал"?
Он покачал головой, беспомощно пожал плечами, фыркнул и залез обратно под крыло в свой спальный мешок. Его книга лежала в траве, там, куда я ее вчера уронил, переплетом вверх. Я бережно открыл ее и прочитал:
"Отстаивайте
Свою ограниченность,
И будьте уверены в том,
Что она при вас
Останется."
В те времена я многое не понимал в мессиях.